Обратный отсчет

Кен Фоллетт, 2000

Человек, одетый в отрепья и потерявший память, даже не знает пока, что он – доктор Люк Люкас, известный ученый, работавший над созданием нового американского искусственного спутника. Но амнезия не длится вечно, и это хорошо известно людям, готовым пойти на все, чтобы не дать Люкасу вернуть свое прошлое, – или попросту убрать его, если не сработают другие методы. Кто же охотится за ученым и заманивает его в сети? Конкуренты? Иностранные шпионы? Или, напротив, – агенты ЦРУ, у которых есть собственные причины считать Люкаса опасным? Люк, оказавшийся в центре изощренной шпионской игры, не понимает, кто ему друг и кто – враг, кому можно доверять, а от кого следует бежать без оглядки…

Часть вторая

9.00

Ракета «Юпитер-Си» изготовлена для армии корпорацией «Крайслер». Огромный и мощный двигатель, который поднимет в воздух первую ступень, произведен компанией «Норт-Американ авиэйшн инкорпорейтед». Вторая, третья и четвертая ступени ракеты были разработаны и прошли испытания в Лаборатории реактивного движения в Пасадене.

Люк был страшно зол на себя. Как он мог так оплошать? Встретил двух человек, скорее всего знающих, кто он такой, — и упустил обоих!

Он вернулся в район дешевых съемных квартир вблизи благотворительной столовой на Эйч-стрит. Уже совсем рассвело, и в бледном свете зимнего дня трущобный квартал казался непригляднее прежнего: дома старше, улицы мрачнее, люди потрепаннее. На крыльце какого-то давно закрытого магазина он увидел двух бродяг с бутылкой пива — и, вздрогнув, поспешно прошел мимо.

Тут Люка поразила новая мысль. Алкоголика постоянно тянет выпить, верно? Но его затошнило при одной мысли о том, чтобы накачиваться пивом с раннего утра. Значит, заключил он с огромным облегчением, он не алкоголик.

Хорошо, он не пьяница; тогда кто же?

Мысленно он составил список всего, что знает о себе. Ему от тридцати до сорока. Не курит. Не пьет, хотя с виду похож на пьяницу. Служил в полиции или в какой-то секретной службе. И знает слова гимна «Иисус — наш лучший друг».

Негусто.

Следуя своему плану, Люк разыскивал полицейское отделение и решил спросить дорогу у прохожих. Минуту спустя, проходя мимо заброшенного дома с железной оградой, ржавой и кое-где поломанной, он увидел, как сквозь дыру в ограде, отдуваясь, вылезает на улицу полицейский. «Вот это удача!» — подумал Люк и обратился к нему:

— Вы не подскажете, как мне добраться до отделения полиции?

Коп — жирный тип с крысиными усиками — взглянул на Люка с отвращением и прорычал:

— У меня в багажнике доедешь, если не уберешься отсюда к долбаной матери!

Грубость полицейского поразила Люка. Что с ним такое? Однако Люк устал бродить по улицам и хотел знать, куда ему идти, так что повторил вопрос:

— Я просто хотел узнать, где ближайший полицейский участок.

— Вали отсюда, придурок гребаный! Второй раз повторять не буду!

Люк почувствовал, что начинает злиться. Что этот коп о себе вообразил?

— Мистер, я просто задал вам вопрос! — проговорил он.

С удивительным для толстяка проворством коп схватил Люка за отвороты потрепанного пальто и толкнул сквозь дыру в заборе. Люк пошатнулся и упал на асфальт, больно стукнувшись плечом.

К его удивлению, он оказался не один. Рядом, прямо за забором, он увидел молодую женщину — грубо размалеванную крашеную блондинку, в расстегнутом пальто поверх легкого платья, вечерних туфлях на каблуках и порванных чулках. Она торопливо поправляла чулки. Люк догадался, что это проститутка — и, должно быть, она только что обслужила толстяка-полицейского.

Полицейский шагнул следом и пнул его ногой.

— Господи, Сид, — послышался рядом голос проститутки, — что он тебе сделал? Плюнул на тротуар? Оставь беднягу в покое!

— Я его научу уважать закон и порядок! — прорычал полицейский.

Краем глаза Люк заметил, что коп вытаскивает свою дубинку. Он откатился в сторону — но недостаточно быстро: удар пришелся по левому плечу, и рука сразу онемела. Полицейский занес дубинку еще раз.

