Возвращение

Кира Измайлова, 2012

Все хуже и хуже обстоят дела с раскрываемостью преступлений в Арастенском королевстве. Катастрофически не хватает судебных магов! В такой ситуации Флоссия Наррен, потомственный судебный маг, просто не может остаться в стороне. Десять лет назад она была вынуждена покинуть Арастен. Ведь тогда речь шла о безопасности близких людей. Но теперь не время думать о личных проблемах – нужно выполнять долг! И Флоссия с головой погружается в раскрытие множества запутанных преступлений, еще не зная, что ей предстоит встретиться с грозным противником, отыскать потерянную любовь и наконец избавить королевство от безумного злодея, который… Впрочем, это пока секрет!

Глава 8

Конец охоты

…Ехали довольно быстро: «воздушная дорожка» сбоев не давала, а кони уже притерпелись к раздражающей, но, вне всякого сомнения, полезной магии. Гвардейцам это тоже нравилось. Агер попытался пошутить, мол, неплохо бы в каждый отряд поставить по магу, чтобы не приходилось лошадей калечить и самим мучиться, но поддержки не нашел и умолк. Впрочем, я-то как раз была с ним солидарна: даже слабенький маг в отряде может избавить спутников от массы неприятностей. Я не говорю о стычках с врагами (хотя и там маг незаменим — может прикрыть от стрел, может залечить рану), но даже в том, что касается бытовых мелочей вроде такой вот «дорожки» над опасным местом, обеззараживания воды, если не в чем ее вскипятить или нельзя разжигать костер… Увы, тут все же нужен маг широкого профиля, а их слишком мало, чтобы так распылять их умения. Коллегия придерживается мнения, что каждый должен заниматься своим делом: маг-медик — лечить, боевой маг — воевать и так далее. Совершенно не в ее интересах выпускать в мир таких вот… способных решать много разных задач. Это мне было хорошо знакомо, о том же говорил Наор, чтобы ему на том свете (или куда он угодил после смерти) икалось… Сложившийся порядок вещей изменить сложно. Да и нужно ли?

Я отвлеклась на размышления, а когда вернулась к реальности, мы уже подъезжали к деревне — она оказалась совсем близко, не больше полутора весс. Пришлось развеять «дорожку»: не хватало еще, чтобы кто-нибудь увидел нашу парящую над землей кавалькаду и переполошил всю деревню… Пусть деревенские ложатся рано, но ведь непременно найдется кто-нибудь, страдающий бессонницей!

Мы высматривали хоть какой-нибудь дом, где теплился бы огонек за закрытыми ставнями, когда я вдруг резко осадила кобылу.

— В чем дело? — Лауринь завернул жеребца, тревожно всматриваясь в мое лицо, но я жестом велела ему замолчать.

Подтолкнула каблуками лошадь, поравнялась с ним, сказала сквозь зубы:

— Он рядом, Лауринь.

— Кто? Бакко? — не понял он.

— Тот, кто вызвал Гончих. — Я передернула плечами. Отвратительное все же ощущение! — Или в этой деревне, или где-то совсем недалеко.

— Так, может…

— Сперва найдем вдову, — перебила я. — След яркий, я его не потеряю. Лауринь…

— Да?

— Он не должен быть таким ясным, — сказала я медленно. — Времени с момента гибели нейра Ильзора прошло достаточно, след бы уже потускнел. Вы понимаете, что я хочу сказать?

— Он призывал свору снова? — негромко сказал Лауринь.

— Похоже на то… — Я повыше подняла воротник. — Ладно, разберемся. Знаете, мне надоело кружить. Стучите в любые ворота, дворов тут немного, наверняка все друг друга знают!

Увы, имени вдовы, у которой жил во время отсутствия хозяина Бакко, в имении нам никто не смог сообщить. То ли не знали, то ли просто не хотели говорить. Скорее, первое. Вряд ли ушлый Бакко был очень уж откровенен со слугами из поместья, а те наверняка воротили нос от деревенщины: как же, они давным-давно допущены в господский дом, а этот откуда взялся?

Оставалось только искать…

На громкий стук в ворота (дом был добротный, двор большой, забор высокий, крепкий, за ним брехали сторожевые псы, по ночному времени спущенные с цепей, не иначе тут жил сам староста) высунулся заспанный малец, услышал приказ отворить, увидел аж троих гвардейцев верхами да вдобавок непонятную женщину с огоньком у левого плеча, ойкнул и пропал из виду. В доме зашумели, в окнах затеплился свет, кто-то, похоже, побежал сажать собак на цепь. Наконец залязгали засовы, ворота приотворились. Нам предстал, видно, сам хозяин дома — высокий могучий бородач в медвежьей шубе, накинутой на исподнее, с фонарем в руке. За его спиной маячило несколько крепко сбитых парней с топорами — наверно, сыновья или работники.

— Капитан королевской гвардии Лауринь, — отрекомендовался Лауринь. — Нам необходимо задать вам несколько вопросов.

— Что ж на ночь глядя… — протянул бородач, недоверчиво глядя на нас. Вид форменной одежды его, видимо, успокаивал, но сам факт ночного визита, наоборот, пугал. Не любят деревенские тех, кто шастает ночами, и правильно делают.

— Дело не терпит отлагательств. — Лауринь спешился, его примеру последовали гвардейцы. Я продолжала наблюдать за этой сценой с лошадиной спины. Предпочитаю иметь хороший обзор на тот случай, если крестьянам вдруг вздумается взять гвардейцев в топоры. — Вы?..

