Потомокъ. На стороне мертвецов

Кирилл Кащеев, 2022

Вторая книга цикла «Потомокъ». Никто не знает, что именно столичный франт Митя Меркулов спас уезд от нашествия восставших мертвецов. Впрочем, его самого это вполне устраивает. Митю больше занимает поездка с отцом в губернский город и ожидание спасительной посылки от бабушки. Скорее бы продемонстрировать свой новый гардероб и произвести должное впечатление на прекрасных барышень! Только вот что делать, если нечисть не отстает и здесь, а прекрасное времяпрепровождение омрачают оборотни, загадочное проклятие семейства Шабельских и… снова мертвецы?

Глава 7

Губернский департамент

— Не Мораныч, однако мара вас слушается. — Урусов недобро сощурился. — Шутить изволите над малокровным? Забавляться?

— Да если бы она меня слушалась!

«Духу б ее нечистого рядом со мной не было!»

Митя даже руку к груди прижал — еще недоставало со здешней Кровной Знатью рассориться, пусть даже это малокровный княжич, занятый недостойным его Крови делом.

Мысль о том, что его отец занят тем же делом, как всегда, вызвала глухое раздражение.

— Матушка, Царство ей Небесное, была из Кровных, княжна Белозерская, а батюшка… из дворян.

Какое счастье, что можно теперь хоть так сказать, пару лет назад приходилось и вовсе краснеть, что из дворян личных, а значит, по происхождению и вовсе мещанин.

— Полукровок не бывает, — кажется, еще не вполне веря, буркнул Урусов. — Предки или благословили, пусть даже малой Кровью, или нет.

Митя бы еще поспорил, благословение то или проклятие, но с Кровными не спорят… даже с такими вот потрепанными. Он мазнул взглядом по дорогим, но изрядно грязным и поношенным ботинкам княжича, брошенным под столом мертвецкой. Урусов смущенно переступил ногами в шелковых носках. Надо признать, весьма изысканных.

— Местная фабрика, — вызывающе объявил он.

Взгляд Мити стал заинтересованным.

— Простите мое любопытство, княжич. У меня в дороге весь гардероб… пострадал. — Митя поднял глаза на строгие брюки недурного сукна.

— Петербургский? — протянул Урусов. — Эк вас угораздило! — Подумал еще мгновение и вытащил из кармана визитную карточку.

— Одежда Альшванга? — слегка ошарашенно прочитал Митя.

— Старый Исакович тот еще пройдоха, но, если к нему правильно подойти, составит вам гардероб. Не петербургский, но за берлинский, случалось, выдавали. Да и из пострадавшего, глядишь, что спасти удастся. — Видно, физиономия у Мити была исполнена сомнения, потому что Урусов энергично кивнул. — Большой умелец, за то и бережем! Вот отгремят страсти по поводу нового начальства, свожу вас туда.

— Вы не представляете, что для меня значит ваше любезное предложение, Петр Николаевич! — прижимая карточку к груди, выдохнул Митя.

Видно было, что искренний Митин порыв развеял остатки недовольства, княжич осторожно улыбнулся:

— Наших в городе немного: целители Живичи да пара водников Данычей при днепровских порогах состоят, переход обеспечивают. Ну и, конечно, сам губернатор, Дурново Иван Николаевич, из Велесовичей. Говорят, на Брянский завод Сварожичи приедут, но тут я, воля ваша, не верю — чтоб Кровные, какие ни на есть, служили капиталу, а не царю и Отечеству… нет, не верю! Так что как не помочь кровному собрату Моранычу.

— Я не Мораныч! — вскричал расстроенный Митя.

— Который почему-то говорит, что это не так, — согласился Урусов и покосился на Митю с почти детским любопытством.

За дверью мертвецкой послышались шаги и приглушенные голоса.

— Не понимаю, зачем вы поехали его встречать? Договаривались же, чтоб господин коллегии советник сам к нам явился! Невелика цаца! — донесся раздраженный басок полицмейстера.

— Невелика, — насмешливо согласился ротмистр. — Всего лишь к государю вхож и в родне сплошь Кровные — сенаторы да губернаторы. Как угодно, господа, а я предпочитаю с Аркадием Валерьяновичем поладить.

