Случай из практики. Осколки бури

Кира Измайлова, 2019

Фергия Нарен в своем репертуаре: не успеешь оглянуться, ее и след простыл. Говорят – приказали явиться во дворец, но чего ради? И что делать дракону Вейришу? Лететь выручать непутевую колдунью из рук придворных чародеев? Не стоит спешить, право, она и сама справится… А вот помощь в поисках Иррашьи, старейшей из живущих драконов, точно понадобится. В конце концов, это в интересах самого Вейриша: кто, как не его прабабушка, научит, как снять проклятие, или хотя бы подскажет, что делать дальше? Только вот Иррашьи на месте нет, зато имеются полудикий дракон, пропавший корабль, умершая странной смертью северная ведьма… И все эти следы ведут к тому, кто наградил семью Вейриша проклятием.

Глава 4

Под крылом стелилась пустыня — не такая уж темная в свете молодой луны. Привычный взгляд выхватывал то какой-то караван, удаляющийся от Адмара — длинные тени казались настоящими верблюдами, а сами животные не более чем точками, — то оазис, то одинокую скалу посреди пустыни…

Справа сверкнуло море, и я устремился к нему, чтобы лететь вдоль береговой линии. Я и так не потеряюсь — на что мне звезды? — но лучше не углубляться в пустыню: там хватает сюрпризов помимо коварных ветров и пыльных бурь. В песках и джаннаи водятся, в чем я теперь был совершенно уверен, и много тварей пострашнее, и чем дальше от людских поселений, тем больше подобных существ. Не то чтобы я их опасался, но зачем тратить время? Тем более я знаю Фергию: она ведь увлечется, заинтересуется, захочет подманить какого-нибудь песчаного монстра на наши припасы, потом попытается его приручить… Нет уж! Пускай занимается подобным без меня! Не то мне эту тварь еще и тащить на себе придется, если она окажется бескрылой и не способной преодолевать любые расстояния в мгновение ока, как джаннаи… А мы так не договаривались!

Я попытался вспомнить, о чем именно мы договаривались, но… Кажется, все ограничилось словами «Летим скорее к Иррашье». Ну, раз так, лишних обязательств я на себя не взял, уже хорошо. Я даже не знаю, где именно Иррашья обитает, а как ее намерена искать Фергия, спросить не успел, но исправился на первом же привале — мы приземлились в незнакомом оазисе, когда солнце было уже высоко. Никого нет, вот и замечательно…

— Вейриш, — сказала Фергия, выслушав мой вопрос, — я вам в который раз повторяю: все ваши соседи, и не только соседи, а даже придворные, если не знают, то догадываются, что вы не человек. А давно ли вы в Адмаре? Ну, я хочу сказать — вы ведь относительно молоды для дракона, в отличие от Иррашьи, не так ли?

Я вынужденно согласился.

— Одним словом, достаточно будет расспросить местных, и мы узнаем, где ваша троюродная прабабушка или кем она там вам приходится.

— Или она узнает. Наверняка у нее есть осведомители. Да и не одной же дичью она питается, стало быть, покупает что-то в поселке или городе…

— Вейриш, вы в самом деле умеете думать, — похвалила Фергия, уписывая скромный завтрак за обе щеки. — Просто обычно вам лень это делать, я уже заметила. Словом, рано или поздно, так или иначе, но мы найдем Иррашью. И не коситесь на вьюки: если вдруг у нас закончится провиант, мы просто ограбим караван.

Я лишился дара речи.

— Да-да, пойдут слухи, и тогда Иррашья уж точно явится навести порядок в своих владениях. Кстати, вы не знаете, какого она цвета?

— Красная, кажется. Или медная. Дядя говорил, да я запамятовал.

— Жаль, вас за нее не выдашь, если только глиной обмазать…

Что верно, то верно — после встречи с дочерью Золотого Змея я сам сделался золотым, хотя прежде был темно-бурым. За медно-красного меня можно выдать разве что на закате, когда садящееся солнце окрашивает всю пустыню багрянцем. Глина-то осыплется, стоит мне пошевелиться, да и где ее взять посреди пустыни?

Зачем я это сказал?…

— Это будет запасной план, — тут же произнесла Фергия. — Но, думаю, прибегать к нему не придется. Не загадывайте слишком далеко наперед, Вейриш, это дело безнадежное. Придумаете что-то одно, поверите в это, а все пойдет наперекосяк, да так, как вы и предвидеть не могли! Аю бы вам сказала: места незнакомые, люди и драконы тоже, ничего не разглядишь.

