Восемь Путей. Путешествие Феррера

Картикейя, 2023

Мир Ханаана пережил величие древности, её закат, падение, и катастрофы перемен. Ныне, терзаемый противостоянием могущественной магии, истовой веры, и беспощадной технократии, живой мир стремится залечить свои раны.Еще молодым, Каин Феррер уже успел пережить взлеты и падения. Путешествие, которое он затеял теперь, вовсе не стало первым его приключением, но определенно – судьбоносным.

Глава VI

29.11.1489 г. Н.Э.

Вдоволь насытившись щедрыми угощениями акари, Каин Феррер воспользовался возможностью передохнуть несколько часов в предоставленной ему комнате на втором этаже. Многое предстояло обдумать в очередной раз. В окно, выходящее во внутренний двор, он мог наблюдать легкий переполох среди родных принявшего его мастера.

Многим акари не верилось, что светловолосый гость их дома и был архипретором Высокого Суда. Даже несмотря на то, что личность эта принадлежала золотой столице Конклава, казавшейся здесь такой далёкой, о нём слышал каждый воин акари, вне зависимости от клана или рода. Они тихо, порой переходя на шёпот, обсуждали свои о нём впечатления и слухи, порой граничащие с абсурдом.

Каин воспринимал долетающие до него из окна небылицы с улыбкой. Его всё ещё донимал образ Киракии, вклинивавшийся в любой мало-мальски стройно выложенный план в его сознании. Возможно, так на него влияло вино. Но вино акари, своеобразное и необычное, как и сам народ, пьянило хоть и надолго, но очень слабо, а Каин выпил не так много. Он попытался отвлечься.

Оценивающе оглядев окружение, он задумчиво хмыкнул: для столь высокогорного поселения домашняя утварь акари выглядела на удивление мастерски изготовленной, с использованием хороших, местами даже редких материалов и инструментов, очевидно далеко опережающих понятие «сподручный». Безусловно, какая-то часть всего этого наверняка была трофеями, добытыми в стычках с другими кланами. Но всё остальное явно было привезено из соседнего Цивиума как дары и плата за право проводить научно-археологические экспедиции в округе Шен, а иногда за особо дорогую плату даже в самих горах.

Дары Цивиума, союзные выплаты Конклава, одна из важнейших торговых точек на континенте, по которой к тому же проходили пути Белой Гильдии, также платившей акари за защиту своих постов, — акари могли бы позволить себе жить весьма и весьма богато. Впрочем, из всего запрашиваемого горцами Шен в качестве платы нельзя было найти чего-то непрактичного, неудобного, в крайнем случае, просто бесполезного. Акари не впечатляла роскошь — лишь качество и надёжность. За сотни, тысячи лет их нрав не менялся. Выгодное положение не превратило воинов в торговцев, что, с другой стороны, было выгодно всем остальным.

Каин призадумался. Ему мир всегда казался интересным, но безумным и нестабильным местом. Всё менялось, всегда. Порой кардинально и стремительно, сметая старые поколения новым жизненным порядком. Что же делало акари особенными? Они были попросту неспособны измениться, или же это был их выбор? В первом случае ему было бы искренне жаль этих людей. Во втором он мог лишь завидовать тем, кто так прочно определился со своим жизненным путём.

Его размышления прервала едва расслышанная беседа, приглушенно доносившаяся из-за закрытой комнатной двери. Двое разговаривали всего в нескольких шагах от неё, видимо стоя у лестницы на первый этаж. Это были Киракия и Хан. Каин прислушался.

Хан волновался, но пытался это скрыть. Еще с той беседы в столовой Каин понимал, что его планы тревожат второго сына Арката и вызывают к нему недоверие. Юноша пытался отговорить Киракию идти за Каином и уступить ему это место, мотивируя свои слова тем, что дерзость Каина может привести к его казни по приказу О'ран и Киракия может попасть под горячую руку вместе с ним. Как бы между прочим, ведь своим присутствием в монастыре она нарушит традиции. Опять.

Девушка, казалось, не слышала этих опасений. Она была в восторге, что сумеет попасть в монастырь, с её слов, без необходимости тайком лезть на второй этаж по стенам или под предлогами помочь женщинам на кухне, помыть полы после занятий мужчин и прочими проникать вовнутрь. Никакие доводы на неё не влияли, она была в нетерпении. Из их беседы Каин узнал, что она сторожит выход гостя из комнаты с самого окончания утреннего завтрака, чтобы как можно скорее отправиться. Удивительное рвение, думал Каин.

