Ловушка мертвеца. Сюрприз для дочери

Ромео Саровски (Stran nuk)

Данная книга знакомит читателя с семейной драмой и интригой вокруг завещания. Как хитрый отец сможет даже после своей смерти обуздать свою дочь. Книга выпускается под новым псевдонимом, но автор тот же.

© Ромео Саровски (Stran nuk), 2020

ISBN 978-5-4493-8748-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Ловушка мертвеца

Санкт-Петербург 1996 год

Яков Лазаревич, сидел на своей кухне в бывшей когда-то коммуналке, которую он постепенно, с успехом выкупил в начале 1990 годов. Он вернул этим хоромам, состоящим из девяти комнат, прежнее, былое величие и респектабельный вид. Кухня в которую прошла девушка 25-ти лет, с желтыми обоями, цветком алоэвидной лашеналией, и кисейными занавесками на окнах, была в эту минуту ярко освещена заходящим солнцем. Мебель, в комнатах вся очень старая и из красного дерева, состояла из диванов разной формы и эпохи, круглого стола овальной формы перед одним из диванов. В одной из комнат, в углу, перед небольшим образом, горела лампада. Всё было очень чисто. И мебель, и полы из паркета были оттерты под лоск. В комнатах на стенах, висели картины разных художников. Все картины, по всей видимости являлись подлинниками, были написаны маслом и обрамлены в тяжелые, инкрустированные рамы. Окна были закрыты большими, портьерными шторами. Высота потолков была более 4.5 метров. В каждой комнате с потолков свисали на цепях огромные, старинные, тяжелые люстры. В двух комнатах стояли тяжелые шкафы и напольные зеркала во весь рост. В дальней комнате стояли огромные напольные часы с боем. В двух комнатах были два больших серванта, в которых стояла посуда из хрусталя. Дополняла всю эту мебель, коллекция холодного оружия в одной из комнат. Все оружие, было размещено на висевших, на стенах комнаты больших коврах.

Еще одна комната могла удивить цветоводов, фитофилов, плантоголиков и всякого рода любителей выращивания цветов. В ней были разные цветы, порою даже редкие и дорогие, такие как <<Мухоловка Дианы>>,которая кормилась мухами и две разновидности орхидей. От <<Ванда Сандера>>,большого размера, с листьями около 70 сантиметров, а порой и до метра величиной, а также розово-белыми цветками с желто-красной губой. В условиях дикой природы растение цветет осенью, однако в домашней обстановке при грамотном уходе можно добиться и весеннего цветения. До <<Ванда голубая>>,орхидея весьма привлекательна и встречается часто, но отличается большой ценой. Подчас высота стебля достигает от метра до полутора метров, а листья имеют довольно большой размер. В этой комнате так же размещался огромный сейф стоящий на полу. Высотой с метр и 50х50 шириной и глубиной соответственно. Межкомнатные перекрытия были практически убраны, и квартира представляла собой длинный коридор, с анфиладой комнат, переходящих из одной в другую.

1

В детстве, я всегда мечтала о нормальной семье. Прямо как на обложках журнала <<Здоровье>> и на плакатах в детской поликлинике. Но мои предки ненавидели все нормальное.

— Мы дочка таки не должны попасть под репрессии, как наши предки! — говорила мама.

Они делали все возможное, чтобы воспитать меня по комсомольски активной и всячески подготавливали меня к коммунистической жизни, как к полету на другую планету. И я попала на другую планету, без всяких репрессий только не на ту, на которую очень уж стремились они меня запихнуть. И мы все, действительно можно сказать попали в коммунистическое будущее. Теперь каждый работает почти даром. И если раньше, в основном каждый человек жил от зарплаты до зарплаты, то теперь и вовсе, многие еле концы стали сводить с концами. Честь и хвала Горбачеву и Ельцину. Что уж говорить — иногда воспитание доводит до ума. На дворе 1996 год, мне 30 лет, никакой личной жизни, я сижу на антидепрессантах, ну и прячусь от солнца как вампир. А еще я ношу очки в круглой оправе, выгляжу как ботаничка, считаю себя старой девой, старухой и клушей одновременно. К этому необходимо добавить мой чрезмерно маленький рост, чуть больше 140 см. Я худая и черноволосая. Имя у меня тоже еще то.

Серафима-древнееврейского происхождения, распространённая краткая форма имени-Сима. Образовано от мужского имени Серафим. Серафима-значит великая труженица, мученица. Доверчивость Серафимы часто приводит к тому, что она оказывается обманута и несчастлива в браке. Это то что я недавно прочитала про свое имя. И работа у меня для этого соответствующая моему виду и имени — специалист по патологической анатомии. Занимаюсь выявлением всевозможных патологий, исходя из нормального строения анатомии тела человека. Я медик патологоанатом с высшим образованием. Но лечением я не занимаюсь. Такие как я для краткости именуют себя патанатомами. Но в любом случае уже по названию видно, что мы занимаемся вскрытиями умерших. В свое время, меня мои предки уговорили поступить в Медицинский институт, да в добровольно-приказном порядке его закончить. Что я на свою глупую голову с успехом и сделала, да еще и почти на одни пятерки. И поэтому попала работать к своему бывшему преподавателю Якову Лазаревичу Кацману. Он был Зам. Главного патологоанатома Комитета по здравоохранению и, во мне он души не чаял, постоянно интересуясь моими делами на личном фронте. Он меня жалел и относился ко мне как к родной, может потому что я потеряла своего отца и мать 10 лет назад, когда еще училась в институте. Они попали в автомобильную катастрофу, когда продав нашу квартиру, ехали с деньгами чтобы купить более комфортное жилье, машина при столкновении загорелась и все кто в ней был, включая агента по недвижимости и деньги, все сгорело. Я тогда уже жила у бабушки, которая часто болела, а мне приходилось за ней ухаживать.