— Староста я здешний. — Бородач нахмурился. Надо же, я угадала! — Ивоком кличут…

— Почтенный Ивок, — я заставила кобылу шагнуть вперед, развернуться боком, — у вас в деревне, вижу, принято держать гостей за воротами на морозе? Да еще тех, кто не из праздного любопытства пожаловал, а по заданию Его королевского Величества? Однако и нравы же у вас!..

Ивок нахмурился.

— Ах да, я не представилась, — холодно улыбнулась я, заставив огонек-спутник вспыхнуть ярче. — Независимый судебный маг Флоссия Нарен. Вы, может, все-таки позволите нам войти? Холодно на улице, знаете ли, мы устали, а вы, вижу, в одних подштанниках…

Ивок отступил назад. Я знала, что на деревенских слово «маг» обычно действует гипнотически, и беззастенчиво этим пользовалась.

— Ну так… — пробасил староста после заметной внутренней борьбы. — Прошу извинить, госпожа маг, если что не так… Просто оно как-то…

— Прекрасно понимаю, — кивнула я, спешиваясь. — Ночные визиты до добра не доводят, но уж простите, выхода иного нет. Да мы ненадолго. Несколько вопросов, и можете снова ложиться спать, почтенный Ивок.

— Коли так… — Староста сделал своим парням знак, и те расступились. — Заходите, госпожа маг, и вы, господа. Уж не обессудьте, в доме не прибрано, спали все…

— Ну что вы, мы прекрасно все понимаем, — усмехнулась я, бросая поводья Трейсу. Этим двоим придется подождать во дворе, заодно за лошадьми присмотрят. — Куда идти-то?

— Сюда, сюда, — указал Ивок. Покосился на Трейса и Агера, спросил вполголоса: — А эти господа как же?

— Я ведь говорю — мы ненадолго, — приторно улыбнулась я, входя в сени. В доме было жарко натоплено, душно. — Господа во дворе обождут.

— Ну так… — Староста провел нас в большую горницу, водрузил свой фонарь на стол.

Я притушила огонек-спутник, чтобы не мешал, уселась без приглашения на лавку. Лауринь последовал моему примеру.

За стенкой кто-то копошился, тканая занавесь, отделявшая это помещение от других вместо двери, колыхалась — видно, домочадцы Ивока изнемогали от любопытства и страха одновременно.

— Чего изволите, господа хорошие? — спросил староста, строго поглядывая на нас и поглаживая бороду. Видно, в доме ему было уютнее, чем на дворе, да и то, выскочи на мороз в подштанниках…

— Всего несколько вопросов, — произнесла я, небрежно крутя в пальцах ар. Не люблю такие методы, но время сейчас было дороже золота. — Первое. Знаком ли вам некто Бакко Рин?

— Бакко? — мохнатые брови старосты поползли вверх. — Так конечно… А нешто натворил чего-нибудь?

— Откуда вы его знаете? — проигнорировала я его вопрос.

— Так вечно тут ошивается, — ответил староста. Видимо, у него немного отлегло от сердца. — Сам-то он не из нашей деревни родом будет, подальше немного жил… А потом его нейр Ильзор в услужение взял. Бакко тут и прижился, видно, чтобы сразу под рукой у хозяина оказываться, чуть тот нагрянет в наши края… — Староста помолчал, погладил бороду, добавил раздумчиво: — Родни у него здесь нет, так он у бабы одной пристроился. Муж у ней помер, одной тяжело по хозяйству, ну Бакко и помогал… Все уж его за ейного мужа считать начали, ее сынок его папкой кличет… А что, — снова спросил Ивок, — правда натворил чего?

Я не ответила, продолжая крутить в пальцах монету. Мой расчет оказался верен: своего бы староста так просто не сдал, но Бакко был пришлым, да еще ставил под угрозу безопасность деревни, так что его моментально выдали с потрохами…

— Давно вы его видели в последний раз? — спросила я.

— Ну так… — Староста призадумался. — С неделю как уехал. Это, значит, нейр Ильзор пожаловал. Бакко как нюхом чуял — мигом в имение срывался! Вроде так, госпожа маг…

— Ну и последний вопрос, — сказала я. — Как звать эту женщину и где ее найти?

Вот тут Ивок замялся. Вдова уже была своей, поэтому…

— Мы только зададим ей несколько вопросов, — поспешила успокоить я. — Видите ли… Вы уже слыхали о том, что нейр Ильзор погиб?

— Как?.. — Судя по выражению лица старосты, он ничего не знал. Но оно и понятно, из имения никого не выпускали, чтобы слухи не распространились раньше времени. Как видно, принятые меры оказались действенными.

— Таинственно! — ответила я не без удовольствия, следя, как вытягивается физиономия Ивока. — А Бакко пропал бесследно. Вот ищем. Может, видел, кто его хозяина-то, потому и сбежал… если жив еще, конечно.

— Ну коли так… — Староста мотнул кудлатой головой и объяснил, как добраться до дома вдовы. Еще и провожатого нам дал, сказав, что абы кому одинокая женщина ночью не откроет, а его-то сыновей она уж знает.

Засим мы и распрощались, довольные друг другом, при этом староста стал богаче на целый ар, а мы сберегли массу времени.

— Интересные у вас приемы, госпожа Нарен, — хмуро сказал Лауринь, когда мы шли за провожатым.

— Перенимайте, Лауринь, пока я жива, — хмыкнула я. Да, в прежние времена я такими вещами не злоупотребляла. Но, повторюсь, сейчас не было времени долго и методично вытряхивать из старосты подробности. О нет, это не так уж сложно, но… время, время! — И не забудьте про служебные расходы, кстати.

— Не мелочитесь, госпожа Нарен, — не без иронии сказал Лауринь. — Что такое один ар в сравнении с вашим гонораром?

