Проклятый город

Клэр Твин, 2019

Привычная жизнь Марго меняется после отъезда друзей, а над Салли Хилл наконец-то расходятся тучи. К несчастью, длится это блаженство недолго, и тьма вновь возвращается в город, терроризируя местных жителей… Марго знакомится с миром кровожадных охотников, которые истребляют сверхъестественных существ, высасывая из них не только жизнь, но и магию. Ведьме суждено столкнуться с тьмой в её истинном обличии, спасти родной город, друзей и себя. Заручившись поддержкой новых товарищей, девушка готова исполнить пророчество… Но получится ли остаться целыми и невредимыми? Встречайте последнюю часть истории о приключениях юной ведьмы, оборотня и обычного смертного. Мир, полный загадок и волшебства.

Зазеркалье

В последнее время я часто задумываюсь о смерти. Мне кажется, что мы с Ней давно знакомы, словно сражались плечом к плечу в одной битве. Хотя, отчасти, так оно и есть. На протяжении всего года меня то и дело преследовала смерть: она глумилась надо мной, забирала в своё тёмное царство дорогих и любимых мне людей, ни раз пыталась и меня затащить в свои холодные объятия. Но я выживала. Смерти не удаётся заполучить мою душу, вот она и злится, кусая губы до крови.

Однако кое-что меня не по-детски тревожит, будто в моем сердце черви отстраивают целый мегаполис: что, если мне больше не удастся сбежать от её костлявых рук? Что будет тогда? Меня заточат в сырую темницу, где гнить придётся целую вечность без какого-либо шанса взглянуть на солнце? Но знаете… Это вовсе не страх, это инстинкт. Когда чувствуешь опасность, ты начинаешь приспосабливаться и адаптироваться, делаешь все возможное, чтобы сохранить свою жизнь. Естественный отбор — штука жестокая — выживают сильнейшие.

В сумеречном мире тоже самое — здесь, на вершине, скажем так, «пищевой» цепи тот, у кого больше сил. Вампиры одарены физической силой, бессмертием и обострёнными чувствами. Оборотни почти такие, как и вампиры: сила плюс прекрасное обоняние, осязание, зрение и слух. Ведьмы и колдуны же наделены магией, которая способна материализовать любые (не всегда) желания. Звучит замечательно, не так ли? Однако всегда есть одно «но». Все эти существа прокляты: вампиры заклятые враги солнца, оборотни рабы луны и ведьм, а сами маги вынуждены жертвовать чем-то важным, ибо за магию всегда нужно платить. И ещё… Пока ты думаешь о смерти, мимо тебя проходит жизнь. Поэтому мысли я стараюсь оставлять без внимания, концентрируясь на своей задаче.

К счастью, на следующий день хмурые и давящие тучи покинули наш город, и теперь на небе висит яркое солнце, от которого у многих разболелась голова.

Ночь, увы, была бессонной. Сколько всего нового я узнала за пару дней. Охотники… Почему Сесилия никогда не говорила о них? Возможно, бабушка и сама не знала о существовании таких людей? Когда-нибудь я узнаю правду.

Поправляю набитый вещами для новых жителей города рюкзак и нажимаю на белую кнопку рядом с микрофоном. Передо мной возвышаются коричневые раздвижные ворота. Над головой, к сожалению, не так, как было прошлой осенью: гроздья винограда заметно бедны, но душистый запах все равно витает по воздуху, щекоча кончик носа.

Я спокойно ожидаю голос охранника в микрофоне и заодно рассматриваю жёлтые листья под ногами, которые, Господи, приятно хрустят под подошвой и рассыпаются на мелкие кусочки. Отчего-то это действие напоминает мне о минувших днях: девочка в чёрной одежде, с клипсой на ушах снова и снова топает ногой, размельчая обувью палочку «Читос» со вкусом сыра. Да, та девочка, как вы уже успели догадаться, это я — Марго Ван де Шмидт, увлекавшаяся готикой и дружившая с полными придирками. Иногда, вспоминая прошлое, хочется закричать от стыда.

— Здравствуйте, Марго, — раздался вдруг голос, и я ахнула от неожиданности, взявшись за грудь, по которой прошлась ледяная волна.

Сердце судорожно трясётся в лихорадке, а тело резко немеет. Фух, чуть коньки не отбросила!

— Привет. Можете сообщить Биллу о моем приходе? Пусть пошевеливается, я его жду здесь, — приблизилась к камере я, помахав рукой.

Все уже давно привыкли ко мне и общаются, как с близким другом: и охрана, и Адель, повара с прислугой, шофёр и садовник. Мне нравится такое отношение, потому что эти люди, находясь в доме мэра, могут пристально следить за Хофером по одной только моей просьбе. Если он вдруг плохо себя ведёт, Адель или служаки немедленно доносят до меня его промахи, и тогда нас с брюнетом ждёт непростой разговор. В результате, он называет меня «гребаной шантажисткой», потом громко фыркает и молчит, надувая щеки.

Охранник отключает микрофон, и мне остаётся только ждать появления оборотня. Смотрю на пустое шоссе. Какое же всё-таки замечательное здесь место — тишина и покой, благодать одним словом. Цветы в клумбах и аккуратно подстриженные кусты лишь украшают этот превосходный пейзаж. Сразу видно, работал мастер. Ромашки, дикие розы и орхидеи цветут и пахнут, дополняя собой сложившуюся панораму.

Вдруг за спиной открываются ворота, вслед за тем на улицу выезжает чёрный автомобиль с флагом и гербом нашего штата. Я мигом отступаю в сторону, ближе к клумбам, чтобы не загораживать проезд, параллельно неловко опуская взгляд в пол. Черт, это же машина Томаса Хофера. При виде него всегда ощущаю смущение, а словарный запас сокращается в разы. И пусть мы вместе ужинали за одним столом, болтали, пусть я бываю у него дома, но… Эта неловкость меня никогда не оставит.

