Черный Дождь

Карл Ольсберг, 2007

Самый жуткий кошмар эпохи холодной войны становится реальностью в наши дни – тихий и уютный город Карлсруэ в Германии сотрясает атомный взрыв, превосходящий по своей разрушительной силе ядерную бомбу, сброшенную на Хиросиму. Чудовищный теракт, подобных по дерзости и жестокости которому планета никогда не знала в своей истории, в доли секунды разделяет мир на «до» и «после». Как такая катастрофа могла произойти в современном мире? Посмеет ли кто-нибудь признать себя «заказчиком» этого безумного акта агрессии? Возможно ли его найти? Сможет ли человечество принять новую реальность? Найдет ли общество в себе силы выстоять и не развязать мировую войну? Останется ли в людях что-то человеческое после того, как у них отняли все? И пока одни люди ищут ответы на эти вопросы, другие, оказавшись в смертельной близости к эпицентру взрыва, пытаются просто выжить или найти пропавших близких. А третьи – извлечь из ситуации выгоду…

4

Мастер полиции^[3] Эвальд Сикорски взглянул на часы. До конца рабочего дня оставалось всего пятнадцать минут. Каждую среду по вечерам он играл в скат^[4] с двумя приятелями, готовясь к осеннему чемпионату, который должен был пройти во Франкфурте, однако считал, что им там ничего не светит. Лотарь еще не научился толком играть, а Клаус постоянно терял голову, потому что рвался выиграть, какими бы мизерными ни были шансы на победу. Единственным из них, кто действительно разбирался в скате, был сам Сикорски. Может быть, стоило бы собрать более компетентную команду…

Дверь в участок открылась, и вошел мужчина весьма помятого вида с длинными грязными волосами и свалявшейся бородой. Грязная зеленая футболка мешком висела на его тощем теле. Серые глаза горели пугающим огнем. Сикорски сразу понял, что с этим типом придется повозиться. Черт, ну почему именно сейчас!

— Я хочу подать заявление.

— Имя? — спросил Сикорски.

— Что?

Сикорски вздохнул.

— Ваши имя и фамилия, будьте добры.

— А, Ланген. Фридхельм Ланген.

Полицейский вбил имя и фамилию в соответствующую графу.

— Проживаете?

— Клаудиусштрассе, 17. Третий этаж.

— Дата рождения?

— Семнадцатое декабря тысяча девятьсот семидесятого года.

— О чем вы хотите заявить?

Сикорски заподозрил, что речь идет о какой-то сущей чепухе: супружеской ссоре или безобидной детской шалости. Может быть, этот парень слегка не в себе и слышит голоса в голове, которые мешают ему спать. Он не мог себе представить, что у человека, который выглядит подобным образом, есть, что украсть.

— Должно произойти нечто! — заявил Ланген.

Сикорски посмотрел на стоявшего перед ним человека более внимательно. Ему не понравилось то, как это было сказано. В глазах посетителя вспыхивал огонь. Этот парень явно был чем-то обеспокоен. Возможно, он пытался предупредить полицию о том, что бушевало у него глубоко внутри. На семинаре по психологии правонарушителей Сикорски усвоил: к сигналам, которые подают люди, на первый взгляд кажущиеся безобидными городскими сумасшедшими, стоит относиться особенно серьезно.

— Что именно должно произойти?

— Точно не знаю. Ужасная катастрофа. Взрыв атомной электростанции или террористическая атака.

Боже, что он несет?! Он что, обдолбался? Сикорски не хотелось задерживать этого человека для медицинского освидетельствования и связанной с этим бюрократической волокиты, но так просто отпустить его он не мог. А что, если его подозрения верны? Если нет, значит, ему крупно повезло и у парня действительно «прохудилась крыша».

— Что значит, вы не знаете точно? Как вы хотите заявить о том, чего не знаете?

— У меня есть… зацепки, — ответил Ланген с таким взглядом, что у Сикорски по коже побежали мурашки. Либо этот человек был действительно совершенно безумен, либо смертельно напуган, и у него имелись на то веские основания.

— Какие зацепки?

— Я математик. Я все тщательно проанализировал.

— Проанализировали что?

— Текст.

Мастер полиции начинал выходить из себя.

— Что за текст? Не могли бы вы выражаться яснее, что именно имеете в виду?

Вместо ответа Ланген положил на стойку скомканную бумагу. На ней было напечатано какое-то стихотворение:

Хитрость, заговор и коварная атака:

Большой город подвергся стремительному и неожиданному нападению.

