Останься

Катерина Лазарева, 2022

Из-за огромных финансовых трудностей мои приёмные родители не находят ничего лучше, чем продать меня. Да, в двадцать первом веке, посреди белого дня. Да ещё кому?.. Про Даниила ходит много слухов. Говорят, у него какое-то мрачное прошлое, сделавшее его жестоким, беспринципным и беспощадным. Но зачем такому человеку нужна я?

Глава 6. Даниил

Она улыбается мне. Заглядывает в глаза и смеётся над какой-то моей шуткой. Сидит слишком рядом, иногда невольно касаясь сгиба моего локтя, что-то говорит и ест. Несколько раз поворачивается ко мне, такая открытая и будто даже искренняя.

А меня уже чуть ли не ведёт, и каждый из этих долбанных случаев лишь сильнее распаляет. С самого начала этого чёртового вечера я лишь жду, когда он наконец закончится. Вообще необязательно было принимать приглашение на приём. Меня тут достаточно хорошо знают, чтобы понимать, что отказ был бы естественным и ничего не значащим. Но нет. Наплевав на всё, я решил привести сюда Лизавету.

Показать им, что она под защитой. Что она моя, в конце концов.

И, наверное, именно это и бесит больше всего — собственная дурацкая щепетильность в вопросах её защиты. Вошло в привычку?

Нашёл, называется, смысл жизни. Стать своеобразным опекуном для девчонки, родители которой угробили мою семью.

Морщусь своим мыслям. Не совсем так всё было. Но какая нахрен разница?

Мой взгляд вдруг падает на её ноги. Сам собой, случайно, но цепляется за открывшуюся картинку слишком уж настойчиво.

Можно подумать, я впервые вижу женские ножки. Пусть и такие стройные, аккуратные, с явно нежной кожей… Да таких полно. Даже тут, на этом приёме, хватает. Но какого-то чёрта я откровенно пялюсь именно на её.

Вспоминаю, в каком виде она приехала ко мне.

Мешковатый свитер, брюки явно не её размера — вся такая спрятанная. Настолько демонстративно, что даже не злило. Позабавило.

Но при этом Лизавета даже в этом умудрялась выглядеть мило, трогательно, женственно. В груди странно укололо. Она далека, мы из разных миров. Я и не понимал, к чему тогда подумал об этом.

Увидев её впервые, я разом окунулся в дико смешанный и бурный водоворот спутанных эмоций. Я думал, что буду ненавидеть. Обуза, напоминание прошлого, дочка своих родителей. Она была чертовски похожа на них, пусть и сама того не знала.

Не знала их…

Не знала ничего обо всём этом. А если бы узнала, возненавидела бы меня ещё сильнее, чем сейчас.

А у меня не было ненависти. Я ведь давно пошёл по другому пути. Осознал, насколько губительно было всё то, чем мы занимались тогда. Я, моя семья, её семья… Противоборство, кровь, угроханные жизни. Последствия. Чёртовы последствия, которые мы огребали до сих пор, хотели того или нет.

Ненависти не было, но словно переклинило. Какой-то безумный ком непонятных мне эмоций. Еле сохранил выдержку.

Я мотаю головой, сбрасывая наваждение. Отвожу глаза.

А она, кажется, и не замечает всего этого. Наверное, слишком привыкла к взглядам.

Не выделяет мой.

Челюсть сжимается. Лизавета… Чёртова идеалистка, не потерявшая веру в добрый и справедливый мир даже после беготни по детдомам. Мне ведь пришлось выяснить, где она, как и что, когда я всё-таки принял решение исполнить последнюю волю её отца.

Конечно, я не вписываюсь в картину её мира. Стал очередным препятствием к счастью, в возможность которого Лизавета всё-таки верит. До последнего, упорно — так же сильно, как не верю я.

Пришлось познать жизнь. Зарядиться здоровым цинизмом. И ей придётся.

Но я какого-то хрена собираюсь обеспечить ей хотя бы видимость безопасности и возможности счастья. Оградить её от всего кошмара, что ей только предстоит. От всего, с чем она столкнулась бы без меня.

Только Лизавета об этом никогда не узнает. Да и не поверит всё равно. И не надо.

*************

— Я уже устала. Хорошо, что вовремя ушли, — почти сонно говорит она.

Впервые обращается ко мне так непринуждённо, когда мы наедине. Вряд ли даже сама сознаёт это. Но я почему-то замечаю.

Мимо проносится почти ночной город. И я зачем-то слежу за всем, что вижу по пути. Вожу аккуратно, не превышаю. Не езжу так, как привык один.

Мутное небо, сырой воздух, мокрый асфальт, клубы дневного и ещё не развеявшегося тумана. Весна только началась, и отголоски зимы чувствуются. Мне нет до этого дела.

Но Лизавета может замёрзнуть. Слишком лёгкое платье, да и пальто сверху мало спасает. Ноги вообще открытые…

Я включаю печку.