Дождавшись окончания этой беседы, он вышел из комнаты, придав себе немного утомлённый вид. Как бы случайно заметив стоящих рядом юношу с девушкой, он добро им улыбнулся. И попросил Киракию приготовиться к отбытию в монастырь на вершине. Та, сделав ему кроткий поклон, бодрым шагом отправилась вниз. Хан несколько секунд смотрел ей вслед.

— Не напомнишь свое имя, воин? — простодушно окликнул его Каин. Он прекрасно помнил имя этого акари.

Юноша посмотрел на него взглядом, в котором виднелась борьба его уважения с недоверием к чужаку.

— Хан, господин архипретор, — приложив сжатую в кулак правую руку к сердцу, ответил юноша с кротким поклоном.

— Хан, — повторил Каин, медленно и неторопливо приближаясь к лестнице вниз, — ты собираешься когда-нибудь отправиться в столицу на службу?

— Собираюсь, господин архипретор. Если смогу пройти Инициацию.

— А она скоро?

— Почти сразу после Турнира Пылающей Крови, господин архипретор. — Юноша говорил исполнительным, но спокойным и гордым тоном. Удивительная сдержанность для акари его возраста, Каин это подметил. — Совсем скоро.

— Отлично. — Каин остановился в шаге от Хана. — Не желаешь пройтись с нами?

— К монастырю? — В глазах юноши появился огонек надежды.

Каин положительно кивнул.

— Хотелось бы пообщаться с вами всеми, но я ограничен во времени, — пояснил Каин. — С твоим отцом и О'ран я вдоволь набеседуюсь с глазу на глаз в монастыре, а вас двоих, — говорил он, давая понять, что имел в виду Хана и Киракию, — я бы с удовольствием послушал по пути туда.

— О чём вы хотите услышать? — с непониманием и подозрением спросил Хан.

Каин беспечно пожал плечами:

— О жизни, о клане. — Каин по-свойски улыбнулся Хану и легонько хлопнул его по плечу. — О любви, — закончил он, ступив на первую ступень к первому этажу. — Собирайся.

Спустившись на первый этаж, Каин попросил не будить своего старшего брата ото сна и быстрым шагом направился к выходу из дома. Преодолев двор полный молодых акари, теперь отдававших ему честь тем же жестом, коим сопровождал своё представление Хан, Каин устремился по недолгой улочке к границе этого малого квартала, где стал дожидаться своих спутников. С толком удовлетворённый аппетит и необычное тёплое вино акари с остринкой не позволяли ему мёрзнуть так быстро, как он мёрз на пути сюда. Он глянул в сторону вершины.

Там, впереди, сквозь первый слой облаков, белоснежной гладью отделявший вершину горы от остального мира, проглядывалась верхушка величественного сооружения — монастыря. Каин много слышал о клановых монастырях, второй по значимости святыни для каждого клана после общей для них всех O'Ahatera Inkai. Слышал, а теперь сможет и увидеть одно из этих строений. На самом деле он никогда не верил красочным описаниям, ведь ради постройки чего-то подобного на вершине горы требовались бы неимоверные усилия. Но теперь, даже ещё не увидав монастырь в полной красе, он потихоньку начинал убеждаться в правдивости всех его описаний.

— Это правда, что вы стали архипретором в восемнадцать лет? — вдруг раздался за спиной Каина уже знакомый голос.

Он обернулся: Киракия стояла в нескольких шагах от него, все так же просто одетая, как бы показалось жителю равнин, не по погоде. Каин заметил изменение в её взгляде: чужак стал ей действительно интересен. Она говорила с ним на общем языке, Каин решил отвечать на нем же:

— Откуда вам в Шен известны такие подробности? — с улыбкой спросил он.

— О вас многие слышали, господин архипретор, — ответила девушка. Каин ощутил легкий прилив досады: как много может поменять один титул и далёкая слава — теперь его звали не «чужак», а «господин». — Как нам может быть безынтересен человек, что заменит для нас нашего О'ран в столице, если мы отправимся на службу? Как может быть безынтересен тот, кому мы принесём Клятвы Преторианца на собственной крови?

— Так ты мечтаешь стать преторианкой? — спросил Каин, посмотрев ей в глаза.