В этот миг в мозгу у Люка что-то щелкнуло.

Вместо того чтобы снова ускользнуть от удара, он сгруппировался и бросился копу под ноги. Из-за неустойчивой позы тот рухнул наземь, выронив дубинку. Люк вскочил. Полицейский тоже успел подняться: но Люк, не теряя времени, бросился на него, схватил за форменную куртку, резким движением притянул к себе и нанес удар кулаком в лицо. Послышался тошнотворный хруст, и коп заорал от боли.

Люк выпустил его и, повернувшись на одной ноге, ударил копа другой ногой по колену. Заскорузлым, давно потерявшим форму ботинком ему едва ли удалось бы сломать кость; однако колено — слабое место, и от удара по нему коп грохнулся наземь.

«Где это, черт возьми, я научился так драться?» — как-то отстраненно, словно во сне, подумал Люк.

Из носа и рта у полицейского шла кровь; однако он приподнялся на одно колено и правой рукой потянул из кобуры пистолет.

Люк прыгнул и ударил копа правым локтем об асфальт — пистолет выпал из его руки. Затем Люк выкрутил ему руку за спину, заставив упасть на живот, сел на него, схватил за указательный палец правой руки и со всей силы заломил назад.

Коп заорал. Люк продолжал выкручивать ему палец. Раздался треск сломанной кости, и коп вырубился.

— Теперь долго не будешь бить бродяг! — тяжело дыша, проговорил Люк. И, чуть подумав, добавил: — Придурок гребаный!

Затем он встал, подобрал револьвер, открыл затвор и высыпал патроны на асфальт.

Проститутка смотрела на него во все глаза.

— Ты кто такой, Элиот Несс?^[8] — спросила она.

Люк взглянул на нее: изможденное тело, бледное лицо под неровным слоем пудры и румян.

— Я и сам не знаю, кто я.

— Ну, не обычный бродяга, это уж точно! — заметила она. — В жизни не видела алкаша, который сумел бы так отделать эту жирную свинью!

— Да, пожалуй.

— Нам надо валить отсюда, — сказала женщина. — Когда Сид придет в себя, на глаза ему лучше не попадаться.

Люк кивнул. Сида он не боялся, но понимал, что скоро здесь появятся другие полицейские — и им действительно попадаться не стоит. Он пролез сквозь дыру в заборе обратно на улицу и быстро зашагал прочь.

Женщина шла рядом, цокая каблуками по тротуару. Люк замедлил шаг, чтобы она поспевала за ним, ощущая с ней что-то вроде общности: ведь оба они пострадали от жирной свиньи в форме по имени Сид.

— Вообще круто, что Сидни наконец напоролся на кого-то, кто дал ему отпор, — проговорила женщина. — Наверное, я у тебя в долгу!

— Вовсе нет.

— Ладно, когда тебе захочется девчонку, приходи, обслужу бесплатно!

Это щедрое предложение вызвало у Люка только гадливость, однако он постарался ее скрыть.

— Как тебя зовут?

— Ди-Ди.

Он поднял брови.

— Ну, на самом деле Дорис Доббс, — призналась женщина. — Но что это за имя для девочки на ночь?

— Я Люк. А фамилии не знаю. Я потерял память.

— Ух ты! Стремно, наверное, себя чувствуешь, когда ничего не помнишь!

— Чувствуешь себя совершенно дезориентированным.

— Ну да, я это и хотела сказать.

Он покосился на нее — и увидел, что она улыбается. «Я ей нравлюсь», — подумал Люк, и на сердце у него стало теплее.

— Я не просто не помню свою фамилию или адрес. Я даже не знаю, что я за человек.

— Как это?

— Я спрашиваю себя: порядочный ли я человек? — Быть может, глупо изливать душу случайно встреченной проститутке посреди улицы, но иных собеседников у Люка не было. — Может быть, я верный муж, любящий отец, надежный товарищ… А может, какой-нибудь бандит. Понимаешь? Отвратительно этого не знать.

— Солнце мое, можешь не париться. Что ты за человек, и так понятно. Бандит, будь он на твоем месте, думал бы совсем о другом. Он спрашивал бы: есть ли у меня бабки, много ли народу я пришил, достаточно ли меня боятся?

Люк кивнул: в этом был смысл. Однако такое утешение его не вполне удовлетворило.

— Одно дело — хотеть быть хорошим человеком, и совсем другое… Что, если я жил не так, как считал правильным?

