Пегас. Битва за Олимп

Кейт О'Хирн, 2011

Став новым Пламенем Олимпа, Эмили живет во дворце Юпитера с верными Джоэлем, Пэйлином и, конечно, Пегасом. У нее появляются и новые друзья. Но девочка тревожится за отца: ведь он остался в мире людей, в руках жестокой правительственной организации. И Юпитер не позволяет Эмили отправиться ему на выручку. Но даже это не станет преградой для той, которая сумела завоевать доверие Пегаса и сокрушила злобных нирадов. Эмили с друзьями должна вернуться в Нью-Йорк, но удастся ли им ускользнуть от Центрального Исследовательского Отдела на этот раз?

1

Олимп не походил ни на одно из мест, в которых Эмили бывала раньше. Волшебный край фантазий, наполненный людьми и существами, каких и представить сложно. Место, где не шли дожди, но пышные зеленые сады никогда не увядали. Они постоянно цвели, наполняя воздух пьянящими ароматами. Сам воздух здесь казался живым. Медово-сладкий и теплый, он словно окутывал одеялом покоя, насыщенного пением птиц и насекомыми, которые никогда не жалят. Если пчела и садилась на тебя, то лишь желая, чтобы ее погладили.

Строения Олимпа столь же прекрасны и удивительны, как и все остальное. Большую часть из них возвели из гладкого белого мрамора и украсили замысловатыми высокими колоннами, подпирающими неправдоподобно голубое небо. Были также амфитеатры, где музы танцевали и пели, развлекая всех желающих.

Широкие мощеные улицы украшены статуями сильнейших олимпийских воинов и героев. Воздух не отравлен ядовитыми выхлопными газами автомобилей или грузовиков. Если олимпийцам нужно было куда-то добраться, они шли пешком или летели. Изредка встречались колесницы, запряженные великолепными лошадьми.

А еще библиотеки. Столько, что не сосчитать. В них хранились тексты из тех миров, которые олимпийцы посещали и защищали. Некоторые ее любимые книги разместили в библиотеке дворца Юпитера. Их привезли специально для нее.

Более прекрасного места Эмили не могла представить. Но, живя среди великолепия Олимпа, она все равно была несчастна.

Эмили скучала по отцу, думала и беспокоилась о нем каждую свободную минуту. Он остался в мире людей, пленником Центрального Исследовательского Отдела. ЦИО — секретное правительственное агентство, одержимое захватом инопланетян и всего необычного, что можно использовать как оружие. Побывав у них в плену, она узнала, насколько целеустремленными и жестокими они могут быть. А ее отец остался в их руках. Что с ним делают? Неужели наказывают его за ее побег? Может, они убили его?! Так много страхов и вопросов без ответа терзали ее сердце — ведь без отца она никогда не будет счастлива.

Даже время, проведенное с Пегасом, не облегчило боли. Эмили отчаянно хотела вернуться в Нью-Йорк и найти своего отца, но Юпитер не отпускал ее. Он настаивал, что ее место здесь, среди других олимпийцев. К тому же вторжение воинственной расы нирадов угрожало благополучию Олимпа, и Юпитер не мог рисковать бойцами, отправляя их в мир Эмили на спасательную операцию. Как бы она ни умоляла повелителя, он не позволял ей уйти.

Гуляя по внутреннему саду дворца Юпитера, Эмили подставила лицо солнцу и замерла, ощущая теплые, нежные лучи на своей коже. Это то же солнце, что светит в ее мире? Разрешают ли отцу увидеть его? Она усомнилась в этом, вспомнив свое пребывание в ЦИО. Пленников там держали глубоко под землей.

Эмили преисполнилась решимости. Если Юпитер не позволяет ей уйти, значит, у нее нет выбора: она сбежит и сама вызволит отца.

Идя вдоль ручья, тянущегося через весь Олимп, она увидела неотразимых водяных нимф, плещущихся на берегу. Они махали ей руками и выкрикивали свои странные приветствия. Мгновение спустя нимфы скользнули в воду, и широкая гладь ручья успокоилась, будто ее никто не тревожил.