Иномарка проезжает мимо, отчего я уже хочу спокойно вздохнуть, как, черт возьми, она останавливается, и прямо напротив меня, медленно, будто специально, опускается затонированное заднее стекло. Боже! Передо мной лицо Томаса Хофера в деловом костюме с синим галстуком в полоску и солнечными очками. Его глаза, которыми он смотрит на меня поверх очков, излучают тепло и дружелюбие, губы слегка улыбаются, впрочем, как и весь он сам. Тут и думать не надо: он хочет поболтать со мной, потому, не мешкая, подаюсь вперёд, этим самым показывая свою заинтересованность в диалоге.

— Хей, Марго, давно я тебя у нас не видел, — снял он свои тёмные очки.

Как же они с Биллом всё-таки похожи. Кажется, в старости, брюнет будет точь-в-точь вылитый Томас. У них даже разрез глаз одинаковый, не говоря уже о привычках и общих чертах характера. Про костюм с инициалами зарекаться, думаю, нет смысла…

— Здравствуйте, сэр, — мило улыбнулась я, — с моего последнего визита здесь, по-моему, ничего не изменилось.

Мы с мэром одновременно принялись разглядывать деревья, кусты, забор и клумбы, точно проверяя праведность моих слов.

Мужчина, еле заметно кивая головой в знак солидарности, ухмыляется краешком рта.

— Меняется здесь только одно единственное — капризы моего сына. Ты, полагаю, уже слышала? Билл, якобы, соскучился по дому и решил ненадолго вернуться, занимаясь на дистанционном обучении.

Томас легонько покачал головой и шумно выдохнул, будто вот-вот его черепная коробка откроется, и мозги вылетят наружу подобно гейзеру. Представив этакое шоу, я скривила губы и сморщила нос.

— Думаю, мы ему быстро наскучим, — усмехнулась я, стараясь утешить мэра.

Ему и без того тяжело приходится — управлять городом, это вам не в видеоигры играть. Тем более, Томасу пришлось несладко: он некоторое время был пешкой в игре Николаса, благо Хоферы крепкие орешки — они так просто не сдаются.

Мужчина взял в руки солнцезащитные очки и искренне посмеялся.

— Пока ты существуешь — это невозможно! — подмигнул он. — Ещё увидимся. Присматривай за ним, а то он расслабился в последнее время.

Я твёрдо кивнула, после чего окно «Мерседеса» поднимается, и теперь я смотрю на своё кривое отражение. Машина отталкивается с места и выезжает на пустое шоссе, повернув налево, в сторону города. На этом беседа с мэром завершилась, а я смогла наконец-то вздохнуть полной грудью.

Спустя время, к счастью, появляется его величество. Боже, брюнета только за собственной погибелью посылать. Если бы я так сильно не любила его, то превратила бы в наручные часы, чтобы он, если додумается, вынес хоть какой-то урок. Хофер, одетый в чёрную кофту, брюки и мокасины из крокодиловой кожи, направляется в мою сторону, виртуозно напевая под нос легкую мелодию. Его полноватые губы растягиваются в широкой улыбке, глаза загораются, а руки тянутся вперёд, желая поскорее потонуть в объятиях. Но только он подходит ко мне, я отталкиваю его ладони прочь, как самую гадкую вещь на этой планете и строю недовольную гримасу.

— Не заслужил, — бросила я, сложив руки на груди.

Билл замер на месте с вытянутыми руками и нахмурил густые ровные брови, соображая, где успел напортачить. Думай, милый, думай. Иногда это полезно.

Вдруг подул тёплый ветер, взъерошивая наши с парнем пряди волос и разгоняя пыль по асфальту, в последствии чего тот прищурил глаза. Листья под ногами, кусты и цветы игриво заколыхали.

— Эй! Почему? — фыркнул он в недоумении.

Коричневые ворота вновь открываются, и на дорожку выезжает серебристый «Хаммер», который блестит на солнечном свету, ослепляя мои глаза.

От тачки Билла так и несёт пафосом. Я, поправив волосы за уши, приветствую шофёра Хоферов, что покинул салон автомобиля и направился в сторону пентхауса, а затем оглядела лицо невозмутимого брюнета.

— Сколько можно было тебя ждать? Ты хоть понимаешь, что собираешься дольше самовлюблённых девчонок из Манхэттена?

Мы не спеша проходим к «Хаммеру» и запрыгиваем на кожаные сидения. В салоне пахнет ментолом, все свежо и чисто. Боже, по правде говоря, я соскучилась по этой машине, ведь ходить пешком в «Старый гном» каждый день — просто невыносимо!

— Марго, возьми свои слова назад, — повернулся брюнет ко мне, но я лишь иронично фыркнула, посчитав просьбу неуместной, — ладно, — пожал плечами Билл и достал из кармана брюк сложенный пожелтевший листок бумаги.

Это ещё что? Неуверенно беру его в руки, с осторожностью раскрывая и в это же время игнорируя довольный взгляд Хофера.

Перед носом отрывок рукописи с различными именами и фамилиями на букву «К». Конечно, я пытаюсь понять содержание данного листа, однако…

— Что это? — резко поворачиваю голову к оборотню, озадачено нахмурив брови.

Уголок его рта значительно приподнялся.

— Пока ты меня ждала, я рылся в кабинете отца и нашёл книгу переселенцев Салли Хилл, начиная с эпохи просвещения. Возможно, хоть здесь упоминается имя Жизель Ког, что мало вероятно, ведь в книге половина страниц отсутствует.

Разумеется, как же иначе. Секреты на то и секреты — они не любят, когда люди суют свои любопытные носы в чужие дела.

