Мой нелюбимый муж

Кира Ясенева, 2023

Мужчинам Уотерленда не повезло – на них налагают клятву покорности, а потом используют, как вздумается. Итану не повезло от слова "совсем". Рядом – мачеха да сестры-грымзы, и никому нет дела до того, что творится за дверями его маленькой комнатушки.С деньгами можно позволить многое: приехать в чужое королевство и навести там шороху, поставить на место зазнавшихся эльфиек, спасти из их жестокосердных лап эльфа и сделать его своим мужем. Правда, последнее в мои планы совершенно не входило.От автора: Решила не ставить жестких границ для главной героини.Приятного чтения! Комментарии и звездочки приветствуются :)

Глава 13

— Кажется, часы встали, — плюхнулась на старый скрипучий стул, разглядывая неподвижные стрелки на свежевыкрашенной стене напротив. Из руки на пол безвольно выпала тряпка, которой я только что мыла окна. — Интересно, который сейчас час?

Итан окинул беглым взглядом уснувший циферблат:

— Хочешь, схожу наверх, посмотрю?

— Не нужно. Хватит на сегодня работы. За эту неделю я съела столько мела и штукатурки, что скоро превращусь в статую. Зато мы почти закончили. Осталось выкрасить двери, повесить люстры и дождаться, когда привезут мебель.

Я наблюдала, как Итан потянулся к часам.

— Зачем они тебе? Оставь, купим новые.

— Но их можно починить.

— Тащиться из-за этого старья в мастерскую? Увольте, что-то не хочется.

— Тогда я сам. Пойдем, я голодный, как волк, — посмотрел на меня, крепко вцепившись в антиквариат.

Пожала плечами: и охота ему платить за их ремонт?

***

Я стояла в коридоре опухшая и взъерошенная, с задранной головой и наблюдала, как тонкая стрелка медленно отсчитывает последние секунды до девяти, оглашая все наше жилище мелодичным, но так раздражающим с утра боем. Поваляться в постели в намеченный выходной не получилось.

— Извини, не думал, что будет так громко, — Итан тоже выскочил из комнаты в одних пижамных брюках, даже не подозревая, какой скачок гормонов вызвала у меня его маняще выпирающая из-под мягкой ткани утренняя неожиданность. С момента нашей вынужденной «брачной ночи» прошла уже добрая пара недель. Винсента рядом не было, и организм начинал требовать свое. И не то чтобы я не могла потерпеть, просто, когда у тебя под боком ходит такой вот Итан, держать мысли в холоде становится все сложнее. Как с этим справляется он, даже думать не берусь. Хотя… Картина того, как мой эльф ласкает себя, давая разрядку, заставила непроизвольно облизнуть пересохшие губы. Соски тут же затвердели, обнаружив себя под тонким муслином сорочки. Тайком разглядывающий меня муженек, кажется, тоже все прочувствовал. Прикрыл свое богатство руками и отвел глаза в сторону.

— Значит, ты у нас не только маляр-штукатур, а еще и часовщик? — решила как-то снизить градус.

— В старом доме у меня была маленькая мастерская. Помогала отвлекаться от дел.

— Чинил там часы?

— Не только. Делал разные механические штуки — шкатулки, ручки для письма, сувениры. Что-то продавал. Другой возможности заработать не было, мачеха экономила на прислуге, и я был ей нужен в доме.

— Значит, тебе нравилось этим заниматься?

Взгляд потеплел, что означало «да».

— То есть, все это время ты разбирался в механике и молчал? А помнишь, я пыталась заказать стулья для салона?

— Помню. Сейчас, — интригующе улыбнулся и зачем-то пошел к себе.

Мы лежали поперек моей кровати и вникали в тонкости черчения. Мой эльф оказался не так прост. Для меня все эти спиральки, штрихи, какие-то расчеты по правому полю листа были высшей математикой. Итан объяснял, как все работает, но сильно углубляться я даже не пыталась, лишь с восхищением разглядывала эту красивую светловолосую головку, склоненную над чертежом, с закусанным во рту карандашом, которую, как оказалось, сильно недооценивала.

— Откуда ты все это знаешь? — спросила, когда закончил.

— Мужчинам у нас дают хорошее образование. Эльфийки не работают, и обеспечивать семью — только наша обязанность.

— И чему еще вас учили?

Сел и невинно пожал плечами:

— Литература, математика, геометрия, — начал перечислять, — физика, история, экономика, владение холодным оружием…

— Ты и драться умеешь? А я все думала, откуда у тебя столько шрамов, — повернулась, оперлась на локоть и окинула взглядом оголенный торс. — Решила, что тебя наказывали в том доме. Эта от чего? — ткнула на застарелую отметину на плече.

