Охота на ведьм

Кристина Воронова, 2018

Чистильщики из подразделения Богов смерти обязаны уничтожить ведьму на своей территории по долгу службы. У них не должно быть к ней ни жалости, ни иных чувств. И даже то, что ведьма – красавица с доброй душой и печальным прошлым, не должно их затронуть. Да и не могут мёртвые любить. И всё же что-то возникло между ними, когда рыцари тьмы столкнулись с хрупкой Мадлен и осознали, что перед ними ведьма, которую они должны уничтожить. Рано или поздно, так или иначе. Содержит нецензурную брань.

ГЛАВА 5

Мадлен чувствовала себя очень странно, когда вошла в супермаркет в компании двух парней, каждый из которых привлекал ещё больше внимания, чем она. Только, конечно, у женской половины населения. Хотя она заметила и нескольких мужчин, которые пялились на них, облизывая взглядами, будто мороженное на жаре.

— А почему они вообще вас видят?! — возмутилась она, когда Сильвер развернулся к ней с двумя упаковками светлого чешского пива.

— Кто именно? — раздражающе спокойно уточнил он и положил пиво в тележку.

— Люди! — возмущённо зашипела она, сжимая кулаки. — Хочешь сказать, что они все скоро помрут, что ли? Ой, только не говори, что тут через пару минут кто-то темнокожий бомбу взорвёт!

— Мы — Чистильщики, а не Боги Смерти, — раздражённо заметил он, закатывая глаза. — Серьёзно, я уже жалею, что не убил тебя сразу, пока мой начальник не прибежал.

— Я почти ничего о вас не знаю, — тихо произнесла она и добавила в корзину упаковку пива для себя, решив, что по такому случаю можно и напиться. Главное, чтобы её потом не потянуло выйти пьяной в сад и швырнуть пару-тройку пустых банок в подлого братца. — Откуда я знаю, что нормально для вас, а что нет? Я уже второй год разбираю записи прабабушки, чтобы хоть что-то понять… Узнать, кем я стала. Вечный вопрос:"Кто виноват и что делать", — она слабо улыбнулась и забросила в тележку бутылку красного вина, даже не глянув на этикетку.

— Ты бы хоть закуску взяла, — хмыкнул Блэк, подойдя ближе и кидая к продуктам какой-то гламурный сыр с голубой плесенью, причём, изрядный такой кусочек. — А то без головы останешься совершенно без нашей помощи.

Она наклонилась и нюхнула сыр, а затем поморщилась и фыркнула, словно рассерженная кошка, заставив мужчин тихо рассмеяться. Мадлен отметила, что они рассматривают её уже гораздо спокойнее. И что больше всего грело душу: Сильвер не смотрел на неё с ненавистью. И она это чувствовала, несмотря на то, что очки он так и не снял.

Когда Блэк ушёл за очередной порцией еды, она всё-таки решилась. Подумала, что самое страшное уже случилось. Ну, практически. То есть, ей прямо сказали, что жить она будет мало, скорее всего, плохо — об этом можно было и так догадаться! — и недолго.

— Послушай, — Мадлен коснулась руки задумавшегося возле очередного набора продуктов мужчины. — Ты не мог бы снять очки? Я очень хочу увидеть твои глаза! — выпалила она. — Или, как в каком-нибудь плохом пафосном фильме, твои глаза могут увидеть лишь те, кого ты убиваешь?

Сильвер рассмеялся, споткнулся на ровном месте и едва не свалился на коллекцию йогуртов. Затем резким жестом снял очки и уставился на неё с явной насмешкой, даже издёвкой в глазах. В самых прекрасных глазах, которые она когда-либо видела. Даже если учесть собственное отражение в зеркале… Когда она не была изуродована.

У мужчины с идеальным лицом, словно созданным влюблённым в мечту о красивом божестве скульптором, были разные глаза. Один — чёрный, словно беззвёздная ночь. Второй — серебристо-серый, прозрачный, будто начавший таять лёд на весенней реке, позволяющей увидеть серую мглу холодной, неживой воды под ним. Уснувшей на зиму, вместе со всеми своими обитателями, почти умершей.

— Что, насладилась? — он снова нацепил очки, став похожим на слепого. Или на секретного агента 007 Джеймса Бонда с правом на убийства.

— Да, впечатления просто незабываемые, — она покачала головой. — У тебя и при жизни были такие глаза? Ты же был когда-то человеком?

— Был, — он пожал плечами.

Она понимала, что он откровенничает с ней, потому что никаких тайн ей — предполагаемому врагу, или, скорее, досадной помехе — не открывает. — А Блэк — нет. Будь с ним поаккуратнее.