— Добро пожаловать на землю, солнце, — улыбнулась женщина. — Все мы так живем. — Она остановилась у подъезда. — Ладно, ночка сегодня выдалась нелегкая, и мне пора на боковую.

— Пока.

— Хочешь совет? — спросила она вдруг.

— Конечно.

— Приведи себя в порядок. Побрейся, причешись, раздобудь где-нибудь нормальное пальто, а то это выглядит так, словно ты попону у лошади стащил.

Люк понял, что она права. Никто на него и внимания не обратит — не говоря уж о том, чтобы ему помогать, — пока он напоминает уличного сумасшедшего.

— Да, думаю, ты права. Спасибо!

— И достань себе шляпу!

Он машинально поднял руку к голове, только сейчас сообразив: в самом деле, он единственный человек на улице без шляпы! Но где бродяге раздобыть новый костюм? На мелочь у него в кармане много не купишь.

Решение пришло мгновенно: то ли это был очень простой вопрос, то ли в такой ситуации Люку случалось бывать и раньше. Нужно пойти на вокзал. Там целая толпа путешественников, в чемоданах у которых найдется и полный набор одежды, и расческа, и бритвенные принадлежности.

Дойдя до следующего угла, он взглянул на табличку на доме. Сейчас он на углу А-стрит и Седьмой. А несколько часов назад, выходя с вокзала, заметил, что поблизости располагался угол Ф-стрит и Второй.

Люк зашагал в ту сторону.

10.00

Первая ступень ракеты скреплена со второй пружинными пироболтами. Когда она исчерпает свое топливо, болты взорвутся, пружины распрямятся, и использованная ступень будет сброшена вниз.

Психиатрическая клиника Джорджтауна размещалась в викторианском здании из красного кирпича, с современной пристройкой сзади. Билли Джозефсон оставила свой красный «Форд Тандерберд» на стоянке и вихрем влетела внутрь.

Она терпеть не могла опаздывать. Это выглядело как неуважение к работе и к коллегам. А ведь они здесь занимались жизненно важным делом! Медленно, с трудом преодолевая каждый шаг, учились понимать, как работает человеческий ум, словно составляли карту далекой планеты, на поверхность которой удавалось бросить лишь краткие взгляды сквозь разрывы в густой пелене облаков.

Сегодня она опоздала из-за матери. Проводив Ларри в школу, Билли побежала в аптеку за таблетками — а вернувшись, увидела, что мать лежит одетая на кровати и тяжело дышит. «Скорая» приехала немедленно, но ничего нового врач не сказал: у Бекки-Ма слабое сердце, ей нужно регулярно принимать таблетки и избегать нагрузок. Особенно же вреден для нее стресс.

«А как насчет меня? — хотелось спросить Билли. — Для меня стресс не вреден?!» Вместо этого она в который уже раз поклялась себе с сегодняшнего дня ходить вокруг матери на цыпочках.

На секунду задержавшись в приемном покое, она бросила взгляд на регистрационный журнал, раскрытый на стойке. Вчера поздно вечером, уже после ее ухода, в клинике появился новый пациент: Джозеф Беллоу, шизофрения. В имени почудилось что-то знакомое, хотя Билли не могла вспомнить, где его слышала. Как ни странно, пациента в ту же ночь выписали.

Билли прошла через общую комнату, где собирались больные в дневное время. Работал телевизор. Репортер вещал: «Здесь, на мысе Канаверал, у всех на устах один вопрос: когда же наш искусственный спутник Земли отправится в космос? Хотя военные утверждают, что это произойдет в ближайшие несколько дней, точная дата и время остаются неизвестны».

Объекты исследований Билли сидели вокруг: одни смотрели телевизор, другие читали или играли в настольные игры, некоторые просто невидящим взором смотрели перед собой. Билли помахала Тому, молодому человеку, утратившему понимание смысла слов.

— Привет, Томми! — поздоровалась она.

Тот широко улыбнулся и помахал в ответ. Том прекрасно чувствовал язык тела, часто реагировал так, словно понимал, что ему говорят — и лишь через несколько месяцев Билли смогла определить, что он не сознавал ни единого слова.

Рядом строила глазки молодому медбрату алкоголичка Марлин. Алкоголь выжег ее память: пятидесятилетняя Марлин не помнила о себе ничего, начиная с девятнадцатилетнего возраста. Она считала себя юной девушкой и не желала верить, что «старик», навещающий ее в больнице, — ее муж.

