Тень дракона

Кирилл Кащеев, 2018

Девочки интересуются мальчиками, и юные ведьмы тут вовсе не исключение. Возможностей у них больше: под Рождество погадать на суженого, опробовать парочку приворотов и зелий привлекательности. Только вот ручей, над которым читали заклятье Ирка и Танька, вскипел кровью… Мертвые ведьмы, разъяренные оборотни, ужас над городом… и да, привлекательные парни вокруг Ирки тоже крутятся. Только вот один из них, кажется, хочет ее убить.

Глава 5. Ведьма на ветке

Здоровенный серо-седой волк лежал в пушистом снегу под грушевым деревом и смотрел футбол по мобилке.

— Шевченко обходит защитника, прорывается к воротам… Удар!

Волк вскочил и глухо, горестно завыл. Сидящий рядом на табуретке мальчишка выхватил из плотных кожаных ножен сверкающий стальной меч и с досады шарахнул об дерево. Посыпались кора и мелкие веточки.

— Прекратите издеваться! — возмущенно завопила элегантная дама в отороченном серебристо-голубой шиншиллой зимнем костюме, восседающая верхом на толстой голой ветке, и обеими руками ухватилась за ствол.

Волк поднял голову и лениво клацнул зубами. Дама с ругательством поджала ногу в зимнем ботинке на высоком каблуке. Волк фыркнул, подгреб лапой валяющуюся в снегу старую деревянную швабру и принялся ее демонстративно грызть.

— Интересный у тебя сад, — задумчиво сказал Айт, глядя на эту сцену поверх забора.

— О, Ирка! — завопил Богдан, размахивая клинком. Волк и женщина на дереве повернули головы. И все трое замерли, во все глаза уставившись на черноволосого красавчика в черной коже верхом на сверкающем хромом мотоцикле.

— Может, зайдешь? — сползая с седла мотоцикла, неуверенно предложила Ирка. Меньше всего ей хотелось, чтоб канализационный утопленник со своими непонятными заморочками вперся сейчас в ее полный народу двор. Но просто повернуться и уйти неприлично — подвез все-таки…

— В следующий раз обязательно, — невозмутимо кивнул он, кажется, даже не замечая устремленных на него взглядов. — Мы ведь так и не разобрались… в наших запутанных отношениях.

— Нет у нас никаких отношений! — вскинулась Ирка.

— Это спорный вопрос, — равнодушно обронил Айт и вытащил из кармана навороченный смартфон. — Номер своего мобильного давай, — скомандовал он.

— С какой это радости? — фыркнула Ирка.

— С такой, что иначе я в следующий раз заявлюсь к тебе без звонка, — любезно уведомил он.

— Можно подумать, ты в этот раз позвонил! — отчеканила Ирка и, гордо задрав нос, направилась к дому, правда успев с наслаждением поглядеть, как после ее заявочки вытянулось у него лицо.

— Так я же… — но все возражения потонули в громком, возмущенном хлопке калиткой.

Вот так! За спиной у нее взревело. Судя по синхронно повернувшимся головам мальчишки, волка и женщины, мотоцикл умчался. Волк судорожно, как больной, зевнул. Мальчишка тер пальцами переносицу, точно у него там чесалось, и наконец выдавил:

— Это кто?

— Да так, — злобно буркнула в ответ Ирка. — Один случайный козел.

— Он тебя домой привез! — с претензией выпалил Богдан, будто Ирка этого не знала. — Или ты хочешь сказать, что он случайно тебе между ног заехал… своим мотоциклом?!

Волк жалобно заскулил и плюхнулся в снег, зажмурившись и прикрыв лапами нос. Светящиеся зеленым колдовским огнем глаза пристально уставились Богдану в лицо.

— Чего я хочу… — раздельно отчеканила Ирка. — Так это обмотать твой язык вокруг ушей и завязать бантиком!

— Есть и более радикальное средство, милочка! — откликнулась с дерева женщина. — Отличное заклятие для привязывания мужских языков к мужскому же…

— Оксана Тарасовна! — от Иркиного рыка затряслась не только ветка под ведьмой, но и остальные деревья в саду. — Объясните, пожалуйста, что вы на моей груше делаете?

— Сижу! — также злобно буркнула старшая ведьма. — Пятки поджимаю, чтоб этот старый предатель… — она гневно поглядела на волка, — мне их не откусил! А ведь когда-то на меня работал, майор! — упрекнула она волка.