— Вот и будет он распоряжаться в вашем ведомстве, как в своем кабинете. А меня увольте-с, и без пришлых начальствующих разберемся. Указывать он мне будет! Медведя ему лови!

Лицо Урусова приобрело забавно-растерянное выражение.

— Где Урусов? — почти взвизгнул за дверью полицмейстер. — Где этот малокровный?

Митя почувствовал, как у него лицо вытягивается. В здешней провинции вовсе страх Предков потеряли? Сказать такое… о Кровном? Под Закон об оскорблении Древней Крови, конечно, не подпадает, а вот под мстительный характер Кровных Внуков — вполне!

Лицо Урусова стало весьма неприятным.

— Пошлите к нему на квартиру, передайте: нечего штаны пролеживать! — продолжал бушевать полицмейстер. — Пускай вынюхает, что за зверь тех троих подрал, а то ишь! В деревне господин Меркулов себе дело нашел и тут собирается нас учить?

Княжич недобро покосился на закрытую дверь, коротко кивнул Мите и, прихватив штиблеты, запрыгнул обратно на жестяной стол. Рысь по имени Раиска понимающе втянулась под стол. Митя с серьезным лицом укрыл Урусова рогожей.

Дверь с грохотом распахнулась, и на пороге явился полицмейстер во всей разъяренной красе: лицо красное, бакенбарды торчком, борода, как у нового государя, на две стороны ласточкиными хвостами…

— Вы кто такой? Откуда тут?

Митя невозмутимо указал на ледник.

— Что вы там делали?

«Если я отвечу — лежал, он примет меня за поднявшийся труп?» — мелькнула мысль. Искушение было почти непреодолимым, но светский человек не создает себе врагов на пустом месте.

— Прошу прощения… — любезно начал Митя. — Я искал, кому сдать груз безакцизной водки, и, кажется, ошибся лестницей.

— А увидав столы с мертвяками, ничего лучше не придумали, как полезть на ледник — где их еще больше? — подозрительно прищурился полицмейстер.

— Навряд этого юношу напугают мертвые. — Из коридора в мертвецкую заглянул ротмистр. Ободряюще улыбнулся. — Пойдемте, Дмитрий Аркадьевич, я вам склад покажу, там и разгрузитесь.

Митя благодарно улыбнулся в ответ, шагнул к выходу…

— Ага! — торжествующе вскричал полицмейстер, даже не думая отступать от прохода. — Тот самый, который трупы на расстоянии чует? Не расскажете, как у вас такое вышло?

Рогожа на затаившемся Урусове едва заметно шевельнулась. Митя подавил желание прикусить губу — светский человек не показывает, что нервничает. Что отвечать, он не знал. Полицмейстера не опасался, но… тот же вопрос задаст отец.

— Запах… — наконец промямлил он.

— Унюхали за две улицы? — В глазах полицмейстера мелькнуло странное выражение. Насмешливое? Или торжествующее?

— Вы подозреваете моего сына, Ждан Геннадьевич? — вкрадчиво поинтересовались из коридора.

Полицмейстер нервно обернулся:

— Как можно-с! Просто любопытствую… Любопытство в нашем деле вещь полезная.

— Главное, чтоб дело тоже было… а не одно лишь любопытство. — Отец заглянул внутрь мертвецкой и неожиданно мягко сказал. — Езжай-ка ты отдыхать, Митя! День был тяжелый.

— Э-э… Мы тут ключи от казенной квартиры приготовили, — радостно улыбаясь, полицмейстер вытащил связку. — Городовой вас проводит.

Умение держать лицо Мите сейчас ох как пригодилось! Потому что при одном взгляде на проржавевшую и даже изрядно позеленевшую связку захотелось взвыть как оборотень на луну. Опять руины?

— Благодарю вас, но мой управляющий уже снял нам дом.

Снова пришлось держаться — на сей раз чтоб скрыть облегченный вздох.

— А от вас, Ждан Геннадьевич, я жду ключи от моего кабинета. Надеюсь, он с приемной? — вкрадчиво поинтересовался отец.

— Но… мы не подготовили! — вскричал полицмейстер.

Отец помолчал, подождал. Молчание в ответ. Полицмейстер тоже изо всех сил пытался сохранить невозмутимую мину.

