У Земли другие координаты. Вторая часть трилогии «Стеклянный город»

Карина Давтян

Стеклянный город пал, забрав жизни миллионов людей и искалечив судьбы немногочисленных выживших. Уверенный в том, что Арианы больше нет, Леон пытается начать всё с чистого листа, строя новую жизнь и отношения. А тем временем, где-то на другом конце Вселенной, его возлюбленную мучают осколки памяти, которые никак не хотят собираться воедино. Для них обоих Звёзды уготовили трудные испытания. Смогут ли они пройти через них и найти друг друга в этом огромном мире?

Глава 6

Очередные новости

— Это был мой первый некурсовой рабочий день, когда я один сел за штурвал управления свимера и вышел в свой водный периметр наблюдения. Со мной в этом периметре было ещё два агента. Всё проходило нормально. Мой свимер стоял на автопилоте, а я переговаривался с одним из своих напарников. Неожиданно связь начала шуметь и прерываться, а я почувствовал, как мою машину сильно качнуло вниз, будто она на несколько секунд потеряла управление. Потом ещё раз. Тогда я быстро переключился с автопилота и повёл свимер сам. Он плохо слушался, но мне удалось его выровнять. Я поспешил вновь связаться с напарником, но соединение не установилось. Через лобовое стекло мне были видны огоньки, что излучали щетки́ его свимера, но они сильно мерцали и быстро уводились вниз, словно падая. Не успел я предпринять каких-либо мер, как свимер моего напарника врезался в стену города, повредив внешнее стекло. Затем агент безжизненно покатился вниз по наклонённой грани Пирамиды. В этот момент я услышал объявление о том, что всем агентам следует вернуться на базу. — Даррен ненадолго прервался, чтобы сделать глоток горячей воды из бутыли, что я ему принёс, затем продолжил: — Я испугался не на шутку, но постарался не терять самообладания. Возвращаясь на станцию, я связался по диспетчерской системе с контролёром своего периметра, чтобы доложить ему о потере одного агента, но он сказал мне лишь, чтобы я отплыл подальше от стен Пирамиды. Причём говорил он быстро и тихо, почти шептал. Я расслышал что-то об опасности, но так и не смог понять причину её возникновения. Пока я тревожно раздумывал, послушать мне его или же вернуться на базу, мимо меня, прочь от города, пронеслось несколько свимеров. Видимо, и они получили предупреждение. В общем, я решил последовать за ними. Не знал тогда, что это будет надолго, и уж тем более не мог представить, как всё сложится в итоге. Я старался держаться одной глубины и вести свимер по прямой траектории. Спустя полчаса я оказался примерно в ста пятидесяти километрах от города, и тут связь с Пирамидой начала обрываться. Компьютер перестал показывать данные о моём местонахождении и о работе машины в целом. Тогда я решил вернуться… — Он ненадолго замолчал, после чего негромко добавил, глядя в пол перед собой: — Но возвращаться уже было некуда. — Даррен поднял глаза и, сделав неглубокий вдох, продолжил: — Я почувствовал лишь сильный толчок, который заставил меня вылететь из своего кресла. Ударившись о лобовое стекло свимера, я начал терять сознание и вскоре отключился. Совершенно не имею понятия, сколько времени провёл в обмороке, но когда очнулся, мой свимер продолжал плыть в неизвестном направлении. Компьютер не показывал абсолютно никаких данных, и я даже не мог сориентироваться, где нахожусь. — Даррен сделал ещё один тяжёлый глоток и с некоторым страхом в уставших глазах проговорил: — Потом я увидел Пирамиду… Вернее, то, что от неё осталось. Я… я не знал, что делать. Я не понимал, что происходит. Будто всё это был сон. Ужасный сон. — Он прервал свой рассказ, прикрыв мокрое лицо руками.

Я сидел напротив Даррена в помещении, где держали найденных пилотников, и слушал историю падения города, увиденную его глазами. Не знаю, кому труднее всего далось спасение собственной жизни в этой катастрофе, но его рассказ определённо заслуживал одно из первых мест, ведь всё, о чём он сказал, было только началом его голодных скитаний по водам океана. Да и увиденный своими глазами разрушенный город, который совсем недавно стоял перед тобой во всей своей красе, излучая жизненный свет, заставит содрогнуться даже самое бездушное сердце. Для большинства людей всё случилось не более, чем за один час, а для Даррена это продолжалось ещё три дня. Да и до сих пор продолжается, ведь неизвестно, какое наказание преподнесёт наша «верхушка» всем ослушавшимся пилотникам. На благоразумие моей матери я не надеюсь, но непременно рассчитываю на здравомыслие отца и его коллег.

— Я попробую поговорить с ними, может, они захотят выслушать тебя и других ребят, — сказал я, указывая на остальных пилотников.