Желтые глаза уставились на ведьму неприятно-голодным взглядом, и волк недобро зарычал.

— Он уже подполковник, — перевела Ирка причину волчьего недовольства.

— Надо же, какой большой… гхм… человек мою швабру грызет, — издевательски пропела Оксана Тарасовна.

Волк едва не подавился деревянным черенком… и лапой отодвинул швабру в сторону.

— Если б он вашу швабру не отобрал, вы б давно смылись! — вступился за волка Богдан, подумал и изменил формулировку: — В смысле, слетели, — еще подумал и уточнил: — Не вниз с дерева, а вверх… Короче! — он повернулся к Ирке и зачастил: — Я к тебе шел, смотрю, а тут наш майор… то есть подполковник… со всех ног летит — он в человеческом виде… то есть облике был. Мы и двух слов друг другу сказать не успели… то есть я спросил, что случилось, а он только рот открыл, а тут эта… — он кивнул на Оксану Тарасовну, — сверху на полной скорости как налетит! Ну и не вписалась — сама в дереве запуталась, а швабра на землю свалилась…

— Посмотрела бы я, как бы ты сам летал после бессонной ночи! — еще больше обозлилась Оксана Тарасовна.

Ирка невольно кивнула — насчет бессонной ночи она все понимала.

— Ну мне-то это точно не грозит, — глубокомысленно заметил Богдан.

Волк заперхал — то ли закашлялся, то ли засмеялся. И даже ведьма на дереве хихикнула. Ирка поглядела на них мрачно — надо же, уже свой местный юмор образовался! Тонкий Богданов прикол состоял в том, что мальчишка был здухачем, воином сновидений, и чтоб летать, ему нужно именно заснуть!

Богдан поймал мрачный Иркин взгляд и торопливо закончил:

— Подполковник тогда перекинулся — швабру уволок и Оксану Тарасовну обратно на дерево загнал. Вот и караулим, а то кто ее знает, — он недобро поглядел на Оксану Тарасовну, — может, она на каменецком квесте тебя прибить не успела, так сейчас решила закончить?

— Мне совершенно неинтересно прибивать твою ненаглядную Ирочку! — процедила старшая ведьма.

— Она мне не ненаглядная, — насупился Богдан. — Я на нее с раннего детства пялюсь, нагляделся — во! — он махнул мечом у горла, будто собирался отпилить себе голову.

Ирка понимала, что должна бы обидеться, но вместо этого неожиданно испытала облегчение. А Оксана Тарасовна просто не слушала:

— Мне сейчас главное, чтоб меня никто не прибил, — с лица старшей ведьмы, точно смытые мокрой тряпкой, разом сползли и злость, и самоуверенность. Остался один только страх.

— Он снова приходил! — выдохнула она. — Тот, кто пытался убить Марину! Но, кажется, в этот раз ему нужна была я! Если бы не рассвет… — голос ее пресекся, и она нервно облизнула пересохшие губы.

В снегу завозились, рой сухих снежинок вдруг вздыбился плотной завесой, а когда опал, вместо лохматого волка под грушей на корточках сидел немолодой кряжистый мужик в форменной полицейской тужурке с подполковничьими погонами на плечах. От волка в нем остался разве что хищный прищур непривычно ярких желтого цвета глаз.

— А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее, — басовито прогудел Ментовский Вовкулака, командир полицейской группы захвата и вожак стаи наднепрянских оборотней.

— Прямо вот так, с дерева излагать? — возмутилась Оксана Тарасовна.

— Птичка моя, вы так чудно смотритесь на этой веточке — почему бы и не спеть? — скорее по-кошачьи, чем по-волчьи промурлыкал старый оборотень.

— Хватит вам! — в очередной раз рыкнула на них Ирка и махнула рукой. — Заходите в дом!

— Не боишься враждебную ведьму в дом приглашать? — предостерегающе спросил Вовкулака.

— А не боюсь! — вызывающе тряхнула волосами Ирка.

Сползающая с груши Оксана Тарасовна подозрительно покосилась на Ирку, потом пробормотала:

— Хуже все равно не будет! — подобрала изгрызенную швабру и, брезгливо неся ее на вытянутой руке, пошла к дому.

