Истинная для трех волков

Крис Карвер

Чтобы спасти брата, Рем должен найти свою истинную пару среди людей. Но что делать, если люди – его самые большие враги? – За что ты меня ненавидишь? – За то, что ты существуешь… И за то, что меня так сильно тянет к тебе.

Глава 5

Оборотни привели Соул в какую-то комнату. В первую очередь ей бросился в глаза полумрак и мягкий свет от камина. Здесь было гораздо теплее, чем во всем доме, в воздухе пахло травами и медом.

Соул бросила взгляд на кровать, и сердце ее почему-то забилось сильнее.

— Это он? Это Дэвид?

Он лежал на белых простынях, как прекрасный принц из сказки. Лицо его было едва ли не белее этих самых простыней, а на лбу выступили капельки пота.

Соул невольно подошла ближе.

Что-то неуловимо приятное было в нем. В том, как он едва заметно дышал, как подрагивали в беспокойном сне его ресницы. Соул чувствовала тягу к нему, но не могла понять, почему.

Альфа встал позади нее.

— Он умрет, если не получит немного человеческой силы.

Соул бросила на него взгляд через плечо.

— С каких пор люди стали сильнее волков?

— Человеческий ген очень силен. Иначе мы не могли бы спокойно обращаться в любое время.

Она повернулась к альфе. Скользнула взглядом по его лицу. Вся спесь с него спала, когда он посмотрел на брата.

Младший Уайт присел на край кровати и поправил простыню, которой Дэвид был накрыт.

Они трое… Были удивительно близки между собой. Соул, у которой в жизни не было ни братьев, ни сестер, в какой-то степени даже завидовала им.

— То есть, вы заберете мои силы… И как скоро я восстановлюсь?

— Скоро. Достаточно просто хорошо выспаться.

— Вот уж от чего не отказалась бы.

Она сомневалась.

Сделка с оборотнями. Звучит как сделка с дьяволом, верно? Она не была уверена, что хочет этого. Кто знает, что они не обманывают ее? Что ее не принесут в жертву, как кролика?

Соул уже готова была отказаться, как вдруг со стороны кровати раздался тяжелый болезненный стон. Дэвид Уайт на секунду открыл глаза. Всего на секунду, но за это время Соул успела прочесть в его взгляде столько боли, что у нее сжалось сердце.

— Хорошо, — она кивнула. — Когда мы можем это сделать?

Альфа заметно выдохнул.

— В полнолуние проведем обряд. И ты будешь свободна.

— Значит сейчас я не могу уйти?

— Будет лучше, если ты останешься здесь.

— Как пленница?

— Как тебе будет угодно.

Альфа вышел, и Соул смерила младшего брата взглядом.

— Он всегда такая редкостная сволочь?

Оборотень пожал плечами.

— Сегодня он в настроении. Я Коул, кстати.

— Мне плевать, — ответила она.

— Это пока, — сказал он и вышел.

Соул понятия не имела, что это значит.

Рем попросил Линду приготовить комнату для их «гостьи» и поспешил подняться к себе. Все внутри него переворачивалось, тело горело огнем. Ему нужно было срочно остаться одному, принять душ, возможно, выспаться, хотя он не верил, что сможет уснуть.

Коул догнал его на лестнице.

— Уверен, что она не сбежит?

— Не сбежит. У нее есть свой интерес.

— Как думаешь, она что-то чувствует к тебе?

Рем пожал плечами.

— Сомневаюсь.

— А почувствует после обряда?

Рем задумался. Он все еще не хотел об этом думать. Главная цель — спасти Дэвида. С остальным он будет разбираться по мере возможности. Даже если это будут нечеловеческие, дикие чувства к девушке, чей вид он ненавидит за факт его существования.

Он готов был к этому. Проглотить отвращение, злость, неприязнь. Не думать о том, как ее вид годами охотился на оборотней, уничтожал их и выжигал целыми стаями, стирая с лица земли.

Он не хотел об этом думать.

— Надеюсь, что нет.

— Ты в порядке?

— Я не знаю, Коул. У меня нет времени волноваться о происходящем. Если Дэвиду можно помочь — я сосредоточусь на этом.

Он ушел в свою комнату, запер дверь и застыл напротив зеркала.

Он одновременно видел прежнего Рема перед собой, и кого-то другого. Кого-то, чей взгляд изменился.

Рем попытался закрыть глаза — девчонка предстала перед ним, заплаканная, с пухлыми губами и большим испуганным взглядом. Открыл их — и сердце заныло, разрываемое новыми чувствами.

