Цветные сны

Корней Азарофф

Иногда прошлое возвращается. Оно предстает в виде осколков ушедших событий, ускользнувших надежд и старых новых знакомых.Каждый из них рассчитывал, что прошлое – это не более чем просто тягостное воспоминание, похороненное в глубинах памяти.Но внезапно оказалось, что прошлое отпускает крайне неохотно.

IX

ФЕДЕРАЛ МЕДЛЕННО открыл глаза и увидел, что логично, раскинувшийся над ним белый потолок. В голове слегка гудело. Он шевельнул рукой, и на запястьях звякнули наручники — звук был отрезвляющим и громким. Он осторожно принял сидячее положение и глянул на «браслеты».

— Да-а… — протянул он, — веселый такой праздник… И конкурсы креативные.

Эрик тщательно ощупал затылок. Чудненько, шишка будет, что надо. По высшему разряду тебе по черепу двинули, уважаемый. И, кстати, ты сам, идиот, в этом виноват. Она же вернулась, а, значит, перед этим кому-то позвонила и посовещалась. Уточнила, что ей делать с незваным гостем. Какого лешего надо было поворачиваться к ней спиной?! Вроде и роста невысокого, а, гляди, все ж дотянулась, до «котелка» — то.

Доэксперементировался, придурок.

Отчитав себя, он повернул голову и заметил свой пистолет и отмычки, валявшиеся рядом с ним. Так-так… «Браслеты» нацепила, ключ забрала, а отмычки оставила. Торопилась? Испугалась? Скорей, второе, потому как «ксива» тоже пропала. Конспиратор несчастный! Рассекретили тебя по полной программе. А ты тут, еще как идиот последний, в разных носках! Неожиданно данная привычка показалась ему верхом глупости. Олень, мать твою, Рудольф.

Причем олень здесь только один и звать его иначе.

Купер дотянулся до отмычек, при их помощи снял наручники, аккуратненько сложил «браслеты» обратно в чехол и взял в руки пистолет. Предохранитель никто не трогал, обойма на месте, патрончики все один к одному… Ладно, а где сама веселая вдовушка?

Опустив «беретту» в кобуру, он медленно неуклюже поднялся с пола, постоял немного, наклоняя голову то вправо, то влево, и шагнул к чуть приоткрытой двери гостиной.

Глория, обхватив голову руками, сидела за столом в кухне. По ее щекам катились крупные слезы и падали прямо на его закрытое удостоверение. Федерал уставился на рейнджера с нескрываемым удивлением.

— Миссис Вэпстер, что случилось? Вы что, из-за меня плачете, да?

Она его не услышала. И не до него вовсе было… Все пропало. Ребят теперь убьют, и Стеллу… Чудовищно… Никого не спасла.

— Эй, алло, гараж!

Глория посмотрела на него. Ее длинные ресницы дрогнули.

— Он убил их. Он убил Стеллу. Купер, ты понимаешь? Он убил их…

Она уронила голову на руки и заплакала: горько, навзрыд. Эрик растерянно стоял рядом с ней и не знал, что ему делать, потому что ни один подозреваемый таким образом себя еще никогда так при нем не вел. Врали, изворачивались, оскорбляли, пытались сбежать, оказать сопротивление… Да, такое было, и в таких ситуациях он знал, как себя вести. А тут… У него возникло желание махнуть рукой: если утешать, она только еще больше расплачется… Да и утешать-то он, собственно, не особо умеет… А кому понадобилось убивать ее лошадь? Кому, кроме как только тому подонку, что дал ей медальоны?.. Как же зовут эту скотину? Но она сказала, кажется, «убил их»… Значит, их много… Лошадей, что ли? Загадочно, вечер определенно перестает быть томным. Фу, болван, друзей скорей всего! Или знакомых. Или родных. Шантажиком попахивает. Мерзким таким, поганеньким. Интересно, что же она отказалась делать? А, может, это он сам, с его театральными эффектами, врезал кому-то ниже пояса? Федерал пожал плечами. Ну тут он не виноват — у него работа такая… забавная.

Глория подняла голову, выпрямилась, встала на ноги и направилась в прихожую. При этом у Купера, не спускавшего с нее глаз, сложилось впечатление, что она не сильно понимает, что делает.

Она сделала несколько неверных шагов, тяжело вздохнула и вдруг стала медленно оседать на пол. Ах, черт, театральные эффекты сменились сериальными страстями!..

Выбора особо не было, поэтому пришлось подхватить ее, и она с простой доверчивостью, по-детски всхлипывая, прижалась к нему. Он, чуть поколебавшись, покрепче обнял ее и внезапно подумал, что она все же очень хрупкое создание. И вот всегда с этими ба… женщинами так: то стволом размахивает, бегает, звонит, талмудом этим лошадиным по башке запросто, вся активная такая. То — бац! — и поплы-ы-ы-ыли…

Обнимать ее было странно, удивительно… Еще удивительней — ощущать ее тепло, чувствовать, как она дрожит, и почему-то с какой-то непонятной и внезапной горечью понимать, что они — совершенно чужие люди. Вообще чужие. К тому же она с точки зрения закона преступница. А он — с точки зрения того же закона — коп. И к тому же коп, который при исполнении.

Ну да, ну да, конечно, ФБР — это вам не полиция!

Но вот только коп — он и в Африке коп.

Сколько они так стояли, Эрик не знал. Волосы Глории касались его подбородка, щекотали шею… От них пахло мятным шампунем и еще чем-то потрясающе свежим, но чем — он определить так и не смог, хоть и пытался. Наверно, от нее просто пахло весной. Да-а, нормальный такой поворотик сюжета. Сначала она, значит, тяжеленной энциклопедией — по голове, а теперь вот… стоим… обнимаемся… Повод для фантазии был неплохой, но слишком увлекаться было просто неприлично.

Поэтому он вдруг грубовато произнес:

— Слышишь? Кончай реветь. У меня уже вся рубаха промокла. Теперь придется твоим феном сушить.

— Чем?.. — пыталась спросить она, но голос срывался, и только слезы продолжали катиться по щекам.

Неожиданно раздавшийся звонок, перекрывший всхлипывания, заставил Купера обернуться на входную дверь. Неужели он на сегодня не единственный гость? Вот было бы обидно!.. Ведь все так хорошо началось, интригующе продлилось и… Он чуть не вздохнул: «Ээх!»

— Глория, кажись, кто-то пришел, — он решил, что раз уж он теперь для нее «Купер», то и он может называть ее по имени. — Я должен открыть, — он неохотно отстранил ее от себя.

— Нет, не надо, — она с испугом глянула на дверь.

— Это еще почему? — он приподнял брови. Точно, гости.

— Это… Майк. Наемник… Киллер.

— Ки-и-илер? — заинтересовался он. — Добавим немного спецэффектов? Ясно, кого-то здесь хотят замочить. И я, кажется, даже догадываюсь, кого именно…

И он с готовностью тыркнул себя большим пальцем в грудь.