— Он не так пугает, как ты, — Мадлен тоже решила быть откровенной. Собственно, она никогда не умела лгать и лукавить. Дэвид, когда они ещё были вменяемыми, дружили и даже были привязаны друг к другу, несмотря на то, что раньше он проживал далеко от неё, на другом континенте, всегда смеялся после очередного её откровения. И утверждал, что она никогда не найдёт себе парня. Или сведёт его с ума, постоянно открывая своё сердце.

"Ты слишком навязчивая, милая, когда привязываешься к кому-то. И рано или поздно твоя карамельно-сладкая красота покажется слишком приторной и липкой. И тогда тебя возненавидят. И даже, наверное, станут диабетиками до конца своих дней", — голос брата прозвучал в голове так ясно, будто он стоял рядом с ними.

— Да, с ним всегда спокойно. Он надёжен, словно маяк, ориентируясь на свет которого можно выбраться из тьмы, — задумчиво и слегка мечтательно заметил Сильвер. — Но он не человек. Хотя что это меняет?

— Тебя это не пугает? — вырвалось у Мадлен. Почему-то, несмотря на то, что она влюбилась в этого мужчину с первого взгляда, ревности не было. Ей подумалось, что всё дело в том, что она всегда умела делиться. С двоюродным братом, с сестрой, с родителями, даже с некоторыми соседями, которые были добры к ней. У неё никогда не возникало дикого желания присвоить того, кого она любит, себе. Привязать канатами, приковать кандалами и запереть в подвал. Она же не была безумным маньяком!

Напротив, всегда считала, что жизнь — слишком короткая, а часто болезненная и пугающая. И поэтому нужно позволить тому, кого ты любишь, познать её во всём великолепии. Пусть даже не всегда разделяя эти моменты с тобой.

Сестра как-то сказала ей — она вспомнила это сейчас — что если у её парня появится любовница, то она будет дарить ей подарки на все праздники и улыбаться при встрече, даже не пытаясь задушить.

— Ха-ха, — ответил Сильвер, глянув на неё, как на душевно больную. — Да-да, мне очень страшно.

Как раз подошёл Блэк и кинул в них несколькими упаковками хамона. Сильвер поймал их на лету и отправил в корзину, словно они веселились, как мальчишки, и играли в какую-то спортивную игру.

— Тут девушка интересуется, не пугаешь ли ты меня, большой и страшный, — язвительно, и в тоже время игриво, поинтересовался Сильвер, положив Блэку руку на плечо.

Мадлен отметила, что проходящая мимо старушка бросила на мужчин убийственный взгляд, но отошла подальше, не решившись прокомментировать их поведение.

Она с горечью подумала, что до того, как стала ведьмой, часто становилась жертвой злопыхателей. Таких вот завистников, готовых удавить её за красоту. И её часто называли шлюхой, несмотря на то, что она оставалась девственницей. Но она не собиралась носить с собой справку от гинеколога, датированную недавним числом, чтобы каждый раз оправдываться! Да и мало кто, по её мнению, верил глазам своим. Лишь мыслям, чёрным, словно сама тьма, да и мерзким подозрениям.

Иногда ей казалось, что людям нравится придумывать гадости о тех, кто кажется им более успешными, более молодыми и красивыми. Чтобы не ощущать себя на их фоне ещё большими ничтожествами.

— Конечно, пугаю, — мужчина хмыкнул. — Особенно по ночам.

Они захихикали, ещё больше напоминая ей игривых мальчишек. Точнее, веселящихся юношей, которые уже повзрослели физически, но ещё не созрели духовно. И лишь познают все прелести жизни, в том числе и её плотской стороны.

— Так кто же ты? — она подошла к Блэку, который хмыкал, хмурился и выбирал полезные сухие завтраки, вслух заметив, что нужно взять и молока.

— Я? — он развернулся к ней и замолчал. А затем спокойно и без пафоса ответил: — Я-то как раз Бог Смерти. А они никогда не бывают людьми.

— А почему ты тогда решил стать Чистильщиком? — с интересом спросила она, пользуясь тем, что ей удалось их разговорить. — Я так поняла, по записям прабабки, что это, как бы, понижение в ранге.

— Ага, не быть мне теперь императором преисподней, — хмыкнул мужчина. — Ладно, хватит разговоров по душам. Мы уже всё купили. Ты будешь ещё что-то выбирать? — он развернулся к ней и глянул словно бы поверх её волос. Будто она была чем-то незначительным, как часть интерьера.

— Я уже всё, — она глянула на свои продукты, лежащие в той же тележке. Кроме бутылки красного итальянского вина и упаковки пива, она взяла довольно много растворимых супов и сухой лапши. Чтобы залить кипятком — и не париться готовкой. Пусть даже желудок этому не обрадуется. На что она ответит этой ненасытной утробе:"Жри, что дают!"

— Хорошо, а то нам пора возвращаться, — он направил тележку к кассе, а затем и расплатился, несмотря на её не слишком бурные возражения, что она и сама способна за себя заплатить.