Сквозь стеклянную стену опросной Билли увидела Рональда, сидящего за математическим тестом. Рональд, блестящий архитектор, получил травму головы в автомобильной аварии и напрочь утратил способность считать. Даже на вопрос «сколько будет три плюс четыре» он отвечал страшно медленно, считая на пальцах — и далеко не всегда находил правильный ответ.

Многие пациенты здесь страдали шизофренией — болезнью, разрушающей связи человека с реальным миром.

Некоторым больным удавалось помочь лекарствами или электрошоком, однако Билли занималась не лечением, а исследованием расстройств. Изучая болезни, при которых те или иные умственные способности «выпадают», оставляя неповрежденным рассудок в целом, она составляла перечень функций сознания. Так, архитектор Рональд легко мог ответить, три или четыре предмета стоят перед ним на столе; но если предметов было больше — например дюжина — и их приходилось считать, он очень мучился с подсчетом и часто ошибался. Это подсказало Билли, что способность определить на глаз количество предметов в небольшой группе не то же самое, что способность их сосчитать.

Таким-то образом она постепенно составляла карту человеческого разума: вот память, вот речь, вот способность к счету. А в тех случаях, когда психические расстройства были связаны с механическими повреждениями мозга, это подсказывало, какой участок мозга за какую способность отвечает. Рано или поздно, думала Билли, у нас появится «карта», на которой каждому участку мозга будет соответствовать та или иная функция сознания.

Учитывая скорость работы, на это понадобится лет двести.

Впрочем, она работает одна. Будь у нее команда психологов, работа пошла бы куда быстрее и, возможно, «карту мозга» удалось бы составить еще при ее жизни.

Много лет прошло с тех пор, как отец Билли, впав в депрессию, покончил с собой. Некоторым больным врачи с тех пор научились помогать, но для многих и многих лечения не было, и человеческое сознание в целом по-прежнему оставалось загадкой для ученых. Если бы только Билли могла работать быстрее! Тогда скоро появилось бы лекарство и для таких, как ее отец…

Она поднялась по лестнице на второй этаж, размышляя о таинственном ночном пациенте. Джозеф Беллоу — похоже на Джо Блоу^[9]. Может быть, имя вымышленное? И почему его выписали среди ночи?

Из окна ее кабинета открывался вид на строящееся здание. К больнице пристраивали новый корпус — а вместе с ним открывалась и новая должность: заместитель директора по научной работе. Билли очень надеялась, что должность достанется ей. На это же кресло претендовал один из ее коллег, доктор Леонард Росс. Лен был старше Билли, однако у нее больше опыта и публикаций: несколько статей в научных журналах и учебник «Введение в психологию памяти». Она не сомневалась, что Лена сможет обойти — весь вопрос в том, с кем еще придется соперничать. А эта должность ей нужна, очень нужна. Ведь, заняв руководящий пост, она сможет привлечь к своим исследованиям и других психологов!

Возле здания, среди строителей, она заметила группу мужчин в деловых костюмах — шерстяные пальто и фетровые шляпы вместо комбинезонов и касок. Они, как видно, осматривали строительство. Приглядевшись, она заметила среди них Лена Росса.

— Что это за делегация, которой Лен Росс показывает новый корпус? — спросила Билли у секретарши.

— Из Фонда Соуэрби.

Билли нахмурилась. Фонд Соуэрби будет финансировать отдел научной работы — а значит, кто будет им руководить, решат именно эти большие шишки. И Лен уже их вовсю обхаживает!

— Мы знали, что они приедут сегодня?

— Лен говорил, что оставил вам записку. И заходил к вам утром, но вас не было.

Билли была совершенно уверена, что никакой записки не получала. Лен не позаботился предупредить ее о приезде спонсоров — что и неудивительно. А сегодня, как назло, она опоздала!

— Черт! — с чувством проговорила Билли и выбежала за дверь.

О странном пациенте по имени Джозеф Беллоу она больше не думала.

11.00

Перед конструкторами стояла задача собрать ракету как можно быстрее: поэтому для верхних ступеней был использован двигатель, уже несколько лет находящийся в производстве, — от миниатюрной версии ракеты «Сержант», показавшей при испытаниях отличные результаты. Верхние ступени ракеты снабжены несколькими связками этих маленьких двигателей, получивших название «Бэби-сержант».

