Связанные любовью

Кора Рейли, 2018

Любовь – слабость, так думал Лука. Она ставит сильнейших мужчин на колени, а Дон не может позволить себе слабостей. Женщина должна знать свое место. Но вопреки всему, он полюбил Арию. Когда Лука стал Доном, он поклялся ставить семью на первое место. И солгал. Главнее всего для него была Ария. Он готов был сжечь этот мир, если понадобится. Убивать, пытать, шантажировать – все, что угодно, ради защиты жены. Лука верил, что жена никогда его не предаст. Он ошибался. В мире мафии жены обязаны следовать желаниям своего мужа как букве закона. Особенно если это жена Дона. Но Ария хотела защитить тех, кого любит. Так она, защищая сестру, впервые предала своего мужа. Дон не может простить предательства, но в мире мафии нет разводов. Как теперь быть им обоим, если они связаны друг с другом навечно? В книге присутствует нецензурная брань!

Глава пятая

АРИЯ

Мы больше не вспоминали инцидент на вечеринке в честь Сильвестера, и через несколько дней нам предстояло отправиться в Чикаго на свадьбу Данте.

Моя кузина Валентина выглядела абсолютно великолепно в кремовом, расшитом пайетками свадебном платье. Свадьба была не такой грандиозной, как наша, но все же на ней собрались порядка двух сотен гостей из Синдиката и Семьи. Я улыбнулась, наблюдая за Данте и Валентиной во время их первого танца. Бальный зал отеля был украшен розовыми и лиловыми розами, а атмосфера казалась расслабленной.

Лука сжал мое бедро.

— Ты не выглядела такой же счастливой во время нашего свадебного танца.

Я рассмеялась.

— Ты пугал меня.

Вал, казалось, совсем не боялась Данте, но она старше меня на пять лет и прежде уже была замужем. Думаю, закрепление брака не станет таким же кошмаром для нее, как для меня.

Когда на танцпол пригласили гостей, Лука притянул меня в свои объятия и повел танцевать. Я все еще удивлялась тому, насколько хорошим танцором он был, несмотря на свой рост. Я просияла, глядя на него, и он погладил мою обнаженную спину большим пальцем — это было единственное публичное проявление привязанности, которое он, вероятно, мог себе позволить. Он был все еще насторожен, но мне было все равно, поскольку он никогда не сдерживал свои эмоции, когда мы были наедине. И это все, что имело значение.

Как и предполагалось, я должна была танцевать с Данте, а Лука с Вал. Я танцевала с Данте и прежде и лишь слегка напряглась, когда он взял меня за руку, но когда он придвинулся ближе и коснулся ладонью обнаженный спины, я поежилась от некоторой интимности этого жеста. Он тоже напрягся, нарушив барьер между нашими телами. В этом и заключается главная проблема платья с обнаженной спиной. Жар затопил мои щеки, когда я встретилась с ним взглядом.

Он лишь слегка улыбнулся.

— Извини, — просто сказал он.

— Ты ничего не можешь поделать с моим платьем. Если только опустишь руку неприлично низко, только так ты сможешь нащупать ткань, — произнесла я, стараясь разрядить обстановку.

Легкая вспышка смущения отразилась на его лице.

— Если я это сделаю, твой муж прольет кровь.

Лука бросал в мою сторону собственнические взгляды, пока танцевал с Вал. Она тоже была явно напряжена.

— Вал выглядела куда счастливее, танцуя с тобой, — произнесла я с улыбкой. Пальцы Данте на моей спине напряглись, а выражение лица померкло. Собственник и доминант, такой же как Лука, если уж на то пошло.

Маттео сменил Луку, а Данте освободил меня. Я, извинившись, отказалась от танца с солдатом Синдиката, не желая испытывать терпение Луки. Вдруг Вал громко рассмеялась какому-то замечанию Маттео. Она танцевали куда ближе, чем было допустимо. Лука нахмурился, глядя на своего брата, но он был не единственным, кто меня беспокоил. Взгляд Данте был очень похож на знакомый мне взгляд Луки.

Я поспешила на танцпол и остановилась рядом с Маттео и Вал.

— Почему бы тебе не потанцевать теперь со мной, Маттео?