— Сюрикеном задело. Моя первая тренировка.

— А это, наверное, нож? — провела пальцем по длинной розовой полоске на ребрах.

— Клинок.

— А это что? — прикоснулась к груди над соском, сверху от которого прорисовывались мелкие затянувшиеся штрихи. Пальцы странным образом легли симметрично каждому. Моя ладонь застыла, мужчина виновато поежился и весь сжался, словно я обнаружила что-то тайное. — Итан? Кто их оставил? — в голову закрадывалась неприятная догадка.

Я убрала ладонь, пытаясь найти еще. Шрамы были очень мелкие и почти в тон коже, но пригляделась — вот, на боку, заметила еще, а потом чуть ниже, и вели они мужчине под брюки. Рука проследовала по их пути: один, два, три…

— Янин, не надо, — Итан отвел взгляд в окно, когда я оттянула резинку штанов вниз, чуть оголив основание плоти,…четыре, пять и еще несколько заживших отметин, уходивших глубже в пах.

— Эти тоже на тренировке получил? — смотрела угрюмо. — Рассказывай откуда, — потребовала, — и не пытайся обмануть.

Его взгляд замер на мне, я видела, как он борется сам с собой, пытаясь произнести это.

— От подарка, что сестры дали тебе, — ответил с неохотой, стыдливо опустив глаза, словно был виноват.

Села на край кровати, не зная, что сказать. Конечно, то, как бесцеремонно сестра полезла тогда к нему в штаны, шокировало меня. Но, чужая страна — чужие порядки. Думала, может, бесстыдство в Уотерленде выведено на какой-то новый, не досягаемый для моего ума уровень, по крайней мере, внутри семьи.

— Они спали с тобой? Обе? — спросила прямо — молчаливый кивок. — И тебе это нравилось? — что, если зря я на сестер грешу? Может, все было обоюдно? Кто знает здешние постельные традиции, — а сама замерла: вдруг услышу то, что заденет.

— Нравилось? — непонимание на грани с обидой. — Когда они брали меня вдвоем? Истязали и при этом ухмылялись, изучая, на каком именно моменте я сломаюсь от боли и буду умолять их прекратить, обещая сделать что угодно? Возможно, ты осудишь меня, но я делал. Все, что они говорили. Каждую ночь ублажал чужую плоть, пока меня душили бедрами и пользовали так, словно за мужчину не считали.

— Хватит, Итан. Я поняла, — ногти сквозь сорочку впились в колени.

— На эльфах все быстро заживает. Иначе на другой день ты бы сама все увидела. Это было мерзко и унизительно, — повисло молчание. Итан сполз с кровати на корточки и склонил голову у моих ног. — Теперь вы знаете обо мне гораздо больше, чем, наверное, хотели бы. Простите, госпожа, я должен был рассказать, что не был чист, когда вы подписывали договор. Вы имеете право вернуть меня обратно как бракованный товар. Или продать кому-то еще, — совсем глухо.

«Отдать обратно и обречь на долгие годы такой жизни?». Спустилась на пол рядом с ним, чтобы заглянуть в глаза. Вид отрешенный, словно уже сам приговорил себя. Обхватила опущенное лицо руками, пытаясь поймать его взгляд:

— С чего это вдруг я снова стала госпожой? Разве я похожа на них?

— Нет, — ответил несмело, а сам невольно к руке льнет.

— Как же я отдам тебя — такого — этим ненормальным? И чужого бы не отдала, а ты ведь родной для меня. Мы же семья теперь.

Говорила и наблюдала, как его лицо меняется, наполняясь благодарностью, облегчением, а губы уткнулись мне в ладонь. Встала и потянула его за собой, достала бархатный мешочек, открыла створку окна, приняв на себя поток свежего воздуха, и со всего маха отправила мерзкие железки под колеса проезжающему экипажу. Обняла мужа.

— Забыть такое вряд ли получится. Но попробуй оставить в прошлом. Все мы что-то оставляем позади, часто плохое, чтобы двигаться дальше, — прислонилась к груди и почувствовала, как руки Итана робко прижали меня к себе, а нос уткнулся в мою лохматую макушку.

И так сейчас захотелось по-настоящему стать его женой — любящей, заботливой, дающей то, чего все это время он был лишен. Отпускать еще в чьи-то руки? — страшно. Кажется, фундамент моей крепости-одиночки дал нехилую трещину. Вот только мысль: а будь у него тогда выбор, остановил бы он его на мне? — покоя мне точно не даст.