И верно, Аю хорошо провидит то, что может случиться в нашем ближайшем окружении, даже и в Адмаре, но не в состоянии узнать, как там дела у дяди Гарреша в его очередном путешествии. Не настолько хорошо она его знает, а еще расстояние…

— Что вы скуксились, Вейриш? — спросила вдруг Фергия. — Вспомнили дом, уютную постель, накрытый стол, любимую жену? Понимаю, после стольких лет безделья лететь куда-то сломя голову — поступок неординарный. Но вы это сделали, так гордитесь же собой!

— Я вовсе не о том думаю, — отмахнулся я.

— О чем же?

— О нас с Аю. — По загривку побежали мурашки, будто я готовился выдать тайну. Впрочем… а что я сейчас делал? — Чем вы с ней занимались столько времени наедине?

— Ну уж точно не любовью, мы обе предпочитаем мужчин, — тут же сказала Фергия. — Хотя…

— Да я не об этом, развратная вы женщина!

— Так вы формулируйте точнее, Вейриш, а то мы еще и не до такого договоримся.

— Вы мне не даете слова сказать! Аю спрашивала вас о… о детях?

— Да.

— И что?

— И ничего.

— В каком смысле?

— Вейриш, сядьте прямо и дышите глубже, — попросила Фергия, — не то упадете в костер, а мне придется сбивать с вас пламя.

— Да говорите вы уже толком!

— Ничего я вам не скажу, потому что это тайна той, что обратилась ко мне за помощью.

— Я ее муж, если вы запамятовали, — процедил я.

— Ну и что? Хоть отец, хоть дед, хоть сам Забытый верхом на золотом алефанте с крылышками, — невозмутимо ответила Фергия. — За мое молчание платят, Вейриш, и платят дорого. Я не работаю задаром.

— Я заплачу втрое больше, — я скрипнул зубами, — только скажите правду!

— Вы что, всерьез намерены перекупить судебного мага? Наивный…

Я не стал тратить слов понапрасну, я встал на колени.

— Вейриш, вы рехнулись! — Фергия вскочила и попятилась. — Уйдите от меня… только не слишком далеко, нам лететь скоро… Вейриш!

— Я дам вам любую клятву, — сказал я сквозь зубы, — только расскажите, что вы… о чем вы… с Аю… Она молчит, а я не умею угадывать, я не вижу будущего, я же… просто дракон!

Тишина оглушала. Едва слышно шелестел в барханах ветер, где-то высоко прокричала хищная птица, вот и все звуки.

— Вы так ее любите? — негромко спросила Фергия.

— Зачем вы спрашиваете? Знаете же… Мать вам наверняка рассказывала!

— Одно дело ее рассказ, другое — услышать это от вас.

Я долго молчал, пытаясь подобрать слова, но ничего не выходило. Фергия не тратила времени понапрасну, она варила ойф.

— Это не просто любовь, — сказал я наконец. — Я помню, Флоссия удивлялась, когда я попросил отдать Аю мне в жены. Аю ведь даже по сравнению с ней была некрасивой.

— Ну спасибо на добром слове!

— Так Флоссия думала, я-то при чем? Вы, кстати, посимпатичнее матушки, — добавил я зачем-то. — Или просто моложе, а лет через сто…

— Вейриш, вам, кажется, хотелось что-то узнать? А еще неплохо бы вздремнуть, пока солнце не село: я что-то сомневаюсь в вашей способности лететь сутками напролет даже после моего ойфа. Вы этак выдохнетесь прежде, чем мы полдороги одолеем.

— Не стану я пить вашу бурду, мне жизнь дорога, — огрызнулся я. — Ладно… Вынужден извиниться за сказанное сгоряча о вас и Флоссии. И еще…

— Вейриш, покороче, умоляю! — Фергия выразительно закатила глаза. — Вы в этом своем Адмаре разучились говорить по-человечески, что ли? Непременно нужно наплести столько словесных кружев, что не только на королевский наряд, а и на всех придворных хватит! Извинились — и довольно. Тем более я не обиделась, а мама вас не слышала. Давайте уже к делу. Вы сказали — это не просто любовь. А что же?

— Как я вам опишу, если вы не дракон?

— Но-но, мы же выяснили, что я вам дальняя родня!

— Мало ли у нас такой родни… Огонь в людях вы все равно видеть не можете.

— А вы покажите, — коварно предложила Фергия. — Маме же показывали. А хотя не поможет — тут не на кого взглянуть. На вас — ослепнуть можно, она говорила, а на себя… Как-то я позабыла зеркало захватить, на кой оно мне?

Я не стал говорить, что она вполне может вызвать воду и посмотреться в лужу или вон хоть в начищенный котелок, но не стал. Не хочет — мне же легче. Это с одной стороны, а с другой — как я объясню-то? «Словами через рот», — наверняка сказала бы Флоссия, а дядя Гарреш согласно кивнул, и я снова собрался с мыслями.