Тяжело вздохнув, прячу рукопись и застегиваю ремень безопасности, продумывая наши дальнейшие шаги. Сейчас как никогда нам необходима помощь «бостонского парня», поскольку именно Генри хорошо удавалось находить подсказки или факты в самые тяжелые времена, когда казалось, что мы на дне. Вспомним его дело с фифочкой школы — Лидией Голд. Даже к ней Ридл нашёл подход, о котором и сейчас никто не знает — этот секрет ушёл в могилу раньше нас. Интересно, что он дал ей в обмен на информацию? Может, себя?… О Боже, нет, чушь полнейшая.

Билл переключает скорость «Хаммера» и давит на педаль газа, отчего мы оба ощутили небольшой толчок, прижавшись спинами к сидениям.

Пентхаус скрылся за поворотом, а нас ждут очередные проблемы и встреча с таинственным миром, который обязан поделиться очередной правдой, сотканной из лжи.

* * *

Не думала, что вновь окажусь в этом месте. За одну неделю столько головокружительных событий!

С шумом открыв массивную дверь заклинанием, мы с Биллом эффектно входим ровным шагом в поместье Крамеров, с необъяснимыми чувствами оглядывая каждую щель. Не верю глазам своим… Тот же мраморный пол, те же богатые величественные греческие колонны, стены с дорогим покрытием, только уже без картин. Куда они делись, никто понятия не имеет. Даю голову на отсечение, местные хулиганы продали их за гроши. А кому нужны подделки? Мраморная лестница с вызовом уставилась на меня, и сейчас точно Феникс Олсон спуститься со второго этажа и начнёт запугивать, говоря, что убьёт всех моих родных и близких. Гигантская хрустальная люстра над головой покрыта пылью и паутиной, но все ещё работает. Да уж, сколько воспоминаний… Пепед глазами всплывают моменты минувших дней: роскошь, танцы, смех, драка, убийство, крик…

По дороге в это темное место Хофер решил прикупить вкусностей в «Мокко», ибо он «жутко соскучился по нормальной еде». Бедняжка… По его словам, так Университет Салли Хилл — настоящая камера пыток. Билл крепко держит два пакета с «Мокко», дразня содержимым мой урчащий желудок, и по всему дому теперь витает аромат свежих булочек с кунжутом, говяжьей котлеты, луковых кольц и картошкой фри. Что ж, прощай здоровый образ жизни, ты мне никогда не нравился.

Оглядываюсь по сторонам, ожидая появления новоиспеченных товарищей (если, конечно, можно их так называть), но те, видимо, не торопятся предстать перед нами, а в это время Хофер пристально разглядывает меня с головы до ног. Я замечаю чертиков в его карих глазах, и понимаю, что, черт побери, мне нравится этот взгляд. Дело в моей одежде: тело облегает чёрный топ с пентаграммой (надеюсь, это не грех?), низ — клетчатая юбка, на ногах обычные кеды. Знаю, выгляжу дерзко, и это классно. Помню, как на меня все пялились несколько лет тому назад, когда я только постриглась и перекрасила волосы в красный цвет. У всех пооткрывалась челюсть: кто-то смотрел с восхищением, другие же с осуждением, например, Урия Хофман. Она смеялась надо мной, обзывая больной наркоманкой и часто подшучивала, этим самым подкрепляя мою ненависть к ней. Сейчас же весь город привык к моему кричащему имиджу.

Спустя несколько секунд на лестнице появляется фигура, и внимание Билла переходит на неё. Чтоб мне лопнуть! К нам, на первый этаж, спускается Тереза в одном полотенце, которое она специально слабо придерживает смуглой рукой. Кажется, вот-вот — и оно упадёт на пол. Её темная кожа блестит, короткие тёмные пряди мокрые, висят за ушами, а глаза хищные, самодовольные, впрочем, как обычно. Наблюдаю за реакцией брюнета и хочу дать ему по голове: он пялится на неё не моргая! Ну естественно, она же просто богиня с длинными ровными ногами и бархатной кожей. Да уж, Терезе удалось затмить меня и переключить интерес оборотня на свою персону. Пять очков.

— Посмотрите-ка кто к нам пришёл! — фальшиво радуется оборотень, рассматривая сначала меня, а потом Билла равнодушным взглядом.

Ненавижу этот чертов взор; он прямо-таки кричит: «Вы собачье дерьмо на асфальте». Однозначно, Тереза не в восторге от нас, хоть мы ей толком и ничего не сделала. Простая самозащита. Она первая желала превратить меня в красную лужу, а нам с брюнетом ничего не оставалось, как защищаться…

— Где твой Мерлин? — пропустил мимо ушей слова Мун Билл, шагая в сторону какой-то комнаты.

Он знает это место очень хорошо, поскольку во времена их с Фениксом дружбы, Хофер-младший (чего уж там, Томас тоже в счет) часто бывал в поместье. Я следую за ним хвостом, а полуголая Тереза, не сдвинувшаяся с места, бросает в спину едкое:

— В душе. Хочешь составить компанию?

Не вижу лица брюнета, но чувствую, что тот ухмыляется.

— Он не в моем вкусе!

Огромный зал остался за нами, сейчас же, в это мгновение, передо мной открылся вид на шикарную кухню. Боже правый! Была бы здесь моя мама, то точно бы сошла с ума. Помещение настолько большое, что здесь с лёгкостью уместилось бы приблизительно два огромных бульдозера. Кафель под ногами светлый, с изысканным узором похожим на лазу винограда, стены ближе к кремовому окрасу напичканы разными картинами: от обычной вазы с фруктами до копиями картин не очень известных, но достаточно талантливых художников, достойных внимания. На зеркальном потолке висят три хрустальные пыльные люстры, ещё пару светильников на стене в форме бутона цветка. Оборудование, шкафчики, полки, неожиданно, достаточно новые и стильные, в самом сердце комнаты уместился длиннющий деревянный стол с стеклянной поверхностью, на котором стоит ваза со свежими лилиями. Изыскано и со вкусом, что ещё скажешь?

Билл подходит к столу и, наконец, кладёт пакеты с логотипом «Мокко», после поворачивается ко мне лицом.