«Дилетант! Никакой светской выучки», — презрительно подумал Митя, изучая алые пятна, проступившие у полицмейстера на лбу и щеках. Полицмейстер дернул усом и покосился на Митю недобро.

— Ну что ж… По крайности, казенный кабинет хотя бы не хуже квартиры. Как может быть лучше или хуже то, чего попросту нет? Вероятно, любезнейший Ждан Геннадьевич полагал, что губернский департамент разместится в чулане под лестницей. — В голосе отца было столько ядовитого смирения, что полицмейстер сперва покраснел, потом побледнел… Поглядеть — не позеленеет ли? — Мите не дали.

— Пойдем, провожу тебя до выхода, — кивнул отец и с угрозой в голосе добавил: — И вернусь.

Одарив полицмейстера многообещающим взглядом, он двинулся к выходу. Митя пристроился следом. За спиной у них немедленно образовалась некая суета — очень хотелось оглянуться, но не мог же Митя испортить столь эффектный уход.

Они прошли всю полицейскую управу — в коридорах кипела жизнь, бессмысленная и беспорядочная. Хлопали двери, из одной выскочил полицейский пристав с папкой бумаг, увидал отца и запрыгнул обратно — часть бумаг разлетелась по коридору. Из другой высунулся секретарь — и тут же спрятался. Двери приоткрывались и захлопывались, как створки испуганных моллюсков, опережая шагающего отца. По коридорам управы катился шорох, затихал, стоило отцу поравняться с очередной дверью, и возобновлялся за спиной.

Митя шел и ждал, когда отец спросит, как он узнал про трупы, но отец все молчал, только косился изредка. Дежурный городовой почтительно распахнул дубовую дверь — свет неожиданно больно резанул по глазам, Митя покачнулся и почувствовал, как отец подхватил его под локоть.

— Он… постарается тебя выжить! Полицмейстер… — смущенно пробормотал Митя.

— Не допустить, чтоб я и правда тут начальствовал, — с некоторым даже удовольствием возразил отец. — Лишить подлинного влияния на дела службы в губернии. — И после недолгого молчания добавил: — Они все этого желают. Просто господа из жандармской, железнодорожной и порубежной служб несколько умнее. Но и выживать будут, не без того… — Глаза его азартно блеснули.

Таким вот… хищным Митя видал отца только когда тот служил в Москве. Потом, в Петербурге, он просто перестал заглядывать к нему на службу. Не comme il faut светскому человеку интересоваться всякими мазуриками.

Они еще постояли на крыльце, глядя, как троица нижних чинов таскает из кузова паротелеги ящики с бабайковской водкой. Крутившийся рядом пристав украдкой сунул бутылку в карман галифе. Для собственного удовольствия или к полицмейстеру понесет, на освидетельствование?

— По крайности, сегодня на меня донос не напишут, — провожая эту бутылку взглядом, хмыкнул отец.

Митя смутился: а ведь и впрямь, окажись там вода, написали бы сразу же.

— Здешний сыскарь — из Кровных, Симарглыч, княжич Урусов… не слишком жалует полицмейстера. Особливо с сегодняшнего дня… Ты только сразу его не ищи, пусть отоспится.

Брови отца дрогнули, а лицо озарилось улыбкой.

— Спасибо, сын… — Он неловко, будто украдкой коснулся Митиного плеча. — Ну… ступай домой… Свенельд Карлович проводит, и… — он лукаво усмехнулся, — уверен, тебе понравится сюрприз! Меня рано не ждите, я тут… пока не опомнились… — Отец потянул тяжелую створку и, уже ступая в проем, оглянулся: — Может быть, потом… мне… ты все же ответишь на вопрос, что задал полицмейстер? — и скрылся за тяжко ахнувшей дверью.

Митя принялся медленно спускаться с крыльца. Глупо рассчитывать, что отец разрешит отмолчаться. Надо придумать ответ… умный. Потом. Когда доберется до нового дома. Сейчас все силы уходили на то, чтобы под устремленными на него взглядами провинциалов держаться в седле как подобает: прямо, не сворачиваясь в комок. И двигать рычагами, а не засыпать, норовя ткнуться в них носом.