Запретам вопреки

Кристина Лин, 2022

Мой отец решил выдать меня замуж. Вот только его совсем не волнует, хочу ли я этого брака. Да и будущий муж явно не в восторге от предстоящей свадьбы. Но мы с ним договорились не осложнять друг другу жизнь. Удобное супружество, выгодное нам обоим. Быть может, так не принято. Но это наш единственный шанс сохранить тот комфорт, к которому каждый из нас привык. _____________________ Книга содержит продолжение истории Димы из романа "Запрещаю влюбляться". Можно читать как отдельную историю. Содержит нецензурную брань.

Глава 8

Ночью мне не спится. Я кручусь в кровати, переворачиваясь с боку на бок. Время тянется бесконечно долго. Час ночи, два.

В голове проносятся воспоминания о моей жизни до замужества, потом сегодняшний день, фрагмент за фрагментом. Забыть бы все разом и просто уснуть. Но, видно, поспать сегодня не получится.

Встаю с кровати и, накинув на плечи халат, выхожу из комнаты.

В доме темно. Но освещение уличных фонарей, свет от которых падает в окна, позволяет легко разобрать дорогу. Тихо, не издавая ни шороха, спускаюсь по лестнице и иду в кухню, чтобы выпить воды.

Достаю стакан, набираю половину. Выпиваю и ставлю его на стол. Почти тут же чувствую, как вокруг моей талии сжимается стальной капкан. Сердце замирает в ужасе, я боюсь повернуться.

— А вот и моя жена, — хрипит Ахмедов мне в ухо, обдавая щеку жарким дыханием. По едва уловимой интонации я сразу понимаю, что он рад меня видеть только потому, что мечтает придушить. Живот свело спазмом. Это страх, животный и инстинктивный.

Мужчина проводит носом по моей шее и плечу, втягивая ноздрями запах, как хищник на охоте. Есть в этом что-то первобытное и волнительное. Несмотря на страх, тело реагирует волной мурашек и непривычным жаром, дыхание учащается.

— Почему ты не спишь? — шепчет он хрипло мне в ухо. И потом будто сам себе отвечает, — я вот тоже не могу уснуть.

Последние слова вышли немного невнятными. Похоже, он не совсем трезв. Вот черт! Угораздило же попасться ему на глаза в этот момент! Делаю движение, пытаясь вырваться из его цепких рук. Но не тут-то было. Стальной капкан только крепче сжимает мою талию, заставляя вскрикнуть от боли.

— Пусти! — прошу его.

— Пустить? — Он резким движением разворачивает меня к себе лицом, вжимая спиной в стену и наваливаясь всем телом. Теперь мне точно не выбраться.

С ужасом я смотрю в черные глаза, которые в слабом освещении комнаты сияют каким-то нездоровым блеском. Вот теперь мне по-настоящему страшно. Но я точно знаю, что нельзя показывать противнику свой страх. Даже, если тот сильнее. Тем более, если он сильнее. Вскидываю подбородок, глядя на него с вызовом. Как в детстве, когда соседский мальчишка назвал меня слабачкой. Этот жест вызывает злую усмешку на лице Ахмедова. Кажется, его забавляет вся эта ситуация.

— Нет, милая, никуда ты не пойдешь, — шепчет он заплетающимся языком, обдавая меня запахом алкоголя.

Горящие черные омуты впились в мои глаза, будто гипнотизируя, вызывая ужас и трепет одновременно.

— Зачем тебе уходить? — шипит мужчина мне в лицо. — Ты ведь хотела меня. Ты меня получила. Или это твой папочка так хотел?

Его рука опустилась на талию, скользнула по шелку халата ниже, к бедру. Провела по ягодице и больно ее сжала, заставив меня вскрикнуть от боли. Кажется, теперь там будет синяк. Но мужчину мало заботят такие мелочи. Кажется, ему вообще все равно. Даже, если он уничтожит меня сейчас, то утром не заметит пропажи. Какая-то часть меня оцепенела от страха. Но в этот момент проснулось нечто, что заставило меня с силой толкнуть его в груди. Мой маневр не имел успеха. Сдвинуть с места мужчину не получилось, только позабавить. Он резко обхватил рукой мое горло, не давая пошевелиться.

Вот об этом мы точно не договаривались. Никогда еще мне не приходилось сталкиваться с такой откровенной грубостью. В школе и в университете мальчики боялись близко подходить, зная, кто мой отец. А вот Ахмедову, похоже, на это плевать. Он пьян. И, одному Богу известно, на что способен.

Мужчина нагло впивается губами в мой рот, обжигая дыханием. Но как же этот поцелуй не похож на тот, который был во время церемонии. Он не целует, а наказывает, действуя жестко и нагло. Вопреки здравому смыслу, инстинктивно тянусь к нему, удивляясь сама себе. Он груб и непростительно пьян, но по телу разносится жар. Так же, как и во время церемонии.

Кажется, Ахмедов что-то почувствовал, рука на моей шее ослабла и опустилась к груди. Он больно сжал упругое полушарие, от чего по телу пробежала дрожь и осела внизу живота. Из горла вырвался всхлип. Но он вышел скорее томным и порочным, чем возмущенным. В мозгу резко прояснилось. Все должно быть совсем не так. Он пьян и просто не вспомнит ни о чем завтра утром.

Собрав волю в кулак, я больно кусаю его. Взвыв от боли, Ахмедов отшатывается от меня, хватаясь за губу. Всего мгновение, которого хватило, чтобы вырваться из его цепких рук. Не мешкая, выбегаю из кухни. И дальше быстро, насколько возможно, поднимаюсь в свою спальню.

Закрыв двери, я стою посреди комнаты, вслушиваясь в каждый шорох и ожидая, что он вот-вот появится на пороге. На двери нет замка, запереться не получится. А вот отомстить мне за свое поражение он наверняка захочет.

Минута проходит за минутой, но никто так и не вломился ко мне в комнату. Неужели, он решил отступить? Или просто ему лень гоняться за недоступной девчонкой? В принципе, мне вообще не важно, какая из причин побудила его остановиться.

Озираясь опасливо в сторону двери, я ложусь в постель. Сердце еще учащенно бьется, но, кажется. Опасность миновала. Черт возьми, неужели теперь мне придется каждый день сбегать от собственного мужа? И что только нашло на Ахмедова? Ведь мы обо всем заранее договорились.

Перевернувшись на спину, я тупо разглядываю причудливый узор на потолке, едва различимый в слабом лунном свете. Почему в таком красивом доме живет такой законченный эгоист? Разве не правильнее было бы, если бы в особняке, где каждая деталь интерьера подобрана с безупречным вкусом, жил прекрасный и гостеприимный человек с добрым сердцем? Хотя, надо признать, что Ахмедов — мужчина видный и очень привлекательный. Наверняка, женским вниманием не обделен.

От мысли о его многочисленных романах, о которых я наслушалась сплетен за последние два месяца, мне каждый раз становится не по себе. Стоит представить его с другой, и в груди все болезненно сжимается. Но вешаться ему на шею и соглашаться на все, что ему взбредет в голову, я не стану. Я Дудаева! И попрошайничать, стараясь угодить, не привыкла.