Глаза Вал метнулись от меня к мужу, и она все поняла. Она отошла от Маттео, который ухмыльнулся ей, прежде чем взять меня за руку и прижать к себе.

Я задохнулась, почувствовав его мускулистую грудь. От моего возмущенного взгляда его усмешка стала лишь шире, и он, не колеблясь, прижал ладонь к моей спине. Он и Джианна поубивают друг друга, никаких сомнений.

Для Маттео все было игрой — он просто упивался провокациями. С любым, за исключением него, я бы переживала из-за реакции Луки, но это же Маттео. Я расслабилась в его объятиях и позволила ему кружить меня по танцполу.

Джианна с хмурым видом стояла в стороне. Пролетая мимо нее, Маттео подмигнул ей. Я впилась ногтями ему в плечо, переключая его внимание на себя.

— Не причиняй ей боль.

Это вышло куда резче, чем я предполагала, прозвучало почти как приказ.

Лицо Маттео стало настороженным.

— А то что?

Я сжала его руку и смягчила тон.

— Или ты никогда не переиграешь ее. Она может строить из себя сильную, но ее растили в том же коконе, что и меня. Пожалуйста, будь добр к ней.

Он был братом Луки, и я прекрасно осознавала, что доброта не была его сильной стороной, но если Лука смог быть добрым ко мне, то я надеялась, что Маттео будет так же относиться и к Джианне.

— У меня нет никаких планов причинять Джианне боль, пока она не заинтересуется какими-нибудь извращенными штучками.

Я закатила глаза, но когда он вновь посмотрел на Джианну, я могла сказать, что в его взгляде мелькнула теплота. А в ее нет. Она выглядела так, словно скорее отрубила бы себе руки, чем вышла за него замуж. И это беспокоило меня.

ЛУКА

Я перекатился на другой бок, но вместо Арии почувствовал лишь пустые простыни. Мои глаза тут же открылись, и я сел, глядя на часы на прикроватном столике. Было только 6:30 субботнего утра, а мы поздно вернулись из Чикаго. Где она? Почему она уже не спит?

Тот факт, что я даже не заметил, что ее нет в постели, показывал, насколько крепко я спал рядом с ней. Бля.

Я спустил ноги с кровати, с трудом поднялся, потянулся за своей «береттой» и засунул ее в боксеры. Когда я ступил на лестничную площадку, до меня донеслось бормотание Арии. Я спустился и обнаружил Арию на кухне, босяком и одетую в шелковую ночнушку. Стол и пол были усыпаны какой-то белой пудрой, как и сама Ария, а ее светлые волосы были собраны в растрепанный пучок на макушке.

Воняло паленым.

— Что происходит?

Ария вскрикнула и обернулась, прижав к сердцу руку. Кончик ее носа и щеки тоже были белыми, и я улыбнулся при виде этого зрелища.

На ее лице появилась улыбка.

— Я испекла тебе торт. — Она подошла ко мне. — С днем рождения, любимый.

Бля, мой день рождения! Совсем забыл. Я никогда не праздновал этот день. Ария приподнялась на носочки, и я чуть наклонился, соприкасаясь с ней губами. Я ощутил вкус муки — так вот что за белая пудра! Я отодвинулся, разглядывая беспорядок.

— Не хочу показаться грубым, но прошлый опыт показал, что ты и кухня — не особо хорошая идея.

Ария поджала губы.

— Я тренировалась с Марианной, когда тебя не было дома.

— Тренировалась?

— Я хотела, чтобы твой торт в честь дня рождения был идеален, — мягко произнесла она.

Я уставился на нее, затем поднял руку и кончиками пальцев стряхнул муку с ее щек. Пятно на носу пусть останется. Она была так чертовски великолепно, что не описать словами! Она отошла, взяла прихватку и открыла духовку. Торт, который она вытащила, выглядел не так уж плохо, хотя и слегка пригорел.

— Это шоколадный торт с начинкой из сливочного сыра, — сообщила она, пока ставила его на кухонный стол. Ария схватила нож, отрезала два кусочка, положила их на тарелку и поставила передо мной. Она прижалась ко мне. — Надеюсь, тебе понравится.

