Спаситель

Константин Хорс, 2023

Манипулируя общественным мнением, могущественные силы внедряют через соцсети программу, направленную на мотивирование пользователя к саморазвитию. Используя труд профессора нейробиологии, они улучшают алгоритм работы программы и порабощают сознание пользователей. Объединяя цифровые копии людей в одну сеть, эти силы получают огромную власть, в борьбе за которую не останавливаются ни перед чем.

Глава 7

Направляясь на работу на заднем сиденье дорогого служебного авто, Мартин Вайсблюм созерцал увечья, нанесенные городу ночью. Его как бургомистра ждал не легкий день и, судя по увиденному, много работы. Неожиданно для самого себя Вайсблюм с удовольствием осознал, что министр Рюгер оказался прав во всем.

Однако, вопреки обстоятельствам, он был вдохновлен предстоящим испытанием коммунальных служб и его собственным. Сейчас он, Мартин Вайсблюм, — единственный, кто может стать посредником в разговоре между двумя враждующими сторонами. Единственный, кто может воплотить в жизнь фантазии министра о профилактических мерах, необходимость которых не подлежала сомнению.

У Мартина был план, который позволит ему выйти победителем и поставить на место высокомерного Рюгера. Он принял решение сразу, как проснулся, сегодня его день, сегодня он поднимется на ступень выше.

В приемной его уже ждал грузный мужчина за пятьдесят, турок по имени Зариф. Тот самый предприниматель, что являлся инструментом влияния на ближневосточные диаспоры. Густые брови Зарифа смотрелись особенно массивно на фоне лысины, лишь слегка окаймленной венцом из жиденьких волос. Светло-синий с отливом костюм «тройка» и коричневые туфли создавали кичливый антураж цыганского барона. Внешний вид гостя свидетельствовал о том, что строгий стиль в одежде был скорее деловой необходимостью, а не наличием вкуса.

Зариф позвонил бургомистру в пять утра, прервав и без того беспокойный сон. Назойливость, с которой он настаивал на встрече, убедила Мартина в том, что турок в нем нуждается.

Бургомистр стремительно ворвался в приемную. Подчеркнуто деловито, почти презрительно махнул рукой ожидавшему его Зарифу, приглашая последнего в кабинет. Подобные манипуляции, по мнению Вайсблюма, определят ход и дистанцию предстоящей беседы. Важно сразу озадачить гостя громадной занятостью, что не требовало подтверждений: достаточно выглянуть на улицу. Само по себе это должно исключить различные глупости наподобие просьбы срочно помочь или требований принять меры.

— Здравствуйте, господин бургомистр! — приветствовал Вайсблюма Зариф.

— Доброе утро, — подчеркнуто сухо буркнул тот в ответ.

— Насколько я понимаю, у вас ко мне срочное дело? — казенным тоном матерого бюрократа спросил Мартин.

— Вы совершенно правильно меня понимаете, господин бургомистр, — дерзко парировал Зариф.

— Я думаю, будет не лишним напомнить — это наше общее дело! — ошарашил напором Вайсблюма турок, — бургомистр обязан беспокоиться о благополучии города!

— Вы, безусловно, в курсе, что произошло ночью, — все громче говорил Зариф.

— Да, я, безусловно, в курсе и, безусловно, хорошо помню, в чем заключаются мои обязанности, — все тем же казенным тоном отбивался Вайсблюм.

— В таком случае вы должны понимать: трагедия в Тортуге — это геноцид! — распалялся темпераментный гость.

— Прошу вас не делать поспешных выводов, в произошедшем необходимо разобраться с холодной головой, — попытался снизить накал бургомистр.

Зариф бесцеремонно прервал его, не желая слушать дежурные фразы:

— Скажите это тем несчастным, что были зверски убиты, скажите это их детям и матерям! — закричал гость. — Вы как бургомистр обязаны принять все необходимые меры и привлечь к ответственности всех негодяев, участвовавших в этом преступлении! — требовал Зариф.

— Что, по-вашему, я должен сделать? — не сдержался Вайсблюм. — Я бургомистр, а не полицейский!

— Когда вы брали наши деньги, то уверяли, что, когда сядете в это кресло, сможете защитить наши интересы! Так вот сейчас настало время исполнять обещания! — выпалил Зариф таким тоном, что угроза в его словах бала очевидна.

Турок, не дожидаясь реакции на сказанное, демонстративно вышел из кабинета Вайсблюма. Мартин был не готов к аргументам такого рода, упоминание о деньгах стало ударом ниже пояса. Слухи о неучтенных средствах в избирательной компании с таким трудом удалось замять. А сейчас эта информация может похоронить карьеру бургомистра — и не его одного.

Однако паниковать рано, у него еще есть козыри в рукаве. В конце концов, кто такой этот Зариф? Он, бургомистр, будет определять ход дальнейших событий, а турок успокоится и будет стыдиться своего поведения. Если слухи обретут плоть и кровь в виде огласки, то и Зарифу тоже не поздоровится. Значит, опасаться нечего, не станет же этот хапуга вредить самому себе.