Живу я в Петроградском районе города Санкт-Петербурга, на Новоладожской 12.Мне это довольно удобно, так как моя комната в коммуналке, доставшаяся мне в наследство от моей бабушки, недалеко от моего Патолого-анатомического бюро комитета по здравоохранению Ленинградской области. И теперь я уже не жду от своей жизни ничего хорошего. Жизнь не стучалась ко мне в окна и двери. Может быть виной всему была моя внешность, может быть мои, постоянно наглухо закрытые и зашторенные окна, двери и, моя душа, может быть моя работа, в которой я нахожусь большую часть в обнимку со смертью. По крайней мере обнимать я никого из живых не торопилась, потому как занята была обниманием мертвых. Ну а уж меня наверное обнимать тем более никто не хотел, из-за хотя бы моего вида. Недавно от безысходности своего одиноко-бытового положения, я решилась на большой подвиг. В свой законный выходной, я скрипя своими суставами, поехала в сторону Полюстровского проспекта, находящегося неподалеку от метро Площадь Ленина, да зашла на птичий рынок. Долго по нему ходила рассматривая всяких зверей.

— Девочка, а ты что выбираешь? И где твоя мама? — спрашивали у меня дотошные продавцы, в надежде что-то продать.

— Ты дядя глаза растопырь, а варежку свою захлопни, да приглядись получше! — грубо ответила я небритому дядьке, стоящему около клеток с курами, да пьяно мне ухмыляющимся лицом Стивена Фрая.

Это место было отдушиной для горожан и жителей пригорода. Одни отправлялись на этот рынок купить цыплят, или петуха для приусадебного хозяйства, или подобрать в подарок внучке (внуку),милого попугайчика или щенка. Для других, рынок был возможностью решить судьбу потомства своих любимцев и подзаработать. Я ходила между рядами, стоящих под навесами столов, на которых что только не было, но ничего не могла придумать. В голове у меня тоже ничего не было. Вообще никаких зверей я сроду в своем доме не держала. И поэтому была немного в растерянности.

2

Яков Лазаревич о чем-то думая, посмотрел на плиту, затем на стол и на свою дочь.

— Ну здравствую Сара! Как у тебя твоя жизнь замужняя? — спросил Яков Лазаревич у своей дочери.

Он встал и молча прошел к буфету, взял из него графин с коньяком и налил себе в бокал, затем поставив графин на стол рядом со своим креслом, сел и посмотрев на Сару, медленно отпил из бокала.

— Я вижу по твоему виду, что похвастать тебе таки и нечем!? — сказал Яков Лазаревич, поведя левой бровей вверх, и посмотрев вновь на Сару, он предложил ей присесть в противоположное кресло, показав на него рукой.

— Зато тебе есть чем так ведь? Из дома практически меня выгнал! Моего мужа не признаешь! О смерти матери мне не сообщил! А теперь меня еще и обвиняешь в том, что я на похоронах не была! — с обидой в голосе говорила Сара, посматривая на своего отца.

— Ты должна помнить и чтить традиции! Нельзя хоронить в еврейские праздники и в субботу! Кроме перечисленных случаев, откладывание захоронение запрещено даже на один день! Задержка ритуала похорон-это дополнительные муки для души! А ты на тот момент была не в городе, а вообще не известно где! — строгим голосом сказал ей Яков Лазаревич.

Сара посмотрела на него, затем она поправила на своих коленях дамскую сумочку, махнула куда-то в сторону своей рукой и опять начала говорить ему.

— Я все знаю! Мне незадолго до своей смерти, мама говорила о твоем завещании! Причем она мне слово в слово, по памяти все сказала о том, что ты надумал! А там было вот как отражено: <<Что в случае своей смерти, ты все картины завещаешь Санкт-Петербургскому Эрмитажу, а коллекцию холодного оружия-Артиллерийскому музею! Все остальное имущество, ты отдаешь в мою собственность только при условии, если я разведусь со своим мужем и, буду проживать здесь! Иначе, в противном случае, ты оставляешь право за своим учреждением, забрать все недвижимое имущество, включая и наш загородный дом за Гатчиной.

После этого Сара с вызовом посмотрела на своего отца. Яков Лазаревич поправил на груди свой халат, затем усмехнувшись налил еще коньяка и выпил половину бокала.

Конец ознакомительного фрагмента.