Я взял вилку и отломил кусочек торта, а затем положил его в рот, готовый к самому худшему, но на деле торт был вкусным, мягким и шоколадным. Я не был большим любителем сладкого, но этот мне понравился, потому что его приготовила для меня Ария.

— И? — спросила она, с распахнутыми и полными беспокойства глазами.

— Прекрасно.

Ее ответная улыбка в прямом смысле заставила мое долбанное сердце пропустить удар.

— Как давно ты встала?

— Часа три назад.

Я приподнял брови.

— Не знал, что торты готовятся так долго.

Она покраснела.

— Ну, вообще-то нет, но я проснулась пораньше на случай, если что-то пойдет не по плану. И я спалила два первых торта — они в мусорке.

Я усмехнулся и отломил еще кусочек. Мои глаза скользили вниз по ее нежному горлу, к мягким холмикам груди.

Ария коснулась моей груди, затем ее руки медленно направились к моему животу. Я отложил вилку на тарелку. Моя кожа напряглась под ее прикосновением, а член ожил. Глаза Арии встретились с моими, когда она потянулась к «Беретте» у меня на поясе и вытащила пистолет. С кем-то другим мое тело завибрировало бы, почувствовав тревогу, но с ней я не ощущал ни капли беспокойства. На мгновение ее взгляд остановился на оружии, но затем она положила его на кухонный стол. Я не мог отвести от нее глаз. Ее руки скользнули за пояс, и она медленно стащила мои спортивные штаны с бедер. Я зашипел, когда она коснулась моего члена. Она подняла на меня глаза — и блядь, этот взгляд! Мой член дернулся.

А затем она опустилась на колени, и в этот момент я едва не кончил. Удерживая зрительный контакт, несмотря на полыхающие румянцем щеки, она наклонилась, распахивая свои идеальные розовые губы и беря в рот головку члена. Я удержался от того, чтобы толкнуться навстречу, распустил пучок на ее голове и зарылся руками в ее волосы, пока она глубже вбирала мой член. Бля, мои яйца напряглись от того, что я видел перед собой!

Она улыбнулась, и я застонал. Мои пальцы сильнее зарылись в ее волосы. Медленно она приподнялась, обхватив пальцами ствол, а затем провела языком от основания до головки, прежде чего лизнуть ее своим розовым язычком. Я дернулся, застонав.

— Бля, Ария, ты меня убиваешь.

Она мурлыкнула в ответ и выглядела при этом чертовски гордой. Ох эта женщина! Только моя.

Мне пришлось несколько раз удерживать себя, как неуемному подростку, пока ее рот занимался моим членом, но когда Ария стала поглаживать мои яйца, а головка члена касалась задней поверхности ее горла, я взорвался. Я ухватился на край столешницы, пока удовольствие охватывало меня, и я извергался ей в рот. Ей было непросто проглотить всю сперму, так что я слегка отодвинулся, и член дернулся. Я видел сквозь полуприкрытые веки, как она отстраняется, освобождая меня, и вытирает рот. Сейчас она вновь была слишком застенчивой. Я наклонился, подхватил ее подмышки и усадил на кухонный стол. Потом прижался поцелуем к ее рту, проталкивая внутрь язык, пробуя свой вкус на ней и чувствуя себя гребанным собственником из-за всего этого.

Схватив за ягодицы, я поднял Арию на руки, ее ноги обхватили мою талию. Если бы повсюду не было муки, я бы трахнул ее прямо на кухонном стол. Но вместо этого я развернулся, продолжая удерживать ее в своих объятиях, и направился к лестнице. Ее глаза неотрывно смотрели на меня, пока я нес ее по ступенькам. Ее киска прижималась к моему животу, и мой член вновь затвердел. Блядь, я мог чувствовать, насколько влажной она была. Влажная из-за того, что сосала мой член.

— Предполагалось, что все только для тебя, — прошептала она, глаза искрились от похоти.

— Это тоже для меня, потому что дарить тебе наслаждение — самое лучшее что может быть.

Мы достигли кровати, и я упал на нее. Ария взвизгнула, но я распределил свой вес на ладонях. Она рассмеялась, стукнув меня по спине.

— Ты напугал меня.

