Истинная для трех волков

Крис Карвер

Чтобы спасти брата, Рем должен найти свою истинную пару среди людей. Но что делать, если люди – его самые большие враги? – За что ты меня ненавидишь? – За то, что ты существуешь… И за то, что меня так сильно тянет к тебе.

Глава 3

Коул Уайт не любил лгунов, холод и одежду.

Одежде он предпочитал шерсть. Рем запрещал ходить по дому в волчьем обличие, но как только дверь за ним закрывалась, он тут же перевоплощался, и чувствовал себя при этом просто безупречно.

Вот как сейчас.

Господи, ну и смешной же была эта девчонка. Она кинулась от него с такими глазами, что у Коула обострились все инстинкты, рык непроизвольно вырвался изо рта, а шерсть на загривке встала дыбом.

Он не хотел ее пугать. Но она сама побежала!

Вообще-то в резервации его никто не боялся. Жители просто привыкли к тому, что младший брат альфы — с чудинкой. Но эта девчонка была не из резервации. От нее так густо пахло человеком, что у Коула на мгновение даже голова закружилась.

Ему нравились человеческие девчонки. Они всегда тщательно мылись и любили трахаться. Как и Коул. Он мог перепробовать трех, четырех девчонок за ночь, и ни одна не уходила недовольной.

Девчонка свалилась на землю, выпучив на него глаза. И глаза эти были такими большими и серыми, что Коула как будто холодной водой окатили. Он рыкнул, приближая пасть к ее лицу. Хотел обнюхать, осмотреть получше, прислушаться к зверю внутри себя, но…

Она заорала, как резаная!

От неожиданности Коул потерял связь с животным внутри себя, и в следующую секунду уже лежал на ней в человеческом облике, упираясь членом ей прямо в джинсы.

Девчонка, кажется, померла. По крайней мере, она не дышала совсем, от ужаса даже звуков никаких не издавала.

Коул приподнялся на локте, растянул губы в широкой улыбке.

— Ты бы видела свое лицо, — сказал он, когда она моргнула. — Ты дышать вообще собираешься?

Видимо, его слова привели ее в чувства. Девчонка вдруг забрыкалась под ним, сбрасывая его с себя.

Коул встал. Протянул ей руку, чтобы помочь подняться, но та упрямо оттолкнула ее. Встала, убирая со лба волосы. Пару раз открыла и закрыла рот, как рыбешка, а потом спросила:

— Ты зачем за мной побежал?

Коул нахмурился.

— А ты зачем от меня побежала?

— Ты волк!

— Да! Мы тут все волки, если ты не забыла, где находишься.

Девчонка огляделась. Она словно вспомнила, и с каждой секундой ее глаза расширялись все больше. Потом она посмотрела на Коула и, видимо, только сейчас поняла, что он голый.

Ох, вот это реакция! Он обожал, когда на него так реагировали! Заставлять людей смущаться и злиться, выводить их из себя, лишать равновесия — это было его любимым делом.

Взгляд ее скользнул по телу от груди до бедер… Задержался на члене, потом снова поехал вверх. Встретился со взглядом Коула — наглым и смеющимся — и убежал куда-то в небо. Как будто девчонке страсть как сильно захотелось поразглядывать облака. Щеки ее стали красными, а дыхание участилось.

Право-слово, ну прям девственница на первом свидании.

Коулу захотелось изучить ее. Рассмотреть поближе, понюхать, попробовать ее кожу, мазнув по ней языком… Она соленая? Или пахнет мылом? Есть ли на ее лице косметика?

— Ладно, — она натянула улыбку, покосилась на него, но в упор больше не смотрела. — Мне пора.

И развернулась, чтобы уйти.

Коул хихикнул вслед.

— Да-да, дорогуша. Тебе пора.

* * *

Он тащил ее за руку по улице, на них таращились, и Соул готова была провалиться под землю. Иногда оборотень махал кому-то рукой: булочнику, принимающему товар из большого грузовика, женщине, вытряхивающей ковер прямо посреди улицы, компании молодых волков, разбирающих мотоцикл на подъездной дорожке.

Никого не смущало, что он голый и тащит за собой девушку-человека. Соул сделала вывод, что это здесь — обычное дело. Скорее всего, этот псих таким занимается повсеместно.

— Пожалуйста, — попросила она снова. — Отпусти меня. Я просто заблудилась, мне нужно было увидеться с Дэвидом Уайтом.

Оборотень приобнял ее за плечи.