Погруженная в мысли, Эмили не особо смотрела под ноги — и вдруг споткнулась о небольшой камушек. Выругавшись, она упрекнула себя за невнимательность. Вдобавок ко всему она до сих пор привыкала к новому ножному протезу, который Вулкан, оружейник Олимпа, сделал специально для нее. Он использовал то же золото, что было в уздечке Пегаса: особое золото, смертельно опасное для нирадов. Одного легкого прикосновения достаточно, чтобы сильно отравить четырехруких монстров. Более долгий контакт убивал их. С этим протезом Эмили могла не только защитить себя от захватчиков, но и ходить, и даже бегать.

На то, чтобы освоиться со странным устройством, ушло много времени и сил. Теперь двигаться получалось почти так же быстро, как и до того дня, еще в Нью-Йорке, когда нирады чудовищно повредили ее ногу.

Эмили подошла к Лабиринту Юпитера — огромной и сложной головоломке, выстроенной посреди сада. Он состоял из высоких зеленых кустов, высаженных изощренным узором. Понадобилось много практики, чтобы в нем разобраться, но Лабиринт Юпитера — самое лучшее место, если хочется переговорить без лишних глаз и ушей.

Пегас ждал Эмили у пьедестала, в самом центре запутанной головоломки. Как и каждый раз, при виде прекрасного крылатого жеребца у нее перехватило дыхание. Он тихо стоял в тени деревьев, и от его ослепительно-белой шкуры исходило мягкое свечение. Голова гордо поднята, шерсть блестящая и ухоженная. Из аккуратно сложенных крыльев не выбивалось ни одного перышка.

Пегас увидел ее, взволнованно заржал и кивнул.

Рядом с ним стоял ее лучший друг из Нью-Йорка, Джоэль, — высокий и крепко сложенный. Римские черты смуглого лица, темные волосы и теплые карие глаза всегда напоминали ей о полотнах итальянских классиков, которые она видела в художественных музеях. Джоэль больше не был тем жестоким, озлобленным мальчиком, которого Эмили встретила на ступенях кирпичного дома напротив школы. Время, проведенное на Олимпе, смягчило его раковину, состоящую из ярости и боли от утраты семьи, и показало, сколько заботы и веселья в его сердце. Дни напролет Джоэль проводил в мастерской Вулкана, помогая олимпийскому оружейнику. Он даже приложил руку к созданию протеза для Эмили.

Приблизившись, она огляделась:

— А где Пэйлин?

— Будет через несколько минут. Ему нужно кое-что забрать. — Джоэль коснулся ее локтя: — Эм, ты точно уверена, что хочешь сделать это?

— А какой у меня выбор? Джоэль, я целыми днями только и думаю о спасении своего папы. И я ничего не могу с этим поделать. Нам не пришлось бы прятаться по кустам, если бы Юпитер поддержал нас!

Она в отчаянии всплеснула руками. Стоило им опуститься, на кончиках пальцев вспыхнуло яркое пламя, скользнуло по здоровой ноге и оставило выжженное пятно на земле вокруг нее. Эмили подпрыгнула и взвыла от боли.

— Эмили, успокойся! Ты же знаешь, что, когда переживаешь, становится только хуже.

— Чушь собачья! — воскликнула она. — Одно дело — быть Пламенем Олимпа. Совсем другое — постоянно поджигать себя!

— Ты должна успокоиться, — настаивал Джоэль. — Вспомни, чему тебя учила Веста. Ты можешь управлять пламенем, только когда сохраняешь спокойствие.

— Легче сказать, чем сделать, — буркнула Эмили, усевшись на землю и потерев обожженную ногу.

Сандалия покрылась копотью и еще тлела.

С тех пор как Эмили, переродившись, покинула Храм Пламени, она обнаружила в себе силы, которые не могла контролировать. Силы, которые постоянно поджигали вещи вокруг нее.

Джоэль опустился рядом с ней:

— Мы вытащим твоего отца, обещаю. Но ты не сможешь помочь ему, если не научишься управлять пламенем.

— Джоэль прав.

Пэйлин появился из-за деревьев позади них. Ростом он меньше Джоэля, но куда более поджарый. Пэйлин умел проникать в самые недоступные места и прославился привычкой попадать в неприятности. Но его кривая ухмылка и сверкающие темные глаза всегда каким-то образом помогали ему найти путь к сердцу Эмили и рассмешить ее.