— Пусть делают, что хотят, — выдавил из себя Даррен. — Мне всё равно…

— Что значит «всё равно»? — подал хриплый голос Аллен, сидевший всё это время рядом со мной.

— А какой смысл? — устало вздохнул тот. — У меня никого не осталось.

— Мы все кого-то потеряли, — грустно проговорил Аллен, кидая быстрый взгляд на меня, — однако мы не ставим крест на своей жизни.

Даррен только покачал золотистой головой.

Да, мы все кого-то потеряли. Кто-то больше, кто-то меньше. Кто-то родных, кто-то друзей. Кто-то родителей, а кто-то детей. Кто-то же потерял свою любовь — свою вторую половинку, без которой он не представляет жизни. Но каждый из нас продолжает шагать в будущее несмотря ни на что. Хотя будь я на месте Даррена, наверное, и мне было бы всё равно, что со мной сделают и куда отправят, ведь пережитое так или иначе всегда будет преследовать, и от этого никуда не деться.

— Хватит с вас разговорчиков, — проговорил темнокожий караульщик, приоткрывая дверь душного помещения.

— Вы идите, ребят, — сказал Даррен. — Мне бы отдохнуть.

Я кивнул, затем проговорил:

— Отдыхай, тебе нужно набираться сил, — а после того, как мы с Алленом поднялись с пола, добавил: — Если что-то понадобится, обращайся.

— Хорошо, — проговорил Даррен, отставляя в сторону пустую бутыль и укладываясь прямо на голую землю.

Он опустил руку на лоб, прикрываясь от солнца, что светило через окно, и утомлённо зажмурил глаза. Мы же с Алленом пошли к выходу из помещения. Караульщик проводил нас недовольным взглядом, когда мы прошествовали мимо него, но ничего больше не сказал.

— Не могу на него смотреть, — покачал головой Аллен, когда мы шли по коридору к амбару. — Он так изменился.

— Я плохо его знал, но и сам это вижу. Видимо, три дня заключения сильно повлияли на его психику, — сказал я, стукнув пальцами по виску.

Мы вошли в главное помещение лагеря, которое успело немного опустеть в сравнении с первым днём нашего пребывания здесь. Людей уже начали распределять на новые места, рассредоточивая скученность в лагерях. Не знаю точно, куда их отправляли, но слышал от матери что-то по поводу ближайших городов. Признаться, и мне бы хотелось поскорее выбраться отсюда, но пока работа родителей здесь не закончится, далеко я уйти не смогу. Они предлагали заняться мне какими-то мелкими делами в пределах лагеря, чтобы мне было не так скучно, но я от всего отказался. Мне ничего не хотелось делать, словно руки опустились, и это было так на меня непохоже. Видимо, и моя психика слегка пострадала.

Аллен подошёл к своим родителям, а я отстал от него ещё где-то на полпути. Пусть с братом Арианы я и поладил, но сталкиваться с её матерью и отцом по-прежнему не хотелось. Не знаю, в обиде они на меня или нет, но перебороть собственный стыд мне было тяжело.

Недолго думая, я как всегда отправился на выход из амбара, где под палящим солнцем нагревался песок и плескались волны. Когда я вышел, мне в глаза сразу бросилась собственная мать, которая стояла в компании некоторых своих подчинённых и людей в синей униформе под предводительством Варгаса. Они явно кого-то ждали около главного заезда на территорию нашего лагеря.

Мать увидела меня и, что-то сказав своим подопечным, направилась в мою сторону. Среди её людей я разглядел отца Мэрэдит, который до этого момента всё время находился во втором лагере вместе со своей семьёй.

— Что там у вас? — глядя в сторону ворот, спросил я, когда мать подошла ко мне.

— Небольшое пополнение, — проговорила она, оглядываясь назад.

Я уставился на неё непонимающим взглядом, нахмурив брови.

— Несколько наших людей из Австралии, — пояснила она.

— Викториан? — почему-то сразу решил я.

— Мне бы очень хотелось, чтобы это был он, но нет, — с грустью проговорила мама. — Боюсь, что мы не скоро сможем его увидеть.

— Почему? — тут же спросил я. Не то чтобы меня это сильно волновало, просто стало интересно.

— Совсем скоро он улетит на один из космических кораблей. Ему ещё месяц назад предложили там работу. Конечно, он получил недолгую отсрочку в связи с сложившейся ситуацией, но его уже ждут обратно.

— Так значит, он теперь обустроится там?

Мама слегка улыбнулась, а затем проговорила:

— Не только он, Лео. — После этих слов, она вновь взглянула назад, чтобы разведать обстановку у въездных ворот, затем повернулась обратно ко мне всё с той же улыбкой на лице и спросила: — Ты же хочешь поехать?

