Отель «Хартвуд». Самый лучший подарок

Келли Джордж, 2017

Когда снег укрывает Папоротлес пуховым одеялом, в отеле «Хартвуд» – лучшей на свете гостинице для зверей – наступает время спячки. Мышка Мона, маленькая горничная, предвкушает спокойные утра, безмятежные рабочие дни, уютную вечернюю болтовню с белкой Тилли – и так вплоть до самой весны. Но в пустынном отеле начинают происходить загадочные события. Кажется, никто не замечает таинственных гостей… До тех пор, пока они не заявляют о себе – и слишком громко!

3. Крольчиха королевских кровей

Утром всё ещё шёл снег — даже сильнее, чем раньше, — и Мона вспомнила предупреждение сурка.

Она рассказала о нём мистеру Хартвуду за завтраком, но он только рассмеялся:

— Голова в тумане у сурка — потому-то от него одна тоска. Предсказывать любят сурки, но от правды они далеки. Так говорил мой дедушка. Не слушайте их предупреждения. Кроме того, — добавил мистер Хартвуд, — еды у нас предостаточно, а для счастливой зимы большего не нужно.

— Кроме сыра, — сказала мисс Колючклз, помешивая стоящий на плите суп новой ложкой. — В кладовой ничего не осталось. Видимо, вчера мы съели больше, чем я думала.

— Я сделаю заказ в Беличьей службе доставки, — пообещал Жиль: теперь, когда миссис Торгинс спала, к его обычным обязанностям на стойке регистрации добавились и дела по хозяйству. — Сыр понадобится, когда проснутся те, кто впал в спячку.

— Беличья служба доставки? — шёпотом спросила Мона у Тилли.

— Крупнейшая служба хранения и доставки во всём Папоротлесе, — объяснила белка.

Жиль продолжал:

— В конце концов, мы должны держать марку, даже если новых гостей не ожидается. И, безусловно, мы ждём муравьёв-плотников. Предполагается, что они прибудут сегодня, чтобы начать работу над новыми номерами для насекомых.

— В этом и прелесть, которая отличает зимний сезон: отдыхай и подновляй, пока гости смотрят десятый сон, — сказал мистер Хартвуд. — К слову о снах, я и сам сегодня собираюсь вздремнуть. — Это было неудивительно: в конце концов, мистер Хартвуд был барсуком, а барсуки, хоть и не уходили в спячку по-настоящему, зимой становились очень сонными. — Я уверен, вы и сами справитесь со всем как-нибудь.

Мона тоже была в этом уверена. Как-никак, Тилли же сказала, что зимой не происходит ничего интересного.

Бесспорно, тем утром ничего интересного и не произошло. Жиль даже нашёл время вставить в рамку и повесить копию обзора в «Шишкиной прессе», — и отполировать рамку три раза! Довольно скоро наступили сумерки. Номера были чисты, и Мона только что закончила сметать снег с балконов на ветках. Она продрогла и сделала небольшой перерыв, чтобы согреться у камина в лобби и подсушить сырой от снежинок передник.

Её фартучек действительно был идеален. Он пришёлся мышке точно впору, а вышитое сердечко удивительно походило на то, что красовалось на двери «Хартвуда». Ей нужно придумать такой же хороший подарок для Тилли, да и для всех остальных. Мона как раз усиленно размышляла, когда открылась входная дверь.

«Ву-у-ух!» — Внутрь повалил снег, а вместе с ним в дверях появилась крольчиха, такая же белая и пушистая, как и сами снежинки.

Вокруг её шеи был аккуратно повязан блестящий шарф. В одной затянутой в перчатку лапе она держала трость, которой постучала по моховому ковру. Затем оглядела лобби и надменно фыркнула.

— Пф-ф. Так это «Хартвуд». — Крольчиха фыркнула вновь. — Я знала, что буду разочарована. Мне и правда стоит перестать читать «Шишкину прессу». Они всегда преувеличивают. — Она опять постучала тростью по ковру.

— Это и правда «Хартвуд», — пропищала Мона, вскакивая, разглаживая передник и спеша к гостье.

— Горничная, что сидит у камина вместо работы? Ну и ну, — бросила крольчиха, цокая языком. — В моей норе такое недопустимо.

Щёки Моны вспыхнули:

— Могу ли я вам помочь, мисс…

— Я не мисс, не миссис и не госпожа. Правильно — герцогиня, герцогиня Орешинн. Безусловно, ты обо мне слышала?

— Вообще-то нет, я… — начала было Мона.

Герцогиня опять фыркнула:

— Воистину, чему нынче мыши учат свой молодняк?

Не успела Мона заикнуться о том, что всегда жила одна, как герцогиня опять прервала её:

— Да, что ж. Достаточно сказать, что я из кроличьей королевской семьи. Я направлялась на невероятно важную конференцию, но меня задержал снегопад. Долго находиться на улице я не могу, иначе кошмарно простужусь. Моя старая шерсть совсем не так густа, как была раньше.

— Не такой уж старой вы выглядите, — заметила Мона, сразу же пожалев о своих словах.