— Эта девушка остра на язык, тебе не кажется? — фыркнул он, оперевшись руками о гладь стола.

В другое время я бы с удовольствием ответила бы Хоферу, но сейчас… Меня слишком сильно поразила роскошь этой кухни. Я смотрю на окружающие вещи с раскрытым ртом подобно ребёнку на манящий леденец. Удивительно, Крамеры так боятся призраков, которых не существует (ведь так?), из-за чего покинули столь роскошный дом и даже не забрали с собой мебель? По-моему, это глупо. Хотя мама, вроде, говорила что-то об этом. Типа они раз в сезон, а может в два или три, приезжают в поместье, ночуя здесь пару дней. Ха, словно это место — курорт.

Спустя пять минут к нам присоединяются Балдуин Блэк и Тереза Мун. Ух, неужели, она оделась? Девушка натянула на себя короткие шорты и длинную бесформенную майку. А вот на маге чёрная, облегающая его рельефные формы кофта с треугольным вырезом, который слегка оголяет его левую ключицу, ещё свободные брюки; чёрные волосы ещё мокрые, и если присмотреться повнимательнее, то можно заметить капли воды, стекающее по его лбу. Выглядит он… непривычно. Ой! Чуть ли не забыла.

— Добро пожаловать в наш новый дом! Правда он бесподобен? А главное местные жители страшатся его, как Дьявола, — маг довольно бодро прошёл к столу и улыбнулся мне, но, когда их с Биллом глаза находят друг друга, парень сразу же становится серьёзней, натягивая маску.

Снимаю со спины рюкзак и кладу его на стул, аккуратно доставая сложенные вещи.

— Вот, — окликнула я двух новых друзей, — я принесла вам вещи, чтобы было в чем ходить.

Балдуин рассматривает лёгкий свитер и старые папины джинсы, приставляя их к своим ногам. По его выражению лица понятно, что шмотки не супер, однако он хотя бы старается выглядеть благодарным, чего нельзя сказать о Терезе. Темноволосая сканирует глазами мою кофту горчичного цвета с длинными рукавами и кривит недовольно сухие губы, наклонив голову набок.

— Это цвет твоего переваренного завтрака?

Другого и не стоило ожидать.

— Я знала, что тебе понравится, — беззаботно отвечаю ей, доставая темно-синие джинсы, — и это примерь. Если не подойдут, принесу другие.

Тереза ничего не отвечает и садится за стол, доставая со дна пакетов фастфуд. Услышав потрясающий запах, мой желудок издал неприятные звуки, от которых хотелось бежать прочь или напялить на голову пакет, чтобы скрыть покрасневшие от стыда щеки.

— Спасибо, Марго. А на Теру не обращай внимание, она плохо сходится с людьми. Нам это понадобится, но, к счастью, последние хозяева оставили здесь свои вещи и даже украшения. Мы, можно сказать, живём в шоколаде, — улыбнулся Блэк и убрал мои подарки в сторону.

Я лишь добродушно улыбнулась и спрятала вещи.

На этом «модная» минутка завершилась, теперь пришёл черёд серьёзного часа.

Мы с Биллом сидим напротив ребят, а между нами, на прозрачном столе, уместилась еда: начиная с гамбургеров, заканчивая пиццей и жареными рёбрышками. Тереза, словно лет двести не брала ничего в рот, жадно облизывает свои длинные музыкальные пальцы, испачканные маслом от мяса и довольно стонет. Видно, превращение забрало много её сил, нужно восстанавливаться.

— Итак, — откашлялся Билл, оторвав хмурый взгляд с горы косточек на тарелке оборотня, — кто вы такие?

Немедленно добавляю к вопросу брюнета свой:

— И кто такие эти охотники?

Слова повисли в воздухе. Мы ими дышим. Балдуин, подняв взгляд в первую очередь на меня, растягивает уголок рта в кокетливой полуулыбке и назло молчит. Играется. Только сейчас позволяю себе разглядеть этого странного парня повнимательней: волосы его чёрные, сродни замыслам грешника, кожа светлая, шёлковая. Лоб большой и благородный, без лишних излишеств; единственное, когда он хмурится или сбрасывает брови вверх, лишь тогда появляются морщинистые складки. Нос прямой, острый, брови густые, скулы четко выражены, особенно в полумраке; глаза и небольшие, и немаленькие, с слегка нависшим веком. Окрас их странный… вчера мне показался один цвет, а сейчас они голубые с карими крапинками.

— Начнём вот с чего… — облизал Блэк свои розовые губы. — Я — чернокнижник и чародей.

И тут мое сердце чуть было не рвануло. Невесомость… В горле дыхание сперло. Я резко вскочила изо стола и с выпученными глазами уставилась на темноволосого мага. От моей реакции Билл в сию секунду оживился, с тревогой поглядывая то ли на меня, то ли в сторону чародея. Чернокнижник. Боже, с ума сойти!

— И ты говоришь мне об этом только сейчас?! Ты — тёмный маг, а с такими, как ты, у меня нет общих дел! — закипела я, до боли в костяшках сомкнув кулаки.

Виски неприятно пульсируют.

— Так я и знал. Гниль снаружи, быть может, спрятать можно, а вот гниль внутри, не вымыть никогда, — заключил Хофер, самодовольно фыркнув.

Он прожигает двоих волчьим взглядом и хочет уже обратиться, как тут Балдуин говорит:

— Друзья, прошу, прекратите делать поспешные выводы. Будь я злодеем, то убил бы тебя, Марго, сразу и присвоил бы всю твою силу себе, — его глаза, словно зеркала. Чистые-чистые, — да, я чернокнижник, но темная магия — не признак зла. Просто таков мой способ колдовства.

Хофер недоверчиво наклонил голову и прищурил глаза, потому что не верит. А я? Стоит ли мне довериться тому, кого мы, светлые ведьмы, обязаны избегать, а желательно уничтожать?