— На вашем месте я бы говорил потише. Половина Лабиринта слышит ваш разговор. — Он сел рядом с Эмили, игриво толкнул ее в плечо: — О, смотрю, снова поджигаешь себя.

— Нет, я споткнулась, — ответила Эмили, толкнув его в ответ.

Пэйлин криво усмехнулся:

— Ну конечно, споткнулась. Именно поэтому твоя сандалия почернела и тлеет.

За то время, что они провели на Олимпе, Эмили действительно полюбила Пэйлина. Он и Джоэль стали ее лучшими друзьями. Такими, о которых она и мечтать не могла. Пэйлин также оказался в числе тех немногих олимпийцев, которые понимали, через что она прошла в плену у ЦИО на Говернорсе. Их всех пытали, чтобы получить информацию об Олимпе.

— К слову, о сандалиях, — Эмили сменила тему, заметив крохотные крылышки на его обуви, — ты ведь больше не воровал у Меркурия?

— Я? Конечно нет! — притворно ужаснулся Пэйлин. — Ты ведь знаешь, я больше не вор. Меркурий просто отдал их мне — у него нашлась еще одна пара. — Пэйлин замолчал и нахмурился: — Меркурий сказал, сандалии предпочитают оставаться со мной. Не знаю, что он имел в виду, но отказываться от такого полезного подарка я не собираюсь. — Он погладил крылышки на своих сандалиях. — Они спасли нам жизнь в твоем мире и помогли бежать из ЦИО. И можно лишь гадать, на что еще они способны.

Он наклонился к Эмили и нетерпеливо потер руки:

— Так когда мы отправляемся в Нью-Йорк?

Пегас вышел вперед и заржал. Пэйлин кивнул и перевел остальным:

— Пегас слышал, о чем говорили Юпитер, Марс и Геркулес. Они отправляются в экспедицию, чтобы выяснить, как нирады в таком количестве незаметно пробрались на Олимп. Пока это неизвестно, мы все еще в опасности. Пегас предлагает выдвигаться на поиски твоего отца, как только наш правитель покинет дворец.

Эмили вскочила и поцеловала жеребца в мягкую морду:

— Спасибо, Пегас! Отличная идея. — Она повернулась к Джоэлю и Пэйлину: — Решено. Выдвигаемся, как только уйдет Юпитер!

Вполголоса обсуждая детали плана, они пошли к выходу из Лабиринта. Все это время Эмили поглаживала шею жеребца, идущего радом с ней.

— Нам понадобится человеческая одежда, — вслух рассуждал Джоэль. — Нельзя отправляться в Нью-Йорк в этом.

— А что не так с этой одеждой? — Пэйлин придирчиво осмотрел свою тунику: — Я всегда так одеваюсь.

— Погоди, ты ведь шутишь, да? — недоверчиво ухмыльнулся Джоэль. — Пэйлин, мы выглядим как массовка из фильма про гладиаторов! Посмотри на меня — я в платье!

— Это туника, — поправила Эмили, — и я думаю, она очень тебе идет.

Она бегло осмотрела собственную тунику из тонкого шелка и золотой пояс с замысловатым узором. Ткань кончалась на середине бедер, открывая поврежденную левую ногу и золотой протез. Эмили не стеснялась показывать рваные шрамы, полученные в битве с нирадами. Олимпийцы воспринимали их как знак доблести и почета. Она заработала их, служа Олимпу. Олимпийцы научили ее гордиться ими. Но сейчас, взглянув на изувеченную ногу, она поняла, что в ее мире шрамы и золотой протез воспримут по-другому.

— Джоэль прав. Я тоже не могу вернуться на Землю в таком виде. Нужно спрятать протез.

Пегас фыркнул, и Пэйлин перевел:

— Если кто-нибудь попытается украсть его, Пегас защитит тебя, так же как Джоэль и я. — В его глазах появились озорные искорки: — Конечно, если мы потерпим фиаско, ты всегда можешь снова поджечь себя. Поверь, это отпугнет любого нападающего!