Старая рассохшаяся дверь с глухим скрипом открылась.

— М-да-а… — оглядывая захламленную прихожую, скривила губы Оксана Тарасовна. — Какое, однако, ретро! — хмыкнула она, — Милая, в наше время ведьмы уже не живут в избушках к лесу задом! Так ты скоро обзаведешься бородавками, начнешь курить трубку и таскать на плече черного кота!

Из глубины дома послышалось гневное мурчанье-рычанье. Мягко ступая, Иркин кот выбрался в прихожую и пристально уставился на Оксану Тарасовну — трехцветный полосатый хвост злобно хлестал туда-сюда.

— Ах, пардон! — ничуть не смутилась Оксана Тарасовна. — Кот у тебя уже есть, хоть и не черный!

— Дом как дом, я в притонах и не такое видал, — бухнул Ментовский Вовкулака, с размаху цепляя свою тужурку поверх бабкиного тряпья. Вешалка немедленно хрустнула и рухнула на пол. — Еще один пардон… — смутился старый оборотень, оглядывая вывороченные из стенки толстые гвозди. — Не рассчитал…

Оксана Тарасовна хмыкнула, Богдан вздохнул и полез под скрипучую обувную полку за молотком. Он эту вешалку уже в седьмой раз приколачивал, но толстые гвозди упорно не держались в покрытой зелеными разводами плесени старой штукатурке.

В коридоре стоял тяжелый запах сырости, пыли, нафталина… и, заглушая их, вдруг сильно и нежно — чистой водой, лесной свежестью, весенней травой — запахли незабудки. Пальцы Ирки невольно сжались на приколотом у воротника букетике.

— Он подарил? — спросила Оксана Тарасовна, рассматривая выглядывающие сквозь Иркины пальцы крохотные цветочки. — Отличный вкус. Даже слишком хороший для восемнадцатилетнего мальчишки. Это ведь тот самый, из больницы?

— Из какой еще больницы? — отбрасывая молоток и так и не прибитую вешалку, гневно вопросил Богдан. — Я ж тебя и Таньку только вчера вечером видел — во что вы с тех пор успели вляпаться? — он ни секунды не сомневался, что Танька тоже участвовала.

— Пойдем в кухню, — сказала Ирка, безнадежно разглядывая валяющееся на полу барахло. — Я хоть борща нагрею.

— Вот за что я люблю конкретно эту ведьму, — кивая на Ирку, объявил Ментовский Вовкулака, — так это за глубокое понимание, что человеку нужно! А косточка в борще есть? — скаля клыки, жадно уточнил он.

— Мне чаю, — косясь на него с отвращением, сказала Оксана Тарасовна. — В борще слишком много холестерина, — и тихонько добавила: — А может, и заклятье какое.

Ирка только пожала плечами и включила конфорку.

— Выходит, вы зря смеялись, — выслушав рассказ о ночной битве в больнице, заключила Ирка, задумчиво гоняя в борще островки сметаны.

Оксана Тарасовна прекратила нервно болтать ложечкой в бабкиной щербатой чашке и вопросительно уставилась на Ирку.

— Насчет маньяка — убийцы ведьм, — напомнила Ирка. — Выходит, он и правда существует. Сперва Марина, потом вы…

— Погоди, — перестав жевать, поднял голову от тарелки Богдан. — А если он и дальше нападать станет? Надо срочно позвонить Таньке, чтоб без меня из своей школы ни ногой! — он потянулся к валяющейся на стуле куртке за мобилкой.

— А может, все проще? — всем телом подаваясь вперед, процедила Оксана Тарасовна, яростно глядя на Ирку. — Нет никакого маньяка, и никому ничего не угрожает — кроме меня и моих девочек?

— Вот этого я и боялся! Мне вчера генерал за низкий процент раскрываемости голову откусить грозился, хоть сам и не оборотень! Годовая премия в опасности, а вы, ведьмы, под праздничек решили разборки устроить? — со звоном швыряя ложку в опустевшую тарелку, рявкнул Ментовский Вовкулака. — Я сразу все понял, еще когда в сводке по городу увидел, что Ирка Оксанкину робленную ножом пырнула…

Ира вытащила ложку изо рта и аккуратно положила на край тарелки.