— Если совсем просто, то нас привлекает этот самый огонь. Он у всех людей разный, у кого-то ярче, у кого-то совсем слабый, у некоторых и вовсе погас…

— А у меня какой? — тут же спросила Фергия.

— Сильнее, чем у Флоссии, но намного слабее, чем у Лауриня.

— Это почему же? — озадачилась она, а я только развел руками.

— Понятия не имею. Наверно, даже самые старшие не знают, от каких именно качеств зависит этот огонь. Я уже сказал — бывает, он вовсе гаснет, а бывает — разгорается ярче. У Аю он особенный…

— Это я тоже помню, мама говорила — ей Гарреш показывал. Какой-то неопределенный — то полыхает до небес, то едва теплится. Это потому, что она ашшу, верно?

Я кивнул.

— У нее дар нестабильный, не то что ваш. Она не может им управлять, а проявляется он вот таким образом. Ну, для нас. Для людей — только пророчествами.

— Да-да, и вы собирались взять ее в жены потому, что дар этот крайне редок, — задумчиво проговорила Фергия, — и Аю могла бы передать его вашим потомкам.

— Так мы сказали Флоссии, потому что… слишком долго объяснять! Она торопилась к тому же, а такие вот мотивы ей намного понятнее высоких материй, не правда ли?

— Это да, стремление к выгоде маме знакомо, — согласилась Фергия и передвинулась в тень пальмы — солнце палило со всей полуденной силой. — А что, вы не только эти цели преследовали?

— Говорю же — долго объяснять, — устало повторил я. — Я даже слов подобрать не могу. Просто бывает — видишь кого-то и понимаешь: вот твоя судьба. Знаю, знаю, звучит пафосно и даже пошло, но…

— Но я погорячилась, сказав, что вы умеете плести словесные кружева.

— Пожалуй. Я никогда не был особенно хорош в этом деле.

— И что же, все похищенные знатные невинные девицы — судьба? — любопытно спросила Фергия.

— Нет, конечно. Иногда их похищают так… по обычаю, из хвастовства и азарта, наконец. Таких девушек потом отпускают, вознаградив за приключение.

— Угу, то-то радуются их родные…

— Еще бы. Девица не опозорена — будто это сложно проверить! — да еще такое приданое… Вот сами девушки обижались, — добавил я справедливости ради, — забавно, правда?

— Куда уж забавнее, — проворчала Фергия. — Но некоторым, значит, везет?

— Ну да. Мне вот не везло. Но судьба есть судьба: кто-то воровал принцесс и купеческих дочерей, потом… потом то ли звезды так встали, то ли произошло сопряжение небесных сфер — и он повстречал дочку трактирщика или свинарку, да и пропал.

— Или рабыню.

— Или рабыню, — согласился я.

Сложно оказалось вот так рассказывать обо всем этом — среди дня, под ярким безжалостным солнцем. В сумерках было бы легче… возможно.

— А что, согласия этой самой судьбы не спрашивают? — спросила вдруг Фергия. — То есть вы-то спросили, и то лишь потому, что Аю была маминой рабыней, а Гаррешу явно не хотелось идти на кражу. Или, если бы мама отказала, вы бы все-таки выкрали Аю?

— Ну, Флоссия явно не была против. Это Аю сказала «нет». Наверно, я действительно утащил бы ее, унес подальше в надежде, что она простит меня за это, привыкнет и…

— Я знаю. Но если бы мама не стала спрашивать, чего там желает рабыня, а просто продала ее вам, тогда что?

Я не знал ответа.

«А если бы не опасность, грозившая Флоссии, опасность, о которой Аю даже предупредить хозяйку не могла… да та бы и не поверила! Так вот, если бы не это, если бы не условие, которое Аю мне поставила, а мы с дядей и остальными выполнили, согласилась бы она стать моей женой? Или она сделала это только в обмен на спасение Флоссии? — Я невольно встряхнул головой, будто это могло помочь навести порядок в мыслях. — Нет, чепуха! Может, с Флоссией бы вовсе ничего не случилось! Аю же сказала, что не вполне уверена, она тогда не слишком четко видела, что произойдет…»

— Судя по вашим гримасам, вы додумались до чего-то крайне неприятного, — заметила Фергия, попивая свое чудовищное варево. — Хотите, угадаю?

— Не надо. Мы же вернулись к тому, с чего начали, верно? — медленно выговорил я. — К вопросу о детях.

— Как-то у вас, Вейриш, мысль странно развивается, с завихрениями.

— Нет, почему же? Просто если так, то все сходится. — Я немного помолчал, потом все-таки решился: — Я говорил Флоссии, что потомство у нас с людьми появляется почему-то только тогда, когда девушка не знала других мужчин. Аю была нетронутой, это точно. Соплеменники никогда бы не посмели надругаться над ашшу, а торговцы… у них есть товар получше. Но кое о чем я тогда умолчал, Фергия. Не потому, что забыл, а потому, что считал сказками.