— Расплата тебя ещё ждёт, — странным тоном заявил Блэк. Ей даже показалось, что он немного ей сочувствует. Всё же она, несмотря на его слова, не могла думать о нём, как о ком-то страшном. Пусть он и не был человеком.

Когда она пристально смотрела на него своим особенным глазом, то видела чёрную ауру, окружающую его, словно тёмный дым во время пожарищ. Да и сам его силуэт слегка плыл, будто являлся мощнейшей иллюзией. Доступной, так сказать, и в ощущениях. Так как она так или иначе несколько раз его коснулась. Она дотрагивалась до Блэка, даже не особо придумывая оправдания и не пытаясь изобразить, что это происходило случайно.

А он, скотина, лишь ухмылялся и щурил глаза, замечая это. Но не отталкивал её.

Когда они вышли с тележкой, и она собрала в кулёк свои продукты, и только в этот момент вспомнила, что всё это время проходила и пробегала босиком, то увидела нескольких парней, которые громко издевались над беззащитной молодой девушкой-калекой на коляске.

— Эй, вы не хотите ей помочь?! — воскликнула она, бросая свои вещи, включая сумочку, на асфальт и хватая обеими руками двух мужчин за руки.

Те переглянулись между собой с раздражающим высокомерием. Сильвер даже снял очки свободной рукой, чтобы посмотреть на неё холодным, равнодушным взглядом. С видом:"Ты что, совсем страх потеряла?"

— Мы не вмешиваемся в дела смертных, — с тягучей, насмешливой интонацией заявил Блэк, взял Сильвера за руку — и они будто растаяли в пространстве.

Что ж, она ожидала этого, поэтому подхватила брошенные вещи, быстро достала из кулька кроссовки, надела их, сумку повесила на плечо, а кулёк с продуктами взяла в левую руку.

И врезалась в толпу, словно таран в ворота средневекового замка.

— Оставьте её в покое! Вы мужчины или ничтожества? — впрочем, она понимала, что этот вопрос — риторический. И что шакалов таким не пронять. Свинью нельзя оскорбить тем, что ей не нравится разноцветный бисер. А человека, опустившегося ниже плинтуса, вообще ничего не задевает. У него же нет гордости, достоинства, ничего, что бы делало его человечным.

— А ты вообще вали отсюда, шлюха! — заорал один из них, толстый и страшный, с перекошенной мордой лица. Ей даже показалось, что кто-то нацепил хэллоуинскую маску, а она вдруг приросла, как вторая кожа, не желая сниматься.

Ей казалось, что она погрузилась в кошмар, вместе с испуганной девушкой-калекой, которая лишь сжимала свою сумочку и смотрела расширившимися глазами на произошедшее.

Вроде как их собирались избить, но Мадлен точно не собиралась этого допускать.

"Ведьма я или не ведьма в конце-то концов?!" — возмутилась она и выставила вперёд растопыренные ладони. А ещё откинула волосы, позволяя им увидеть своё лицо целиком и полностью, во всём его, так сказать, ужасающем великолепии.

И в первый раз порадовалась уродству одной из частей своего лица, так как ей даже магию применять не пришлось. Хулиганы просто завыли от ужаса, заглянув в её красный глаз — и смылись как можно быстрее, теряя покупки и обувь.

Она развернулась к девушке, уже почти приготовившись к воплю и взгляду, полному ужаса. В конце концов, почему девушке, пусть она её и спасла, не испугаться шрамов и глаза с красной, светящейся радужкой?

Но истощённая, миловидная и кудрявая девушка с большими серыми глазами только застенчиво улыбнулась и уставилась на неё с благодарностью.

— Спасибо тебе, что заступилась. Ты ведь тоже девушка и могла пострадать. Так неудобно, что тебе пришлось подвергать себя опасности ради меня.

— Да ничего страшного, — она дёрнула плечом, подумав о том, что всю жизнь находилась в опасности. И, несмотря на юные годы, уже ощутила дыхание смерти. Даже дважды. Один раз, когда её убивал брат, а второй — когда Чистильщик предупредил о том, что жить ей осталось недолго. — Я была рада помочь.

— Может, тогда проводишь меня до гостиницы? — спросила девушка, сжавшись так, будто ожидала удара или отказа с презрением.

Мадлен подумала, что девушке действительно страшно. Она вполне могла предположить, что те парни способны подкараулить её, решив отомстить, когда страшная защитница уйдёт по своим делам.

— Хорошо, — немного подумав, всё же ответила она, так как ей ещё не хотелось домой. Ей хотелось хоть немного отвлечься от замкнутой, скучной жизни, из-за которой она сама себе напоминала древнюю старушку.

К тому же, дом всё чаще ассоциировался не только с убежищем, но и с капканом, куда она загнала не только Саманту, но и себя.