— Надо Таньку попросить, чтоб в своем календаре рождественских чар поглядела — вдруг сегодня день такой специальный? — в пространство поинтересовалась она. — Есть для любовного гадания, есть — для вышивания оберегов, а сегодня — обвини Ирку в чем-нибудь! Выходит, это я за вами в больнице в полупризрачном виде с ножиком гонялась? — просто чувствуя, как в ее глазах разгорается грозное изумрудное свечение, она уставилась на старшую ведьму. — Это меня вы в пылесос засосали? То-то я чувствую — с утра, как моя бабка, ни согнуться, ни разогнуться не могу. Думала — от недосыпа, а оказывается, вот оно что!

— Прекрати ломать комедию, девчонка! — прошипела Оксана Тарасовна, и взгляд изумрудного огня уперся в другой, цвета топкой болотной зелени. — Мало ли существ, которых умелая ведьма может натравить на врага? Например, того красавчика, который вчера испарился из больницы, а сегодня катает тебя на мотоцикле?

— Погодь, Оксанка, так тебе лучше знать — он или не он, ты ж в больнице кого-то видела? — привычным жестом вытаскивая из кармана блокнот, перебил ее Вовкулака.

— Я же сказала! — фыркнула Оксана Тарасовна. — То сгусток тьмы, то туча пыли… Но у меня создалось впечатление, что это существо все-таки человек. Или когда-то было человеком, — задумчиво добавила она. — Мужчиной…

— Впечатления к делу не подошьешь, — разочарованно хмыкнул подполковник. — Поконкретнее бы…

— Конкретнее — в двенадцать он чуть не зарезал Марину, а к рассвету добрался до меня, — прикинула Оксана Тарасовна. — Оба раза Хортица крутилась поблизости!

— На рассвете я уже благополучно спала у себя дома! — возмутилась Ирка.

— А кто это может подтвердить? — воинственно вскинулась Оксана Тарасовна.

Ирка на мгновение растерялась… и тут же выпалила:

— Соседский пес! Он видел, как я прилетела, — она смутилась. — Он теперь чего-то за мной постоянно через забор подглядывает.

— Спрошу… — с сомнением пробормотал оборотень и пояснил. — Наши с псами-то не очень ладят, ну да разговорю как-нибудь…

— Слушайте, вам не надоело? — тихим, но очень неприятным голосом сказал Богдан, так что все замолчали и враз уставились на него. — Вы же понимаете, что Ирка никого не убивала! Иначе вы не только борщ есть, но и чай пить в ее доме не стали бы! — бросил он Оксане Тарасовне.

Ведьма заерзала, отодвинула от себя полупустую чашку и принялась нервно ломать печенье — крошки сыпались на пол. Ирка морщилась, но молчала.

— Это ж идиотизм, — обращаясь теперь только к старому оборотню, продолжал Богдан. — Получается, Ирка Марину сперва надрезала, а потом сама же в больницу поволокла, спасать?

— Знал бы ты, пацан, какие глупости в жизни случаются, — буркнул Ментовский Вовкулака, но видно было, что он уже сильно сомневается в Иркиной причастности. — Ты, ведьмочка, мне еще борща-то плесни, да с пампушечкой!

— Вы как хотите, — твердо сказал Богдан, — а у меня есть одна… — поглядел на Ирку и исправился, — две ведьмы, за которых я беспокоюсь, и я совсем не хочу, чтоб за ними в новогоднюю ночь агрессивная тьма с ножичком гонялась, праздник портила!

— Думаешь, он нападает только в темноте? — подпрыгнула от неожиданной догадки Ирка.

— Быстро соображаешь, — кажется, слегка даже расстроилась Оксана Тарасовна. — Смотрите, пока было темно, что я ни делала, он восстанавливался снова. А как рассвет занялся — все кончилось. Многие колдовские существа, а также пришельцы из urba orbis ведут ночной образ жизни и теряют активность на свету.

— Пришельцы из откуда? — поинтересовался Богдан.

Оксана Тарасовна поглядела на него укоризненно, как когда-то историчка, которой он сказал, что главной производственной деятельностью древних египтян было производство мумий. И чего двойку-то лепить, если даже у них в городе в музее одна мумия под стеклом валяется — маленькая, правда, наверное, сувенирная.

Глядя на него так же презрительно, как историчка, Оксана Тарасовна пояснила:

— Urba orbis — мир иной.