Правда это или очередная ложь?Бабушка говорила, что темные ведьмы и маги никогда не делают ничего хорошего. Они связываются с вампирами, колдуют для них и всегда ищут себе выгоду. Я не знаю кому верить. Сесилия, помнится, не раз мне лгала, возможно, и здесь таится ложь. Может, она это сказала, чтобы уберечь меня… Черт подери, я без понятия! Аж волосы на голове готова рвать.

Балдуин Блэк замечает мое растерянное выражение лица и мягко добавляет:

— Марго, не магия определяет зло ты или свет, а сам человек. Можно пользоваться темными силами во имя добра. Неужели тебе об этом не было известно?

Тереза посмотрела на меня исподлобья, но не со злобой, а скорее с усмешкой.

Я в замешательстве, честное слово. Черт, как же сейчас мне не хватает бабушки, её наставлений и помощи. Моё сердце тоскует по ней, нет сил отпустить Сесилию, потому что не хочу! Все, кого я люблю, рано или поздно покидают меня. Это чертовски больно, потому я боюсь привязываться к людям. Быть может, смысл любви заключается не в близости, а в умении отпускать? Внезапно Билл начинает смеяться и качать головой, отчего кажется, точно он лишился рассудка.

— Ты хитрее, чем кажешься, — говорит он магу, — думаешь, мы поверим тебе?

— У вас нет другого выхода, — выдохнул Балдуин, выпрямив плечи, — понимаю. На вашем месте, я бы тоже себе не доверял. Это нормально, но скоро вы поймёте, что мы вам не враги.

Хочу было вставить слово, но…

— Говори за себя, — дерзко выплевывает яд Тереза, смотря прямо мне в глаза, — она для меня ничто. И защищать я её от охотников не собираюсь. Пусть прикончат её, тогда, быть может, это кровопролитие прекратится.

Да уж, не знаю кто больше выносил мне мозг: покойная Урия Хофман или эта дворняжка?

Наш зрительный контакт продолжается уже достаточно долго, и кажется, будто в помещении, над нашим столом, появилась грозовая туча, издающая глухие звуки и пуская языки пламени. Спазм в животе усиливается, как и, собственно, желание поставить оборотня на место раз и навсегда.

Перевожу стальной взгляд на непоколебимое лицо чернокнижника, набрав побольше воздуха в рот.

— Надеюсь, я не пожалею о своём решении. Если вы меня обманете, я вас убью и глазом не моргнув, — процедила сквозь стиснутые зубы я, оттого послышался их неприятный на слух скрежет.

В груди утихает жар, кровь больше не стучит в висках. Вдох. Выдох.

Билл кладёт свою руку на мою ногу и сжимает её, как бы говоря «я рядом, все будет хорошо». Наконец-то, тишина.

— Люди всегда боялись нас. И ненавидели. Но разница в том, что были и добрые существа, а люди ненавидели всех одинаково. Кто-то прятался и сбегал, а кто-то отлавливал таких, как мы и уничтожал, — завораживающим тоном принялся рассказывать Балдуин, — впервые про охотников услышали в тысяча пятьсот сорок восьмом году. Люди путешествовали от одной земли к другой, делали много открытий, в том числе и знакомились со странностями нашего мира. Ходили разные байки. Какие-то племена превращавшись в животных, другие же, кочевники, могли голыми руками перебить целую стаю буйволов, но боялись солнца, а третьи же насылали чуму и могли управлять погодой. Таких страшились, обходили стороной, не признавали. И тогда появилось они — охотники. Охотники являются не простыми смертными. Эти люди заключили сделку с одной ведьмой местного племени, с женщиной, практиковавшей магию вуду. Если она даст им силу убивать и забирать магию сумеречных существ, то люди не тронут её племя и потомков. Обладая могущественной силой, ведьма исполнила волю людей, и появились монстры куда хуже нас. Их становилось все больше и больше: создавались семьи, разрастались селения, города… Им с детства внушают, что мы — безжалостные монстры. Нас нужно убивать. И повезло тем, кто никогда не встречал их на своём пути, а кто встречал, того ждала неминуемая смерть.

Во рту стало резко сухо. Слушая рассказ мага, мы с Биллом десять раз менялись в лице. Видно, охотники могущественные существа, от которых лучше держаться на расстоянии. И эти самые «могущественные существа» желают моей смерти. Повезло же мне!

— Что-то здесь не так. Не верю в их неуязвимость. Они правда такие непобедимые? — облокотился на спинку стула Хофер, вытянув руку в сторону, слегка касаясь моей спины.

По телу пробежали мурашки, но я промолчала, вникая в слова чернокнижника.

«Непобедимого врага нет», — говорила мне Сесилия. Неприятель номер один всех сумеречных существ — сердце, голова и пламя.

Балдуин растянул уголок рта в улыбке и отпил глоток газировки, кончиком языка облизав нижнюю губу.

— Нет, конечно. Все можно убить. Того требует равновесие. Просто они обучены выживать. Это сделать трудно, но всё-таки возможно.

Отвлекаюсь от своих гнетущих мыслей и поднимаю хмурый взгляд на Блэка.

— Чего нужно бояться?

Тереза, придерживая рукой голову, громко чавкает, этим самым привлекая внимания собравшихся. Сейчас что-то скажет.

— Их оружие. Лук и стрелы, — со всей наигранной серьёзностью сообщила она.

Эта реплика меня убивает. Серьезно? На дворе двадцать первый век, а знаменитые в сверхъестественном мире охотники пользуются доисторическими орудиями? Странно.

Билл удивлённо сбрасывает брови ко лбу.

— Лук и стрелы? В чем же подвох?

— Стрелы пропитаны ядом, который непременно заражает весь организм существа и приводит к мучительной смерти. Симптомы одни и те же: слабость, бред и блевотина жёлтой слизью.