— Во-первых, не один, а три, не забывайте о слуге из имения, — напомнила я. — Во-вторых… гора по камушку складывается, знаете ли. Тут ар, там ар… так и разориться недолго!

— Пришли, госпожа, — с опаской окликнул сын Ивока. Похоже, ему не терпелось убраться подальше.

Я посмотрела на дом. Доводилось мне видать вдовьи хозяйства, ну так это на них нисколько не походило. Кровлю, видно, недавно подновляли, в заборе вон новые доски виднеются, дом опять же в порядке, а в хлеву кто-то сыто похрюкивает и шумно вздыхает. Словом, чувствовалась мужская рука, этот Бакко был парнем домовитым…

— Ита, Ита, открывай! — забарабанил сын старосты в ворота. — Слышишь, нет? Это я, Данис! Ита!..

Последовало повторение недавнего спектакля: сперва забрехал цепной пес, затеплился свет, потом в доме расплакался ребенок, затем скрипнула дверь и прозвучали чьи-то шаги.

— Правда, что ли, ты? — подозрительно спросил женский голос.

— Да я, я, открывай, — зачастил Данис. — Отец прислал, дело важное!

— Да ты не один, — слух у вдовы был чуткий. — Кто там еще?

— Господа важные, из столицы, — ответил Данис. — И госпожа маг. Спросить тебя о чем-то хотят, так что давай, Ита, открывай уже, холодно ведь!

— А что среди ночи? — не унималась вдова. Впрочем, я на ее месте тоже не торопилась бы открывать незнакомцам, пусть даже с ними явился сын старосты.

— Господа говорят, времени нет, — сказал Данис. — Да откроешь ты или нет?! Ворота ломать прикажешь, что ли?

— Попробуй только! — зло ответила Ита. — Кобеля спущу!

— Кобель твой незнамо где! — хохотнул Данис.

Хм… Похоже, на вдовушку положил глаз не один Бакко, да только Ита дала Данису от ворот поворот.

— Послушай-ка. — Я отстранила парня, подошла к воротам почти вплотную. — Как там тебя… Ита? Мы не разбойники с большой дороги, по этому поводу не волнуйся. Ты слышала, что нейр Ильзор погиб?

— Нет, — после короткой заминки ответила Ита. — А я-то тут при чем?

— Бакко, твой… хм… приятель ведь был в услужении у нейра Ильзора, так? Он пропал, мы ищем его. Возможно, он видел преступников.

— У меня его нет, — сказала женщина, помолчав. — Я ничего не знаю.

— Может, ты нас все-таки впустишь? — Тут что-то было неладно, я чувствовала.

Ответа не последовало, видимо, Ита колебалась, но мне уже надоело ждать. Короткий жест — и с той стороны ворот лязгнул засов, женщина испуганно вскрикнула.

— Не стоит заставлять магов ждать, — любезно сообщила я кутающейся в огромную шаль женщине, входя в распахнувшиеся ворота, и повернулась к Данису: — Ты, любезный, можешь быть свободен. Отцу благодарность передай.

Потертый риш сверкнул в лунном свете и исчез. Будет с него и такой малости, не тесами же разбрасываться…

Я снова обратилась к Ите — она расширившимися от страха глазами следила за тремя гвардейцами, заводящими во двор лошадей:

— Куда пройти-то? Мороз такой — дышать трудно…

Я сделала шаг к дому, но женщина ринулась наперерез, загородила дверь собой, забормотала:

— Не пущу, не пущу!..

— Лауринь, сделайте что-нибудь, — удрученно попросила я. — Дамы — это, скорее, по вашей части!

Выручил Агер, до сих пор ничем не отличившийся. Он как-то удивительно ловко перехватил заметавшуюся Иту, облапил, повлек в дом, ласково приговаривая:

— Идем, идем, милая, никто тебе дурного не сделает, видишь, господин капитан здесь и госпожа маг тоже… Идем…

— Ребенок!.. Ребенка не трогайте! — рванулась из его рук Ита.

— Да на что нам твой ребенок? — успокаивающе прогудел Агер. Он был здоровенным детиной, примерно одного роста со мной, только намного массивнее, и с Итой справлялся без труда. — Господа тебя расспросят кой о чем, вот и все. Что ж ты, милая, сразу перепугалась-то так? Или обидел кто?..

Женщина молчала.

Когда мы расположились на кухне, при свете моего огонька-спутника стало видно, что Ита — особа весьма миловидная, статная, с густыми русыми волосами. Вот если бы еще не затравленное выражение лица…

Где-то в глубине дома плакал ребенок, но негромко, не навзрыд. Ясно, проснулся от шума, но напугаться толком не успел, скоро уснет.

— Значит, Ита… — Я села напротив женщины. Агер придерживал ее за плечи, чтобы не выкинула чего, а может, успокаивал. — Кто тебя так перепугал, а? Данис, что ли?

— Данис, кобель клятый, только Бакко за ворота, начинает шастать! — выплюнула Ита зло.

— Ага. И давно твой Бакко… за ворота? — поинтересовалась я.

— Неделю уж, — ответила Ита. Видно, решила, что запираться нет смысла. — Как хозяин его приехал, так он в имение и умчался.

— Несладко, должно быть, с таким мужиком в доме, — сказала я. — То он есть, а то раз — и нет его…

— Получше других будет, — мрачно сказала женщина. — Хозяин хорошо если раз в месяц приедет, и то ненадолго, а платит, будто Бакко все время при нем. Платил, то есть… — поправилась она, настороженно глядя на меня.

— Значит, ты его уже неделю не видела… — протянула я. — А не знаешь, куда он мог податься, если не к тебе?