— Тот свет, что ли? — фыркнул Богдан.

Но Оксана Тарасовна только раздраженно помотала головой:

— Просто — иной, живущий по законам, похожим и в то же время не похожим на наши, и даже смыкающийся с нашим в некоторых особых точках пространства-времени. Оттуда к нам время от времени попадают существа, вполне обычные там, но здесь кажущиеся сказочными, — всякие гарпии, единороги, минотавры.

— А-а, так это где царевны-жабы и крылатые змеи живут, — сообразила Ирка, — От которых на острове Хортица богатырская застава стоит, чтоб всякие гады к нам не лезли?

— Застава следит не только, чтоб они не лезли к нам, но и чтоб мы не лезли к ним, — пожала плечами Оксана Тарасовна.

— Какой дурак отсюда полезет к гадам в пасти? — изумилась Ирка, с содроганием вспоминая, как громадный змеище гонял ее над кручами, поливая огнем, как из огнемета.

— Уж поверь мне, желающих во все века хватало, — многозначительно кивнула Оксана Тарасовна. — И туда залезть, и сюда существо оттуда подчиняющим заклятьем вытянуть, и приказы заставить выполнять. Например, ведьм убивать…

Ирка озадаченно поморгала — ни о чем подобном она и понятия не имела. Змей, с которым ей пришлось сражаться на Хортице (на самом деле она больше удирала, чем дралась, но змея-то в конце концов победила, разве нет?), меньше всего походил на подчиненного чужой воле зомби. Очень самостоятельный был гад и прибить Ирку собирался явно по собственной воле — хотя до сих пор непонятно, чем она ему так мешала. Тем более если он житель другого мира.

— Интересно, ему любая ведьма годится или нужна какая-то конкретная, а он ее просто найти не может? — пробормотала Ирка. — Сперва робленная, потом рожденная… По нарастающей идет!

И тут же все очень странно уставились на Ирку.

— Вы чего? — неловко поежилась она.

— От рожденной можно перейти только к более сильной, — разглядывая ее все так же настороженно, сказал Ментовский Вовкулака.

— Она всего лишь неопытная девчонка, — неласково буркнула Оксана Тарасовна, но даже помимо ее воли в этих словах было больше согласия, чем протеста. — И ее дружки тоже…

— Ну не знаю — у кого, кроме этих троих, есть опыт изгнания из нашего мира Дикой Охоты в полном составе? — усмехнулся оборотень.

— Так это вы! — на сей раз глядя то на Ирку, то на Богдана с самым настоящим суеверным ужасом, ахнула Оксана Тарасовна. — Мы все чувствовали, какая драка кипит…

— Что, астрал содрогался? — хмыкнул Вовкулака.

— Мир содрогался! — вскинулась Оксана Тарасовна, невольно охватывая себя тонкими длинными пальцами за плечи.

— А сейчас вы ничего не чувствуете? — явно не собираясь отвлекаться на дела прошлые, деловито осведомился Богдан.

— Я чувствовала! — вдруг сообразила Ирка. — Когда мы приворотную воду делали, ревел кто-то и земля качалась!

— Получается, убийца из своего мира вывалился прямо в твоей затрюханной балке? А там невесть зачем Маринка? Ну, он ее увидел, она ему сразу не понравилась, и давай убивать? — встопорщил усы Вовкулака. — Не сходится что-то!

— Надо Таньку вызывать! — пробормотала Ирка. — Она лучше всех соображает.

— Ну конечно! — презрительно скривилась Оксана Тарасовна. — Главный эксперт-криминалист — пятнадцатилетняя девчонка с ворованным Даром!

Ирка и Богдан насупились одновременно.

— Вы бы ту историю с Танькиным колдовским Даром лучше не вспоминали, Оксана Тарасовна, — недобрым голосом сообщила Ирка. — А то ведь у нас может резко пропасть желание иметь с вами дело!

— Сама понятия не имеет, как быть, а туда же, на Таньку наезжает, — вставил свои пять копеек Богдан.

— Я-то, может, и не имею, — все же слегка сбавляя тон, фыркнула Оксана Тарасовна. — Зато догадываюсь, к кому действительно можно обратиться, — она обвела остальных триумфальным взглядом и припечатала: — К домовому!

— Обратиться к домовому — это вроде как пойти к лешему? — не сулящим ничего хорошего тоном переспросила Ирка.

