Я, дьяволица

Катажина Береника Мищук, 2015

В свои двадцать Виктория умирает при загадочных обстоятельствах. И попадает из Варшавы в настоящий ад, где ее вербуют в дьяволицы. Должность особая – теперь девушка торгуется с ангелами за души умерших. И работает рука об руку с дьяволами Азазелем и Белетом. Нижняя Аркадия полна контрастов и на удивление напоминает земной бюрократический ад. Здесь можно притвориться живой, сотворить шикарное платье для свидания, повстречать саму Клеопатру с Цезарем или расследовать обстоятельства своей гибели. А потом очутиться на балу Сатаны, устроить революцию и Третью мировую… Но можно ли найти любовь в Лос-Дьяблосе? Или для этого придется вернуться на Землю?

9

На следующий день в час дня я уже стояла у двери. До этого пришлось уладить пару вопросов по учебе: если уж я притворялась живой, то придется притворяться, будто я учусь. Весь день я занималась чем угодно, лишь бы не вспоминать о вчерашнем сне. О тех пустых глазах…

Когда Смерть нажала на звонок, я тут же открыла ей дверь.

— О, да ты ждала меня, — удивленно сказала она. — У меня для тебя задание.

— Я уже догадалась, — процедила я. — Проходи. У меня к тебе несколько вопросов. Ты должна рассказать мне о смерти нового клиента, чтобы я не совершила такую же ошибку…

— Я бы с удовольствием выпила чаю…

Разве Смерть пьет? Я решила промолчать. Она проворно забралась на барный стул на кухне, пока я заваривала зеленый чай.

— Может, перейдем в столовую? — предложила я.

— Нет, мне и тут хорошо, — ответила она.

Минуту спустя я просматривала документы, которые она принесла, в поисках даты и причины смерти, а она спокойно попивала чай. Делала она это искусно, совсем не показывая лица.

— Почему ты не снимешь капюшон? Тебе холодно? — коварно поинтересовалась я.

— Нет, все в порядке, — проскрежетала она. — У тебя довольно уютно.

— Спасибо.

Эх, она не попалась на мою маленькую уловку.

— Знаю, куда ты клонишь. Тебе хочется узнать, как я выгляжу. — Она засмеялась.

— Не отрицаю.

— Ну, так смотри.

Она откинула капюшон, под которым… ничего не было.

О-о-о…

У нее не было ни головы, ни шеи. Коричневая ряса окружала несуществующую шею, скрывая остальное тело в тени.

— Ты невидимая? — полюбопытствовала я.

— Нет. И, уж если на то пошло, невидимое. Ты забываешь, что у меня нет рода. Нет, я не невидимое. Меня попросту нет.

Я протянула руку и провела ей в воздухе, по тому месту, где у Смерти должна была быть голова, но не встретила никакого сопротивления. Пустота. Обыкновенный воздух. Там в самом деле не было головы! Смерть… не существовала.

— О… Но как это возможно? — Я никак не могла это осознать.

— Меня на самом деле нет. — Она накинула капюшон обратно на голову.

Ткань приняла форму несуществующего черепа. Я наклонилась и заглянула под стол. Ног, опирающихся на перекладину высокого стула, не было. Ряса свисала с несуществующих коленей, но не было видно ни ног, ни обуви. Смерть, видимо, обувью не пользовалась.

— Но ты говоришь со мной, — отметила я. — И пьешь мой чай…

Она склонила голову, словно заглядывая в чашку.

— Действительно. Я пью твой чай, но все-таки меня тут нет.

— А если ты снимешь рясу, то ты будешь существовать или нет? — продолжала любопытствовать я.

— Буду, но в то же время нет. Удобно, когда нужно незаметно к кому-то подкрасться. Некоторые пытаются убежать от Смерти, — произнесла она так, будто считала этих людей невменяемыми.

— Кстати, — подхватила я, — легенды гласят, что с тобой можно поспорить на жизнь. Это правда?

Она пренебрежительно махнула рукой:

— Правда, но я все время выигрываю. Проиграло я всего три раза… Впрочем, это маленькая цифра по сравнению с миллиардами существ, которые стояли у ворот, ожидая торга.

— А как ты… э-э-э… не знаю, как бы сказать, проспорило?

Полезно было бы об этом узнать. Может, я смогла бы подсказать Мареку, как это сделать, — пусть тренируется!

— Эх… Хвастаться тут нечем… Должен был умереть один программист. Ну, мы и поспорили, кто напишет программу лучше, а затем каждый пустил свою в продажу.

Программирование в качестве спора?.. Такое мог придумать только программист…

— И что было дальше?

— Он написал XP, а я — Висту… Не знаю почему, но никому не понравилась моя Виста… Вот и пришлось дать ему еще тридцать лет…

Я подавилась чаем. Мой брат постоянно твердил, что Висту изобрел Сатана. Что ж… он промахнулся, но совсем немного.

— Мне жаль, — сказала я.