Киракия на мгновение замешкалась.

— Нет, — ответила она. — Я желаю стать мастером Inkai своего клана, но никогда не покидать его пределов без необходимости. Однако наши мужчины частенько упоминали вас в своих разговорах в монастыре, и мне… тоже было интересно.

— Вот как? — Каин весело рассмеялся. — Подслушивать мужские разговоры в монастыре, так еще и клана Ву'Лан, и всё это будучи женщиной! А ты любишь риск, Киракия! — заявил Каин.

Девушка немного покраснела, но, не заметив в тоне или выражении лица Каина упрека, гордо улыбнулась в ответ.

— Так это правда?

— Правда, — подтвердил Каин.

Услышав подтверждение, девушка с ещё большим интересом продолжила:

— Говорят, что вы лично приняли участие в нескольких сражениях бок о бок с подчиненными, а до того лучших из них вызвали на дуэль и сумели одолеть, не убив. — Киракия быстрым оценивающим взглядом прошлась по Каину с ног до головы. — Я думала, что воин вроде вас… будет выглядеть иначе.

— Реальность разочаровывает, верно? — с той же веселой улыбкой спросил Каин. Киракия неловко отмолчалась. — Все эти истории звучат красиво, только когда их рассказывают люди со стороны, Киракия, к тому же они часто приукрашены, — сказал Каин, постепенно сменяя выражение веселья на серьезность. — Я бы никогда не стал так рисковать собой, будь у меня иной выбор.

— Вас кто-то принудил? — удивилась она.

Каин хотел промолчать. Ему было очень удобно и выгодно то, что люди, как правило, его недооценивали. Это давало преимущество. А потому он привык не болтать о своих делах.

— Господин архипретор? — осторожным тоном повторила акари.

Он посмотрел ей в глаза, её взгляд, полный живого интереса к чужаку, казался ему почти по-детски чистым и незамутненным, ему редко приходилось видеть таких людей. Он уже почти выдавил из себя сухую фразу, что закончила бы этот разговор, но память о том, как на неё косились местные, о том, как она была почти что изгоем за столом во время завтрака, ярко вспыхнула в его сознании.

— Девять-десять лет назад Конклав стоял на пороге катастрофы, — начал он, говоря несколько тише, чем обычно. — Наши недопонимания, разногласия с акари всех кланов едва не стоили нам нашего союза, а прознавшие об этом лидеры Цивиума готовились к вторжению в наши земли, — пояснил Каин. — Силы наших святых рыцарей, жрецов и чудес веры не хватило бы в борьбе со столь могущественным, опирающимся на лучшие технологии и механизмы государством. Отряды акари всегда были нашим… козырем. — Говоря это, Каин ни сколь не врал, но вместе с тем заметил, как столь высокая оценка качеств акари вызвала в девушке чувство гордости. У акари было принято любить свой клан, но в случае Киракии казалось, будто похвала её клана или акари в целом дарили ей больше радости, нежели похвала лично её самой. Каин продолжил: — Но в то время акари подчинялись самым разным ветвям церкви и никак не координировались между собой. А порой и вовсе вступали в междоусобные стычки. Всё из-за неграмотного управления со стороны высших церковных чинов или непонимания ими особенностей взаимоотношений между разными кланами. — Говоря это, Каин глядел куда-то в сторону, будто там было окно в описываемые им времена и он явно не испытывал от тех воспоминаний радости. — Кроме того, многие акари и вовсе презирали своих командиров. Им не было дела до чина их командования, если они не испытывали к своим командирам уважения, — Он тяжело вздохнул. — Никто из сенаторов или епископов не хотел этого признавать, но… это был хаос. Отец был занят восстановлением северных регионов после войны и подготовкой к новой, грядущей войне с Цивиумом на востоке. Брат был занят окончанием военной кампании против Триумвирата на северной границе. Действовать пришлось мне. — Каин, словно опомнившись, захотел замолчать, но, вновь посмотрев в лицо Киракии, полностью погруженной в его рассказ, не смог сдержать доброй улыбки. Ради такого внимания с её стороны ему было не жаль ничего. Даже тёмных и неприятных воспоминаний. — Я привык верить лишь своей семье, но их не было рядом. А потому в деле такой важности моего полного доверия заслуживал лишь один человек — я сам. А это значило, что ради решения проблемы с акари я должен овладеть над ними единоличной властью. — Он немного нахмурился, вспоминая последующие события. — Для начала надо было избавиться от всех тех, кто командовал акари в то время. Кто-то из них был скомпрометирован и предан анафеме, кто-то погиб во время первых стычек с Цивиумом, некоторым… пришлось умереть в столице из-за несчастного случая. Командование было потеряно, мне не составило труда свалить вину на диверсантов Цивиума. И пока зелоты переворачивали города вверх дном в поисках шпионов, а церковные сановники боялись занять места погибших командиров и управленцев, акари, как я и предположил, быстро нашли старым командирам замену среди своих наиболее чтимых воинов. Теперь вместо сотен элитных бойцов мне предстояло завоевать уважение лишь чуть более десятка лучших. Кроме того, мне предстояло выучить ваш язык и понять культуру, что-то я почерпнул в библиотеках, но больше из общения с преторианцами. Затем я вызвал их лидеров на дуэль. Это был опрометчивый поступок, теперь я понимаю, насколько сильно мне везло, но, использовав все свои уловки, я выживал. И побеждал! — Он заметил, как к смеси интереса и уважения, с которыми Киракия смотрела на него, теперь добавился легкий восторг. — Акари столицы стало известно мое имя. Затем несколько сражений с Цивиумом при поддержке войск, под командованием моего брата, тоже преуспевшего в своем деле, узы боевого братства со ставшими верными мне акари и… Когда Цивиум отступил, акари отказывались признавать иного командира. Мне было восемнадцать. Отец назначил меня архипретором Высокого Суда и велел не допустить повторения «кризиса акари», как это назвали в столице. Я сделал это, введя новый кодекс и наспех придумав систему управления корпусом преторианцев, который впоследствии не раз поправлял. И, скажу честно, я до сих пор не в восторге от него, — закончил он.