Пробираясь по перекрестьям улиц к вокзалу, Люк поймал себя на том, что каждую пару минут проверяет, не следят ли за ним.

От «хвоста» он оторвался больше часа назад — но, вполне возможно, сейчас его ищут. Кто они, что им нужно? Интуиция подсказывала: ничего хорошего.

Он потряс головой, чтобы прочистить мысли. Что толку в пустых размышлениях? Надо не гадать, а выяснить.

Но прежде всего необходимо сменить одежду. План состоял в том, чтобы стащить чемодан у пассажира на вокзале. Люк не сомневался, что когда-то прежде это уже проделывал.

Задача не из легких. Грязная рваная одежда будет выделять его из толпы респектабельных путешественников. Однако других вариантов нет. Проститутка Ди-Ди права: пока он выглядит как бродяга, его никто не станет слушать.

Полиция едва ли поверит, что он законопослушный гражданин, потерявший память и непонятно как оказавшийся в лохмотьях посреди улицы. Можно угодить в тюрьму… Люк вздрогнул. Это по-настоящему пугало — не столько сама тюрьма, сколько перспектива на несколько недель или месяцев застрять в неизвестности, в смятении, не понимая, кто ты такой, и не имея никакой возможности это выяснить.

На Массачусетс-авеню показались величественные белые колонны вокзала Юнион-стейшн. Люк задумался о том, как действовать дальше. После кражи придется быстро отсюда исчезнуть, значит, нужна машина. Машина… И немедленно в мозгу всплыло воспоминание о том, как ее угнать.

Улица у вокзала была забита припаркованными автомобилями; хозяева большинства из них сели на поезд и уехали. Люк замедлил шаг, следя глазами за машиной, въезжающей на свободное место неподалеку. Бело-голубой «Форд Ферлейн», не слишком приметный. То, что нужно. Ключ?.. Под приборной доской расположены два провода, соединив которые, можно завести машину без ключа.

И снова в голове пронеслось: «Откуда я все это знаю?»

Из «Форда» вышел мужчина в темном пальто, достал из багажника чемодан, запер машину и двинулся на вокзал.

Надолго ли он ушел? Ведь может случиться, что на вокзале у него просто какое-то дело: тогда он вернется через несколько минут и обнаружит, что машины нет. Поднимется шум, машину объявят в розыск. Нет, так не пойдет. Сначала нужно выяснить, куда он направляется.

Люк последовал за ним.

В величественном здании вокзала, с утра напоминавшем заброшенный храм, теперь было полно народа. Люк сразу почувствовал себя лишним, — все вокруг были прилично одеты, выглядели чистыми и ухоженными. Большинство людей отводили от него глаза, некоторые бросали презрительные взгляды. Люк вспомнил утреннего служащего — не встретиться бы…

Хозяин «Форда» встал в очередь за билетами в кассу, Люк пристроился за ним. Он смотрел в пол, ни с кем не встречаясь взглядом и надеясь, что никто не обратит на него внимания.

Очередь постепенно двигалась вперед. Наконец хозяин «Форда» оказался у окошка.

— Один до Филадельфии и обратно, на сегодня, — сказал он.

Отлично. Филадельфия в нескольких часах езды от Вашингтона — значит, хозяина «Форда» не будет в городе весь день. Исчезновение машины он обнаружит не раньше вечера. До вечера Люк в безопасности.

Выйдя из очереди, он поспешил наружу.

И вздохнул с облегчением. Гулять по улицам вправе все — даже бродяги.

Люк вернулся на Массачусетс-авеню и нашел припаркованный «Форд». Улица была полна машин, по тротуарам туда-сюда сновали пешеходы. Проблема в том, сказал себе Люк, что он выглядит как преступник. Надо действовать быстро.

Он шагнул на проезжую часть, обошел вокруг машины, остановился возле дверцы водителя. Прижал обе ладони к стеклу и попытался сдвинуть его вниз. Не получилось. Люк облизнул пересохшие губы. Быстро оглянулся — никто не обращал на него внимания, — привстал на цыпочки и надавил на стекло всем своим весом. Стекло медленно поползло вниз.

Когда окно открылось полностью, Люк сунул руку внутрь и отпер дверь. Потом закрыл окно, а дверь прикрыл, не захлопывая. Теперь к бегству все готово.

Сразу завести? Пожалуй, не стоит. Пустая машина с работающим мотором привлечет внимание проходящего мимо патрульного или любопытных прохожих.

