Батайск – город богов

Константин Иванович Кизявка, 2002

Конец девяностых. Батайск замер на границе тысячелетий. В далекой Мексике Дон Хуан поглощает пейоты и рассуждает о пути охотника. А здесь, на Юге России, дядя Валя Ерылкин открывает избранным куда более серьезные маршруты в иные миры. Постичь тайны великого учителя стремятся мистики всего света. И нет ему равных! Особенно, когда он садится играть в "козла"!

3

Как плохо иногда бывает! Если б вы только знали! Как плохо!

И дело не в бодуне, не в отходе от какого-то там алкоголя… То, что еще вчера казалось близким и реальным, вновь пропало, потерялось из виду. Скорее всего, я просто обманывал себя. Все «умные слова», которые я якобы слышал, были неправильным восприятием пьяных базаров. Звуки, долетавшие снизу, воспринимались моим воспаленным мозгом как нечто сверхинтеллектуальное. А на деле говорилось не «нирвана», а, скажем, «НЕ РАНО ли мы собрались», и вовсе не пейсы, а «такую муть ПЕЙ САМ»… До чего же я все-таки наивен! Нет, нужно было идти на работу. И я это сделал.

Баба Шура на вахте заметила мое пятиминутное опоздание и понимающе подмигнула, мол, не сдам, не боись! На первом этаже на контроле не было никого из замов. Это облегчало жизнь. Боковым лестничным ходом поднялся я в свой кабинет, сел за стол и вбросил в рот еще две пластинки «Дирола».

Утренний спорткомитет — источник величайших наслаждений. Тишина. Никто не лезет в душу.

Я поставил чайник. Из приоткрытого окна нежил уши легкий шелест листвы, украшенный сочными птичьими голосами. Рай.

В дверь заглянул Виктор:

— Приветик! — его огромное лицо светилось подвохом. — На рабочем месте?

— На нем.

— А где мы вчера были?

— Переживали трудный период нашей жизни.

— Ага! А я начальству сказал, что ты на «Локомотиве».

— Вот это мужской поступок!

— Чай будет?

— Поставил уже.

— А к чаю?

— Понял. Минут через десять.

— Ладушки!

Исчез.

В шкафу с позавчерашнего дня лежал кулек с пряниками. Я высыпал их в тарелку, и когда чайник закипел, заварил «Гордон».

Виктор вошел ровно через десять минут. Увидев пряники, потер руки:

— Так-с! Мягкие?

Я пожал плечами. Пряничная мягкость — понятие относительное. Помню в детстве, купишь с друзьями кулек пряников за тридцать копеек, и нет ничего прекраснее. А ведь теми пряниками лунки можно долбить в зимнем Азовском море под окуня… Мы уселись и приступили к светлой утренней церемонии.

— Ты знаешь, мягкие! — заметил Виктор.

— Позавчерашние.

— Хм… Хорошо сохранились.

Он отхлебнул из кружки.

— И чай хороший! Это тот, что мы с Мишей пили?

— Ага. «Гордон». Я три пачки купил на всякий случай.

— Крепкий. И запах… Нормальный чай!

— Слышь, Вить…

— Чего?

— Как думаешь, от самогона умнеют?

— А то! Вон мой кум, как врежет пол-литра, начинает вспоминать, как ему жилось хорошо при Сталине. Шестьдесят первого года рождения парень… Конечно, умнеют.

— А чего ты так улыбаешься?

— А чего ты глупые вопросы задаешь?

— Ну, кому глупые…

— Ты чего? Обиделся?

— Да нет…

— Да брось ты, все ж свои. Плесни еще чайку.