Мгновение — перед глазами раненный оборотень, нуждавшийся в помощи. Значит, Джонатан был ранен охотниками. По спине пробежала целая орда мурашек, спина словно облилась кипятком.

Что сумела сделать одна стрела с двухметровым оборотнем… О Боже! Круто поворачиваю шею к брюнету, с непонятной эмоцией разглядывая его прекрасный профиль. Страх поразил меня. Билл! Ведь он тоже в опасности! А если охотники нагрянут к нему домой, почувствуют его магию?.. В голове мелькают разные ужасные картинки, от которых лопается сердце. Мне в тысячу раз труднее дышать, будто меня душат пакетом или топят в химикатах. Нет… нельзя такому позволить произойти. Никто из моих друзей не пострадает, а охотникам придётся отправиться восвояси. Сжимаю ладонь Билла в своей руке и перевожу дыхание.

Внезапно я чувствую прилив сил и уверенности. Такое ощущение, точно кто-то вдохнул в меня жизнь, и это чертовски радует. Грядёт ещё одна битва, мы должны быть готовы.

— Я все поняла, и если вы реально желаете мне помочь, как сами клянётесь, то мы, наверное, будем рады вашей помощи, — «учитывая то, что выбора у нас нет, а Генри пропал» хотелось сказать мне, но я вовремя закрыла рот.

Блэк довольно оживился и одобрительно кивнул, а его подружка протяжённо зевнула, показывая этим действием, что ей на все глубоко плевать.

— Но это не значит, что мы вам доверяем. Вы на испытательном сроке, — поспешно добавляет Хофер, выгнув одну бровь.

Маг ухмыльнулся.

— Хорошо. Что ещё… А! Яркая вспышка агрессии охотников наблюдалась в тысяча шестьсот девяносто втором году. Угадай где, — хитро сощурил глаза тот.

Ха, расплюснуть. Это очень просто.

— Салем.

— И, конечно же, в Салли Хилл. Два города тесно связанные чёрными пятнами в истории человечества.

Видимо, Тереза устала сидеть без дела, поэтому она встрепенулась, поднялась со стула и принялась наматывать круги от одного шкафчика к другому, с шумом открывая их, при этом, время от времени, хватаясь руками за любой предмет, например, пепельницу или кружку. Интересно, о чем она сейчас думает? Мы знакомы меньше суток, но о ней у меня уже успело сложиться впечатление — она долбанная кретинка со вспышками агрессии. Или, как сказал Балдуин, она просто не умеет общаться с нормальными людьми — сущность не позволяет.

— Не забудь ей рассказать про самую кровожадную мразь, которая за свою жизнь поубивала тысячи нам подобным, — охотно подсказала она Блэку, и тот резко закивал головой.

А вот это уже интересно. Что ж, хочу ли я об этом знать? Наверное, надо, ведь сперва нужно хорошо изучить врага, прежде, чем бросаться в драку. Диковатые эти охотники. Они рубят всех на своём пути: и плохих, и хороших. А ведь есть люди, которые хотят тихой спокойной жизни, которые хотят создать домашний очаг, семью, как, например, наш род. Зачем причинять вред тем, кто ничего плохого не сделал? Миру хватает злодеев, пришло время появиться героям. И эти герои — точно не охотники…

— О, да! Это время называли «Кровавым веком», потому что в те времена существовала головорезка каких свет не видывал. Жизель Коггери — девочка с каменным сердцем и острыми зубами. Она буквально разрывала жертву на части, откусывая ей пальцы…

Удар в солнечное сплетение… Перед глазами мелькают тёмные круги. Боже, мне ведь не послышалось? Я сглатываю кислый комок в горле и пытаюсь начать дышать, но легкие будто лопнули. Жизель Коггери. Так вот о ком говорил Джонатан перед своей смертью. Коггери. Он просто не успел договорить, потому что было слишком больно. Машинально кладу руку на карман, нащупывая под тканью юбки сложенный и уже не нужный листок. Она охотница — настоящая машина смерти, тем не менее, её уже нет в мире живых. Все ещё больше запуталось. Поворачиваюсь к Биллу, многозначительно стреляя карими глазками. Он, в недоумении, как и я, хмурит брови, отстранённо глядя лишь в одну точку, и молчит. Что сказать, мы в шоке!

— Жизель Коггери? — переспросила я, будто глухая.

— Да… — ответила Тереза, вглядываясь в наши побледневшие лица, — а что?

Бам — и ступор прекратился. Я подаюсь вперед, к столу, чтобы рассказать новым товарищам правду, как тут Билл незаметно для ребят сжимает мою ладонь, отчего я немедля останавливаюсь и закрываю рот. Он не хочет раскрывать карты. И, быть может, это верное решение. Мы ещё не знаем, стоит ли этому дуэту доверять.

— Просто… — запинаясь, начала я, придумывая ответ. — Стало интересно. Что она такое?

Замечаю искорки в глазах Блэка и не на шутку напрягаюсь. Мне это не нравится. Обычно такие искорки означают одно — приключения на задницу.

— Хочешь увидеть её своими глазами? — почти шепотом спросил он.

Все напрягаются, включая меня.

— Чего?

— Пойдём, — Балдуин резко покидает своё место, а за ним следом и разъярённый Билл.

Черт.

— Она никуда с тобой не пойдёт!

Брюнет приближается к чернокнижнику и с угрозой в зрачках смотрит на него, однако тому хоть бы что.

— Билл, я не причиню ей вреда. Она должна её увидеть.

Размышляю над его последней фразой. Джонатан не просто так произнёс имя этой охотницы. Думаю, она играет важную роль в данной головоломке. Набрав побольше воздуха в лёгкие, встаю на ноги и подхожу к Хоферу, мягко коснувшись его руки. Он оборачивается.

— Я пойду. Так нужно. Со мной все будет хорошо.

