Цветные сны

Корней Азарофф

Иногда прошлое возвращается. Оно предстает в виде осколков ушедших событий, ускользнувших надежд и старых новых знакомых.Каждый из них рассчитывал, что прошлое – это не более чем просто тягостное воспоминание, похороненное в глубинах памяти.Но внезапно оказалось, что прошлое отпускает крайне неохотно.

IV

ТАКСИ ВЫЖИДАЮЩЕ замерло перед светофором на одной из светлых улиц Вейкера. Водитель нетерпеливо побарабанил пальцами по рулю и посмотрел на Глорию, сидевшую на заднем сиденье:

— Первый раз в Вейкере?

Ему очень хотелось поговорить — пассажирка ему досталась симпатичная, голубоглазая, но почему-то очень задумчивая и молчаливая. Водителю показалось это неправильным. Попытка, как говорится, не пытка, вдруг он разговорит ее, она улыбнется, а там, смотришь, он и телефончик у нее стрельнет.

— Да, я впервые в этом городе, — отстраненно отозвалась Глория.

— Ну и как вам?

— Очень милый. Светлый, я бы сказала. В больших городах такого не встретишь.

— Значит, вы из большого города, да? — автомобиль, плавно набрав скорость, помчался по главной улице Вейкера.

Кто он? Зачем задает столько вопросов? Что это? Простое любопытство или что-то еще? Глория бросила на него быстрый взгляд и поймала себя на мысли, что стала слишком подозрительной.

— Да, — кивнула она.

В конце концов, больших городов много.

Водитель что-то болтал всю дорогу, но она почти не слышала его. Ей было абсолютно не до его слов. Она целиком и полностью сосредоточилась на своих мыслях.

Она не колебалась ни минуты, потому что теперь от нее зависела судьба нескольких человек. Людей, которые были ей небезразличны, которых она любила и к которым была искренне привязана. И которым была очень признательна за ту помощь и поддержку, которую они оказывали ей, когда погиб Том. Поэтому она просто поехала в Вейкер. Однако она понимала, что, если после этого она не найдет выхода из ловушки, в которую ее поймал Джек, он попросит (да, он не приказывает, не заставляет, он — просит) отвезти еще что-нибудь куда-нибудь. Она отчаянно не хотела этим заниматься. Она не собиралась этим заниматься, но и не видела выхода из создавшегося положения. Пока не видела.

Таксист оказался лихачом. Его машина пролетала перекрестки один за другим, и Глорию совершенно не удивило, что он едва не проскочил мимо супермаркета. Он влетел на стоянку с душераздирающим визгом резины и с таким же визгом остановился прямо у центрального входа. И водителя, и пассажира по инерции мотнуло вперед, и таксист обернулся:

— Точно по назначению, мэм!

Рейнджер протянула ему деньги, он взял купюру и без обиняков спросил:

— А номер телефончика не оставите?

Она удивленно посмотрела на него. Ее губы тронула легкая улыбка, и она отрицательно покачала головой.

Когда захлопнулась задняя дверь, водитель вздохнул — и все же она улыбнулась. Правда, поздновато.

Сжав ручку чемоданчика, где лежала шкатулка с медальонами, она откинула за плечо непослушные светлые локоны и направилась к входным дверям.

Щелкнул затвор фотоаппарата, и кто-то нажал на спуск, запечатлев Глорию в тот самый момент, когда она входила в магазин.

Управляющего она нашла быстро — подсказал один из охранников, после чего еще и любезно проводил ее до самого кабинета Ньютона. Открыл перед ней дверь и сообщил управляющему, что к нему пришли. Потом охранник отошел в сторону, освобождая Глории дорогу.

Рейнджер осталась наедине с Ньютоном. Она внимательно посмотрела на него и тут же сама себе пожелала больше с ним никогда не встречаться. Сразу же возникло какое-то чувство неприязни к этому совершенно незнакомому ей человеку, которого она видела впервые в жизни. Основание для возникшего чувства был одно — этот человек связан с Клингером.

Чтобы не затягивать это не слишком приятное для нее знакомство, она произнесла одну-единственную фразу:

— Джек поздравляет вас с днем рождения. Я привезла подарок.

— Люблю подарки, — был ответ.

Ничего не менялось, все оставалось по-прежнему. Кроме одного — она уже стала забывать, как звучат эти две реплики. Чуть тряхнув головой, словно прогоняя наваждение, она аккуратно поставила чемоданчик на стол управляющего. Тот сразу же открыл его. Заглянул во внутрь, протянул руку и чуть приоткрыл шкатулку. Затем аккуратно вынул ее из чемоданчика. Посмотрел на содержимое долго, вдумчиво и снова повторил:

— Люблю подарки…

Глория прекрасно знала, что человек, которому она привезла чемоданчик, никто. Просто очередное звено. Он не покупал и не продавал то, что хранилось в шкатулке. Он просто передавал ее дальше.

Внезапно дверь распахнулась, и в кабинете быстро возник какой-то взлохмаченный, давно не посещавший парикмахера и брадобрея, тип с черным фотоаппаратом в руках.

— Парочку снимков для прессы, мистер Ньютон, — бросил он.

Объектив слепым глазом моментально уставился на управляющего и его гостью. Несколько сухих щелчков, моргнула, как молния, вспышка, хлопнула дверь, и странный нарушитель спокойствия исчез так же стремительно, как и появился.

— Папарацци, — постановил Джордж, все еще держа шкатулку в руках. В его голосе Глория уловила чуть радостные, даже гордые нотки. — А ведь только вчера давал интервью местной газете…

Глория скрестила руки и выжидающе посмотрела на Ньютона. Намек был понят. Он нехотя закрыл шкатулку и вытащил из-под стола чемоданчик, очень похожий на тот, что привезла Глория. Открыл его, повернул к ней, и она увидела аккуратные пачки банкнот.

— Можете не волноваться, — сказал Джордж, закрывая чемоданчик. — Там все до последнего доллара. Я знаю, что, если не хватит хотя бы цента, я долго не протяну. Джек не делает исключений.

Банальная, обыкновенная фраза, много раз слышанная из уст киногероев. И, тем не менее, память почему-то зафиксировала ее, и она постоянно крутилась в голове, как назойливая пчела. Джек не делает исключений. Не делает. Ни для кого.

Где же тогда найти выход?