Человеческая плоть, превращенная в пепел,

Замок и дворец в море пламени.

Сверкающий огонь узришь в небесах,

Из-за облаков выйдут два солнца.

Тут же вспыхнет огромное пламя

И гром сотрясет небесную твердь.

И повсюду в окрестностях большого города

У швабов и во всех близлежащих краях

Останутся лишь живой огонь и смерть,

Сокрытая в ужасных шарах.

Впечатляющая смерть, гордец убежит.

Скрытым пламенем, жаром выжжет большие пространства,

Большой город будет опустошен и надолго останется безлюдным.

— Вот видите? Тут же все ясно сказано! И это при том, что тексту — около 400 лет!

— Откуда он у вас?

— Как я уже сказал, я анализировал. Вы, наверное, знаете, что Нострадамус написал более тысячи четверостиший, пророчеств, которые он объединил в центурии («столетия»). На протяжении веков люди пытались понять смысл этих строк. Но текст всегда оставался для них загадкой, потому что Нострадамус закодировал его. Это было известно давно, но никому еще не удавалось разгадать код. У меня на это ушли годы, а оказалось, все довольно просто. Нужно только переставить строки в соответствии с определенным математическим правилом. Строки, которые вы читаете, изначально были расположены в совершенно другом порядке. Лишь после того, как я их поменял местами, я понял, что много лет назад хотел сказать Нострадамус. И самое удивительное, что то же математическое правило можно использовать, чтобы выяснить точную дату, когда сбудутся предсказания. Я проверил на некоторых событиях, и это действительно потрясает. Стихи предсказали с точностью до дня Французскую революцию, Версальский мирный договор, начало Второй мировой войны. А теперь — это. День, когда произойдет катастрофа, описанная здесь Нострадамусом, наступит ровно через три недели!

Слова этого человека обрушились на Сикорски, как ливень. Он испытал нечто вроде облегчения!

— Нострадамус! Так вы говорите о пророке?

— Конечно! Видите ли, он совершенно точно указывает на то, где случится катастрофа: «большой город», «у швабов», «замок и дворец в море пламени», это не что иное, как Штутгарт.

— Послушайте, милейший, здесь полицейский участок, а не клуб гадания на кофейной гуще. Мы не занимаемся всякой эзотерической чепухой, — сказал мастер полиции тоном, который, по его мнению, еще оставался относительно дружелюбным. — Почему бы вам не залезть в интернет? Наверняка вы найдете там единомышленников, с которым сможете поделиться своими теориями.

Ланген уставился на него, словно не мог поверить в то, что услышал.

— Но вы обязаны что-то сделать! Разве вы не прочли это? «Сверкающий огонь узришь в небесах, Из-за облаков выйдут два солнца», и еще: «Останутся лишь живой огонь и смерть, сокрытая в ужасных шарах». Это почти фотографическое описание атомного взрыва и радиоактивного заражения. Именно радиацию Нострадамус называл «смертью, скрытой в ужасных шарах». Разумеется, на языке XVI века нельзя было выразиться точнее. Разве вы не понимаете? Нужно эвакуировать Штутгарт! Осталось всего три недели!

Теперь пришел черед Сикорски удивленно воззриться на стоящего перед ним чудака.

— Вы серьезно ожидаете, что мы эвакуируем целый город, потому что какой-то псих предсказал четыреста лет назад скорое наступление конца света? Вы, должно быть, шутите!

Он резко рассмеялся. Ланген взъерошил свои сальные волосы.

— Вы должны мне поверить! Это не шутка! Мои расчеты точны! И Нострадамус во многом был прав…

Сикорски посмотрел на часы.

— Извините, но мой рабочий день закончен. Вам лучше вернуться через три недели, когда произойдет катастрофа. Тогда вы поможете нам прояснить причины, правда?

Он усмехнулся.

Ланген направил в его сторону тонкий палец.

— Я вас предупредил! — крикнул он. — Кровь сотен тысяч людей будет на вашей совести! Попомните мои слова!

Он повернулся и, комично перебирая худыми ногами, покинул участок. Мастер полиции проводил его взглядом и покачал головой. Вносить этот эпизод в журнал было пустой тратой времени. Он удалил данные Лангена и подготовил рабочее место к передаче вечерней смене.

Примечания

3

Одна из низших должностей в полиции Германии.

4

Популярная в Германии карточная игра.