Фронтир. Дорога на двоих

Константин Калбазов, 2013

Отправиться в дикую степь, живущую по своим законам. Вступить в схватку с озлобленными аборигенами, жаждущими твоей крови. Переступить через себя ради того, чтобы разыскать друга, которого уже давно считаешь мертвым. Заслонить собой боевых соратников и чудом избежать смерти. Согласитесь, сложный путь, но неужели бывает сложнее? Как оказалось, бывает. Разумеется, если ты собираешься использовать предоставленный шанс, а не прожить простую и серую жизнь в сытости и довольстве. И ведь есть такая возможность. Но отчего-то, стиснув зубы, ты выбираешь другой путь – тернистый и опасный.

Глава 3

Встреча

— Лукан? Лукан Губачек?

Сергей обернулся, услышав молодой девичий голос, в котором звучали как вопрос, так и надежда, а еще узнавание. Его примеру последовали и товарищи, с которыми он как раз беседовал, устроившись в теньке на завалинке и наслаждаясь прохладой. Друзья были вполне себе расслабленными и вели вялую беседу. Хват, как всегда, беззлобно подначивал Ануша по любому поводу, тот нехотя отбрехивался. Сергей же, только изредка и с такой же неохотой, выступал в качестве третейского судьи.

Дела шли на поправку. Вернее, друзья уже были, считай, в порядке, чего нельзя было сказать о Сергее. Но и его здоровье значительно улучшилось. Он даже начал себя понемногу нагружать упражнениями, чувствуя себя неуютно из-за постоянной слабости. Видя это, Хитрый Змей только похвалил его усилия и заметил, что и Хвату с Анушем не помешало бы начать заниматься.

Сейчас они как раз отдыхали после очередной тренировки. Правда, Сергей уже начал сомневаться в правдивости утверждения доктора о том, что тренированные мышцы улучшают ток крови, что способствует выздоровлению. Возможно, это и так, но что-то улучшения незаметно, скорее наоборот, сразу же хочется покоя, да и рана болит. С другой стороны, Варакин знал, что пройдет совсем немного времени, и ему станет скучно бездельничать и ощущать себя старой развалиной, и все повторится.

Стоявшая перед ними молодая женщина, а вовсе не девушка, как показалось по голосу, была одета в традиционное пинкское одеяние. Платье из мягкой замши, украшенное иглами дикобраза и купленным у белых бисером, с бахромой на рукавах и по подолу, доходящему до икр. На ногах мягкие мокасины.

Но на этом пинкский образ заканчивался, потому что это была самая настоящая блондинка с длинными волосами, заплетенными в толстую косу, перекинутую через левое плечо и на рустинский манер покоящуюся на высокой груди. Разве только нет и намека на платок, вместо этого на голове повязана ярко-красная ленточка. А еще лицо. Оно сильно загоревшее, но нет ничего общего с медным цветом кожи местных красавиц.

Закончив осматривать девушку и придя к выводу, что она смотрит вовсе не на него, а значит, ни с кем его не перепутала, Сергей покосился на друзей. Ануш полон любопытства и с нескрываемым удовольствием разглядывает красавицу. Загар, он, конечно, не яркий румянец, которым любят щеголять рустинские девушки, но от этого незнакомка ничуть не менее красива. Наоборот, ее образ был весьма притягателен, а поза и то, что выставляло напоказ платье, вовсе не висевшее балахоном, указывало на стройное и гибкое тело.

А вот Хват… Он застыл от изумления, как соляной столп. Глаза навыкате, рот безмолвно разевается, как у рыбы, вытащенной на берег. Наконец он нашел в себе силы подняться, опираясь на бревенчатую стену. На глазах женщины выступили слезы.

Твою дивизию, сто тридцатый полк! Да ведь они с Хватом на одно лицо! Разумеется, его черты более жесткие и рубленые, но вот сгладь их, придай мягкости — и не отличишь. Ну прямо близнецы, да и только. Тогда получается… Значит, Лукан Губачек. Интересно.

— Будь я проклят. Рузена, — ошарашенно произнес вор.

В следующее мгновение он сделал несколько стремительных шагов и заключил женщину в объятия. Та в свою очередь сжала своими ладонями виски Хвата и стала осыпать его лицо поцелуями, заливаясь слезами и без конца что-то приговаривая. Что именно она говорила, было не понять, да оно и не важно.

Сергей вдруг почувствовал, как к горлу подкатил ком. Н-да, нужно быть совсем уж бесчувственным, чтобы спокойно наблюдать за встречей двух людей, которые нашли друг друга после стольких лет разлуки. Долгие годы знать о том, что у тебя не осталось никого из близких, и вдруг обрести родную кровь, — это способен понять только тот, кто терял. Или нет. Вон Ануш, часто моргая, что-то усилено ищет у себя под ногами.

— Идем, дружище, — опуская руку на плечо Бартовы, с трудом выдавил Сергей.