— Почему же?

— В управлении такими структурами не должно быть незаменимых людей, — пояснил Каин. — Потеря любого звена должна быть качественно, но, что не менее важно, быстро восполнена. При существующем кодексе к кандидату на мой пост применяются требования слишком трудоёмкие, чтобы замену можно было сыскать быстро. И…

— Так вы незаменимы для своей страны? — с нетерпением вставила Киракия.

— Незаменимых нет, — помотал головой Каин. — Но я подобрался к этому близко. И это — моё главное преступление перед страной, Киракия.

Он заметил впереди выходящих из дома мастера Арката с сыном. И всё-таки как же они, отец и сын, были похожи. Каин смотрел больше на Хана, чем на его отца. Юношу ждало бы большое будущее в столице. Не будь у Каина здесь иной миссии, он бы хотел с ним побольше пообщаться и выяснить, насколько тот умен. Если юноша сумеет пройти Инициацию и окажется смышленым, то, вероятно, Каин наконец-то нашел себе замену.

— Я вижу, вы готовы продолжить свой путь к монастырю, господин архипретор, — обратился к Каину Аркат-ран на родном языке. Сколь бы ни была иронична эта фраза из уст слепого, сомнений в способности мастера каким-то образом всё вокруг прекрасно видеть не оставалось.

— Полностью готов, — подтвердил Каин. — Но, мастер, я только сейчас об этом подумал… — Мастер молча на него смотрел с невозмутимым выражением лица. — Что, если О'ран в медитации? Или отдыхает? Да, он предупрежден о том, что сегодня его посетит визитёр, но ему ведь неизвестно, в какой момент дня это произойдет. Быть может, вам стоит отправиться вперед и предупредить его, пока я в компании вашей молодёжи нагоню вас в более удобном для меня темпе путешествия?

— Мой сын может его предупредить, — сухо ответил мастер.

— Было бы очень жаль лишиться его компании, мастер! — заявил Каин, помотав головой. — У нас с ним завязалась преинтереснейшая беседа в доме, которую я бы хотел продолжить. А кроме того, не имея титула мастера, он не сможет подняться на третий этаж, в обитель мастеров. Чтобы связаться с О'ран, ему придется обращаться к помощи посредников, чего вам, Аркат-ран, делать не придется.

— Вам уже доводилось бывать в клановых монастырях? — с подозрением спросил мастер.

— Ещё нет, но я достаточно наслышан, — нисколько не теряясь, ответил Каин.

Мастер молча перевел взгляд на сына, ожидая его мнения. Немного поколебавшись, сын кротко поклонился отцу.