Я полностью опустился на нее, направил свой член к ее киске и медленно скользнул внутрь. Когда я полностью вошел в нее, я опустился на предплечья, прижимая наши тела друг к другу. Я целовал ее, пока медленно входил и выходил из нее.

Заниматься с кем-то любовью — это то, что я считал для себя невозможным. Но мне недостаточно просто трахать Арию.

Я старался не ускоряться. Я делал все возможное, чтобы входить глубоко, попадая в особое местечко, из-за чего Ария теряла контроль. Ее глаза, не отрываясь, смотрели в мои, пока она задыхалась и стонала, удивление застыло на ее великолепном лице. Я хотел, чтобы она вновь кончила только от моего члена, и она была близка. Мое облегчение тоже было совсем близко, хоть я и кончил не так давно.

— Поцелуй меня, — прошептала она, а затем ахнула, когда я глубоко толкнулся в нее.

Я захватил ее губы в медленном и сладком ритме, а затем она изогнулась, ее стеночки обхватили меня, яйца напряглись, пока мой собственный оргазм сокрушал меня.

Позже я зарылся носом в ее волосы, пытаясь восстановить дыхание. Я попытался отстраниться, но Ария усилила хватку на моих плечах, и я остался на месте, подняв на нее свой взгляд.

Любовь. Она сияла на ее лице, и мне все еще казалось невозможным то, что она могла любить меня. Я был рожден с жестокостью, взращен, чтобы ломать других.

— С днем рождения, Лука, — тихо произнесла она. — Это наш первый день рождения вместе.

— Первый из многих, — пробормотал я, потому что никогда не позволю ей уйти.

Ария улыбнулась.

— А теперь ты должен открыть свой подарок.

Я приподнял брови.

— Я думал, это и было моим подарком, нет?

— Секс и торт? — негодующе спросила Ария. Она попыталась вылезти из-под меня, но я усмехнулся, не сдвигаясь ни на миллиметр.

— Лука, — начала она, но я заткнул ее поцелуем, и она расслабилась подо мной. Спустя время любопытство взяло верх, я отодвинулся от нее и поднялся на ноги, потянув Арию за собой.

— Так и что это?

Она покачала головой и повела меня из спальни на первый этаж, а затем в одну из гостевых спален. Это был прямоугольный сверток, где-то 5 на 15 футов в диаметре. Я остановился, сбитый с толку. Я ожидал дорогостоящий алкоголь или часы, что-то из того, что женщины обычно дарят своим мужьям, но у меня не было ни единой догадки, что бы это могло быть.

Ария притянула меня ближе.

— Не хочешь открыть?

Я отпустил ее руку и подхватил подарок. Он был всего в пару дюймов толщиной и не столь тяжелый, как я ожидал.

Ария рассмеялась.

— Он не кусается, честное слово.

Я разорвал обертку и замер, ошеломленный. Это было полотно с граффити. На заднем фоне были изображены очертания Нью-Йорка, а на переднем — девиз Семья красными буквами.

— Когда ты сказал, что любишь граффити в исполнении Бэнкси и других художников, я подумала, что было бы прикольно, чтобы у тебя в кабинете в «Сфере» было что-то подобное.

Я уставился на Арию. Она прикусило губу. Незадолго до Рождества мы гуляли по Нью-Йорку, и я показал ей своё любимое граффити — едва ли не единственное произведение искусства, на которое мне было не насрать, но я даже не думал, что она запомнила.

— Как ты ее достала?

— Ромеро и я попыталась выяснить, кто такой Бэнкси, но это невозможно, так что я связалась с некоторыми более известными мастерами граффити и попросила их сделать для меня картину. — Ария замолчала. — Тебе не понравилось? Я хотела подарить что-то более личное, чем просто дорогую безделушку типа часов, особенно потому, что это ощущается так, будто ты сам себе покупаешь подарок, это же твои деньги…

Я шагнул к ней, обхватил ее лицо руками и яростно поцеловал. Когда я отстранился, она смущенно приподняла брови.

— Это наши деньги, Ария, не мои. Все, что принадлежит мне, и твоё тоже.

— Так я почти что Дон, — поддразнила она меня, и я усмехнулся.

— Ты управляешь моим сердцем, так что в какой-то степени да.