Смерть печально кивнула. По ней было видно, что она не могла оправиться от того, что какой-то программист вот так вырвался из ее рук.

— А почему тебя часто изображают с косой? Я еще не видела тебя с ней, — расспрашивала я дальше.

Меня чрезвычайно увлекла эта тема. Смерть была… своеобразной фигурой. Совершенно уникальной и противоречивой. В целом она даже вызывала симпатию.

— Не знаю… — пробормотала она. — Иногда я хожу с топором, потому что некоторые не хотят умирать сразу. Откуда взялась эта коса? Понятия не имею.

После этого короткого ответа я уже не была так уверена в том, что она вызывает симпатию, и решила не задавать ей больше никаких вопросов. Не хотелось бы узнать, что она делает этим топором…

— О, в этот раз авария на мотоцикле, — сменила я тему, вчитываясь в биографию нового клиента. — Парень попадет под грузовик. В два часа ночи?! Разве мы работаем ночью?

Я возмущенно глянула на Смерть. Эта работа нравилась мне все меньше. Мало того что у ангелов до сих пор есть преимущество из-за стереотипов, так вдобавок к этому я должна работать еще и ночью? Я люблю поспать…

— Люди постоянно умирают, — равнодушно сказала она.

Я посмотрела на нее:

— А сейчас нет? Ты же сидишь сейчас со мной.

— Я всегда могу вернуться в прошлое, — рассмеялась Смерть.

Вдруг в моей голове что-то щелкнуло. Почему ее не было рядом со мной, когда я умирала? Почему она не проводила меня в небытие? Не встала за моим стулом во время торга? Там, в туманном краю, где вечные существа решают будущее покойного, ее не было. Нас было только трое: я, незнакомый мне ангел и дьявол Азазель.

— Почему я не помню тебя в момент своей смерти?

— Потому что меня там не было.

— Почему? Ты приходишь не на все смерти?

— На все.

Она злилась, я слышала ярость в ее визгливом голосе. С громким стуком она поставила чашку на стол.

— Твоя смерть была другой. Незапланированной.

Смерть вздохнула, подхватила чайник и налила ароматный напиток в свою чашку. Она спокойно потягивала чай, и, казалось, совершенно не представляла, что только что мне открыла. Зато я не могла сдвинуться с места.

Как это моя смерть была незапланированной? Что это значит? У них же все тщательно запланировано и разложено по полочкам на год вперед. Бога ради, Ад — это же прототип налоговой. Они знают все!

— Случайность? — выдавила я наконец. — Объясни.

— Не случайность. Я не знало, что ты умрешь. А узнало только во время чаепития. — Она указала на чашку и зашлась скрипучим смехом, чрезвычайно довольная собственной шуткой.

— Но ты же Смерть, — сказала я сквозь зубы. — Как ты можешь не знать, когда кто-то умирает?

— Ну, такое случается, — вздохнула она. — В основном тогда, когда кто-то из наших в это вмешивается. Гитлеру было написано прожить девяносто лет, а Рейх должен был оккупировать всю Европу. Ну, Люцифер тогда сказал, что это чересчур, во время преследований толпы людей будут умирать единовременно, а у нас нет столько персонала, чтобы обслужить всех, и Гитлеру был вынесен приговор.

— Мне тоже кто-то вынес приговор? — спросила я после недолгого молчания.

— Нет, — пожала она плечами. — Вот почему это так занимательно.

— Да уж… Ужасно.

Какое-то время мы просто сидели молча. Тишина была нарушена, только когда Смерть отхлебнула чаю.

Почему меня убили? Этого не было в планах — смерть от колотых ран на Поле Мокотовском не была мне предназначена. Кроме того, никто даже не соизволил сообщить об этом Смерти. Я чувствовала себя обманутой.

— Как мне узнать, почему я умерла? — спросила я. — Кто-то ведь должен знать, правда?

— Сходи в Отдел кадров, комната номер 6. У них должна быть твоя биография, в которой все написано. — Она спрыгнула со стула на пол. — Ладно, мне уже пора идти. Сегодня землетрясение в Италии. — От ее довольного голоса меня пробила дрожь.

Я проводила своего маленького гостя до двери. Смерть двигалась совершенно бесшумно. Хм… Должно быть, очень полезная штука — намного легче застать людей врасплох, когда летишь на них с топором, не так ли?

— Обожаю Италию, — болтала она, выходя на крыльцо. — Помпеи, Везувий, чума, набеги варваров, Муссолини. Люблю эту страну. А после сегодняшнего землетрясения особенно. Будет просто… потрясающе!

Ее скрипучий смех звенел еще долго после того, как она исчезла в черной дыре. Я решила, что стоит снова заглянуть в Учреждение. К сожалению, теперь мне нужно было бежать в университет. Сегодня будут занятия с Петрушей! Выяснение загадочных обстоятельств своей смерти придется отложить на потом. Жизнь, пусть и притворная, была для меня куда важнее.