— Я приведу архипретора к монастырю, отец, — отозвался Хан.

Мастер вновь перевел взгляд на Каина. Казалось, он видит его насквозь. Спустя еще мгновение мастер отправился вперед быстрой, уверенной, но в то же время гармоничной походкой. Совсем скоро он скрылся за первой отвесной скалой, за которую заводила извилистая тропа ввысь.

— В путь?

— Конечно же, — подтвердил Каин, неспешно зашагав вперед.

Киракия с Ханом двинулись вперед, держась одной с ним скорости.

— А что Киракия обычно делает в монастыре? — как бы между прочим поинтересовался Каин.

— Помогает кухаркам, — быстро ответил Хан.

— Хан, он знает, — подала голос Киракия. — Я ведь вам говорила, господин архипретор, я иногда там тренируюсь.

— Вместе со всеми. И с О'ран, — добавил Каин.

— И с О'ран, — подтвердила Киракия. Её лицо вдруг изменилось, она что-то вспомнила.

Каин, ожидавший этого, повернул к ней голову.

— Что-то не так? — поинтересовался он с видом точно знающего причину человека.

— Господин архипретор, вы не позволите мне отлучиться на несколько минут? Я быстро вас догоню. Мне нужно кое-что забрать с собой из дома, — попросила она.

— Кира, сейчас не время! — тихо вставил Хан.

— Пусть бежит, — вмешался Каин, жестом руки отпуская Киракию.

Та, отвесив благодарственный поклон, со всех ног помчалась в другую часть поселения.

— Поверить не могу, что она рассказала вам про то, что нарушает наши традиции… — удивленно произнес Хан. — И про мечи тоже.

— Она не говорила ни слова про мечи, Хан, — ответил Каин. — Я сам догадался. — Хан вопросительно на него посмотрел. — Ученики в монастыре обучаются с помощью деревянного оружия, лишь за год до Инициации получая в руки настоящие мечи, это я знаю из рассказов своего товарища в столице. А ещё я знаю, что если какой-то мастер выбрал себе ученика в протеже, то такому ученику настоящее оружие выдаётся гораздо раньше. — Он весело усмехнулся. — Она проговорилась, что О'ран и некий мастер Каджар обучают её лично, и логично предположить, что ей давно позволено учиться с настоящим оружием. Но в монастыре Ву'Лан едва ли кто-то даст настоящее оружие женщине, ведь после такого ни один мужчина не пожелает взять этот клинок в руки. Скорее всего, она крадет оружие отца или дяди из дому на время тренировок, что ей прощают, раз позволяют нарушать традиции.

— И вы решили, что, попав в монастырь и выполнив ваши поручения, она воспользуется возможностью остаться внутри, чтобы провести занятия?

— Именно так, — кивнул Каин. — Я долго думал, почему ей прощают нарушение традиций клана. Не знаю, кем ей приходится О'ран, но подозреваю, что упомянутый ею мастер Каджар занимает в клане высокое положение и является её отцом, — уверенно завершил он.

Хан внимательно его выслушал.

— Вы сделали так много выводов из пары фраз и простых наблюдений, господин архипретор?

— Да, — вновь положительно кивнул Каин. — Возможно, я что-то упустил или в чём-то ошибся, но думаю, в целом я всё верно истолковал. — Он вновь весело усмехнулся. — Чувствую себя чертовски неловко, если ошибаюсь в таких оценках

Хан немного помолчал.

— В чём-то вы все же ошиблись, архипретор, — заговорил он спустя короткое время. Каин с интересом посмотрел на молодого акари. — Мечи, которые в монастырь носит Кира, действительно принадлежали её отцу в молодости. Но… он исчез, считается погибшим. У неё не осталось родных, кроме матери. Нынешний О'ран был лучшим другом её отца, а Каджар-ран ей даже не родственник, но он заботился о ней, будто старший брат. — Немного нахмурившись, Хан добавил: — Каджар-ран считается сильнейшим бойцом клана, которого все в Ву'Лан уважают и считают наиболее достойной заменой О'ран, когда придет его время. Враждующие с нами кланы боятся его гнева. — Хан вновь посмотрел Каину в глаза: — Надеюсь, вы не чувствуете себя неловко, архипретор.

— Я не знал, что она сирота, — с сожалением произнес Каин.