— С Уайтом ты точно увидишься, — он подмигнул ей. — Только не с тем.

* * *

Когда Рем вернулся, Коул был дома. Он сидел на кухне со стаканом виски, хихикая над чем-то в своем телефоне.

Рем приземлился напротив.

— Хочешь что-нибудь выпить? — спросил брат.

— Нет. Я хочу понять, почему я должен слушать очередные сплетни о твоих похождениях от Шайлы, когда у меня и без того куча хлопот.

— Шайла — тупая сука, — ответил Коул спокойно. — А мои похождения никого не касаются.

— Нет, касаются, Коул, касаются! Твой брат умирает, а вся резервация только и гудит о том, скольких девок в борделе у Шайлы ты перетрахал за ночь!

— Надо полагать, если я перестану трахаться, Дэвиду станет легче? — Коул снова сделал глоток.

Рем тяжело вздохнул.

Ему не стоило срываться на Коула, потому что он был прав. Ничто не изменит ситуацию. Дэвид умрет, это неизбежно, и если они будут грызться друг с другом, то не останется ничего, за что стоит сражаться.

— Как он? — спросил Рем после долгой паузы.

— Так же. Линда осталась с ним. Ты узнал что-нибудь от ведьмы?

— Она свихнулась. Утверждает, что мне нужно найти истинную пару, тогда у Дэвида будет шанс выжить.

— Старая коряга, — рыкнул Коул. — Она ненавидит нас. Кстати, о людях. Одна тут шастала сегодня по территории.

Рем посмотрел на брата.

Им в резервации приходилось сотрудничать с людьми — закупаться продуктами, вещами, средствами гигиены. У них были свои поставщики и связи. В стае этим обычно занимался Дэвид, но теперь без него все могло скатиться в самую задницу. Это была необходимость. Людям нужны были деньги волков, волкам — их товары и ценные знакомства. Просто сотрудничество, деловое и вполне легальное.

(Почти все — легальное. Бордель Шайлы не в счет. Рем закрывал на это глаза, потому что девицы сами рвались туда на работу, и Шайла приносила хорошую прибыль стае).

Но был и другой тип людей. Самые ненавистные. От таких Рема всегда тошнило.

Любопытные. Те, кому просто хотелось. Просто залезть на чужую территорию, в чужой мир, потрогать тут все, осмотреть, истоптать, пропитать своим запахом, оставить следы. Такие пролезали тайком в щели в заборах, крались, оглядываясь, а увидев волка, бежали, куда глаза глядят, вопя на всю округу.

Трусливые, мелкие, жалкие людишки.

— И где она? — спросил Рем, чувствуя, как злость закипает внутри.

Коул кивнул наверх.

— Запер в твоем кабинете.

— Спасибо, — Рем хлопнул брата по плечу и стал подниматься по лестнице.

* * *

Отец научил их — не все легенды правдивы. Мы должны верить в то, что видели своими глазами. Обмануть, рассказать небылицы может каждый — в том числе член семьи. Худшее, что ты можешь сделать — загореться беспочвенной надеждой.

Рем не надеялся и не верил. Он знал, что Кларисса и ведьмы из ее ковена всегда были лгуньями. Они готовы были лгать и изворачиваться, чтобы получить желаемое. Они обладали достаточной силой, чтобы настраивать стаи и целые подвиды волков друг против друга. И всегда оставались в стороне, когда случалась война, когда оборотни начинали перегрызать друг другу глотки.

Если бы Рему дали волю, он бы лично сжигал таких, как она.

Едва он открыл дверь кабинета, густой человеческий запах опутал его с головы до ног. Ему стоило сразу понять, что что-то не так. Да, люди имели специфический запах, который улавливался оборотнем за версту. Но на этот раз это было слишком оглушительно.

Запах девушки и, главное, ее эмоций, вцепился в глотку, впитался в кожу, потек по венам, и стало так больно, словно кто-то воткнул тысячу осколков ему под ребра и продолжал втыкать еще и еще.

Что это? Он принюхался: злость, страх, паника, отчаяние. Слезы? Капельки пота на коже? Что-то цитрусовое — на одежде, цветочное — в волосах. Песочное печенье, немного молока, мятная жвачка. Что еще? Кожаные сидения авто, пыль, земля и трава.

И Коул. Запах Коула на ее руках и шее.

Сердце начало колотиться так сильно, что Рем ухватился за стену, чтобы не упасть.

— Что за?…

С другой стороны комнаты, из угла раздался писк. Рем обернулся, и голова у него закружилась.