Парень, правильно поняв старшего товарища, согласно кивнул и, поднявшись, направился к крыльцу. Не стоит мешать встрече дорогих друг другу людей после долгой разлуки. Господи, Сергей был готов отдать все ради встречи со своими родными, но это лишь пустые мечты, проход откроется только через сто лет. Была у него ниточка, связывающая с прошлым, но и ее не стало. Алексей уже давно лежит в сырой земле, убитый неким Ирманом Боланом.

При воспоминании о друге твердый ком сам собой пропал, а Сергея охватила злость. Жаль, не он добрался до этого Ирмана. В его гибели Варакин не сомневался, оставалось только уточнить это, для полного спокойствия. Были у него на этом свете еще обязательства, а потому врешь, костлявая, не возьмешь. Вот найдет этого самого Шимона Дворжака, расспросит его обо всем, а тогда уж можно и успокоиться.

Дверь в палату открылась привычно тихо, без намека на скрип. Если припомнить, что Хват пару часов назад убыл вместе с вдруг обретенной сестрой и ее новой родней, то это мог быть доктор, так как обычно примерно в это время он и навещал своих подопечных. Впрочем, могла быть и сестра милосердия, пришедшая, чтобы поменять повязки. Сергей взглянул в дверной проем и встретился взглядом с Хитрым Змеем.

— Ну-с, как мы себя чувствуем? — с улыбкой доброго дядьки менторским тоном произнес Хитрый Змей.

— Доктор, вы бы хоть разговаривали как-нибудь иначе. Вот гляжу на вас и вижу полное несоответствие. С одной стороны, крепкий воин куроки, с другой — эта речь, приставшая самому настоящему профессору.

— А кто вам сказал, молодой человек, что я не профессор? — все так же изображая из себя научное светило и вздернув бровь, поинтересовался доктор.

— Скажете тоже… Да ну… Не может быть. — Словно придавая весомость своим словам и пребывая в уверенности по поводу собственной правоты, Сергей даже покачал головой.

— Может, молодой человек. Очень даже может.

— А вот в этом месте поподробнее. Ну же, профессор.

У Сергея теперь язык не поворачивался называть Хитрого Змея доктором. Все же к по-настоящему образованным людям у него было искреннее уважение. Кто знает, может, это было вызвано тем, что за всю свою жизнь ему ни разу не довелось видеть настоящего профессора. А может, причина совсем в другом. Но это было.

— Сначала осмотр. Потом… Время у меня есть, так что обещаю вам рассказ. Итак, что тут у нас?

Присев рядом с Анушем, он наскоро осмотрел его, задал несколько вопросов, заглянул в глаза, прощупал и простукал. Осмотр Хитрый Змей всегда начинал с имеющих более легкие ранения, будь здесь Хват, так вначале доктор обратил бы свое внимание на него. Покончив с Анушем, профессор присел рядом с Сергеем…

— Что же. Должен заметить, что такие больные, как вы, могут только радовать любого доктора. Вы до безобразия быстро идете на поправку. А ведь я сомневался, что мне удастся вас спасти.

— Не дождетесь, — жизнерадостно ответил Сергей.

— И не надо, — тут же согласился Хитрый Змей.

— Так что там с рассказом?

— А рассказывать, собственно, нечего…

Ну это с какой колокольни посмотреть. Как со стороны Сергея, так история вышла весьма занимательная. Все началось еще во времена, когда куроки активно резались с рустинцами, а Хитрый Змей был подростком на побегушках у шамана.

Однажды в стойбище вернулся очередной отряд воинов и привел с собой пленников. По обычаю, их собирались придать мученической смерти. Но тут один из троих белых вдруг стал заступаться за старика с чудными стеклянными глазами. Конечно, то, что белые просили пощады или легкой смерти, вовсе не являлось новостью, но чтобы просить не за себя и не за своего близкого родственника… Это было весьма необычно.

Оказалось, что этот старик был доктором. Шаман, имея далекоидущие планы, воспользовавшись своим авторитетом, отсрочил смерть старика на неопределенное время. Бедняге пришлось наблюдать за тем, как мучились его спутники, отчего потом был не в себе несколько дней.

Но как известно, время лечит. Вот и доктор пришел в себя благодаря заботе, которой окружили его в стойбище по указанию шамана. Тот, памятуя, что белые весьма сведущи в лекарском деле, решил выведать секреты мастерства. Трудно переоценить влияние того, кто способен подарить исцеление.

Доктор прожил в их стойбище почти год. Насколько он был неприспособлен к самостоятельной жизни, настолько же он оказался талантливым в своем деле. За это время шаман успел у него кое-чему научиться, как и сам Хитрый Змей, который превратился в хвостик белого шамана, сопровождая его повсюду. Он же не давал чудаковатого старика в обиду другим подросткам, храбро вступая в потасовки как с ровесниками, так и со старшими соплеменниками.

Доктор умудрялся справляться даже с такими болезнями, где шаман уповал только на волю Великого Духа, камлая над больным. Белый шаман без страха резал подопечных, которые не имели никаких ран, находил заразу внутри и удалял ее, неизменно ставя тех на ноги. Сращивал переломы, и зачастую больные после его забот вели привычный образ жизни, словно и не должны были стать калеками.