— Она обожает свой клан, господин архипретор, — продолжил Хан. — Почти влюблена в Ву'Лан и мечтает быть похожей на отца, в своё время бывшего здесь довольно известным. Все прочили её отца на звание О'ран клана, пока он не пропал, оставив эту ношу своему лучшему другу. — Хан выглядел так, словно описываемая им ситуация была ему неприятна и даже причиняла боль. — Но наши соплеменники не приемлют Киру с её поведением. А она никак не сдаётся. О'ран, видимо, пытается вернуть долг другу, заботясь о его дочери, чем на самом деле делает ей хуже. Понимаете, господин архипретор? При всей благосклонности нынешнего О'ран большинство мастеров клана уже давно бы изгнали её или хуже — казнили. Что, скорее всего, и произойдёт, когда у клана появится новый О'ран. — Хан, подобно отцу, сохранял внешнее спокойствие, но был в этом еще не так хорош — беспокойство, гнев и даже немного отчаяния были все еще заметны в нём. — Я бы мог её защитить, но даже в моей семье её бунтарство не приемлют. А вы только что… Вы помогаете ей подкидывать лишних дров в костер всеобщего неодобрения, господин архипретор.

Дослушав Хана, Каин провел в молчании с минуту.

— Ты её любишь, верно? — спросил он, наконец.

Хан молча на него поглядел. Какое-то время тишину нарушал лишь хруст снега под ногами двоих, идущих по тропе ввысь.

— У нас это не принято, архипретор, — тихим голосом ответил Хан. — Не так, как у вас, на равнине. Мужчина Ву'Лан должен любить лишь отца, матерей, и братьев, а своих жён защищать и контролировать, не позволять своим чувствам к ним размягчать свой характер. Таков порядок. Мой прадед следовал ему. И дед. Затем отец. И я… должен. — Хан глубоко вздохнул, преодолевая волнение. — После Инициации я должен буду выбрать трёх девушек клана, покинуть дом отца и поселиться с ними в новом доме, расширив и укрепив позиции своего рода в клане силами своей новой семьи.

— Тебе не по душе такая судьба?

— Мне бы хватило одной, господин архипретор, — с тяжелым вздохом ответил Хан. — Одной, с которой мы вместе росли, учились, взрослели.

— И ты говоришь это так грустно, — хмыкнул Каин. — Мне казалось, у вас не возникает проблем в общении.

— Она верит, что мы… друзья. Соратники, не более, — ответил Хан, нервно переминая пальцы. — А я… боюсь ей сказать.

— Кто бы мог подумать, что даже бесстрашные воины акари боятся признаться в нежных чувствах, — протянул Каин. Хан промолчал. — Удивительно.

— Вы — архипретор, господин Каин, — вдруг серьезно сказал Хан, и в его голосе была слышна просьба. — Про вас говорят, что акари могут вам доверять. Даже Кира не постеснялась рассказать вам о своих проступках перед кланом. Я прошу вас, не говорите ей.

— Почему же? С такими вещами не стоит тянуть, Хан. И если тебе не хватает смелости сказать ей это лично…

— Я боюсь, что это станет концом нашей дружбы, господин архипретор! — взволнованно ответил Хан. — Я рассказал вам это в надежде, что вы сумеете подсказать мне как поступить правильно, не нарушив долга перед кланом и не изменив себе. Я не могу задать такой вопрос дома отцу. Он не поймет.

— С каких пор мужчине Ву'Лан нужно согласие незамужней женщины, чтобы назвать её своей?

— Мне нужно её согласие, архипретор. Клан не терпит её характера, а мне она нравится такой, какая она есть. Я хочу, чтобы мы с ней стали ещё ближе. Я не хочу её подавлять, не хочу, что бы она стала… обычной, но я должен буду это сделать ради неё.

Каин тяжело вздохнул и горько улыбнулся:

— Скоро ведь Инициация, Хан. Те, кто её пройдут, получат право заводить жён. Ты понимаешь, что её может увести другой, верно?

Хана словно ударила молния. Он остановился и встревоженно посмотрел на Каина, всем своим видом спрашивая у него, что же ему делать.