— Обратиться к домовому — значит выяснить, что заставило мохнатого хозяина в больнице выманить меня из Марининой палаты, чтобы туда проникла та тварь! — раздраженно выпалила Оксана Тарасовна.

— О, так поехали! Допросим соучастника! — начал приподниматься со стула обрадованный Ментовский Вовкулака.

— Незачем — сам явится! Уж я позаботилась, — блестя глазами, зловеще рассмеялась Оксана Тарасовна.

— Дык явились ужо, как не явиться, матушка-государыня-ведьма, — гулко, как сквозь стену, пробормотал унылый голосок.

Дремотно возлежащий у печки Иркин кот взвился с яростным мявом и пестрой молнией метнулся в угол.

— Ой, котик, котик, котик! — из-под щербатого деревянного плинтуса мышью метнулся серый лохматый клубок и, дробно топоча, точно коваными каблучками, кинулся к столу. — Ой, котик! — клубочек взлетел по ножке стола и заметался между тарелками.

— Мр-я-я! — распластавшись в воздухе, оскаленный Иркин кот приземлился на край стола и коротко мазнул лапой — блеснули когти…

— Ну хватит! — твердо скомандовала Ирка, хватая кота поперек лохматого туловища. — Оставь его в покое, — она сбросила недовольно мявкающего кота на пол и строго притопнула ногой: — Брысь! Без тебя разберемся!

— Мня-я-я! — негодующе протянул кот и, обиженно подергивая трехцветным хвостом, удалился обратно к печке. Залег там, жутковато мерцая зелеными глазищами.

Цок-цок-цок — серый клубочек с дробным топотом подбежал к краю стола, свесился через край, наблюдая за удаляющимся котом, шумно, с облегчением выдохнул и плюхнулся на покрывающую стол клеенку, растопырив ножки в ярко-красных сапожках.

— Охти-ой, старенький я, дряхленький, бегать от так-то силушек моих нет, моченьки не осталось! — запричитал тоненький скрежещущий голосочек.

— Что ж ты, Анчутка, в дом суешься, а кота не проверил? — насмешливо поинтересовалась Оксана Тарасовна.

Мохнатое существо запрокинуло голову, глядя на ведьму, и обиженно пробухтело:

— Кузька я!

— Ух ты — домовенок Кузька? Как в мультике? — восхитился Богдан, разглядывая лохматую физиономию существа — лишь поблескивали сквозь бурую шерстку блестящие глаза да торчал плоский, как у поросенка, с вывернутыми ноздрями пятачок носа.

— А то ж! — польщенно согласился домовой. — С кого, думаешь, куклу-то для мультика делали, а? Гляди! — гордо задрав пятачок, он повернулся к Богдану в профиль, предлагая оценить сходство.

— Каждый первый домовой утверждает, что именно с него делали Кузьку, — брезгливо бросила Оксана Тарасовна. — А каждый второй — что Нафаню. Ты вот что, Анчутка… — издевательски надавила голосом она, — говори, зачем пришел!

— Охти-ой, старенький я, старенький! — скрипуче бормоча, домовой поднялся на ноги и переломился перед Оксаной Тарасовной в земном поклоне. — С еп-путацией посланный я к тебе, матушка-государыня-ведьма, от всего, значит, домкома нашего!

— От кого? — на мгновение потеряв величественность, охнула Оксана Тарасовна.

— Комитета домовых, — при крохотном росте домовой умудрился поглядеть на ведьму сверху вниз, как на неграмотную. — Чтоб, значится, домовых представлять и дела решать, — тут же снова тон его стал почтительным. — С просьбишкой мы к тебе да с низким поклоном! — он еще раз размашисто поклонился. — Молим тебя слезно — отпусти собрата нашего! Как ты из больницы улететь изволила, Платоша тамошний вовсе пропадать стал! Ни есть, ни пить, ни с места сойти, не ровен час с голоду помрет или того хуже… — он испуганно огляделся и задушенным шепотом прошелестел: — увидит его кто! Отпусти, государыня, а уж мы отслужим, уж мы отработаем!

— Вы что, домового в плен взяли? — удивленно буркнул Богдан.