— Спасибо, Пэйлин, — насмешливо поблагодарила Эмили, легонько толкнула его в плечо и похлопала Пегаса по шее: — И тебе спасибо, Пегс. Но нам все равно нужно найти другую одежду.

— Другую одежду для чего?

Эмили посмотрела вверх: на того, кто влез в их беседу. Даже проведя столько времени на Олимпе, она все еще не могла привыкнуть к внешнему виду Купидона. Поначалу и крылья Пегаса казались чем-то странным, но они ему шли. Просто невозможно представить его без них. Однако подросток с разноцветными, похожими на фазаньи крыльями — это что-то с чем-то.

Купидон расправил крылья и аккуратно приземлился перед ними:

— Так куда же вы собрались, что вам понадобилась новая одежда?

— Не твое дело, — выпалил Джоэль. — Разве мама не учила тебя хорошим манерам? Не очень-то вежливо подслушивать чужие разговоры.

— Конечно, — парировал Купидон. — А еще она учила меня, что каждый раз, когда люди связываются с олимпийцами, жди беды. И что я вижу? Человек связывается с олимпийцами.

Купидон лучезарно улыбнулся Эмили, и ее сердце затрепетало. Она увлеклась им, и он это знал. Самый красивый олимпиец из тех, кого она встречала, стройный и сильный. Его тонкие черты лица, белокурые локоны и искрящиеся сапфирово-голубые глаза будто поддразнивали ее. Его кожа напоминала полированный мрамор: никакого намека на прыщи и родинки — проклятие большинства подростков. И хотя он был очень стар, на вид ему едва ли можно дать больше шестнадцати или семнадцати.

Эмили украдкой глянула на Джоэля — тот начинал злиться. Купидон произносил «человек» так, будто это страшное оскорбление.

— Вали отсюда, Купидон, — предупредил Джоэль. — Это частная беседа, тебя никто не приглашал.

— Это правда? — лукаво спросил Купидон у Эмили. — Ты вправду хочешь, чтобы я ушел?

Его пристальный взгляд не давал словам сорваться с ее губ, хоть она и знала — в нем нет ничего хорошего. Джоэль пересказал ей несколько мифов о Купидоне: он бежал, как трус, когда нирады вторглись на Олимп, и скрывался, пока опасность не миновала. Но даже несмотря на это она не могла попросить его уйти.

Прежде чем пауза стала неловкой, Пегас выступил вперед и громко всхрапнул.

— Проблема? — переспросил Купидон с видом самой невинности, поворачиваясь к жеребцу. — Я не хочу никаких неприятностей. Мне просто нужно поговорить с Пламенем.

— Ее зовут Эмили, — поправил Пэйлин, преграждая путь Купидону. — Не называй ее Пламенем.

— И я попросил тебя уйти, — добавил Джоэль, встав рядом с Пэйлином и скрестив руки на груди.

— Или что? — с вызовом бросил Купидон. — Что ты сделаешь мне, человек?

Вновь Пегас фыркнул и ударил землю золотым копытом. Предупреждение, прямое и четкое. Страх вспыхнул в глазах Купидона, и даже Пэйлин осторожно отступил от жеребца.

— Не нужно выходить из себя, Пегас. — Купидон вскинул руки, сдаваясь: — Я пойду.

Он расправил крылья и приготовился взмыть в воздух. Но, прежде чем отвернуться от Эмили, Купидон вытащил разноцветное перо из-под правого крыла и вложил ей в волосы.

— Положи его под подушку, на память обо мне, — поддразнил он, элегантно подпрыгнув и всплеснув крыльями. — Еще увидимся, Пламя!

Пегас встал на дыбы, расправил огромные крылья и заржал ему вслед.

Купидон сбежал, но не преминул обернуться на прощание и помахать Эмили, хохоча во все горло.

— Еще чуть-чуть, и я бы врезал ему! — сказал Джоэль, сжимая ладони в кулаки.

— Я тоже, — согласился Пэйлин.

Повернувшись к Эмили, Пегас легонько толкнул ее и тихонько заржал.

