Останься

Катерина Лазарева, 2022

Из-за огромных финансовых трудностей мои приёмные родители не находят ничего лучше, чем продать меня. Да, в двадцать первом веке, посреди белого дня. Да ещё кому?.. Про Даниила ходит много слухов. Говорят, у него какое-то мрачное прошлое, сделавшее его жестоким, беспринципным и беспощадным. Но зачем такому человеку нужна я?

Глава 8. Лиза

— Я так и знала, что ты вернёшься…

Мой голос слегка дрожит, а сердце отбивает сумасшедший ритм. Не знаю, зачем я это делаю. Может, выпила лишнего на том приёме?

Но слишком уж настойчиво в подсознании билось то, что я заметила ещё в машине, когда уже не надо было притворяться любящим мужем… Что-то, чего я не замечала прежде ни в чьих глазах, а желание я вызывала у многих. Этот взгляд. Он был другим. Выходящим за рамки моего понимания, но в то же время чем-то очень волновал. И сильнее всего беспокоило, что я не понимала, в чём причина.

Игнорировать это? Ни за что. Это была моя ниточка, то, за что можно хоть как-то уцепиться, а если повезёт, завязать немало крепких узлов, способных запутать его и вытянуть меня.

Я больше не боюсь проиграть. Я верю, нет, даже знаю, что могу справиться с ним таким образом. Непонятно, откуда это ощущение, но сейчас оно только усиливается вместе с волнением.

Станет ли Даниил сговорчивее? Не знаю. А ещё не представляю, каково будет мне в процессе всего этого. Всё-таки спать с кем-то ради каких-то целей — не самое привычное для меня занятие. Но пора уже начать участвовать в собственной судьбе, и наплевать на всё остальное. А пока я лишь в роли пешки…

Если бы Даниил хотел просто переспать со мной, уже давно бы так и сделал, а не ушёл за этим к другой. Думал, я не увижу и не пойму? Он сдерживается, а значит, срыв будет ему чего-то стоить.

Он сдерживается даже сейчас. После моих слов прошло немало времени. Почти минута.

Причём развернулся ко мне Даниил сразу. Очень легко поддался моему голосу. А теперь струна всё-таки натянулась. Напряжённый такой.

Я стараюсь сосредоточиться на нём, чтобы не думать о себе. Не думать, что я вообще делаю и зачем. И уж тем более не думать о том, как неожиданно будоражит мысль испытать его.

Увидеть Даниила другим… Сорвать суровую маску.

— Знала, что я вернусь, — наконец, повторяет он, хотя судя по взгляду, ему совсем не до разговоров. Моё сердце колотится уже в висках. — И поэтому оставила дверь открытой?

Разрываюсь. Взрослый мужчина, сложный, загадочный, с тёмным прошлым. Совсем не Слава, беспечный ровесник, который в своё время скрасил мои будни. Это была привязанность, но довольно сильная. Наверное, нам обоим слишком хотелось верить, что за ней стояло что-то большее. Не вытянули.

Даниил… Дразнить его страшно, но в то же время заманчиво. Это как играть с хищником, увидев однажды в его глазах, что он вполне приручаемый.

— Не очень-то приятно, когда твой муж уходит к другой у тебя на глазах, — осторожно говорю я, пытаясь считывать малейшие реакции на его лице.

Не похоже, что его удивляет моя проницательность. Как и мои слова. Я вздрагиваю, когда Даниил делает шаг ко мне, не сводя с меня взгляда.

— Хочешь поиграть роль жены? — вкрадчиво спрашивает, опасно сверкнув глазами. — А ты уверена, что справишься?

Хищники кусаются. Я это знаю, так же, как и отдаю себе отчёт, что приручать их может быть смертельно. А ещё — что любой намёк на возможность этого может быть иллюзией. Или — что хуже — приманкой.

— А разве ты оставил мне выбор? — назло своим мыслям подаюсь вперёд, заглядываю в глаза. — Я уже твоя жена.

Я бы уже отступила, честно. Но слишком уж отчётливо понимаю, что терпение Даниила на исходе. Его взгляд открыто и самопроизвольно блуждает по моему телу, и одеяло явно не спасает.

Начинаю дрожать.

А Даниил резко переводит взгляд прямо мне в глаза. Я даже теряюсь. Не ожидала. Ощущение, что меня застигли врасплох, хотя с чего бы?..

— Я не спрашиваю дважды, — звучит как предупреждение. Последнее, прежде чем сорваться окончательно. — И у меня не железное терпение.

Уверена, что он прекрасно понимает, зачем я всё это делаю. Даниил явно разбирается в людях, да и у меня наверняка всё написано на лице. Ещё вчера я чуть ли не ненавидела его, а сегодня предлагаю себя.

Ну и пускай. Я не скрываюсь. Я открыта. Вот только ему достаточно и этого.

Ведь Даниил до сих пор тут. И ждёт ответа. Несмотря ни на что.

— Я не думаю, что будет хуже, — говорю, как есть, но на всякий случай улыбаюсь.

И почти задыхаюсь, потому что взгляд Даниила становится не просто естественно заинтересованным — демонстративно горящим, откровенным, обещающим. Перед глазами машинально рисуется картина, заставляющая кровь кипеть — его грубоватые, но тёплые ладони на моей коже, только на этот раз на голой, нетерпеливые губы, слишком настойчивые, слишком жадные, захватывающие мой рот. Сглатываю, когда понимаю, что это не моё воображение — его посыл. Слишком явный, чтобы не прочувствовать.

Не успеваю очнуться. Даниил добивает неожиданно обезоруживающей улыбкой. Я даже не думала, что он может быть таким… Живым? Настоящим? Чувствующим?

Улыбка преображает его до неузнаваемости. Хотя пропадает так быстро, что мне могло показаться.