— Вроде того, — злорадно рассмеялась Оксана Тарасовна. — Я завязала ему бороду — поясом от халата на капельнице! Говоришь, есть не может? А вот я бы с удовольствием съела тарелочку борща! — разглядывая неловко переминающегося на столе домового, точно собиралась употребить его вприкуску к борщу, объявила Оксана Тарасовна.

Ирка молча выгребла со дна здоровенной, наваренной на неделю кастрюли остатки и поставила перед Оксаной Тарасовной. Над помидорно-красным круглым озерцом с мелко порезанной капустой и островками картошки вился пахучий парок.

— Ох и духовитый у хозяйки борщок, ох и смачный! — быстро-быстро шевеля пятачком, льстиво протянул домовой.

Ирка пожала плечами, плеснула чуть-чуть борща в крышку от банки и сунула под пятачок.

С испуганным мышиным писком домовой отлетел на другой край стола. Точно не борщ, а бомба с тикающим таймером.

— Мало вам, ведьмы хитрющие, Платоши, так и бедный Кузьма занадобился, — пятясь и озираясь, как в плотном кольце врагов, забормотал домовой. — Да только Кузьма не из таковских, незадарма Кузьму в домком выбрали! Лаптем щи не хлебает, рожном не подпоясывается! — домовой гордо выпрямился и почти прокричал, размахивая крохотным пальчиком: — И на борщ ваш тож не поддастся!

Ирка на всякий случай попятилась — ну его, психа мелкого, еще кинется, потом из волос его вычесывай или из ушей выковыривай!

Оксана Тарасовна только посмеивалась, размешивая в борще сметану:

— Если в обычном доме угощение примет, отрабатывать придется, а уж у ведьмы да из ее рук… — она помотала головой, — совсем в рабство попадет. А скажи-ка мне, лохматый, дружок твой Платоша тоже насчет угощения тверд — даже на пампушку ко мне не вышел?

— Так ведь… не велено, — разводя мохнатыми лапками, пробубнил домовой.

— Ай-яй-яй, — сочувственно поцокала языком ведьма. — Это кто ж такое придумал — честному домовому и пампушек не есть и ватрушек не брать?

— Да все вы… одним салом мазаны, — домовой печально повесил голову. — Одна приказывает, вторая бороду вяжет, а бедным домовикам промеж вашими сварами пропадать. Даже без хлебца!

Терпения Оксаны Тарасовны хватило ненадолго:

— Кто приказал Платону выманить меня из палаты? Говори! — шарахая ложкой об стол так, что брызги борща полетели, гаркнула она.

— Не скажу! — зажмуриваясь и изо всех сил мотая мохнатой головенкой, пролепетал домовой. — Что хошь проси, сделаю — а это нет! Боюсь!

— Не боись, лохматый, защитим! — прогудел Ментовский Вовкулака. — Надо будет, так спрячем!

— Угу, — бросая на него едкий взгляд, буркнул домовой. — По этой… программе защиты свидетелей… Ну чего уставились — фильмы заокеанские посматриваем, чай, в каждом доме нынче телевизор есть! А защиты домовым как не было, так и нет!

— Или ты говоришь, кто приходил ночью в больницу, или сидеть вашему Платону с завязанной бородой, пока не сдохнет! — неумолимо отчеканила Оксана Тарасовна.

Домовик поднял на нее полные слез глаза, покорно и безнадежно махнул лапкой и… прямо со стола сиганул в стену.

— Фас! — отчаянно заорала Ирка.

Иркиного кота точно пружиной подбросило. Вытянувшись в струнку, он с грозным мявом взлетел домовому на перехват.

Дом содрогнулся. С потолка в остатки борща рухнул кусок штукатурки.

— Вр-я! — растопырив лапы, кот распластался по стене. Как тряпочка, сполз на пол, поднялся на подгибающихся ногах и с невыразимым презрением поглядел на кинувшуюся к нему Ирку. Повернулся к ней хвостом и удалился прочь.

— Прости, друг Платоша! — с подвыванием прогудело из штукатурки. — Ничего, будет и под нашей половицей праздник! Ужо устроит проклятым ведьмам ихняя старшая — заплачут, как мы плакали! — стена пошла волнами… и все стихло.

— Что ж вы… Оксана Тарасовна, — с укором глядя то на ведьму, то на плавающую в борще штукатурку, вздохнул Ментовский Вовкулака. — Поаккуратней никак не могли?

Конец ознакомительного фрагмента.