Он вернулся на Юнион-стейшн, по-прежнему опасаясь, что его заметит какой-нибудь вокзальный служащий. Не обязательно тот, с которым Люк сцепился утром, — любой из них, увидев бродягу, выкинет его, как грязную тряпку. Надо быть незаметным: идти не медленно и не быстро, держаться поближе к стене, не вставать ни у кого на пути и никому не смотреть в глаза.

Стащить чемодан проще всего сразу после прибытия поезда — большого поезда, полного пассажиров, когда на перроне образуется толпа спешащих людей. Люк поднял глаза на информационное табло. Через двенадцать минут прибывает поезд из Нью-Йорка. То, что надо!

Он снова взглянул на расписание, желая узнать, на какой путь прибудет поезд… И тут волосы у него на затылке зашевелились.

Люк оглянулся. Должно быть, краем глаза он заметил что-то, пробудившее инстинктивную тревогу. Сердце заколотилось. Что могло его напугать?

По-прежнему стараясь не привлекать к себе внимания, он подошел к газетному киоску и начал разглядывать стойку с ежедневными газетами. В глаза бросились заголовки:

ГОТОВИТСЯ ЗАПУСК ПЕРВОГО АМЕРИКАНСКОГО СПУТНИКА ЗЕМЛИ

УБИЙЦА ДЕСЯТИ ЧЕЛОВЕК ЗАДЕРЖАН

БАГДАДСКИХ РЕВОЛЮЦИОНЕРОВ ПОДДЕРЖИВАЕТ ЦРУ?

НАШ ПОСЛЕДНИЙ ШАНС ДОГНАТЬ СОВЕТСКУЮ РОССИЮ В КОСМОСЕ

Выждав секунду, он взглянул через плечо. Две дюжины людей пересекали перрон в разных направлениях, еще больше сидели на скамьях красного дерева или стояли, прислонившись к стене, в терпеливом ожидании — родные и встречающие. В дверях ресторана маячил метрдотель, зазывая посетителей на поздний завтрак или ранний обед. Покуривала в сторонке компания грузчиков…

А вот и два агента.

В том, кто они такие, Люк не усомнился ни на мгновение. Оба — молодые люди, одетые аккуратно и неприметно: пальто, шляпы, начищенные остроносые ботинки. Выдавала их не внешность, а поведение. Молодые люди явно были начеку: скользили глазами по перрону, всматривались в лица пассажиров, глядели по сторонам… но только не на информационное табло. Прибывающие и отбывающие поезда определенно их не интересовали.

Люк ощутил искушение с ними заговорить. Слишком велика была нужда хоть в ком-нибудь, кто его знает. Слишком устал он ждать слов: «Здравствуй, Люк! Где ты пропадал? Как я рад тебя видеть!»

Быть может, они скажут: «Мы — агенты ФБР, а вы арестованы», — но Люку казалось, что и это станет для него облегчением. Однако… Всякий раз, как возникала мысль довериться преследователям, Люк спрашивал себя: если они не желают ему зла, зачем за ним следят?

Он зашагал прочь, стараясь идти так, чтобы газетный киоск был между ним и агентами. Уже в тени сводчатого выхода решился обернуться. Двое молодых людей шли по открытому перрону, в направлении с востока на запад.

Кто же они такие, черт побери?

Он вышел из здания вокзала, прогулялся вдоль колонн у входа и снова вошел в главный зал. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как два агента исчезают в дверях западного выхода.

Судя по часам на стене, вот-вот прибудет экспресс из Нью-Йорка.

Едва показались первые пассажиры, Люка охватило холодное спокойствие. Он пристально вглядывался в людей, идущих навстречу. Была среда, середина недели, и с нью-йоркского поезда сходили в основном бизнесмены и военные в форме; туристов, женщин и детей почти не было. Он искал глазами мужчину своего роста и телосложения.

Пассажиры проходили через ворота, ожидающие бросались им навстречу, и скоро у выхода образовалась толпа. Люк приметил молодого человека одного с собой роста и сложения; к сожалению, тот был в шерстяной кепке и с вещевым мешком, — вряд ли в багаже у него найдется костюм. Отверг он и пожилого путешественника одного с собой роста, но слишком худого. И мужчину, который выглядел как надо, однако нес с собой только портфель.

Наконец Люк заметил подходящего. Из-под пальто выглядывали фланелевые брюки — значит, деловой костюм спрятан в коричневом кожаном чемодане, который мужчина нес в правой руке. Шел он быстро, с озабоченным лицом — наверное, опаздывал на встречу.