Прекрасно замечаю упрямое желание оборотня вмешаться, но я легонько киваю ему головой, и тот все понимает. Он не хочет, но вынужден отпустить меня с чернокнижником непонятно куда.

— Вы с Терезой подождёте нас здесь. Взять вас в путешествие я не могу, слишком много людей, — как бы извиняется Балдуин.

— Пошёл ты, — только лишь выкидывает Билл, и мы исчезаем в дверном проеме.

Ничего не понимаю, но слепо следую за тёмным магом, чувствуя, что это правильно.

* * *

Мы в лесу, неподалеку от трассы, но достаточно глубоко, чтобы люди случайно нас не заметили. Воздух теплый, греет солнышко, и все же несмотря на это трава под подошвой пропитана росой, а почва рыхлая. Вся грязь охватила обувь. Тем не менее это не останавливает уверенного Балдуина. Он сел на колени, прямо передо мной, отчего стало слегка неловко, и начал голыми руками выкапывать ямку, не щадя свои ногти. Я наблюдаю за этим процессом, скрестив руки на груди и в тоже время пытаюсь сообразить, что тот вытворяет.

И вот, спустя короткий отрезок времени, ямка выкопана, а ладони парня полностью в земле. Он выпрямил спину, разминая затекшую шею, и посмотрел на меня. Не могу точно определить его выражение лица: то ли он хмурый, то ли воодушевлённый, то ли… никакой.

— Э-э, что ты делаешь? — спросила я, выгнув левую бровь.

Балдуин облизал сухие губы и прищурился одним глазом, когда лучи солнца показались изо деревьев. В настоящий момент чернокнижник похож на безумца.

— Темное колдовство отличается в своей манере от светлой магии. Здесь другие правила. Именно сейчас, перед тобой, я колдую, — разъяснил темноволосый, доставая из внутреннего кармана куртки охотничий нож-раскладушку.

Я испугалась и опустила руки по швам, от любопытства вытянув шею вперёд. Это так завораживающе наблюдать за темной магией. Мне кажется, что тёмное колдовство очень похоже на мое, по крайней мере, пока я не замечаю разницы. Подумаешь, выкапывает ямку.

Но только мне это взбрело в голову, как тут началось самое интересное. Балдуин снимает с кисти руки золотые наручные часы и кладёт их в центр ямки. С каждой секундой все завораживающе…

— Садись, — приказал тот, и я опешила.

— Здесь грязно, я испачкаю вещи, — попыталась отвертеться я.

— Марго, не будь чистоплюйкой. Ты не пожалеешь, поверь мне, — пообещал маг.

Что ж… Выпустив стон безысходности, я всё-таки сажусь точно также, как и чернокнижник и чувствую, что роса впитывается в ткань моих джинсовых брюк, а холод, исходящий от земли, морозит мне ноги. Ненавижу чёртову сырость!

— Дай мне руку.

Я протянула ладонь, а Блэк перевернул её и крепко вцепился своими перепачканными щупальцами за мой указательный палец, сжимая кончик сильно, отчего он покраснел. Кровь перестала циркулировать. Только мне захотелось расспросить его об этом, как Балдуин в ту же секунду уколол меня ножом, и послышалось мое ойканье.

— Что за?.. — нахмурилась я, но руку не отдернула.

Парень ещё больше сжал палец, чтобы кровь полилась горячей струйкой, и когда это случилось, он придвинул мою ладонь к часам в ямке, и плазма капнула прямо на циферблат. Странно все это и одновременно чарующе.

Тоже самое он проделывает со своей рукой, а затем, что-то пробурчав под нос, Балдуин разбивает стекло циферблата ножом и быстро хватает меня за руки. В это мгновение я почувствовала дрожь, силу и жар, и холод, боль и слабость… Невероятный поток энергии, будто два мощных циклона встретились и образовали страшную воронку. Деревья вокруг нас начали шептаться, а неистовый ветер разносит их слова по воздуху. Флора чувствует что-то неладное, и это самое неладное — мы с Блэком.

— Темпорис дискриром керум мортем, — сомкнув веки, принялся зачитывать заклинание Блэк, — темпорис керум, темпорис мортем!

Не знаю, что в тот момент ощущал сам чернокнижник, но меня распирало во всю. Я как будто сижу в крохотной бутылке, которую бушующие волны подкидывают к небу, затем заглатывают и вновь выплёвывают наружу. Перед прикрытыми глазами мелькают разноцветные линии, а голос Балдуина стал доходить слабо, гулко, словно со дна колодца. Подобное происходило, кажется вечность, но потом я слышу громкое тикание стрелок часов и… тишина. Мое тело перестало подвергаться тряске, а в темноте больше не мелькают сияния. Все замерло. Только голос сердца доносится откуда-то из живота. С ума сойти…

Считаю до трёх и резко открываю глаза, надеясь, увидеть что-нибудь хорошее. Темно. Глаза, привыкшие к свету, ничего не видят, приходится много моргать. Лес исчез, мы в каком-то помещении. Здесь, не ясно где именно, пахнет сыростью, книгами (этот запах я не спутаю ни с чем) и смертью. Серьёзно, я не утрирую. Смерть.

Мы с Балдуином сидим на деревянном полу из прочных досок, а нас окружают высокие грозные полки с рукописями и свитками; неизвестно откуда доносится шорох. Кругом странные вещи, словно… нас выбросило в прошлое.

Оглядываюсь, одновременно отпустив горячую ладонь мага, который пристально наблюдал за моей реакцией. Черт, теперь мои руки испачканы землёй.

— Где мы? — спросила я, но Балдуин быстро приставил палец к мои губам и прошептал: «Тише!».

Я опешила на месте, округлив глаза и затаив дыхание. Испачканные руки мага оставили на моих губах след от сырой и пресной земли, и кажется, что я чувствую её вкус. Улавливаю чьи-то голоса. Мужской и женский, или, даже можно сказать, девичий.