— Домой, может, — пожала плечами Ита, елозя на лавке. — То не близко…

— Да уж знаем, — усмехнулась я. — Что же… Уж прости, что потревожили ночью, но — служба!

— Это вы простите, госпожа, — понурилась Ита. — Испугалась я сильно, Данис этот… чего от него ждать…

— И правда, — хмыкнула я, поднимаясь на ноги. — Трейс, будьте так любезны, отодвиньте-ка стол.

Гвардеец покосился на меня с удивлением, но просьбу выполнил. Массивный, добротно сработанный стол он сдвинул не без труда. Ита замерла на лавке, будто оцепенев.

— Прекрасно, просто прекрасно… — Носком сапога я поддела половик, откинула в сторону. Взглядам открылись щелястые, чисто выскобленные доски пола. — Трейс, не сочтите за труд…

Гвардеец и сам уже понял, что нужно делать, присел на корточки, повозился, пока сообразил, как подцепить нужную доску, и поднял люк, ведущий, надо думать, в подпол. Пахнуло холодом.

— А вот и наша пропажа! — удовлетворенно сказала я, заставляя огонек-спутник вспыхнуть ярче. Из темного провала подпола на нас смотрели два перепуганных глаза на бледном, заросшем щетиной лице. — Бакко Рин собственной персоной, я не ошибаюсь?

Ита заплакала навзрыд, закрывая лицо руками, Агер загудел что-то успокаивающее, а Трейс помог Бакко выбраться из подпола. Бедолага, похоже, замерз, у него зуб на зуб не попадал.

— Женщину — в другую комнату, — сориентировался в ситуации Лауринь. — И успокойте ее как-нибудь, чтобы не выла на всю деревню.

Агер, понятливо кивнув, увлек Иту прочь из кухни. Та не шла, упиралась, но гвардеец вытолкал ее, приговаривая:

— Иди, иди, милая. Нечего тут… Вон у тебя ребеночек плачет, поди, угомони его!

Это подействовало, Ита, по крайней мере, перестала рыдать.

— Значит, Бакко Рин… — Я обошла парня вокруг. Они с Итой, должно быть, хорошо смотрелись вместе: Бакко оказался рослым, симпатичным парнем, только перепуганным до полусмерти. — Ты что ж, стервец, вытворяешь, а? Хозяин погиб, вся округа на ушах стоит, виновника ищет, а ты в подпол ко вдовушке зашхерился и думаешь, что тебе все с рук сойдет?!

— Не губите, госпожа! — в голос взвыл Бакко и грянулся на колени. Кажется, я переборщила. — Не я! Не я это! Не я-а-а…

— А если не ты, то что ж так запрятался? — спросила я. — Который день тебя ищем!

— Со страху, госпожа! — провыл Бакко. — Такого натерпелся…

— Трейс, проверьте лошадей, — вполголоса приказал Лауринь. Верно, незачем рядовому слышать о том, что может рассказать Бакко.

— Ты видел, кто твоего хозяина убил? — Я присела на лавку напротив Бакко.

Парень мелко закивал. Судя по тому, как кривилась его физиономия, он действительно перепугался до мокрых портков.

— Рассказывай, — велела я. — И поживее! И так из-за твоей трусости сколько времени потеряли!

— Ехали мы… — Бакко продолжал выбивать зубами дробь. — Ехали к нейру Текеру… Все как всегда… Хозяин веселый был, он у друга бывать любил, а что ж не любить… — Парень сглотнул. — Едем, едем… Тут лошади встали и дальше — ну ни в какую! Думаем, может, волки, видали их в тех местах… И правда — глядь, а по полю бегут… бегут…

Бакко начал заикаться, пришлось сунуть ему свою фляжку, в которой у меня отнюдь не вода.

— Так кто там бежал?

— Н-не знаю, госпожа… — После моего пойла Бакко явно полегчало. — Сперва решили, правда волки. Только здоровы больно… А потом… потом окружили нас, стали и стоят… Вроде как смотрят, только… — Бакко передернулся. — Только глаз у них нету! Вот клянусь — нету!.. Лошади в пене все, дрожат… а потом вдруг понесли… Моя меня почти сразу сбросила, я в снег-то упал, думаю, ну все, конец! Разорвут! А они… они прямо по мне промчались, я и не почуял… На карачки встал, вижу — летят за хозяином…

Он остановился, чтобы отдышаться.

— Его тоже лошадь скинула, — закончил Бакко. — Я видел, он в лес побежал, видно, ополоумел со страху, и то… А они за ним. Тихо так, медленно… И снег под ними не проваливался, вот где ужас-то! А дальше я уж ничего не видел, как побежал в обратную сторону… думаю, вот сейчас с ним разделаются и меня догонят! Не догнали… — Он шмыгнул носом.

— Что ж ты в поместье не вернулся? — спросила я сурово.

— А подумал… Хозяйка меня и так терпеть не может, а тут уж точно заявит, что я виноват, хозяина не уберег, — повинился Бакко. — Я бы и рад… но такого страху никогда не видел! Хотел домой бежать, подальше отсюда, а там еще куда…

— И почему не побежал?

— Страшно… — Бакко не врал, я видела. — Как досюда дошел, не помню… По лесу иду — аж обмираю, все мерещится, что вот они сейчас выскочат! Да что там, я вон во двор вошел, кобель ко мне ласкаться — а я чуть на крышу не запрыгнул…

— А в подпол зачем полез? — поинтересовался Лауринь.