Но как ни странно, все вокруг его не любили тем сильнее, чем больше он спасал жизней. А еще его боялись. Однако забота о близких заставляла пинков переступать страх и идти за помощью к странному старику. Причем обращались к нему не только люди их рода, но все племя. За этот год он вернул к жизни более двух десятков взрослых мужчин и женщин, а еще в их роде не умер ни один ребенок.

А потом случилось так, что один из пациентов умер, и шаман вдруг вспомнил, что смерть старика у тотемного столба вовсе не была отменена полностью, а лишь отсрочена. Хитрый Змей хотя и был молод, но себя не обманывал, память у шамана проснулась из-за того, что, несмотря на страх, все хотели получить помощь именно от белого доктора. Да — непонятный, да — странный, да — внушающий опасения и даже страх, но в то же время способный творить чудеса, он был куда более востребован, чем шаман рода.

— Это был первый человек, которого я убил, — с непередаваемой грустью вздохнул Хитрый Змей.

— Вы? Но из вашего рассказа мне показалось…

— Вам правильно показалось. Я стал учеником шамана, так как мой отец погиб и он взял меня в обучение. А доктор Баньши заменил мне отца, пусть и ненадолго. Да, я убил его, но сделал это по просьбе белого человека. Он очень боялся оказаться у тотемного столба, ведь там его смерть не была бы легкой.

— А что было потом?

— Потом? Потом были другие больные, но все вернулось на круги своя. Кто-то выживал, кто-то умирал. Новый шаман даже брал на себя смелость оперировать, но ни один из тех несчастных не выжил. Кости срастались как вздумается. Баньши часто говорил мне, что если соединить знания наших шаманов по части природной аптеки и знания белых докторов, то можно добиться очень многого. Белые в большинстве своем утратили эти знания, и в немалой степени благодаря стараниям все тех же докторов с университетским образованием и учеными степенями. Сам Баньши в Старом Свете был пьянчужкой. Но, оказавшись среди нас и лишенный горячительного, он преобразился и на деле оказался по-настоящему талантливым врачом.

— И вы решили пойти по его стопам? — подбодрил Сергей рассказчика.

— Именно так. Науку шамана я уже постиг, оставались знания белых. Когда Бурый Медведь отправлял первых мальчиков в белую школу, я напросился с ними. Вряд ли меня отпустили бы, ведь я был сменой шамана. Но за год общения с доктором я успел выучить рустинский, а потому мог помочь своим соплеменникам. Учился я с неистребимым чувством жажды, как и мой товарищ, Высокая Гора. Потом был переход через океан, учеба в университете.

— Вас приняли в виде исключения?

— Да, именно так. Но только не потому, что я пинк, или, вернее, не только из-за этого, а благодаря Баньши. Перед смертью он вручил мне письмо с просьбой передать весточку, если таковая возможность будет. Долгие годы я хранил его и, попав в Плезню, разыскал адресата. Им оказался старинный друг доктора, который в то время был уже профессором медицины и ректором университета. Я окончил университет, а потом еще на долгое время задержался в Старом Свете, совершенствуя свои знания и проводя научные изыскания. Получил профессорское звание. Четыре года назад, когда я понял, что теперь обладаю достаточными знаниями и что процесс обучения может быть бесконечным, так как нет предела совершенству, я вернулся на родину, чтобы принести пользу своему народу.

— И вы построили этот госпиталь?

— Не сам, средства изыскал совет племени, но в принципе это так. Это не просто госпиталь. Это своего рода наш медицинский университет, где я делюсь своими знаниями с юношами и девушками, готовыми связать с медициной свою жизнь. Здесь же находится моя лаборатория, я состою в активной переписке с моими коллегами в столице Рустинии. Правда, корреспонденция идет слишком долго, но это все же лучше изоляции. За прошедшие годы я успел добиться многого. Без ложной скромности должен вам заявить, что стараниями нашего госпиталя удалось спасти уже не одну сотню жизней. Сюда направляют больных со всех родов, если шаманы сомневаются в своих возможностях. Это заслуга Высокой Горы. Он за годы моего отсутствия взял много власти в племени и способен спросить с нерадивого. Сегодня шаманы все еще занимают основную нишу в оказании медицинской помощи, но еще пара лет — и мои ученики их значительно потеснят.

— Кстати, нам очень неприятно, что мы выжили ваших подопечных, как и сестер милосердия. Может, уже пора им вернуться в свое помещение? — смущенно закинул пробный камень Сергей.

— Пока нет. Высокая Гора еще не решил, как стоит поступить с вами.

— А как же Хват?

— Он отправился в гости к своей новой родне, и там они присмотрят за ним. Не стоит так реагировать. До сегодняшнего дня все происходящее в землях куроки было только слухами, а вы многое уже знаете доподлинно. Мы же заинтересованы пока хранить все в тайне. Вряд ли белые отнесутся с пониманием к происходящему здесь, и король Рустинии, несмотря на свой прозорливый ум, вовсе не исключение. К сожалению, никто не заинтересован в сохранении племен. Одни хотят нас истребить, другие — растворить в себе, но никому не нужны сильные и свободные племена пинков.

Конец ознакомительного фрагмента.