Люк ввинтился в людской водоворот и вышел у намеченной жертвы за спиной.

Толпа была плотной и двигалась медленно. Пассажир с чемоданом вынужден был семенить; но вот он заметил просвет и торопливо шагнул вперед.

В этот-то момент Люк его и настиг. Он поставил свою ногу между ногами незнакомца, подцепил его ботинком за лодыжку и сильно дернул.

Пассажир вскрикнул, выставил обе руки перед собой, выпустив чемодан, и повалился на женщину в шубе, идущую впереди. Та охнула и тоже начала падать. Мужчина с грохотом рухнул на мраморный пол, шляпа откатилась в сторону. Секунду спустя упала на колени и женщина, выронив сумочку и шикарный чемодан из белой кожи.

Вокруг мгновенно столпились другие пассажиры: кто-то пытался помочь, кто-то спрашивал, что случилось.

Люк спокойно подобрал коричневый кожаный чемодан и быстро зашагал прочь, остро ощущая свою незащищенную спину. У выхода он быстро обернулся через плечо. Люди толпились на том же месте. Ни обокраденного пассажира, ни женщины в шубе видно не было, зато он заметил высокого мужчину самоуверенного вида, который внимательно оглядывал вокзал и перрон — так, словно что-то искал.

Выйдя наружу, Люк поспешил на Массачусетс-авеню и минуту спустя был уже у «Ферлейна». Машинально взялся за крышку багажника, чтобы спрятать туда украденный чемодан… Багажник не открывался. Ах да, ведь хозяин его запер! Люк оглянулся в сторону вокзала. Тот высокий мужчина тоже вышел и теперь переходил улицу, направляясь в сторону Люка. Кто это? Коп в штатском? Частный детектив? Или просто любопытный зевака?

Люк бросился к водительской дверце, открыл ее, швырнул чемодан на заднее сиденье, сел за руль и захлопнул дверцу.

Пошарив под приборной доской, он обнаружил провода с обеих сторон от замка зажигания. Вытащил их, соединил… Ничего не произошло. Несмотря на холод, на лбу выступил пот. В чем дело?! И тут же откуда-то из глубин памяти всплыл ответ: не тот провод. Люк снова сунул руку под приборную доску. Действительно, справа от зажигания был еще один провод. Он вытащил его и соединил с левым.

Мотор взревел.

Люк снял машину с тормоза, включил поворотный сигнал и тронулся с места. Машина стояла носом к вокзалу, так что ему пришлось развернуться. Затем он быстро поехал прочь.

Все прошло отлично. Теперь у него есть (скорее всего есть!) чистая одежда, смена белья и бритвенные принадлежности. Похоже, он вновь становится хозяином своей жизни.

Осталось найти какое-нибудь тихое место, где можно спокойно привести себя в человеческий вид.

12.00

Примечательно устройство второй и третьей ступеней. Это центральная труба из алюминий-магниевого сплава, по окружности которой установлены одиннадцать двигателей «Бэби-сержант». Внутри нее еще три «Бэби-сержанта» — это третья ступень. На верхушке третьей ступени находится четвертая: одна-единственная ракета, и на носу у нее — сам спутник.

Ровно в полдень начался обратный отсчет: 630 минут до запуска. Мыс Канаверал гудел от нетерпения.

Все ракетчики одинаковы: мечтают о полетах в космос, а сами создают по правительственным заказам оружие. Команда «Эксплорер» запустила уже множество ракет; теперь ракете предстояло преодолеть земное притяжение и выйти в безвоздушное пространство. Для большей части команды сегодняшний день обещал стать исполнением всех надежд. В том числе и для Элспет.

Ученые и технические специалисты размещались в двух ангарах, обозначенных буквами Д и Р. Стандартные самолетные ангары идеально подходили для ракетостроения: в центре большое свободное пространство, куда можно завезти ракету для осмотра и проверки, по бокам — двухэтажные крылья, где теперь располагались кабинеты и лаборатории.

Рабочее место Элспет находилось в ангаре Д. Ее стол и пишущая машинка стояли в кабинете Уилли Фредриксона, руководителя проекта и непосредственного начальника Элспет, которого, впрочем, почти никогда не было на месте. Работа Элспет состояла в том, чтобы уточнять график запуска спутника и доводить его до сведения сотрудников.