— А кто знает, что хозяйка удумает, — ответил Бакко. Ее он явно боялся не меньше, чем Гончих. — Решит, что я тут каким-то боком замазан, а то и вовсе на меня все свалит… А я ж не виноват! И Ита здесь с пацаном — как они без меня одни? Думал, отсижусь, а как уляжется все, уедем куда-нибудь, хоть бы и ко мне в деревню… Ите рассказал, она меня прятала, как могла…

— Все ясно, — вздохнула я. — Вот что, друг любезный… Что ты не виноват, мы знаем. Расскажи лучше вот о чем: ты ведь своему хозяину девок красивых подсовывал?

— Было дело, — не стал запираться Бакко. — А что такого? Я ж не силком! Будто они не знали, что к чему… Хозяин мужик был справный и не жадный, кому плохо? Нейрам тоже повеселиться надо, особенно если женушка навроде бревна промороженного!

— Ну и кто последней был? — спросила я, ожидая, что придется тащиться еще за десяток весс в поисках очередной возлюбленной нейра Ильзора.

— Так Сана! — обрадованно ответил Бакко. — То мельника дочка, они тут на отшибе живут. Хозяин на нее давно уж заглядывался, а о прошлом годе она как раз в самую пору вошла, ну и сладилось… Она девка хорошая, добрая, на лицо красивая. Да и отец не так чтоб возражал, он на хозяйские деньги мельницу перестроил, краше прежнего стала!

— Покажешь, где живет-то? — Я чувствовала, что след становится все горячей и горячей.

— Нет, нет, — замотал головой Бакко. — Не пойду! Объяснить объясню, тут и дурак не заблудится, а провожать не стану!

— Ладно, — смилостивилась я. — Объясняй и иди свою Иту успокаивай, она уж изревелась!

— Хорошая баба, — ласково сказал Бакко, на миг просветлев лицом. Видно, это было высшей похвалой в его устах. — Хозяйничает отменно, не прекословит, а что с пацаном, так оно даже и лучше — сразу ясно, что не пустоцвет. Там, глядишь, и своих заделаю…

— Не отвлекайся, — велела я.

Через четверть часа мы покинули пределы деревни. Мельник действительно жил на отшибе, у реки, не так чтобы далеко, но не на виду. Надо думать, дочку его ушлый Бакко приглядел для хозяина еще и из этих соображений.

— Флоссия, — поравнялся со мной Лауринь. — Позвольте вопрос.

Я невольно вздрогнула.

— Только не снова! — попросила я. — Спрашивайте просто так, умоляю вас!

Лауринь, видимо, тоже вспомнил свое обыкновение задавать мне вопросы только после разрешения, потому что улыбнулся.

— Хорошо, — сказал он. — Как вы догадались, что Бакко в доме? С помощью магии?

— С помощью магии я могла определить только, что он там был, но давно ли — сказать сложно, — ответила я. — Все намного проще, Лауринь. Меня насторожило поведение Иты. Очень уж она не хотела нас в дом пускать, помните? Это раз. Два: когда мы все же вошли, она не кинулась успокаивать сына, а сразу уселась на лавку и сидела, как пришитая. И не говорите, что ее держал Агер! Если женщина рвется к своему ребенку, ее никакой гвардеец не остановит!

— Да, пожалуй, — согласился Лауринь.

— Третье… — Я посмотрела на небо. — Она все сучила ногами, я пригляделась — оказалось, она пытается разровнять половик. Он был собран складками, как если бы стол двигали. Но вы видели этот стол, Лауринь, лишний раз его без нужды двигать не станешь. И не на месте он там был… Похоже, будто Ита его подвинула, чтобы спрятать нечто. А что можно прикрывать половиком? Да лаз в погреб, конечно, их обычно на кухне и делают… Только и всего.

— Как же она этот стол своротила? — покачал головой Лауринь. — Трейс, и тот его не сразу отодвинул…

— Ну, испугавшись за любимого, еще и не такое сделать можно, как говорят, — усмехнулась я.

— Понятно… — Лауринь призадумался. — И только из этого вы сделали вывод о том, что Бакко прячется в доме?

— Не совсем, — призналась я. — Видите ли, Лауринь… Запах хорошо ношенных мужских портянок я ни с чем другим не спутаю! Уж за неделю-то он должен был выветриться.

— Теперь понятно, почему вы так часто говорите о сыщицком чутье, — кивнул Лауринь, едва сдерживая улыбку. — Да, Флоссия… Боюсь, без вас мы бы еще долго искали этого прохиндея.

— Думаю, вы бы застряли еще на старосте, если бы постучались именно к нему в дом, — хмыкнула я. — Да и на любом другом тоже. Вы арнай, Лауринь, и офицер, это вас оправдывает… Но за десять-то лет можно было научиться находить общий язык с крестьянами!

— Обычно хватает вида мундира и звания, — дернул плечом Лауринь. — Да и… за последние несколько лет это едва ли не первый случай, когда приходится допрашивать крестьян!

— Тогда вам действительно повезло, что я оказалась с вами, — согласилась я.

— Вроде приехали, господин капитан! — окликнул ехавший впереди Трейс. — Вон река, а вон мельница!

На мельнице, похоже, ложились спать позже, чем в деревне. Судя по луне, близилась полночь, а в окошках еще теплился свет.

— Кто? — глухо спросили из-за ворот. Который уже раз за ночь?

Лауриню, похоже, это уже тоже надоело, потому что он резко ответил:

— Откройте, именем короля!

— Мало ли кто именем короля прикрывается, — резонно ответили изнутри. — Кто такие будете, господа?

Лауринь явственно скрипнул зубами, но ответил:

— Капитан королевской гвардии Лауринь.

— Независимый судебный маг Флоссия Нарен, — добавила я. Что поделать, ворваться во двор к мельнику можно, но на добровольное сотрудничество потом рассчитывать сложно, это не одинокая вдова, которую можно напугать!

Залязгали запоры, ворота отворились с поразительной быстротой.