Если бы он был немного умнее. Немного доверчивее. Если бы он был авантюристом, как Коул, или романтиком, как Дэвид, то он бы сразу все понял.

Но в тот момент первое, о чем он думал — почему эта девка так действует на него?

Это магия? Тогда почему он не может учуять ее? От девчонки не пахнет, как от Клариссы. От нее не пахнет, как от ведьмы. От нее пахнет человеком…

Он посмотрел в ее глаза. Она сидела, привязанная к стулу, с заклеенным скотчем ртом, в больших глазах стояли слезы, и время для Рема замедлилось.

Он видел, как слезы стекают по ее щекам. Очень медленно капля пересекла ее лицо, скатилась к подбородку и капнула на блузку. Рем сглотнул. Во рту собралась слюна, но хуже всего то, что он никак не мог перестать смотреть ей в глаза.

В ее глаза…

Словно созданные, чтобы он в них смотрел.

Волк внутри перестал биться в истерике от количества запахов. Он поджал лапы и лег, с любопытством рассматривая ее. Волк внутри чувствовал себя единым целым с ней. Чувствовал себя принадлежащим ей, и Рем отвернулся так резко, что потемнело в глазах.

Он ничего не видел.

Все тело ныло — волк был возмущен тем, что он отвернулся, волк хотел смотреть на человека, в его глаза.

Рему-человеку был противен сам факт наличия таких чувств, а Рем-волк не хотел отходить от нее. Он готов был остаться здесь, рядом с ней, навеки. Лечь у ее ног, охранять ее, позволять ей трогать себя и зарываться пальцами в белую шерсть.

Он зарычал, утыкаясь лбом в стену.

Девчонка запищала еще сильнее — сквозь скотч отчетливо слышалась ее мольба о помощи…

Но Рем не мог ей помочь.

Он и сам нуждался в том же самом.

Дверь открылась так резко, что Рем, опирающийся на нее, едва не упал в объятия Коула.

Брат подхватил его, вытаскивая в коридор.

— Что случилось? — спросил он обеспокоенно. — Я кое-что почувствовал через нашу связь… Это?…

— Оно, — прохрипел Рем. Теперь, когда девчонка осталась в соседней комнате, воздух словно стал чище, хотя сильный запах ее эмоций все еще драл горло, словно ножом. — То, о чем сказала ведьма.

Коул усадил его на пол и сел рядом, поджав под себя ноги.

— Нет, — сказал он. — Не может этого быть. Истинные пары не существуют.

Рем посмотрел на брата. Внутри у него плескалась ненависть, она бурлила, закипала и готова была вырваться наружу, но волк рычал и бился еще сильнее, и это противостояние, оно причиняло Рему невыносимую боль.

— Не верю, что говорю это, но… Кажется, существуют.

* * *

Шли часы. Соул проплакалась, предприняла около двенадцати безуспешных попыток развязать веревки на руках, сосчитала каждую трещину в потолке, а когда принялась рассматривать кабинет, то поняла, что ничего не видит. Потому что стемнело.

Она провела здесь весь день, и ее никто не собирался спасать. Не было тут никаких рыцарей, прекрасных принцев, даже долбаного Шрека в доспехах — никого. Только парочка на голову больных оборотней, которые связали ее, как настоящие дикари, и даже не попытались пойти на переговоры.

А чего она, собственно, ждала? Про нее просто забыли.

А что будет, если они уедут? Пойдут в поход или решат побегать по лесу ночью? Когда там ближайшее полнолуние, через три дня? Ей конец.

Соул снова всхлипнула. Она умрет тут от голода. Или описается. Сначала описается, а потом умрет от голода. Самая позорная в мире смерть. А все потому, что ей захотелось выслужиться перед боссом-психом. На кой оно ей сдалось вообще — это интервью? Они ведь полные неадекваты — эти оборотни! Им точно надо в лесу жить, в пещерах, и никогда не появляться среди нормальных людей.

В коридоре что-то загремело.

Соул затихла, прислушиваясь.

Интересно, Мира хватится ее? Поймет, где искать? Соберет волонтеров, чтобы найти ее тело и захоронить по всем традициям?

Ее же явно убьют. Потому что тот здоровяк — альфа, судя по всему — глянул на нее так, словно сейчас задушит. Не задушил пока что, но это ведь дело времени, так?

Снова раздался грохот.

Сердце Соул забилось так сильно, что едва не прорвало грудную клетку, а в следующую секунду дверь распахнулась, впуская яркий свет и крупный силуэт мужчины…