Одно Целое

Константин Юрьевич Ларенцев, 2020

Определение себя в мире и мира в себе – вот что привлекает главных героев. Они выстраивают собственную Вселенную взаимоотношений, не подозревая о том, что вскоре им предстоит проверить на прочность созданный их душами и сердцами Мир. Выдержит ли он? Или будет раздавлен обстоятельствами? Вопрос открыт. Содержит нецензурную брань.

Глава 17

Я был явно не в своей тарелке. Пытаясь собраться с мыслями, я уставился в кнопки лифта и меняющиеся циферки на панели с номерами этажей. Глава охраны с невозмутимым видом стоял рядом со мной, его сосредоточенность и бдительность внушали доверие. Совершенно точно это была не первая критическая ситуация в его жизни и, судя по всему, не последняя, учитывая специфику работы. Обычная рутина, ничего сверхвыдающегося и нового. Такое положение дел немного успокаивало: хоть кто-то знал, что делать, куда идти и как себя вести. Но, тем не менее, беспокойство не покидало. Заметив мою нервозность, Дольский попытался слегка разрядить обстановку:

— Давно вы с Серёжей знакомы? — спросил он, устремив свой взгляд на меня.

— Лет пять или около того, учились вместе несколько семестров, — не отрываясь от кнопок, отвечал я.

— Студенчество — весёлая пора, — продолжал Дольский.

— Да, полна событий, — я попытался ответить ему улыбкой, но вместо этого на моём лице образовалась какая-то непонятная гримаса.

— Ты хорошо справляешься, извини, что попинали немного, сам понимаешь, — он похлопал меня по плечу.

— Понимаю, ничего страшного.

— Там в номере сестра твоя?

— Да, и подруга, надеюсь всё в порядке у них.

— В порядке, в порядке, не переживай. Сорвало немного башню у Серёжи, перенервничал, бывает. Главное никто серьёзно не пострадал, остальное фигня. Неисправима только смерть, остальное решаемо.

— Наверно, вы правы.

— Прав. Я за свою жизнь столько насмотрелся всего и на войне, и без войны, что можешь мне поверить: всё исправимо кроме смерти. Всё хорошо будет. — Он подмигнул мне, я ответил полуулыбкой, на сей раз она у меня получилась.

Вдаваться в подробности о случившемся я не стал, дело всё-таки внутрисемейное, и лезть в него особо не стоит, если ты не из семьи. Такие дела сами по себе как-то решаются или не решаются, но всё равно остаются внутри определённого круга людей. Развивать тему «исправимого и неисправимого» я тоже не стал. У всех своё мнение. Одной истины не существует. В разные моменты жизни ты приходишь, то к одним выводам, то к другим. Каждый из этих выводов зависит от целой кучи дополнительных факторов, определяющихся событиями твоей жизни и твоей реакцией на эти события. Различные ситуации могут изменить человека, его отношение к происходящему. Могут убить в нём того, кем он привык быть, каким привыкли видеть его окружающие. Иногда очень хочется убить в себе что-то, переродиться обновлённым, улучшенным, но зачастую — это просто невозможно. Справиться можно, а можно и не справиться. Ведь бывает же такое: знаешь, как будет правильно, но всё равно делаешь неправильно. Потом можешь пожалеть, а можешь запустить какую-то новую реакцию и волну, которая повлечёт за собой целый умопомрачительный круговорот, что скажешь что-то типа «ух, ты!» или «ничего себе!», или «повезло!».

Лифт остановился на нашем этаже, двери открылись, показался коридор. Мой взгляд сразу устремился в сторону номера. Дверь была настежь распахнута, и я снова ощутил дикое беспокойство. Я бросился вперёд, Дольский устремился за мной. Возле входа на полу сидели Лена с Тамарой, глаза у них были заплаканные, Сержа видно не было.

— Что случилось? С вами всё в порядке? Где Серж? — выпалил я градом вопросов.

— Он убежал по лестнице куда-то, мы пытались его остановить, но он не слушал, оттолкнул Лену и выскочил, — попыталась объяснить Тамара.

— Куда он побежал? Вверх? Вниз? — продолжил расспрос Дольский.

— Не знаю точно, вроде вниз, но я не уверена, — Тамара вопросительно и взволнованно смотрела на меня.

— Это Александр Владимирович Дольский, начальник службы безопасности. С отцом Сержа всё в порядке, он ранен, но не критично, все живы, — попытался донести информацию я.

— Я — Лена, это Тамара, — Лена начала приходить в себя, — по звуку шагов Серж вниз побежал. Он вроде успокоился, но потом опять что-то произошло. Как угорелый выскочил.

— Очень приятно девушки, жаль, что знакомство при таких обстоятельствах, — учтивость этого сурового на вид вояки несколько удивила меня, — он вооружён?

— Нет, пистолет здесь в комоде, патроны в тумбочке возле кровати, — Лена начала вставать с пола, Тамара помогала ей, придерживая за руку.

Дольский выдвинул ящик комода, взял пистолет, потом в несколько шагов пересёк номер и забрал патроны. После чего достал рацию:

— Третий, седьмой, к парковке, пятый к крыше. Жаворонок ушёл. Жаворонок чист. Приём.

— Третий принял, пятый принял, седьмой принял, — донеслось из рации ответное шипение.

— Девочки, вы молодцы, побудьте здесь, Костя останься с ними. Всё будет в порядке, ситуация под контролем, — сказав это, он выскочил из номера и побежал вниз по лестнице.

Мы остались втроём, закрыли дверь и сели на диван, рассказали друг другу всё, что нам было известно.

— Ничего себе вечер выдался, — резюмировала Лена.

— Что же будет теперь? Бедный Серж, только бы он глупостей не натворил, — взволнованно произнесла Тамара.

— Теперь самое главное, чтоб его нашли вовремя, и он хотя бы узнал, что не убил никого, — я достал из кармана сигареты, положил их на стол и начал искать взглядом пепельницу.

— Да, как потом будет он со всем этим уживаться уже другой вопрос, сейчас нужно безумие остановить, — Лена достала зажигалку, взяла из пачки сигарету.

Мы сидели молча, пытаясь осознать, что произошло, свыкнуться с этим. Ждать единственное, что нам оставалось, и, судя по всему, ждать было недолго, не покидало ощущение, что всё разрешится в ближайшие часы, а может и минуты.