— Госпожа Нарен? — спросил длиннорукий бородач в накинутом на плечи овчинном полушубке. Похоже, спать он еще не собирался, поскольку в отличие от старосты Ивока щеголял далеко не в исподнем.

— Мы знакомы? — приподняла я брови. Я этого человека не помнила.

— Что вы, госпожа, — усмехнулся мельник. — Слышал я о вас от троюродного брата, он в Арастене пекарем работает… Вы еще его хозяина от виселицы спасли!

— Папашу Власия, что ли? — осенило меня.

— Точно, его! — расплылся в радостной улыбке мельник. — Да вы проходите, госпожа, проходите, сейчас мальца кликну, чтобы лошадок ваших на конюшню поставил!

— Как тесен мир… — сквозь зубы произнес Лауринь.

— И не говорите, — согласилась я. — Однако это удачное совпадение, не находите? Не пришлось долго и нудно уговаривать хозяина отворить…

— Госпожа Нарен, идемте в дом, — пригласил мельник. — Сюда, сюда… Райн! Райн, а ну живо на стол собери! — Он снова обернулся ко мне: — Вы по делу в наших краях или так, заплутали?

— По делу, — я решила не тянуть время. — Любезный, мне нужно поговорить с вашей дочерью. Сана ее зовут, верно?

— Верно, — насторожился мельник. — А откуда…

— Нейр Ильзор погиб, — негромко сказала я, и парнишка, быстро метавший на стол разномастную посуду, вздрогнул и уронил тарелку. Не разбил, правда.

Мельник осел на лавку.

— Как так?.. — спросил он потерянно. — Как погиб? А мы и знать не знаем… Давно?!

— Меньше недели, — ответила я. — Слухи, видно, еще не дошли.

— Ох… — Мельник выглядел совершенно потерянным. — Дочка-то… Дочка-то… Сейчас скажу ей…

Он утопал куда-то вверх по лестнице, а парнишка продолжал собирать на стол. Руки у него заметно дрожали. С чего бы вдруг?

— Тебя Райном звать? — обратилась я к нему. — Ты кто таков будешь? Работник?

— Вроде того, госпожа, — ответил он, не глядя на меня.

— Он мужа сестры моей жены-покойницы племянник, — сообщил успевший вернуться мельник. — Седьмая вода на киселе, а все ж таки родственник, вот, взял в обучение, сыновей-то нет. Он сам из деревни, иногда только ночевать остается…

— Ясно… — я вздохнула. — Так что Сана?

— Плачет, — угрюмо ответил мельник. — Ревет в три ручья. Хотел ее сюда привести, не идет.

— Я поднимусь?

— Конечно, госпожа… — Мельник проводил меня унылым взглядом.

Я быстро поднялась по скрипучим ступеням; тут, на втором этаже, было тихо, только всхлипывал кто-то за дверью.

— Сана? — Я толкнула дверь и оказалась в маленькой комнате, ярко освещенной несколькими свечами.

Девушка, должно быть, вязала, когда пришел отец с дурной вестью: на полу валялась корзинка, раскатились во все стороны клубки разноцветной пряжи… Сана тихо плакала, сидя на кровати — широкой, совсем не девичьей.

— Сана, — повторила я, и девушка подняла на меня глаза.

«Хороша, — отметила я. — Такой бы не на мельнице жить, а быть как минимум нейрой!» Синие глазищи, светлые, с золотистым отливом волосы, нежная кожа, очаровательное личико, родинка над левой бровью… Фигурка, насколько я могла судить, тоже была неплоха.

— Отец тебе сказал, что нейр…

Сана кивнула. В глазах ее стояло самое настоящее горе, неподдельное, так не плачут по случайному любовнику. Гончих вызывала не она, тут и проверять не нужно было.

— Расскажи мне все, — попросила я, присаживаясь рядом с ней. — С самого начала.

— А что говорить… — Она опустила ресницы. — Кавис… нейр… Он часто приезжал, еще когда я маленькая была… Мне тут одной скучно было, отец отпускал в деревню к родным. Засматривалась на него: конь такой, как из сказки, сам никогда не кричал ни на кого, хлыстом не бил, если на дороге кто окажется… Только старый, отцу ровесник… — Девушка говорила все быстрее и быстрее, только слезы капали на подол. — А потом… год назад это было… стал заезжать к нам на мельницу. Гостинцы привозил, мелочи всякие, то сережки, то еще что… Шутил, смеялся, я и… — голос ее прервался. — Я и поняла, что совсем он не старый… А потом Бакко пришел. Сказал прямо, мол, понравилась ты нейру, но он тебя заставлять не хочет, а самому ему о таком говорить зазорно, вдруг откажешь… Только я не отказала…

Сана умолкла. Пальцы ее судорожно комкали и расправляли вязание: что-то пестрое, со сложным узором, для такого нужно много света, вот откуда столько свечей, а они ведь недешевы…

— Он добрый был, — тихо сказала она. — И несчастливый. Я думала — жена его не любит, так хоть я… Куда мне до его нейры, она красивая, она знатная, но хоть такая малость… Мне ничего не надо было, подарков никаких не надо, только чтобы приезжал… А он… он всегда со мной по-доброму…

Сана снова заплакала, тихо, почти беззвучно.

— Он неделю назад тут был, — произнесла она. — Подарков навез целую гору, а зачем они мне? Остался недолго… а я ему так сказать и не осмелилась… Думала, вернется от друга своего, тогда скажу…

— О чем скажешь? — нахмурилась я.