— Тебе стоит держаться подальше от Купидона, — пояснил Пэйлин. — Пегас говорит, что он — одна большая проблема. Даже больше, чем… Что? — Пэйлин резко повернулся к жеребцу: — Чем я? Пегас, как ты можешь сравнивать меня и Купидона? Мы совсем непохожи. Я, может, когда-то и был вором, но Купидон — трус, порождающий проблемы одну за другой, и мне неприятно, что меня сравнивают с ним. А что насчет тебя? — Пэйлин повернулся к Эмили, вытащил перо из ее волос и бросил его на землю. — Тебе стоило сказать ему, чтобы он уходил. Купидон и пальцем не поведет, чтобы спасти тебя от нирадов, если это будет угрожать его шкуре. Держись от него подальше!

Эмили в замешательстве смотрела, как он кидается в Лабиринт и исчезает за поворотом. Прежде Пэйлин никогда не повышал на нее голоса, не показывал и следа гнева.

— Что я такого сделала?

Джоэль удивленно посмотрел на нее:

— Ты правда не понимаешь?

Она мотнула головой, и он продолжил:

— Не бери в голову, у нас есть проблемы посерьезнее. Ты должна научиться управлять своими способностями до того, как мы уйдем. Веста тренирует тебя. Продолжай ходить на занятия и узнай так много, как только сможешь.

Как только Джоэль ушел, Эмили повернулась к Пегасу и покачала головой:

— Знаешь что, Пегс? Чем старше я становлюсь, тем больше запутываюсь. Пожалуйста, объясни мне, что здесь произошло?

Пегас нежно толкнул ее и повел обратно во дворец Юпитера, чтобы найти Весту.

* * *

Долгий и трудный день выдался у Эмили в Храме Пламени, где она пыталась научиться управлять своим даром.

Веста терпеливо объясняла, как контролировать пламя. Но каждый раз, когда Эмили призывала свои силы, они отказывались подчиняться — пламя яростными волнами срывалось с ее рук и разлеталось по всему храму.

— Я не могу, — сокрушенно произнесла Эмили.

— Дитя, ты должна сосредоточиться, — упрекнула Веста. — Я вижу, ты думаешь о чем-то другом. Если не будешь осторожной, то полностью потеряешь контроль и ранишь себя, как сегодня утром.

Эмили стрельнула взглядом в Пегаса, стоящего у входа в храм. Пегас виновато понурил голову. Должно быть, именно от него Веста узнала, как она обожгла ногу.

— Спасибо, Пегас, — пробурчала под нос Эмили.

— Не вини Пегаса за то, что он рассказал мне о случившемся. Он заботится о тебе и не хочет, чтобы ты навредила себе.

Веста положили руки ей на плечи:

— Эмили, ты должна понять. Ты — живое Пламя Олимпа. Твоя сила питает огонь в этом храме и поддерживает в нас жизнь. Бесчисленные столетия назад я забрала сердце Пламени, унесла его в ваш мир, поместила его в дитя. Оно переходило от девушки к девушке сквозь века, пока наконец не достигло тебя. Ты рождена с этой силой. Мне очень жаль, что нам пришлось призвать его, чтобы спасти Олимп. Но в тот миг, когда ты пожертвовала собой под сводами этого храма, ты переродилась. Эмили, внутри тебя заключена сила солнца. И если ты не обуздаешь эту силу в ближайшее время, то можешь сильно навредить себе и тем, кто окажется рядом.

Эмили посмотрела на свою обгоревшую сандалию. Очевидно, насколько опасна ее сила: Эмили сожгла немало вещей в своей новой обители, чтобы узнать это наверняка. Дошло даже до того, что она завела тайное место, где собирала все случайные жертвы своих сил.

— Прости меня, — наконец произнесла она. — Я буду стараться лучше.

Повернувшись к постаменту, она заглянула в ярко сияющее Пламя. Оно питалось ею и оставалось единственной вещью на Олимпе, которую ее силы не могли уничтожить.

— Хорошо, — терпеливо откликнулась Веста. — Взгляни в огонь. Я хочу, чтобы ты сфокусировалась на том, что собираешься сделать. Представь, увидь, как ты делаешь это. А теперь сконцентрируйся и осторожно высвободи силу внутри себя.

Эмили подняла обе руки и сконцентрировалась. Она представила себя огромной паяльной лампой и выкрутила газ. Покалывание возникло где-то в животе, поднялось по позвоночнику и хлынуло по рукам.