Я помедлил, потому что понял, что это правда. Никто никогда не имел надо мной такой власти, как Ария, и это было самой пугающей вещью в мире, потому что никто не должен был об этом узнать.

— Так тебе понравился подарок?

— Черт, да. Он идеален. И как я теперь смогу соответствовать на твой день рождения?

Ария ухмыльнулась.

— У тебя впереди целый месяц, чтобы что-то придумать.

— Класс, — пробормотал я.

Ее глаза искрились весельем.

— Ты же большой мальчик, опасный мафиози, плохиш с дурной славой — думаю, ты справишься.

Я наклонился, в моме голосе прозвучали низкие и опасные нотки.

— Плохиш, да?

Она обняла меня руками за шею.

— Я на самом деле не знаю, чего тебя все так боятся — ты же очаровашка.

Я застонал, потому что никто и никогда так меня не называл и никто так никогда и не сделает, ради своего же блага.

— Они боятся меня, потому что я опасный парень, любовь моя.

Фраза «опасный парень» даже частично не отражала действительности.

Ария кивнула с легкой улыбкой.

— Знаю. И вот что. — Она понизила голос. — Мне нравится, когда порой в спальне ты ведёшь себя как плохой мальчик.

Боже, Ария! Я яростно поцеловал ее.

Ария всегда видела лишь мою светлую сторону.

АРИЯ

— Черт подери! — рыкнул Лука, от чего я резко проснулась. Матрас прогнулся под его весом, и я обернулась, сонно моргая. Лука одевался, его телефон был зажат между плечом и ухом, пока он натягивал штаны.

— Буду на месте через пятьдесят минут. Сука!

Я с беспокойством села. Лука отложил телефон и надел кобуры поверх рубашки, а затем обернулся ко мне, хмурясь.

— Кто-то швырнул коктейль Молотова в один из борделей Семьи. Две шлюхи сильно пострадали, помещение полностью спалено. Полиция и пожарные работают на месте. Я должен ехать и минимизировать ущерб.

Я медленно кивнула, подавляя грусть. Он двинулся ко мне, быстро поцеловал, а затем вышел.

Я прикусила губу, успокаивая боль. Сегодня мой день рождения.

Я выскользнула из кровати, схватила телефон и обнаружила сообщение от Джианны. Как только она увидела, что я в сети, мой телефон зазвонил. После того, как я поговорила с Джианной, Фабиано и Лили, то почувствовала себя лучше и пошла одеваться.

Я знала, что Луке нужно позаботиться о делах Семьи, если он хотел быть хорошим Доном, но я все равно гадала, не забыл ли он ко всему прочему и про мой день рождения. Я направилась вниз, где Ромеро сидел за барной стойкой. Он улыбнулся, когда заметил меня, и поднялся.

— С днём рождения, Ария.

Я ответила ему дрожащей улыбкой, и выражение его лица смягчилось.

— Лука вернётся так скоро, как только сможет.

Я легонько пожала плечами и налила кофе. Одиночество охватило меня. У меня не было друзей в Нью-Йорке. Учитывая, что я была женой Дона, никто в наших кругах не относился ко мне как к простому человеку, и у меня не могло быть друзей из обычного мира. Проглотив комок в горле, я отпила кофе.

Лифт пискнул, Ромеро шагнул передо мной, но расслабился, когда вошла Марианна, неся торт. Ее темно-русые волосы были как обычно стянуты сеточкой, а платье обтягивало пышную фигуру и большую грудь. Ее материнское лицо расплылось в широкой улыбке, она поставила торт, подошла ко мне и крепко обняла.

— С днём рождения, крошка. Я испекла для тебя миндальный торт. Лука сказал, что это твой любимый. — Она нахмурилась, глядя на Ромеро. — И где же он?

— Занят, — просто ответил Ромеро.

Больше Марианна не задавала вопросов.

— Лука попросил тебя испечь для меня торт?

— Попросил.

Марианна отрезала три куска, затем положила их на тарелки, передав по одной мне и Ромеро и оставив одну себе. Мы попробовали, и я должна была признать, что этот торт был вкуснее всего, что я ела за последнее время. Марианна была богиней готовки.

Марианна коснулась моей щеки.