— Что ребеночек у меня будет… — Слезы катились по ее лицу, большие, прозрачные. — Он был такой добрый, вдруг бы не велел избавиться…

«Кто его разберет, может, и правда бы позволил оставить ребенка, — подумала я невольно. — Если уж целый год не бросал дочку мельника, то, как знать, не рискнул бы своей безупречной репутацией? Девчонка его, в конце концов, любила…»

— А отец твой? — спросила я. — Отец как к этому относился?

— Он сказал, лучше уж нейр, чем голодранец деревенский, — тихо ответила Сана. — А что замуж не возьмет, то неважно. Жениха несложно найти, нейр же сам приданое и даст, чтобы отблагодарить… Только я за другого не пойду… Ни за кого… даже теперь…

— Про ребенка он знает? — поинтересовалась я. Жаль было ее, влюбившуюся в мужчину вдвое себя старше, если не больше, но сколько таких я повидала на своем веку!

— Нет… не говорила пока… — покачала головой Сана.

— А кому другому?

Женщин в этом доме я вроде не приметила, но мало ли, должна быть хотя бы служанка какая-то! Не нейровой же любовнице грязь возить и за скотиной ходить!

— Только Райну, — созналась Сана. — Он мне как брат, росли вместе…

— Райну? — повторила я. Вспомнила дрожащие руки мальчишки, упавшую тарелку… — Ах ты!

Я скатилась по ступенькам вниз, огляделась.

— Где он?!

— Кто?.. — опешил мельник.

— Мальчишка! — рявкнула я. — Райн!

— Только что тут был, — огляделся мельник. — Вроде на двор вышел…

— Лауринь!..

Звать не было нужды — капитан сорвался с места вслед за мной, только дверь взвизгнула на петлях.

Во дворе — никого. Мы выбежали наружу, огляделись. Я заставила огонек-спутник взлететь повыше, осветить окрестности. Так и есть! По берегу реки, проваливаясь в снег, удирал Райн.

— Это он? — Лауринь не отставал. За лошадьми возвращаться смысла не было: пока выведем, мальчишка успеет спрятаться так, что не разыщем!

— Он! — выдохнула я, вспомнила о «дорожке», и бежать стало легче. — Помните, я сказала, что вызвавший Гончих, скорее всего, в деревне или поблизости? Ну так он из деревни, а здесь… Всех встречных проверять — никаких сил не хватит, да и кто б мог подумать на этого сопляка!

— Стой! — крикнул Лауринь. Мы были уже в нескольких шагах от Райна. — Стой, кому говорят!

— Осторожно, Лауринь! — Я схватила его за плечо, но было поздно.

Райн вдруг остановился, повернулся к нам, медленно, очень медленно. Откуда-то накатывало странное ощущение, не страх, но близко к тому…

— Вы меня не поймаете, — сказал он дрожащим голосом. — Я не дамся…

— Зачем ты это сделал? — спросила я. — Зачем вызвал Гончих? Что тебе сделал нейр Ильзор?

— Я хотел жениться на Сане, — просто ответил мальчишка. — Нам бы мельница осталась, жили бы… Она согласна была, пока… пока этот не появился… на коне, с золотыми цацками!

Мы с Лауринем коротко переглянулись. О, все боги этого мира, вот так поворот!

— Я думал… он наиграется и бросит ее, — продолжал Райн. Лицо его было белее снега, в темных глазах стояла детская обида. — И тогда она точно согласится, чтоб за меня замуж… А он все не бросал и не бросал! А потом… потом она сказала, что ребеночек у нее будет, и она еще сильнее его любить стала… И я…

— Ты вызвал Гончих, — завершила я. — Ты, наверно, давно собирался, да?

— Давно, — согласился Райн. Теперь он казался странно спокойным, этот худенький светловолосый парнишка со смешными веснушками на носу. — Еще когда он только Сану… Но я все ждал, вдруг бросит, вдруг бросит… А он не бросал!

— Значит, ее слова стали последней каплей, — тихо произнесла я и снова обратилась к Райну: — Откуда ты знаешь, как вызывать Гончих?

— Бабка научила, — отозвался он. — Она умела всякое такое. С головой у нее неладно было, но — умела… Я еще маленький был, она сказала, дай научу. Мол, если обидят сильно, сделай вот так, собачки плохих людей накажут, только пожелай. Я сам не думал, что все запомнил… — Райна явно несло. — Сперва хотел так его подстеречь, но он всегда с Бакко ездил, да и сам… Если только стрелой достать, но я не умею толком. Или отравить, но тогда обвинят Сану и отца ее… И тогда я вспомнил! Вспомнил про собак! Они правда явились… и наказали… Я все видел. Все…

Райн наклонил голову. Темнота вокруг словно бы сгустилась, даже свет моего огонька-спутника не помогал.

— Лауринь, не двигайтесь, — сказала я сквозь зубы, почувствовав, что капитан обернулся. — Ради всех богов, не двигайтесь… — Я снова крикнула Райну: — А второй раз ты их зачем вызывал?

— Я не вызывал, — удивился он. — Они пришли сами, я не звал, я просто шел на мельницу. Наверно, волк был поблизости, и они явились меня защитить…

«Как бы не так!» — подумала я.

— А теперь я женюсь на Сане, — сообщил Райн. — Мы с ней счастливы будем. Главное, чтобы никто не узнал! Поэтому…

Они явились. Точно такие, как я запомнила: здоровенные темные псы, корноухие, тупорылые… Безглазые морды обратились в нашу сторону, приоткрылись страшные пасти — на этот раз добычу не нужно было загонять, она пришла сама…

Я прижалась спиной к спине Лауриня, почувствовала, как его рука дернулась к эфесу, перехватила его ладонь, стиснула изо всех сил. Оружие тут не подмога.

— Не шевелитесь… — повторила я и почувствовала ответное пожатие.