— Это не то, что хочет слышать мужчина, когда женщина приглашает его в постель, — интимно снизив голос, поддразнивает он.

Мы поменялись местами? Я почему-то больше не чувствую, что всё идёт по моему сценарию.

Невольно сжимаю края одеяла. Постоянно комкаю что-то, когда нервничаю. Но нет. Нервничать мне нельзя. Только не сейчас…

Ведь теперь ведут меня, и непонятно, к чему. Даниил бросил мне вызов. Он проверяет, как далеко я зайду. На что я способна. Струшу ли.

Изучает… Смотрит, впитывает, предвкушает.

— Тогда иди сюда, и я покажу, что иногда стоит за не теми словами, — балансируя на границе, за которой мозг уже не соображает, рвано и сдавленно проговариваю я первое, что приходит на ум.

А сердце уже вырывается наружу, выбивая протест где-то в ничего не соображающей голове. Хищник начинает атаковать, я его спровоцировала. Отступить? Поздно.

Не надо было пить чёртов алкоголь. Мне обычно одного бокала хватает, чтобы спустить тормоза. Но отголоски подсознания, кричащие об этом, не помогают.

Кровать слегка продавливается под весом Даниила. Он садится совсем рядом, слегка подаётся в мою сторону. А я не могу остановить взгляд, отчаянно бегающий по нему, будто пытающийся поймать малейшее движение, даже самую незначительную мимику. Предугадать. Хотя бы как-нибудь контролировать ситуацию.

Но Даниил всё равно опережает.

— А может, лучше я покажу тебе, что бывает, когда вступаешь в игру, не зная правила? — сдавленно спрашивает он, и прежде чем я успеваю вникнуть в суть вопроса, его губы неумолимо накрывают мои.

Грубо, нетерпеливо, жадно, не считаясь.

Мои руки замирают на полпути к нему, застывая и не решаясь оттолкнуть, а он даже не замечает этой заминки. Глубже целует, яростно, напористо, словно наказывая, вынося из головы последние остатки мыслей.

Жар и мощь его тела окутывают, подавляют, вынуждают прогнуться и лечь на кровать. А пальцы Даниила тянутся к завязкам моей сорочки и начинают развязывать её. В голову ударяет и алкоголь, и явно возбуждённый чужой мужчина, и его нетерпеливые действия, и неизбежность развязки. Моё тело начинает прошибать нервная дрожь.

Он ведь не станет это делать. Конечно, не станет.

Нет, это не происходит со мной. Это не меня вот-вот отымеют, как грязную шлюху, а потом оставят тут одну. А в дальнейшем будут повторять это снова и снова. Сама напросилась. Нажала на спусковой курок.

Сейчас Даниил остановится. Это не может быть по-настоящему.

Мне уже не хватает дыхания. О чём я вообще думала? На что рассчитывала?..

Я ведь слышала, какие слухи о нём ходили! Правда думала, что из-за какого-то долбанного взгляда хищник может превратиться в ручного зверька?

Паника накрывает, тем более что Даниил уже бесцеремонно обхватывает мою грудь одной рукой, а второй жёстко разводит бёдра.

Вспышкой в голове мелькает один момент в первом детдоме… Если бы не воспитательница, мне был бы конец. Моральный уж точно.

А сейчас тут никого.

— Прекрати, — дрожащими губами почти шепчу.

Не уверена, что слышно. Тем более, Даниилу, который явно слишком поглощён процессом. Кажется, он потерял все тормоза, если они вообще были.

Самое ужасное, что помимо унижения я чувствовала какое-то нездоровое возбуждение. Хоть и поначалу, но это было. А теперь — пустота. Воспоминания о времени, когда мне было тринадцать. Горечь. Ненависть. Молчаливый крик. Оцепенение. И слёзы, просто стекающие по коже.

«Можешь не кутаться в эти мешки, я не насильник»…

Словно услышав эти мысли, Даниил вдруг останавливается, чуть отстраняется. Смотрит прямо в глаза. Сквозь туман слёз чётко вижу, как меняется его взгляд. Как сжимаются губы и напрягаются желваки. И как открывается что-то ещё незнакомое и тревожащее меня, на самом дне глаз.

В темноте этой комнаты он кажется зловещим и нечеловеческим. Даже ещё более пугающим, чем когда трогал меня. В распахнутой рубашке, не скрывающей выдающиеся мускулы, с растрёпанными волосами, слегка спадающими на лоб. С этим диким взглядом. Кричащим и молчавшим одновременно.

Почему-то становится больно. Не физически, а как-то душевно. Точно знаю, что сейчас он отпустит. Но от этого совсем не легче…

Что-то случилось. И я даже не про этот дурацкий фарс, глупо начатый мной и не менее глупо продолженный им. Тут что-то другое. Мы оба чувствуем это. Время замирает.

Я беспомощно открываю рот, собираясь сказать хоть что-то, что развеет обстановку и заставит его, наконец, уйти. Но Даниил опережает тихим и одновременно оглушающим голосом:

— Так запомни, что бывает, когда дразнишь зверя, Лизавета. Не лезь.

Странное предупреждение. Словно оно касается не только произошедшего здесь только что.

Хотя я, конечно, вспоминаю, что он сказал, прежде чем наброситься. Что собирается мне наглядно показать, что бывает, когда лезу в игру, не зная правила. Даниил не собирался насиловать меня, а хотел дать понять, что было бы в случае, если бы пошли до конца. Всё по его правилам, а не моим.

Всё здесь всегда по его чёртовым правилам.

Как же унизительно. Насилия не было, но ощущение, что мной хорошенько попользовались.

Да кто он вообще такой?..

Ненавижу.

Даниил резко выходит, закрывая за собой дверь.