Он вцепился в столик у зеркала. Крепко сжал зубы, чувствуя, как сквозь десны прорываются острые клыки.

— Соберись, тупое ты животное! — прорычал он, глядя себе в глаза. — Соберись, иначе быть беде.

* * *

Соул проснулась от страшного голода. Этот сложный день так вымотал ее, что она уснула без задних ног, даже не подумав о еде. А теперь проснулась посреди ночи, чувствуя, как сводит желудок.

Она перевернулась на спину. Потолок в комнате был серым и абсолютно невзрачным. Как и все остальное в спальне. Она была почти пустой, здесь явно редко принимали гостей.

Соул вынула телефон из рук. Его не забрали — уже хорошо.

Все произошедшее до сих пор не укладывалось в голове.

Оборотни вроде как дали ей право выбора, но на деле это была иллюзия. Что было бы, откажись она от сделки? Вряд ли ее сопроводили бы до границы и помахали ручкой напоследок.

Собственная глупость вдруг стала ей ненавистна. Ей не стоило даже думать о том, чтобы идти сюда. Она ведь не собиралась, так что на нее нашло?!

Поворочавшись еще с минуту, Соул встала и завернулась в одеяло.

Ладно. Раз уж эти животные не озаботились необходимостью сделать ее пребывание здесь комфортным, она возьмет это на себя.

На кухне было все, кроме напитков. От продуктов ломился холодильник (особенно от мяса), но на полке, где у нормальных людей стоит молоко, были составлены в ряд бутылки с алкоголем.

Соул открыла одну и сморщилась, понюхав.

Эти оборотни явно не гнушались стаканчиком-другим вместо завтрака.

— Жутко, да? — услышала она и обернулась.

Перед ней стояла девушка. Иссиня-черные волосы, достающие почти до попы, усталый взгляд и помятая серая футболка, вся в пятнах… Эта девушка выглядела так, словно не спала целую вечность.

Соул отступила, позволяя волчице взять одну из бутылок в холодильнике. Она так и не нашлась, что ответить.

— За пару дней до полнолуния оборотни начинают страдать бессонницей, — сказала девушка. Она налила немного виски себе, столько же — во второй стакан, который протянула Соул. — Уснуть практически невозможно. Это — помогает.

Соул заглянула в стакан. Сделала маленький глоток, но больше пить не стала.

Она поставила в микроволновку кусочек замороженной пиццы и села на свободный стул.

— Ты здесь живешь? — спросила она у девушки.

Та улыбнулась, доливая себе виски.

— Нет. Но в последнее время приходится, — она протянула Соул руку. — Я — Линда. Подруга Дэвида. Присматриваю тут за ним.

Соул сжала ее пальцы своими.

— Я Соул. Что с ним такое? С Дэвидом?

— Никто не знает, — девушка пожала плечами. — Одна знакомая ведьма сказал Рему, что Дэвид проклят. Но доказать это практически невозможно.

Ведьмы, проклятья. Соул будто в сказку попала. Она прекрасно знала о существовании всего этого за забором резервации, но когда ты там, в большом современном городе, никак всего этого не касаешься, только слышишь из новостей и старых легенд — это одно. А оказаться здесь, увидеть своими глазами — совсем другое.

Пицца разогрелась, и Соул поставила перед собой тарелку. Аппетит притупился алкоголем, так что теперь она ковыряла вилкой кусочек, но в рот к ней попадали только жалкие крошки.

— Рем — альфа?

— Да. Выглядит злым, но на самом деле он не так уж плох.

Соул фыркнула. Ей не особо хотелось спорить с волчицей, она и так за сутки натравила сразу двух оборотней против себя. Но вряд ли Рем подходил под описание «не так уж плох».

— А Коул?

— Коул — мальчишка. Для него все игра, приключение, вызов. Они с Дэвидом очень близки.

— Дэвид из другого теста, верно?

Линда печально улыбнулась.

— Иногда мне кажется, что он из другой вселенной. Таких больше нет. Послушай меня, — она наклонилась к Соул. — Если все получится и благодаря тебе Дэвид поправится, то ты заручишься поддержкой самого преданного тебе существа на планете. Дэвид никогда ничего не забывает. И всегда отвечает добром на добро.

Соул опустила взгляд.

Это уж слишком. Ей не нужна ничья преданность, она просто хочет выполнить свою часть уговора и получить интервью. И больше никогда никого из них не видеть.

* * *

Три дня до полнолуния Соул много спала, много ела и почти не видела хозяев дома.

Уайты либо были чертовски важными занятыми птицами, либо же просто избегали ее общества, что вполне вероятнее. И если Коул хотя бы к вечеру приходил и даже с высоты своего царского полета перекидывался с ней словечком, то Рема она не видела вообще.