— Давай, Эм, — бормотала она сама себе. — Ты сможешь.

Широкий и необузданный поток огня вдруг сорвался с ее пальцев.

— Хорошо. А теперь сконцентрируйся. Управляй потоком, Эмили. Сделай его плотнее.

Стоило пламени появиться, Эмили затаила дыхание. Сосредоточившись, как учила Веста, она удерживала и обтачивала пламя, пока оно не превратилось в пучок алого цвета. Но, чем больше усилий она прилагала, тем ощутимее становилось напряжение.

Луч пронзил пламя на постаменте, пересек храм и ударил в дальнюю стену. Но не остановился — прожег узкую дырку прямо в белом мраморе и ринулся дальше, в голубое небо Олимпа.

— Хватит, Эмили, — предупредила Веста. — Просто подумай о том, чтобы остановиться!

Эмили представила, как выключает газовую горелку. Ничего не произошло. Она мысленно повернула все ручки и щелкнула всеми выключателями, пытаясь совладать со своей силой. Но луч и не думал исчезать.

— Заканчивай, Эмили! — вскричала Веста. — Ты должна подчинить его себе!

Эмили пыталась, снова и снова, но ничего не происходило. Вместе с паникой росла и мощь луча. Он пульсировал, прорезая небо над Олимпом.

— Я НЕ МОГУ ОСТАНОВИТЬ ЕГО!

Внезапный удар сзади бросил ее на пол. Концентрация нарушилась, красный луч исчез. Эмили тяжело дышала, изучая свои ладони. Ни следа ожогов, никаких пятен или боли. Она подняла голову, и воздух застрял в ее глотке.

Морда и шея Пегаса алели ярко-красными ожогами. Хуже всего было то, что его мягкая шкура обуглилась до черноты и покрылась волдырями.

Пегас сбил ее с ног и остановил пламя.

Но ее сила опалила его прекрасную кожу.

— Пегас! — Эмили подбежала к нему: — Мне так жаль. Клянусь, я не хотела делать это!

Ее замутило, когда она осмотрела его раны. Ее силы сотворили это:

— Пожалуйста, прости меня!

Не раздумывая, Эмили потянулась к нему и нежно погладила обожженную морду. Обугленная, покрытая волдырями кожа начала заживать. Вскоре Пегас полностью восстановился.

— Я не могу, Пегс, — всхлипнула Эмили, отступая от него. — Не могу. Я навредила тебе. Что, если бы я убила тебя? Я слишком опасна, чтобы быть рядом с тобой.

Выбегая из храма, Эмили ненавидела себя. Она сбегала по высоким ступеням, а слезы застилали ей глаза. Ее передернуло, едва она вновь проиграла в голове все, что произошло. И что могло произойти.

У основания лестницы она обернулась и увидела Пегаса и Весту, выходящих из храма.

— Эмили, остановись! — позвала Веста.

Эмили отвернулась и бросилась бежать. Она не могла смотреть в лицо Пегаса, зная, что почти убила его.

Она бежала мимо других олимпийцев, не обращая внимания на любопытные взгляды и озабоченные вопросы. Она должна уйти. Подальше от Пегаса и от всех, кому может навредить. Она слишком опасна для окружающих.

В конце концов Эмили забежала в амфитеатр. Музы сегодня не выступали, потому тысячи мест оставались пустыми. Идеально для такого опасного человека, как она.

Эмили сбежала вниз по ступенькам лестницы и упала на прохладный камень. Все кончено. Ее жизнь кончена. Не будет ни возвращения в Нью-Йорк, ни спасения ее отца.

Ничего, кроме боли.

Эмили больше не могла сдерживать рыдания, наконец поняв, что она потеряла. Лучше бы она никогда не выходила из огня в храме. Олимпийцам и Пегасу будет намного лучше без нее.

Эмили в отчаянии оглядела великолепный мраморный театр, окружающий ее, но слезы вконец застлали глаза. Со злостью, прежде ей незнакомой, она смахнула их. На кончиках пальцев вспыхнули искры.

Вспышка ослепила ее, а ужасающий взрыв оглушил.

Мир погрузился во тьму.