— Ты выглядишь печальной. Почему бы тебе не выйти и не повеселиться с Ромеро?

Я хотела провести весь день с Лукой, но раз уж это не произошло, я кивнула. Ромеро отвел меня на ланч в милый ресторан, а после этого я, как типичная трофейная жена, спустила тысячи долларов в Century21, моем любимом торговом центре на Манхеттене. Мы вернулись в пентхаус после быстрого ужина в бистро. Я даже не стала доставать вещи из пакетов, а просто схватила плед и книгу и вышла на террасу, где свернулась в кресле. Ромеро не пошел за мной, вероятно уловив мое угрюмое настроение. Мое взгляд скользил по линии горизонта, из глаз скатилось несколько слезинок, и я подтянула ноги, крепко обняв их руками.

От звука раздвигающихся французских дверей мой взгляд метнулся к окнам. Лука вышел на террасу, его глаза были полны сожаления. Я быстро вытерла слезы и поднялась, но Лука остановил меня и поцеловал.

— С днем рождения, principessa. Мне жаль, что я не смог провести этот день с тобой.

— Ромеро не дал мне скучать, — ответила я, слегка пожав плечами.

Лука покачал головой.

— Этого недостаточно.

Он понес меня в апартаменты и поднял в спальню. Мой взгляд устремился на постель. На ней лежали букет белых роз и сверток. Я улыбнулась и поцеловала горло Луки, прежде чем он меня отпустил. Я вдохнула аромат роз, затем взяла подарок и распаковала его. Внутри была красная вельветовая коробочка, которую я открыла. Браслет из розового золота лежал на серой подушке. Одиннадцать бриллиантов были инкрустированы в гладкую поверхность розового золота.

— Поверни его, — тихо произнес Лука.

Я так и сделала. Внутри браслета были выгравированы слова:

В самые мрачные часы ты — мой свет.

Сглотнув, я посмотрела в нежные глаза Луки. Он схватился за ворот рубашка и стащил ее через голову, а затем обернулся. Я застыла, когда увидела новое тату на лопатке прямо напротив татуировки Семьи. Кожа все еще была покрасневшей.

Я прочитал замысловатые буквы, выведенные черными чернилами: Куда бы ты ни шел и как бы ни был темен путь, я всегда последую за тобой.

Слова, которые я сказала Луке вскоре после нашей свадьбы. Он запомнил их. Я глубоко вдохнула и сжала губы, чтобы не разреветься, но это было бессмысленное усилие. Два тату по обе стороны от его сердца. Лука обернулся и подошел ближе ко мне, стирая мои слезы. Он прижал мою ладонь к татуировке Семьи.

— Клятва Семье на первом месте, но слова на спине значат куда больше.

Я сглотнула. Он не должен был говорить ничего подобного. Он — член мафии, и для него Семья всегда на первом месте, а уж тем более учитывая его положение Дона. Я кивнула, целуя его губы.

— Те слова на твоей спине… Я говорила серьезно, Лука. Я последую за тобой куда угодно. Твоя тьма не пугает меня. Я люблю твою силу и твою верность, твои мягкость и стремление защищать. Я люблю твою светлую сторону, но также сильно люблю и темную. Я буду любить тебя в самый мрачный час, я буду любить тебя, даже когда ты будешь слаб. И если ты будешь нуждаться в том, чтобы я стала твоим светом — я буду им. Я люблю каждую твою часть, Лука.

Он прижал меня к груди, и я не менее крепко обняла его. Его любовь была величайшим подарком.

* * *

В апреле прилетели Лили и Джианна. Стоило мне увидеть Джианну, я поняла, что что-то происходит, но у нас не было ни единого шанса поговорить до того вечера, когда Лука и Маттео уехали по делам, а Ромеро был занят игрой в Скраббл с Лили.

— Ты что-то задумала, верно? — спросила ее я, пока мы любовались видом на Нью-Йорк с террасы на крыше.

Джианна помедлила с ответом, что было не типичным для нее.

— Я не могу сделать этого, Ария. Я хочу исчезнуть. Из этого мира. Сбежать от этой свадьбы. Просто исчезнуть.