Легко сказать!.. График постоянно менялся. Запуск ракеты в космос был для Америки делом совершенно новым. Никаких проверенных планов или схем не существовало. То и дело возникали непредвиденные технические проблемы, и инженеры лезли из кожи вон, изобретая для них нестандартные решения.

Поэтому Элспет приходилось то и дело вносить в график изменения. А для этого постоянно контактировать со всеми членами команды, узнавать обо всех сбоях и задержках, помечать их в записной книжке, затем распечатывать, копировать на ксероксе и разносить новый график по рабочим местам. Требовалось бывать везде и знать почти обо всем. Если где-то возникала заминка, Элспет узнавала об этом первой — и одной из первых слышала, что проблема решена. На бумаге ее должность значилась секретарской, и платили ей соответственно: однако едва ли такую задачу смог бы выполнять человек без университетского образования.

Впрочем, против тяжелой работы и небольшой зарплаты Элспет не возражала. Ей нравилось занимать ключевое место, быть в эпицентре происходящего. Особенно если вспомнить, сколько ее бывших сокурсниц сейчас просто печатают под диктовку чиновников из госдепартамента!

Последнее обновление было готово: Элспет собрала листки с графиком в стопку и вышла за дверь. Сегодня она сбивалась с ног, и хорошо: постоянная беготня отвлекала от мыслей о Люке. Будь ее воля, она бы каждые пять минут звонила Энтони и спрашивала, нет ли новостей. Зачем? Если что-то случится, он сам ей позвонит. А пока лучше сосредоточиться на работе.

Путь ее лежал сначала в отдел прессы, где ответственные за связь с общественностью обзванивали доверенных журналистов, сообщая им, что запуск состоится сегодня вечером. Военные хотели, чтобы журналисты присутствовали при пуске ракеты и освещали их триумф. Однако до того, как ракета поднимется в воздух, информация не должна просочиться в прессу! Запуск уже не раз отменяли из-за разных технических накладок. А ракетчики знали по горькому опыту: любая пустячная заминка, стоит ей попасть в газеты, немедленно превращается в крушение всех надежд. Вот почему с крупнейшими новостными агентствами заключили сделку: они дают информацию о запуске лишь на условии, что информация эта попадет в печать, «когда загорится хвост» — иначе говоря, не прежде, чем заработают двигатели.

В отделе работали только мужчины — и некоторые из них проводили Элспет заинтересованными взглядами, когда она прошла через комнату и положила график на стол руководителю отдела. Ее стройная фигура и холодная скандинавская красота привлекали многих; однако было в ней что-то — быть может, решительно сжатые губы или опасный блеск зеленых глаз, — что внушало робость и не позволяло мужчинам называть ее «милочкой» или свистеть вслед.

В лаборатории по разработке двигателей кипела работа. Пятеро ученых в рубашках с коротким рукавом стояли вокруг стола и озабоченно рассматривали плоский лист железа, почернелый и искореженный, словно побывавший в огне.

— Доброе утро, Элспет! — с сильным акцентом поздоровался руководитель группы, доктор Келлер. Как и многие здесь, он был немцем: попал в плен в конце войны и был переправлен в США для работы над американской ракетной программой.

Элспет протянула ему график.

— Что это у вас? — спросила она, кивнув в сторону стола.

— Лопасть двигателя.

Элспет знала, что в хвосте первой ступени ракеты вращаются лопасти.

— А что с ней?

— Эрозия под воздействием горючего, — объяснил Келлер. Голос его потеплел, и акцент усилился, как всегда, когда он говорил о любимом деле. — Эффект неизбежный, однако с обычным спиртовым топливом лопасти держатся достаточно долго, чтобы выполнить свою задачу. Сегодня мы попробовали новое топливо, гидин: у него дольше время горения и выше скорость истечения выхлопных газов — но и лопасти гидин буквально уничтожает… — Он с досадой развел руками. — Что поделать? У нас не было времени провести необходимые испытания!

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

8

Элиот Несс (1903–1957) — агент ФБР, руководитель специального подразделения «Неприкасаемых», имевших широчайшие полномочия по борьбе с мафией и коррупцией. Именно Несс посадил в тюрьму знаменитого гангстера Аль Капоне. После выхода в свет в 1957 году книги «Неприкасаемые» Элиот Несс стал в США национальным героем. (Прим. пер.)

9

Джо Блоу — в американской традиции стандартное вымышленное имя. — (Прим. пер.)