Блэк помогает мне встать на ноги, при этом повторяя «тише», но я не виновата в том, что здесь скрипучее доски!

По-моему, маг перенёс нас куда-то… вот только куда? Невообразимо! Сейчас мне и станет известно, как хотя бы выглядела та самая Жизель Коггери.

В комнате стоит полумрак, сквозь книжки виден стол, а на нем масленая лампа, огромный стул и две фигуры. Они о чём-то говорят, но я не вникаю в суть разговора.

— Знакомься, — шепчет чернокнижник, покосившись в мою сторону, — эта девочка — будущая маньячка. Это — Жизель Коггери.

Ого! До конца не понимаю, что поражает меня больше: то, что мы переместились в прошлое или то, что я вижу перед собой знаменитую охотницу на первой ступени её карьеры. Не верю! Она передо мной. Что же хотел сказать мне этим именем Джонатан?

Сглатываю кислый комок, не отрывая глаз от фигур. В комнату кто-то заходит, после чего на пол бросают мальчика. Мое сердце сжалось, точно рёбра уменьшились в сто крат и теснят все мои внутренности… Он весь побитый, еле дышит и даже не пытается встать. Не уж то это они с ним поступили так чудовищно?

— Этот мальчик — маг. Они его поймали и держали в темнице, всячески измываясь над ним. Он её жертва, — меж тем комментирует Балдуин, проясняя ситуацию.

Человек в чёрной мантии что-то кричит, а затем обращается к миленькой девочке, которая еле стоит на ногах, не отрывая глаз с пленника. Все происходит слишком быстро. Я не успеваю вникнуть.

Юная дева берет из рук человека что-то сверкающее и подходит к мальчику, после чего говорит ему в лицо:

— Монстры должны умирать, — и в эту же секунду она безжалостно перерезает мальчишке горло кинжалом.

В шоке от увиденного, я прикрыла рот ладонями, ощущая, как в меня вонзаются сотни иголок. Перед глазами завеса тумана, но только спустя время до меня доходит, что это вовсе не туман, а пелена слез. Мне очень душно. Девочка и мужчина продолжают трепать языками, в то время, как я вся дрожу и покрываюсь гусиной кожей, разглядывая бездыханное тело мальчика на полу.

Она взяла и просто перерезала ему горло. Маленькая девочка. Хрупкая на вид, нежная и безобидная… Охотники настоящие нелюди, они и вправду хуже нас. Они ломают души с детства, коверкают детям сознание, внушают им свои взгляды и позиции. Видимо, раненый оборотень хотел просто предостеречь меня или же… не знаю.

«Не щади. Убивай. Наказывай», — запомнила я слова того человека.

Вот он — девиз охотников. Балдуин обеспокоено глядит на меня, а я стою статуей, поражённая хладнокровностью маленькой девочки. Делаю шаг в сторону и нечаянно задеваю рукой торчащую из полки пожелтевшую, достаточно потрепанную рукопись, отчего она немедленно падает на пол, прихватив за собой ещё парочку свитков.

Сердце ушло в пятки, в крови забурлил адреналин. Один. Два. Три. Три. Два. Один.

— Кто здесь? — крикнул мужчина в мантии.

Вся в холодном поту, с паникой в глазах смотрю на Балдуина, а тот, мгновенно сориентировавшись, со скоростью света хватает меня за кисть и что-то шепчет, кажется, очередное заклинание.

От страха сжимаю веки и со всей силой кусаю губы до крови. Время вновь застыло. До меня доходят грозные приближающиеся шаги охотника, но в это мгновение нас с чернокнижником выбрасывает в чёрную воронку, а страшное место остаётся позади…

Острая боль пронзает тело.

Нас выбросило обратно в лес. Это было… очень больно! И ужасно страшно! Я упала на спину, заработав ссадины и синяки, а Блэк на бок, ударившись о камни.

Господи… Меня до сих пор трясёт. Я видела много мерзкого, страшного, горько за пройденный год, но почему именно эта картина так странно повлияла на меня? Может, потому, что я не могла поверить в бесчеловечность юной девочки?

«Монстры должны умирать», — сказала Жизель.

Неужели она не понимала, что сама в ту секунду, когда кинжал лишил жизни маленького мальчика, стала монстром? Я сажусь на землю и обхватываю свои колени руками, чувствуя тяжесть на душе. Сегодня меня ждёт очередная бессонная ночка…

Балдуин, кряхтя, поднимается на ноги и стряхивает с себя грязь. Воздух наполнен ароматом сухих листьев и еловых веток. Я счастлива, что вернулась обратно, в реальность, потому как в прошлом невозможно было даже нормально дышать.

— Марго, ты в порядке? — протянул мне руку чернокнижник.

Игнорирую его жест и самостоятельно покидаю холодную землю, хмуро рассматривая голубые глаза Блэка.

— Разве путешествие во времени не нарушает равновесие?

Конечно же ответ мне был известен, я всего-то хотела услышать его из уст мага. Можно ли ему доверять?

— Равновесие нарушается в том случае, если мы где-нибудь напортачим в прошлом, отчего бы изменилось настоящее. Но, к счастью, все прошло хорошо… более-менее.

Черт, знала бы сейчас Сесилия, чем я занимаюсь, вырвала бы мне все волосы и просто убила. Вспоминаю минувшие деньки и слегка улыбаюсь, в голове слыша родной голос бабушки. Давно она меня не навещала во снах. Ах, точно, забыла… Она приходит только в кошмары.

Забрав, к моему огромному удивлению, целые наручные часы из ямки, мы не спеша отправились в сторону поместья Крамеров.

Всю дорогу нас преследовало молчание — каждый думал о своём. Время вновь начало свой ход.

Жизель Коггери. Кто же ты? Призрак из прошлого или сон наяву? Мы это обязательно выясним. Но только завтра, сейчас мне необходима расслабляющая ванна. И тишина.