Не знаю, почему даже в мыслях называю жену полным именем. Лизавета. Длинно, почти холодно. Держу дистанцию?

— Ты справилась. Да и вечер был не так уж плох, — запоздало отвечаю на её реплику и бросаю быстрый взгляд. — Зато хоть какое-то развлечение для тебя.

Лизавета хмурится, ёжась и засовывая руки в карманы пальто.

— Ты знаешь всех тех людей?

Неожиданный вопрос. Почему-то не думал, что она заметит, что что-то не так. Но судя по тону — заметила.

— Лучше, чем они хотели бы.

Преодолеваю идиотский порыв сказать, что всё будет нормально.

Почти уверен — угроза не устранилась одним чёртовым приёмом. Но так же уверен, что справлюсь.

Лизавета закрывает глаза и откидывается назад.

Странно, я думал, её не устроит мой ответ. Что ей захочется деталей. Не ждёт, что я предоставлю?

Что ж, и правильно.

Странное ощущение снова накрывает и привычно впитывается в грудную клетку, вызывая злость.

Хотел бы я, чтобы было по-другому? Не тот вопрос. Нужен другой. А я могу по-другому?

Вдруг ловлю на себе тяжёлый взгляд.

Лизавета словно улавливает мои мысли. И её явно не устраивают ответы на эти вопросы.

Я почему-то вспоминаю её естественный смех над моей шуткой на том дурацком приёме.

— Пара, которая с нами говорила до того, как мы сели за стол, — решительно начинает Лизавета. — Они немного странные. Кто они?

Начинается мелкий дождик. Впрочем, не сомневаюсь, что превратится в ливень.

Я усмехаюсь над её формулировкой. «Немного странные»… Наивная девочка. Хоть и умная.

Возможно, пауза затянулась. Но у Лизаветы хватает понимания, что лучше не давить.

А я обдумываю, что стоит сказать, а что — нет. Да уж. По-хорошему, лучше умолчать обо всём.

И я привык полагаться на свои решения. Знаю, как и что нужно разрулить. И в процессе решения проблем чьи-то чувства могут пострадать. Да, Лизавете будет обидно не получать ответов, но это ей же на благо.

Так какого чёрта я сейчас пытаюсь сгладить ситуацию? Я привык быть жёстким. Это действительно помогает. К тому же, так я соответствую слухам, а созданию нужной репутации я отдал немало.

Кажется, Лизавета теряет терпение. Я игнорирую её требовательный взгляд, но вдруг становится интересно, закончится ли её бунт на этом. Хорошо чувствую, как она закипает.

Хорошо, что дом близко. Буквально ещё пара метров, и я остановлю машину. Конечно, не проблема замять разговор, будто его и не было. Но почему-то её долбанный взгляд действительно давит на меня. Никогда такого не испытывал.

Не привык нянчиться с кем-то. Да и не считал нужным. В этом мире приходится взрослеть даже маленьким наивным девочкам.

Останавливаю машину. Поворачиваюсь к Лизавете, вдруг подумав, что дождь уже усилился, а у нас нет с собой зонтов. До дома несколько шагов, но жена наверняка промокнет.

Жена… Кажется, я впервые называю её так в мыслях.

Машинально скольжу взглядом по её фигуре. Одежды будто нет, я слишком хорошо вижу, что под ней. Будто сканирую, разрываю эти тряпки одним только взглядом.

Неожиданно будоражит, что хотя бы формально это всё моё. Я могу коснуться её хоть сейчас. Везде, так, как хочу. Как понравится мне. Как понравится ей. Чтобы она дрожала, задыхалась, текла, стонала.

Кажется, Лиза понимает ход моих мыслей. Нервно облизывает розовые губы, отводит взгляд. Боится, хотя показательно храбрится.

— Теперь бизнесмены, — неожиданно для себя отвечаю на её вопрос. Да и она не ждала. Вздрагивает, бросает осторожный взгляд. — Типа законные. В прошлом бандиты. Знали твоих родителей, и были не в восторге от них. Взаимно.

Она часто моргает, резко отворачивается, озадаченно хмурится. Осмысливает.

И при этом не задаёт уточняющих вопросов. Ведь я всё равно больше не скажу, и жена это понимает. Это максимум, и то, наверное, лишний.

— А ты? В смысле, в каких отношениях ты был с моими родителями?

Неожиданный вопрос. Осторожный такой, но решительный. И взгляд украдкой. Лизавета прощупывает почву.

Я усмехаюсь. Наивная. У неё же на лице всё написано. А мне стоит пресечь эти попытки. Я и так уже ляпнул больше, чем надо.

— Идём в дом. Тебе стоит отдохнуть.

Я не жду ответа. Тут же выхожу из машины.

Дождь и вправду усилился. Быстрым шагом иду к дому, оборачиваясь на ходу. Лизавета идёт следом.