— Ты пытаешься мне льстить, — заявила герцогиня, в очередной раз фыркая. — Я стара, и это факт. Надеюсь, фактом является также и то, что это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО пятизвёздочное заведение.

— Так и есть, — быстро заверила её Мона, ощущая всё большую растерянность.

— Очень хорошо. Я займу ваши самые роскошные апартаменты до тех пор, пока не закончится снегопад. Что, надеюсь, скоро произойдет. Мои друзья и так будут ужасно разочарованы, что я опоздала.

— Лучшее, что у нас есть, — это пентхаус, — сказала Мона.

— Значит, немедленно засели меня в один, — потребовала герцогиня, вновь нетерпеливо постукивая по ковру тростью.

Мона засомневалась. Раньше она уже сталкивалась с неприятностями, заселяя гостей самостоятельно.

— Я только приведу Жиля…

Герцогиня не дала ей договорить:

— Уму непостижимо!

Голос крольчихи стал пронзительно высоким, и Мона почувствовала, что добром этот разговор не закончится.

— ТССС! — раздалось у них за спинами.

К облегчению Моны, из кабинета вышел Жиль.

— Мистер Хартвуд пытается спать, — укорил он.

Увидев крольчиху, ящер замер. Затем, вернув своё идеальное самообладание, он поправил галстук-бабочку и подошёл к ним.

— Герцогиня Орешинн, — поклонился ящер, — наиболее уважаемый член кроличьей королевской семьи. Чем мы обязаны такой великой чести?

— Да-да, итак, — опять фыркнула герцогиня. — Я хочу забронировать пентхаус, сию минуту.

— Конечно, конечно, — ответил Жиль. — Есть ли у вас особые пожелания, которые могут сделать ваше пребывание приятнее, герцогиня?

— Лишь пара мелочей, — уронила герцогиня, и Мона навострила ушки. — Снаружи стоят сани с моими вещами: я хочу, чтобы их распаковали. У меня аллергия на обычные травы, так что, будьте любезны, проследите, чтобы моя постель была сделана только из перьев или импортной травы. А ещё я хочу, чтобы мне набрали ванну.

— Конечно, — повторил Жиль.

Моне казалось, что герцогиня Орешинн уж наверняка закончила, но та не умолкала:

— Пусть мне подадут чай и лепёшки из желудей. Учтите, без всякого джема или мёда. И три тарелки супа: грибной, с перцем и морковный. Я точно не решила, какой именно хочу.

— Это не проблема. Наша повариха, мисс Колючклз, готовит наивкуснейшие супы, — сказал Жиль. — Почему бы вам не погреться у камина, пока мы всё подготовим?

— Хорошо, — согласилась крольчиха, а затем добавила: — О, и последнее. У меня крайне чувствительные лапы, так что на полу обязательно должен лежать ковёр. Собственно, мне нравится этот, — она постучала тростью по коврику лобби.

— О… — Жиль впервые замялся, и Мона понимала почему.

Ковёр был важной частью лобби. Сотканный из древесного мха красивого мятно-зелёного цвета, он оказывался первым, что видели входящие в «Хартвуд».

— С этим ведь не возникнет проблем? — сдвинула брови герцогиня. — Это же всего-навсего ковёр, и вовсе не такой хороший, как в моей норе.

— Да, — быстро произнёс Жиль. — Мне только нужно будет разбудить мистера Хартвуда и спросить его…

— Спросить меня о чём, Жиль? — из кабинета, потирая глаза, появился сам мистер Хартвуд.

Мех на одной стороне его носа был примят.

— Я… Это… — пробормотал Жиль, указывая на герцогиню, что раздражённо постукивала своей тростью по полу.

— Ах, герцогиня Орешинн, — сказал мистер Хартвуд, но было непохоже, что он впечатлён так же сильно, как Жиль.

Барсук просто кивнул и улыбнулся:

— Что мы можем для вас сделать?

Герцогиня фыркнула, будто ожидая, что кто-нибудь ответит за неё, и Жиль быстро и тихо проговорил:

— Она хочет в свой номер ковёр, мистер Хартвуд. Ковёр из лобби.

— Само собой разумеется. И она его получит. А теперь, дорогая герцогиня, отдохните у камина и позвольте мне принести вам горячий мёд.

— Хм, — проворчала герцогиня. — Давно пора. И учтите, не слишком горячий. У меня очень чувствительный желудок.

Крольчиха подошла к одному из диванов и села. Когда Жиль поспешил к стойке регистрации, чтобы всё оформить, мистер Хартвуд повернулся к горничной:

— Вперёд, Мона. Сделайте всё возможное и проследите, чтобы обхождение с герцогиней было подобающим.

— Разумеется, мистер Хартвуд, — ответила мышка.

Вот тебе и тихий день в мыслях о подарках. У них появилась гостья, самая знатная из тех, что Моне доводилось встречать. И какой бы трудной клиенткой ни казалась крольчиха королевских кровей, она всё же была герцогиней, и Мона не могла не чувствовать некоторое радостное волнение.