Каин остановился рядом. Он продолжил:

— Кроме того, если провести всю жизнь в нерешительности или страхе потерять дружбу, ты умрешь один. Без любви. Со ставшей фальшивой дружбой за спиной. — Каин бессознательно потянулся к безымянному пальцу на правой руке. Там, на скрытом под перчаткой безымянном пальце, остался уже едва заметный след от некогда носимого кольца, давным-давно выброшенного, но к которому в моменты душевных переживаний его всегда тянуло. — Ты обратился ко мне за советом, Хан. Вот он: если ты встретил в своей жизни кого-то, настолько для тебя ценного, то либо хватайся за этого человека и оберегай, что есть сил, или же немедленно отсеки эти чувства, удались от этого человека и никогда, никогда больше не возвращайся, посвяти себя другому делу. Жизнь имеет свойство… — Каин, заметив что вновь позволил себе запрещенные самим собой воспоминания, убрал руку от безымянного пальца, — очень жестоко наказывать за нерешительность. Не медли до той поры, пока жизнь не поставит тебя в положение проигравшего. А что из двух вариантов выбрать, решай сам.

Хан слушал Каина внимательно, внимая каждому слову.

— Спасибо вам, господин архипретор, — неспешно произнес Хан, всё ещё обдумывая услышанные слова. — Как сын своего отца, я не имею права на… слабость, которой являлись эти мои мысли. И не мог спросить совета ни у кого из соплеменников или родных. Но ваши слова… вселили в меня уверенность. И… ясность, — произнес он, заметно смягчившись.

— Пообещай мне только одно, Хан, — вдруг попросил Каин.

Хан, исполненный благодарности к этому человеку, незамедлительно кивнул:

— Чего вы хотите, господин архипретор?

— Ты смог вырасти среди своих сородичей другим, не таким, как они, — серьезно сказал Каин. — Обретя твердость тела и духа, ты не потерял способности слышать своё сердце и душу. — Он сделал короткую паузу, придав большего значения и силы следующим словам: — Не потеряй этих качеств, Хан. Не сломайся.

Хан простоял несколько секунд молча, в полной мере пытаясь осознать то, чего просил архипретор, а затем, приложив кулак к сердцу, сделал ему кроткий поклон:

— Обещаю, господин архипретор.

Каин услышал едва различимый на ветру звон бьющихся ножен где-то позади. Он не сразу признал вернувшуюся Киракию: теперь она носила плащ-накидку из звериных шкур, накинутый поверх одежды, неся за спиной несколько перевязанных друг с другом предметов — по форме, очевидно, мечей, обернутых в белую материю.

— Простите, что так долго, господин архипретор! — поспешила она извиниться, на удивление легко дыша после столь долгой и спешной пробежки. — Я готова продолжить путь! — энергично заявила она.

Каин и Хан, оба смотрели на неё, и она, кажется, почувствовала изменение в их взгляде.

— Что-то не так? — осторожно спросила она.

Каин молча увел взгляд в сторону. Хан стоял в нерешительности.

— Идите вперед, я пойду следом. Хан? — Каин бросил на юношу взгляд, призывающий к действию.

— Ты замёрзла? — пытаясь вернуть своему тону прежнюю твердость, спросил Хан.

— Что? Я? Нет, это всё мама! — оправдывалась Киракия. — Не хотела выпускать меня из дома, как увидела, что я полезла за мечами.

— Пойдем, нельзя заставлять господина архипретора ждать. — Приобняв девушку за плечо, Хан продолжил путь по тропе ввысь.

— Да, вперед! — поддержала Киракия зашагав вместе с ним.

Каин, позволил им обогнать себя на несколько шагов и неспешно двинулся следом.

— Представь себе, мама снова их перепрятала! — энергично продолжила Киракия свой рассказ, весело улыбаясь в компании старого знакомого. — Пришлось сказать ей, что меня ждет сам архипретор, чтобы выбраться из дому… и то заставила меня одеться теплее!

Хан с доброй улыбкой слушал её рассказ. Двое вновь начали говорить о своем, казалось, почти что забыв про присутствие архипретора позади. Каин шёл следом.

— Так будет лучше, — тихо, почти про себя, говорил он сам себе. — У них будет своё счастье. Я здесь не за этим. Не стоит испытывать судьбу. У меня был свой шанс.

На пару секунд задул сильный встречный ветер. Капюшон Киракии откинулся назад, позволив Каину увидеть её лицо еще раз, перед тем как она снова накинула его на голову. Каин приложил усилие. Отыскал в себе силы. Выбросил её образ из головы.

— Так будет лучше, — в последний раз сказал он себе, вновь сосредоточив мысли на предстоящих делах.