Сейчас главное — действовать первым, перехватить инициативу и представить свою, правильную, версию произошедшего. К счастью, у Вайсблюма были прекрасные связи в СМИ. Не теряя времени даром, бургомистр озадачил своего секретаря собрать нужных журналистов на пресс-конференцию. Вайсблюм был вдохновлен собственным решением, это должно быть медийным событием, которое будет во всех новостях. Тогда, заполучив сердца зрителей и пользователей, он получит и возможность раскрыть истинные причины происходящего.

Желая произвести нужное впечатление, бургомистр использовал все доступное ему профессиональное мастерство. Изящные фразы отражали глубокий смысл, а пафос — степень сопричастности.

— Борьба двух разных взглядов, разгоревшаяся ночью, многим показалась настолько важной, что они бросились убивать ближних. Утром произошедшее напомнило пьянку в плохой компании, оставив после себя разочарование и беспорядок! — эмоционально начал бургомистр. — Люди, стремящиеся за лучшей жизнью, пытаются создать мир, от которого они бежали, там, куда они столь усердно стремились, — старался передать степень своего переживания Мартин. — Те же, кто им противостоят, требуют свободы и порядка, прибегая к методам, исключающим и то, и другое. И те, и другие требуют от общества жить так, как они считают нужным. Однако именно ограничения человека, невозможность реализовать себя уже не раз приводили к катастрофе, — с придыханием продолжал Вайсблюм.

— Парадоксальная глупость ситуации в том, что любой исход противостояния не удовлетворяет другую сторону, и мы попадаем в замкнутый круг насилия. Единственный выход — отвергнуть любые измышления, будь то варварские традиции или древние верования в невидимое и непознаваемое! Любые идеи способные внушить чувство превосходства сильного над слабым!

— Жизнь, данная нам в чувственном ощущении, безусловно, — величайшее чудо! Отвергая природу собственных желаний, человек посягает на высший замысел, — бургомистр вошел во вкус. — именно свобода совести и воли создали тот самый благополучный достаток, что так привлекателен для всех, не зависимо от веры и убеждений.

Вайсблюм, не жалея себя, расточал шедевры мысли о совести и закатил полуторачасовую речь.

Пресс-конференция прошла блестяще, цитаты бургомистра разлетались по интернету, как только были произнесены. Вдохновенные утверждения о порочности богатых и несправедливой политике органично сливались с требованиями перемен и необходимостью прислушаться к голосу народа. Мартин не скупился на мрачные пророчества, обернутые в яркие аналогии. И к вечеру с ним невозможно было не согласиться, не вызвав при этом негодования общественности, выражаемого мощным голосом современных СМИ.

Старания Вайсблюма были восприняты с восторженным энтузиазмом всей прогрессивной общественностью. Бургомистр, выйдя на первый план, словно Прометей, подаривший людям огонь и надежду, позволил приверженцам безграничной свободы спрятаться за его мнение и сохранить лицо. Не виноват же конкретный чиновник в несправедливости мирового порядка, установленного тиранами в прошлом.

Столь драгоценная возможность спрятаться за врожденным стремлением человека к насилию не могла пропасть даром. Теперь усилия власть имущих улучшить жизнь сограждан обрели реального, осязаемого врага. Именно он, этот ужасный и беспощадный враг всего человечества, мешал всеобщему счастью и благоденствию.

Имя этому злу — невежество, дремучее упорство, что отвергает прогресс и душит любовь к свободе; убогое прозябание в тесных рамках средневековых мифов, не позволяющее полноценно развиваться и испить сладостный нектар жизни успешного человека.

Интернет и телевидение заполнили эксперты, наперебой доказывавшие важность душевного удовлетворения. Каждый излагал свою версию причин и следствий происходящего и того, что на самом деле сказал Вайсблюм. Всех их объединял лишь финал умозаключений — решение найдено, осталось придумать, как его использовать в реальной жизни.

Мнения компетентных проходимцев привлекли внимание профессора Росси. Отчаявшись найти покой в уединении, он решил погрузиться в работу. Сразу по прибытии из Швейцарии Росси удалился в отшельничество. Затворившись в собственном мире, ограниченном лабораторией, профессор устранил всех лаборантов и коллег.

Однако волна гражданского возмущения проникала даже в традиционную тишину его мира. Разум и опыт позволяли Леону предположить, чем может закончиться яростное стремление улиц к правильному добру.

Это предвидение вновь и вновь возвращало Росси к тяжким размышлениям о необходимости соединить науку и повседневную действительность. Для того и нужны ученые, чтобы делать жизнь лучше. Он чувствовал личную ответственность за происходящее. Работа профессора могла помочь обществу сделать его лучше.

Теперь сомнения в духе «имеем ли мы право вмешаться» скатились к уверенности в безусловной вине за отстраненную трусость под маской благоразумия.

Звонок Скорцени, прозвучавший в пустоте, возродил надежду на будущее, и не важно, зачем он звонит, пусть просто поговорить.