— Ну, не томите! — поторопила она. — А то я спать хочу.

Я усилием воли проглотил ругательство и завершил мысль:

— Чувство должно быть взаимным, понимаете? Двое должны не просто делить ложе — это многим нравится само по себе, — а по-настоящему сделаться единым целым. И выходит, что все эти годы…

Вот тут-то я и полетел носом в песок — рука у Фергия оказалась, пожалуй, тяжелее, чем у ее матушки. Ну да чтобы сладить с дикой лошадью, сила нужна немалая…

— Вы с ума сошли? — выговорил я, отплевавшись от песка и взглянув вверх.

Фергия стояла надо мной, и вид у нее был крайне недобрый.

— Скажите спасибо, что ногой не добавила.

«Спасибо», — мысленно произнес я, потому что кованым сапогом по ребрам — это больно, помню, как меня били в Арастене… забудешь такое, пожалуй!

Вслух же спросил:

— Что на вас нашло?

— Да так, подумала, если вас встряхнуть, мозги на место встанут, — мрачно ответила Фергия и села на место, удостоверившись, очевидно, что я не собираюсь превращаться и убивать ее на месте. — Слышали бы вы себя со стороны, Вейриш… Удавить за такое мало!

— Что я сделал-то?!

— Не сделали, а сказали, а прежде того — подумали. О том, что Аю терпит вас столько лет исключительно из чувства долга: вы же выполнили свою часть сделки, не так ли? Спасли ее «аяйку»? Ну вот… Разве могла она вам отказать после такого? А вы, к слову, хороший муж по любым меркам: в постель Аю сразу не потащили, дождались, пока девочка вырастет и созреет, а к тому времени она к вам привыкла, привязалась… — Фергия перевела дыхание и продолжила: — Вы добрый и щедрый, сделали ее женой, разрешили распоряжаться в доме, отдали хозяйство в ее руки, даже шуудэ без ее разрешения и совета не покупаете. Такой мужчина у нее на родине — на вес золота, что уж говорить о незнакомых чужедальних краях! Что, скажете, я не права?

Я промолчал, поскольку Фергия озвучила именно то, что промелькнуло у меня в голове прежде, чем я получил затрещину.

— Только вы все-таки идиот, Вейриш, — закончила она, — как подавляющее большинство мужчин.

— Что, даже ваш отец?

— О, он особенный, как мама говорит. В смысле, ей ни разу не встречалось никого настолько… настолько… — Фергия отчаялась подобрать определение и махнула рукой. — Словом, он вам еще фору даст, пускай вы и долгоживущий дракон.

Я молчал — что тут скажешь? Заронить зерно сомнения легко, а в моем случае оно упало на благодатную почву. Сам виноват — думал, что верю Аю как самому себе, но несколько случайно брошенных фраз — и вот я уже подозреваю ее в том, что не была искренна… И как только люди ухитряются жить вот так годами? Слова не скажи, не взгляни — все это может быть истолковано превратно и использовано против тебя…

— Только не говорите, что это ваше проклятие виновато. — Фергия словно прочла мои мысли. — Вы прожили с Аю тридцать лет с небольшим. Я бы давно вас удавила, проклятие там или нет, а она вас любит. Может, не страстно, как пристало юной принцессе, едва лишь осознавшей чувства, но честно и верно. А если вам этого мало, то уж извольте дождаться, покуда Аю вас освободит, и только тогда летите на поиски новой избранницы!

— Я ничего подобного не имел в виду! Я хотел лишь узнать…

— О детях?

Я молча кивнул.

— У вас их нет, — любезно напомнила Фергия. — Но в этом нет ни вины Аю, ни вашей. Такое случается, Вейриш, безотносительно великой любви и прочего. Особенности организма. Вон у торговца Улуша от трех жен и нескольких шуудэ — только девочки. А стоило второй жене изменить ему с соседом, тут же родился мальчик. Или у стражника Вэйра — от жены никого, от шуудэ — четверо мальчишек.

— Что… не совпали? — Я нашел в себе силы улыбнуться.

— Да.

— И сколько я вам должен за ответ? Я ведь обещал.

— Нисколько. Аю уже расплатилась.

— То есть?…

— Вы полагаете, за тридцать с лишком лет она не изучила вас вдоль и поперек? И не догадалась, какой именно вопрос вы мне зададите? Бить вас некому, Вейриш, — внезапно добавила Фергия и зевнула. — Я спать ложусь, до вечера, а вы как хотите. Но если станете засыпать на лету, я вас живо взбодрю…

Я покосился на ее сапоги и согласился — взбодрит, еще как. У меня прочная чешуя, но Фергия как-то ухитрялась достучаться до моих ребер. А это, повторюсь, больно.