Я подозревала нечто подобное, но сейчас, когда она произнесла это вслух, беспокойство и страх охватили меня.

— Ты хочешь сбежать?

— Да.

— Ты уверена?

Джианна зыркнула на меня. На ее лице не было ни тени сомнения.

— Абсолютно. С тех пор, как Братва напала на поместье, и я увидела, на что способен Маттео, я знала, что должна сбежать.

— Дело не только в Маттео, ты же знаешь, да? Он ничуть не хуже любого другого члена мафии.

Маттео мог быть забавным и очаровательным. Я была уверена, что Джианна и он могли бы быть счастливы, если бы она позволила ему, но я знала ее, знала, насколько упертой она могла быть. Она не позволит мне уговорить ее дать Маттео шанс.

— От этого все хуже. Я прекрасно знаю, что все мужчины в нашем мире способны на ужасные вещи, и однажды даже Фаби станет жестоким. И я ненавижу это, ненавижу каждую секунду, которую заперта в этом проклятом мире.

— Я думала, что у тебя и Маттео все налаживается.

— Он пытается манипулировать мною. Разве ты не видишь, как легко он смог вынудить Лили расслабиться рядом с ним?

— Все могло бы быть куда хуже. Большинство мужчин не простили бы тебя за то, что ты доставила им столько хлопот, но, кажется, ты действительно ему нравишься.

Я не была уверена, что Лука позволил бы мне вытворять подобное с ним.

— Ты на его стороне?

Я не собиралась выбирать ничью сторону.

— Я не на его стороне. Я просто пытаюсь показать тебе альтернативу побегу.

— Зачем? Ты же знаешь, что я никогда не хотела такой жизни! Зачем, ты пытаешься оставить меня в нем?

Я схватила ее за запястье, начиная злиться.

— Потому что я не хочу потерять тебя, Джианна.

— Ты не потеряешь меня.

— Нет, потеряю. Стоит тебе убежать, и мы никогда больше не увидимся вновь, возможно, даже не поговорим, как минимум до тех пор, пока не придумаем способ сделать это, не рискуя тем, что мафия тебя поймает.

— Знаю, — прошептала Джианна. — Ты можешь поехать со мной.

В прошлом я часто возмущалась из-за золотой клетки, в которой выросла, и даже сейчас я иногда гадала, каково это — гулять по Нью-Йорку без Ромеро, пойти в колледж и жить по своим собственным правилам.

— Я не могу.

Она отвернулась от меня.

— Потому что ты любишь Луку.

Толика недовольства мелькнула в ее голосе, но я не собиралась извиняться из-за своих чувств. Любовь к Луке было чем-то, из-за чего я никогда не переживала.

— Да, но это не единственная причина. Я не могу оставить Фаби и Лили в прошлом, и я обрела мир в супружеской жизни. Это все, что я знаю. И я в порядке.

— Ты думаешь, что я отказываюсь от них, раз уезжаю?

— Они поймут. Не все готовы к жизни в мире мафии. Ты всегда хотела жить как обычный человек, и у них все еще буду я. Ты должна думать о себе. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.

— Я не думаю, что могу быть здесь счастлива.

— Потому что ты не хочешь выходить замуж за убийцу, потому что ты не можешь жить с тем, что делает Маттео.

— Нет, — тихо ответила она. — Потому что я не могу представить, что мне будет нормально жить с этим.

Я всмотрелась в ее лицо.

— А что с этим не так?

Я знала, кем был Лука, на что он был способен. Я знала, что он не изменится, и я не хотела этого, потому что любила его таким, как он есть.

— Тебя не беспокоит то, что делает Лука? Разве ты никогда не лежала ночью без сна, чувствуя себя виноватой за то, что вышла замуж за такого человека, как он?

— Мы из семьи, в которой все мужчины такие, как он. Ты пытаешься вызвать у меня чувство вины?

— Нет. Но обычные люди чувствовали бы себя виноватыми. Неужели ты не видишь, насколько мы испорчены? Я не хочу быть такой. Я не хочу провести всю свою жизнь с человеком, который потрошит своих врагов.

Лука всегда говорил, что я чиста и невинна, но это было не так.