— Привет, Леон, слышал речь Мартина Вайсблюма? — начал сразу с главного журналист. — Я уверен, что его слова заслуживают уважения, и ты поможешь мне это доказать!

— Здравствуй, Фабио, рад тебя слышать! — радостно приветствовал друга профессор. — Но я решительно не понимаю, какое отношение этот тип, как ты его назвал, имеет отношение ко мне?

— Это не тип, а бургомистр Берлина, и назвал я его Мартином Вайсблюмом. Он уважаемый человек со свежим взглядом на жизнь, я бы вас познакомил, если бы ты не был таким снобом. Леон, я считаю, что ты должен рассказать о своей работе, твой труд может спасти нас от безумия, царящего на улице, — Скорцени был на редкость конкретен. — Людям пора узнать, на что способен твой гениальный мозг.

— Знаешь, Фабио, мне кажется, ты заключил сделку с чем-то нехорошим! Я сейчас думал о том же самом.

— Тогда договорились, я еду к тебе!

Росси почувствовал прилив жизненных сил, ветер удачи подул в его паруса. Леон был уверен — это интервью изменит все, теперь он сможет не только рассказать, но и внедрить свои разработки. Его работа даст человечеству шанс шагнуть в будущее!

Скорцени прибыл в дом к профессору на закате, когда вечер укутал окрестности ласковым покрывалом сумеречных сказок. Для организации интервью не потребовалось много времен. Расположившись на веранде дома, старые друзья завели разговор на тему спасения общества от тирании предрассудков.

— Профессор, как вы оцениваете события последних двух недель? — деловито начал Фабио.

— Я крайне разочарован, это чистое безумие! Мы запускаем космические аппараты, исследуем другие планеты, а люди на улицах Европы, словно дикие животные, убивают друг друга из-за древних фантазий.

— Как Вы считаете, можно ли с помощью достижений современной науки преодолеть те разногласия, что заставляют людей выходить на улицы и совершать все эти безумства?

— Я глубоко убежден — с помощью науки можно решить любые задачи! — ответил Росси. — Что же касается ситуации на улицах Европы, у меня есть решение! — триумфально заявил Леон.

— О каком решении вы говорите? Я знаю, что вы давно работаете над изучением мозга человека, это как-то связанно с вашими исследованиями?

Скорцени старался заинтриговать будущих читателей и всячески избегал даже намека на их давнюю дружбу, дабы исключить малейшую вероятность подозрений в необъективности.

— Да, совершенно верно, на основе многолетнего изучения мозга человека я разработал систему, позволяющую сделать нас всех лучше и счастливей.

— Вы сказали система, а что такое эта система, в чем суть ее работы?

— Система работает по принципу сетевого анализа: она анализирует данные каждого конкретного индивидуума и, объединяя данные о предпочтениях человека и его окружения, формирует интернет-пространство, подходящее этому конкретному человеку. По сути, система работает как личный психолог, но только она намного эффективней, исключен фактор личности при анализе.

— Профессор, а как быть с тем жизненным пространством, что не охвачено интернетом? — развивал тему Скорцени.

— Именно для того, чтобы человек формировался как личность и мог реализовать себя в любом подходящем для него деле, и разработана система, — с энтузиазмом ответил Росси. — Отправляя ребенка в школу, мы надеемся, что полученные знания он сможет применить за пределами учебного заведения. Моя система не просто анализирует контент, который нравится человеку; основная особенность работы системы — это анализ работы мозга. В основе этого анализа положен алгоритм, отслеживающий, как реагирует тот или иной человек на музыку, на изображения, какие цвета предпочитает ну и так далее.

— Получая данные, система, по сути, вторгается в личное пространство каждого из нас. Как быть с этим профессор? — задал наводящий вопрос Скорцени.

— Мы уже и так практически все свое личное пространство перенесли в онлайн, — со спокойной уверенностью знатока ответил Леон. — Моя система не просто создает хорошее настроение — алгоритм способен самообучаться. Система запрограммирована на формирование общества, стремящегося к самосовершенствованию, общества, свободного от запретов и насилия.

— Вы полагаете, что человек может обойтись без запретов, насаждаемых насильственным путем? — предвкушая ответ, затаился Фабио.

— Я глубоко убежден: человек может обойтись без принуждения, но только тот человек, который живет в гармонии с окружающей его действительностью, — многозначительно изрек Росси.

— Но как анализ мозга одного конкретного индивидуума может помочь в создании совершенного общества? — в голосе Скорцени промелькнули нотки азарта.

— Изучая личность отдельного человека, система объединяет данные, полученные от других людей. После формирует информационное пространство так, что создает группы по интересам, и в итоге мы получаем здоровую информационную среду вокруг каждого человека в отдельности и всех, вместе взятых, — уверенно продолжал Леон. — Это очень важно, именно информация, которая сегодня потребляется с огромной скоростью, и есть тот ключ, что позволяет открыть дорогу к разуму.

Конец ознакомительного фрагмента.