Carmina. Издание второе

Кирилл Яковлевич Кожурин

«Carmina» (в переводе с латинского – «стихотворения», «песни», «оды») – книга стихов известного петербургского поэта Кирилла Кожурина, приглашающего совершить путешествие в мир вечно живых образов античности. Особенности авторской орфографии и пунктуации сохраняются.

После Трои

«Под сенью ненавистных кипарисов…»

Под сенью ненавистных кипарисов

Когда-нибудь мы встретимся опять.

Теням былых Елен, былых Парисов

Дерзнем свои творения читать…

А там, где бьёт родник тысячеструйный,

Рождая мощный ток пермесских вод,

Побегов рост, забывчивый и буйный,

С могильных урн все имена сотрёт.

«Десятый год воюют Илион…»

Десятый год воюют Илион

Храбрейшие мужи златой Эллады.

Десятый год пророческие взгляды

Погружены в неотвратимый сон.

Бессильная пророчица Кассандра

В безумии оцепенелом зрит

И неизбежный жребий Александра

И ненавистного плененья стыд,

Слепую месть ревнивой Клитемнестры,

Врата в Аид… И уж в душе звучит

Плач хоэфор Эсхиловой орхестры

И слышен хор безлирный Эвменид…

Елена

I

Возвращаются из долгих странствий

Грозные ахейские мужи.

Ты же о своем непостоянстве,

Светлая Елена, не тужи.

Разве может солнце быть лампадой

И мерцать чуть видным огоньком?

Будь же солнцем! падай! вечно падай,

Чтоб восстать в величии своем!

II

Подымая розовую пену,

После стольких лет домой везли

Беглую красавицу Елену,

Покоряющую корабли…

Овидь вод была необозрима.

Мягкая покоилась волна.

Но нежданно тонкой струйкой дыма

В мареве растаяла она.

Так ушла она в страну иную…

В черном небе, солнце, запылай!

Пусть хоть тень обнимет неживую

Седовласый старец Менелай.

III

Я встречал тебя в притонах Тира,

На широких, людных площадях…

Я в тебе увидел душу мира,

Мира, обратившегося в прах.

И тогда возможным стало чудо,

Крылья вырастали за спиной…

Пусть тебя я встретил среди блуда!

Ты — богиня, если ты со мной.

И не тем я проклят, кто, с ключами

Райскими, сулил мне столько кар —

Я, твоими обожжен лучами,

Падаю с небес, второй Икар!

«Узор осыпавшихся крылий…»

Узор осыпавшихся крылий

Всей прежней прелести лишен.

Склонившихся бессильно лилий

Однообразный, мирный сон.

С каких лугов нектар бесценный

Для снов Психея принесла?

Взгляни, взгляни на кубок пенный:

Там тень Харонова весла!

Колоколов долины лилий

Благоуханный льется звон.

Среди полей библейской пыли

Явился белый Илион.

Засохли вавилонски реки,

Засохли нильски тростники.

Но в деревянном брюхе греки,

Как встарь, от цели далеки…

«Возликует виноград пурпурногроздый…»

Возликует виноград пурпурногроздый,

Лишь придет золотогривый Аполлон.

И проснутся опьяняющие звезды —

Виноградины, вкушающие сон.

Потекут незабываемые реки,

Водопады нескончаемые вин.

Возвращайтесь, меднопанцырные греки,

Под платаны густотенные Афин!

Что мечтать об илионских кипарисах?!

Или мало в нашей Аттике Елен?

Ведь источник Синекудрого не высох

И олива зеленеет возле стен.

Возвращайтесь под аттические звезды

Из-под бронзового панцыря времен.

Уж ликует виноград пурпурногроздый —

Се грядет золотогривый Аполлон!

Эней

Где ныне лепокудрая Елена?

Орест и неразлучный с ним Пилад?

Где блеск былой Приамовых палат?

Ничто, ничто не избежало тлена!..

Там, позади, и стены Карфагена,

И Вечный Рим, и Дольний Цареград

В твоем огне карающем горят,

О, пламенноязыкая Геенна!

Утрачен смысл в подсчете мертвых дней.

К неведомой земле спешит Эней,

Под небосвод неизъяснимо-синий.

И псковский старец видит наяву,

Как корабли из илионских пиний

Вплывают в деревянную Москву.