— Прости. Я не хотела, чтобы ты чувствовала себя плохо. Я просто… Знаю, что должна рискнуть. Должна попытаться сбежать от всего этого и жить без насилия и извращенной морали. Я всегда буду сожалеть об этом, если не попробую.

— Ты же знаешь, что никогда не сможешь вернуться. Нет пути назад после побега. Даже если Маттео простит тебя за подобное оскорбление, до момента твоего бракосочетания ответственным за твое наказание остается Синдикат. Побег из мафии равносилен предательству.

— Знаю.

— В Синдикате наказание за предательство — смерть. Лишь потому, что ты не член мафии, они могут пощадить тебя и зашвырнуть в один из борделей или выдать за кого-то, кто куда хуже Маттео.

— Знаю.

Я схватила Джианну за плечо, потому что не думала, что она в полной мере все осознает.

— Да неужели? Лишь немногие попытались сбежать от мафии, и на то есть веские причины. Большинство из них были пойманы.

— Большинство, но не все.

— Ты когда-нибудь вообще слышала о ком-то, кто успешно сбежал от мафии?

— Нет, но сомневаюсь, что кто-либо рассказал бы нам о них. Ни отец, ни Маттео, ни Лука не имеют ни малейшего интереса в том, чтобы посеять подобные мысли в наших головах.

Я убрала руку, вздыхая.

— Ты на самом деле решилась пройти через все это?

— Да.

— Ладно, — произнесла я, потому что знала, что не могла ничего сделать для того, чтобы изменить решение Джианны, а я не хотела, чтобы она начинала хранить от меня секреты. — Но ты не сможешь провернуть это в одиночку. Если ты хочешь, чтобы у тебя был хоть один шанс на успех, тебе понадобится моя помощь.

— Нет, — отозвалась она. — Я сама справлюсь.

— Если я помогу тебе сбежать, я предам Семью, а значит и своего мужа, — прошептала я. Лука расценит это как предательства. Он был воспитан с уверенностью, что его слово — это закон, и те, кто противоречат его приказам, — предатели.

— Ты права. И я не могу позволить тебе так рисковать.

— Я взяла ее за руку.

— Нет, я помогу тебе. Я — твой единственный шанс. И если кто-то и может это сделать, так это ты. Ты никогда не хотела быть частью всего этого.

— Ария, ты сама сказала, то, что я собираюсь сделать, — предательство, а мафия жестоко расправляется с теми, кто ее предает. Лука не из тех, кто легко прощает.

— Лука не навредит мне. — Джианна не казалась убежденной, но я знала, что это было правдой не только с того момента, когда он вытатуировал мои слова на коже. — Он так не поступит. Если бы Сальваторе Витиелло был до сих пор жив, дела обстояли бы по-другому. Я была бы в его власти, но сейчас Лука — Дон и он не накажет меня.

— Может, его люди не оставят ему иного выбора. Он новый Дон, и если он будет выглядеть слабым, его люди могут взбунтоваться. Лука не станет рисковать собственной властью, даже ради тебя. Семья всегда для мафиози на первом месте.

— Доверься мне, — велела я.

— Я доверяю тебе. А вот Лука — тот, кому я не доверяю.

— И если так подумать, я не совсем предаю Семью. Ты все еще часть Синдиката до тех пор, пока не выйдешь за Маттео. Это означает, что, в первую очередь, я предаю Синдикат, но я никак с ними не связана, так что не могу это сделать.

— Лука может думать иначе. Даже если ты не предашь Семью, ты все еще будешь действовать за спиной Луки. Не говоря о том, что Маттео облазит небо и землю в поисках меня.

— Верно. Он будет искать тебя.

— Рано или поздно он потеряет интерес.

Зная одержимость Маттео моей сестрой, я крайне сомневалась в этом.

— Может быть. Но я бы на это не рассчитывала. Мы должны будем убедиться в том, что он не отыщет тебя.

— Ария, мне не следовало приходить к тебе с этим. Я не должна была вовлекать тебя.

— Не пытайся меня отговаривать. Я бы чувствовала себя виноватой, если бы не помогла тебе, и ты попалась, — сказала я ей.

— А я буду чувствовать вину, если ты попадешь в неприятности из-за помощи мне.

— Я помогу тебе. Разговор закончен.