Гончие подходили все ближе. Казалось, даже редкий снег стал падать медленнее, такой ужас разливался в морозном воздухе. Я ощущала, как вздрагивает спина Лауриня, и отчаянно надеялась, что ему хватит выдержки не броситься прочь сломя голову, как это сделал Ильзор. Меня и саму пробирала дрожь, подгибались колени.

— Сана не пойдет за тебя замуж! — сказала я Райну. Он моргнул, уставился на меня. — Ты что, не понял? Ты убил человека, которого она любила! Она и сейчас его любит, его, не тебя! Ты ее несчастной сделал, понимаешь?

Что-то дрогнуло в застывшем лице мальчишки.

— Несчастной? — тихо переспросил он и сам себе ответил: — Она так плакала… Сана…

Он то ли вскрикнул, то ли всхлипнул и вдруг бросился бежать, увязая в глубоком снегу, то и дело падая и поднимаясь.

Гончие остановились, насторожили уши. Они все еще окружали нас с Лауринем, и я изготовилась поставить защиту, когда они бросятся. Чтобы справиться с ними, потребуется время и немалые силы, и жаль, что я не одна, — придется смотреть, чтобы они не добрались до капитана!

Слепые псы все еще стояли неподвижно, а потом самый крупный — вожак, должно быть, — испустил вой, от которого у меня сердце ушло в пятки, а уж что творилось с Лауринем, боюсь даже представить… Свора, повинуясь этому сигналу, ринулась прочь от нас.

Бежать псам пришлось недалеко — они словно стелились над сугробами бесплотными тенями и легко нагнали Райна. Своего хозяина…

Вожак сбил мальчишку с ног — когда нужно, Гончие могут быть вполне материальными. Свора слилась в один темный клубок.

Я не расслышала ни звука. Если Райну повезло, он умер от страха…

Минута, может, чуть больше, и свора исчезла. Только на снегу осталось темное пятно, и меня не тянуло подходить ближе.

— Лауринь. — Я повернулась, отчаянно сдерживаясь, чтобы не стучать зубами. — Лауринь, вы как?

— Флоссия… — На капитане лица не было, но держался он молодцом. — Если вы… как вы сказали… в юном возрасте вызвали это…

— То что?

— Я, право, не знаю, кого больше бояться — их или вас… — прыгающими губами выговорил Лауринь.

Я подавила нервный смешок.

— Собаки, — напомнил Лауринь. — Они… они что, растерзали хозяина?

— Да, — коротко ответила я. Сняла с пояса фляжку, початую Бакко, хлебнула, сунула капитану. — Я же говорила, они повинуются не только прямым приказам, но и неосознанным желаниям. Райн очень хотел убить, а когда это у него получилось, потихоньку начал ненавидеть себя самого за этот поступок. Помните, он сказал, что второй раз Гончие явились сами? Тогда это его чувство было совсем слабым, поэтому свора ушла, не тронув Райна. А сегодня… — Я отхлебнула еще. — Сегодня, кажется, он осознал, что натворил. Не с Ильзором даже. Со своей обожаемой Саной…

— Как он мог видеть смерть Ильзора? — задал вопрос Лауринь. — Неужели подкарауливал его?

— Это же несложно, — усмехнулась я. — Он проследил за Бакко, когда тот отправился в имение. Я же говорила, для местных тут пути всего ничего, если напрямик, на лыжах, они и конного обгонят. В деревне сказал, что на мельнице будет, на мельнице — что в деревне… Сошло, видать. О том, что Ильзор поедет к другу, он мог слышать на той же мельнице. Вот, наверно, засел где-то на дороге, а когда увидел этих двоих, спустил свору…

— А где теперь Гончие? — тихо спросил Лауринь. — Все еще… где-то поблизости?

— Нет, — устало покачала я головой. — Если не изгнать Гончих из этого мира, они уйдут только со смертью хозяина. Видите, как вышло…

— Удачно… — передернулся Лауринь. — Идемте, Флоссия. Тут… мерзко.

Верное слово подобрал капитан…

На мельнице нас ждали. Мельник кинулся было с расспросами, но я ничего не сказала. Незачем ему знать, что именно случилось с мальчишкой, которого он обучал ремеслу. И Сане не нужно слышать о том, что парень, которого она считала братом, убил ее любимого… А все следы до утра занесет снегом.

— Любезный, — задержалась я в воротах. — Райна не ищите. Кажется, он знал что-то и в бега ударился. Объявится…

— Непременно сообщу! — На лице мельника была написана решимость. — Неужто подслушал, паршивец, как нейр про поездку свою толковал, да протрепался кому? Ох…

Отлично, пусть так и думает.

— И еще, — добавила я, наклоняясь с седла. — Дочка у вас славная. Берегите ее. И внука тоже. Будете его своему делу учить.

Мельник так разинул рот, что я поняла — он и впрямь не знал.

— А как же… — сказал он, справившись с удивлением. — Да завсегда… Нейр щедрый был, неужто не хватит внучка на ноги поставить! Это уж вы не беспокойтесь, госпожа Нарен! Это уж мы сами…

— Да языком не трепите понапрасну, — предостерегла я.

— Неужто! — нахмурился мельник. — Нейра, она того… если узнает, со свету сживет!.. Это вы не волнуйтесь, госпожа Нарен, мы уж помалкивать будем. Может, и вовсе в город переберемся, брат троюродный давно зовет…

— Удачи, — усмехнулась я и пришпорила кобылу.

— Лучше бы это дело оказалось политическим, — мрачно сказал Лауринь, когда я догнала его и гвардейцев.

— В кои-то веки я с вами согласна, — ответила я, и дальше мы ехали в молчании…