Разве что однажды…

Возможно, она слишком много думала о происходящем, но на вторую ночь ее присутствия в доме ей показалось, что шаги эти затихли у ее двери. Как будто он шел мимо, но зачем-то остановился. Соул увидела тень под дверью и сердце ее начало колотиться с невероятной скоростью. Ей стало страшно.

Она натянула на себя одеяло — прямо до самого подбородка — а потом решила… Нечего ей бояться. Как там ее назвали? Гостьей? Верно. И если она так нужна им для спасения брата, то вряд ли кто-то станет на нее нападать.

А вот стоять и подслушивать под дверью она не позволит.

Соул встала и на цыпочках прокралась к двери. По пути она захватила вазу со стола — откуда она тут только взялась? Как будто кто-то ставил бы здесь цветы — в комнате, где никто никогда не появляется.

Мысленно она сосчитала до трех, а потом дернула дверь на себя, и комнату залило ярким светом.

Комната Соул находилась на втором этаже, ступеньки были крутые, а перила — невысокие.

Рем стоял, подпирая их пятой точкой, и взгляд его не предвещал ничего хорошего.

Появление Соул в дверях с вазой наперевес вряд ли его удивило. Соул вспомнила — ах, да, точно. Оборотни, отличный слух, все эти фишки.

— Почему ты шарахаешься под моей дверью? — спросила она, вцепившись в свое «оружие».

Рем свел брови.

— Это моя дверь. И мой дом. Где хочу, там и шарахаюсь.

Он был каким-то бледным, с испариной на лбу. Соул подумала, что этому парню не помешало бы выспаться. И перестать быть хамлом.

— Я не чувствую себя в безопасности, когда ты… Что ты делаешь?

Он подошел ближе. И еще ближе. Пока их тела не оказались на расстоянии всего в один сантиметр. Прищурился, повел носом.

— Хочу кое-что проверить.

— Тебе в детстве не рассказывали, что нюхать других людей — нехорошо?

— Нет. Мне в детстве говорили, что запах — лучший источник знаний о человеке, — его горячее дыхание обожгло шею. Соул сама не поняла, почему покрылась мурашками. Еще секунда, и ее начнет колотить… — Ты боишься.

— Ты путаешь страх и злость…

— Нет, ты меня боишься, — губы его сжались. Соул показалось, что он сейчас оскалит клыки, и она отвернулась, борясь с желанием забежать в комнату, хлопнуть дверью и подпереть ее кроватью. — Почему?

— Может быть, потому что вы с братом поймали меня, связали и несколько часов держали в душном кабинете без возможности сходить в туалет или выпить стакан воды?

— Нет, — радужка его глаз сверкнула красным, а потом снова приняла человеческий, темно-коричневый цвет. — Не поэтому. Ты боишься того, что с тобой делает мое присутствие. Ведь вам, людям, это нравится, верно?

Соул посмотрела на него.

— Что нравится?

— Трахалась когда-нибудь с волком?

От возмущения она не сразу смогла ответить.

Она так разозлилась! На него, на себя за то, что вообще стояла и разговаривала с ним. И на саму ситуацию, и на то, где она оказалась.

— Пошел ты! — Соул толкнула его, но он не сдвинулся с точки. Продолжил стоять на том же месте, как каменная скала.

— Ну же, давай! Ты явно мечтала об этом с подружками за бокалом вина, рассуждала о том, как это — отдаться оборотню? У нас тут любят таких, как ты, — Соул мотала головой, не в силах поверить в происходящее, а он все говорил и говорил. И теперь его лицо было так близко, губы почти касались ее кожи… — Вы же такие покорные. На все согласны ради острых ощущений. Готовы с одним, с двумя, с тремя. Абсолютно бесплатно, до синяков и сломанных кроватей… Вас не пугает, что мы можем сорваться и причинить боль. Вам это нравится.

— Заткнись! — закричала она.

И одновременно с ней спокойный и размеренный голос произнес откуда-то сбоку.

— Рем, хватит.

Голос брата будто отрезвил альфу. Взгляд опустел, в нем больше не было безумия и этого непередаваемого отвращения, с которым он смотрел на нее, с которым говорил все эти мерзости.

Он отступил на шаг.

— Просто желал нашей гостье спокойной ночи.

Он ушел, не обернувшись, не сказав больше ни слова. Коул бросил на Соул беглый взгляд и последовал за братом.

Она продолжила стоять там, держась за края одеяла, вся горящая от стыда и униженная.