Я вперил в неё изумлённый взгляд.

— Ты серьёзно? — уточнил я, пытаясь определиться с собственными желаниями по заявленному мне предложению.

— Серьёзней и быть не может, — ответила мама, с уверенностью глядя на меня. — Там давно уготовлено для нас местечко.

Меня насторожило слово «давно», но я решил не вдаваться в подробности, дабы во мне вновь не проснулись горькие мысли, ведь я только-только начал смиряться со всем произошедшим. Не забывать, нет, просто смиряться…

— Ты рад? — с некоторой надеждой спросила мама.

Думаю, ей тоже было горько видеть моё состояние. Что бы эта женщина ни сделала, она всё равно остаётся моей матерью и, бесспорно, всегда будет за меня тревожиться.

— После того, что случилось, — негромко проговорил я, — мне будет спокойно только на твёрдой земле.

— Да брось, Лео, — усмехнулась она. — Космические корабли надёжней, чем вся эта планета.

Я обречённо покачал головой, после чего спросил:

— Ты серьёзно думаешь, что я не знаю об Ирозе?

— В том-то и дело, что ты ничего не знаешь, — многозначительно проговорила она, поворачиваясь ко мне спиной и ступая к воротам. — Идём со мной. Думаю, ты рад будешь кое-кого увидеть.

— Кого? — недоверчиво спросил я, оставаясь на месте.

Она не ответила, лишь обернувшись, сказала:

— Идёшь?

Признаться, вся эта скрытность начала меня раздражать, однако любопытство взяло верх, и я пошёл следом.

— Он тут зачем? — грубо спросил Варгас, указывая на меня, когда мы с матерью подошли к строю людей в тёмно-синей униформе.

— Я так хочу, — вставая во главе своих людей, ответила мама, даже не взглянув на изуродованное лицо главнокомандующего.

Тот больше ничего не сказал, только раздражённо плюнул в горячий песок. Почему-то в этот момент мне очень захотелось плюнуть ему в лицо. Я представил себе эту картину, отчего у меня невольно вырвался смешок. Однако потом я мысленно представил собственное тело, закопанное в песке, и довольная ухмылка тут же слетела с моего лица.

Как раз в тот момент, когда я совладал со своим опрометчивым желанием, огромные железные ворота с режущим скрипом и протяжным гулом поехали в сторону. Все встрепенулись, и я невольно сделал то же самое. Признаться, совершенно не представлял, кого мама имела ввиду, говоря, что я буду рад его увидеть. В Австралийском списке из известных мне людей я увидел только Викториана и ещё нескольких человек, с которыми я был знаком лишь косвенно, поэтому я не возлагал больших надежд на эту встречу. Одно радовало — это не мой братец — его довольной ухмылки я бы здесь точно не перенёс.

Ворота остановились где-то на полпути, явив проезд метров в пять. Как только они замерли, на территорию нашего лагеря по очереди въехали три… механизма. Другого названия этим устаревшим штуковинам я дать не смог. Они не парили привычно в воздухе, а ехали прям по земле за счёт кручения колёс. Не думал, что такую технику ещё используют, но отчасти могу понять почему. Не везде есть магнитные дороги, а это своего рода бездорожники, способные ехать и по песку, и по скалам, и, кажется, даже по воде, только где неглубоко.

Как только эти три чудные машины остановились, ворота поехали обратно, медленно скрывая от меня внелагерную территорию, которая очень походила на пустыню. Моя мать вышла чуть вперёд, встречая выходящих из первой машины людей. Я стал вглядываться в их лица, но никого не узнавал. Одеты они были совершенно по-разному (никакого чёрного, белого и серого), да и в целом выглядели куда лучше, чем люди из нашего лагеря. Мне даже стало интересно, что происходит у них там в Австралии, где они обосновались и как живут.

— Здравствуйте, миссис Берг, — обратился к моей матери один из вышедших.

Она приветственно кивнула, затем спросила:

— Надеюсь, добрались без затруднений?

— Безусловно, — проговорил мужчина. — Это порадовало в столь утомительной дороге.

— Как обстановка в Австралии, мистер Киршнер? — спросил отец Мэрэдит, подходя к ним и обмениваясь с приезжими приветственными рукопожатиями.

Я по-прежнему не увидел никого из знакомых, но, кажется, ещё не все вышли из третьей машины. Я перевёл взгляд туда, пытаясь разглядеть хоть кого-нибудь за тонированным стеклом задней дверцы. Тут же эта дверь открылась, и из неё вышел какой-то парень с рыжеватыми волосами и большим количеством веснушек на лице. На вид был моим ровесником, но прежде я его никогда не видел. Парень не пошёл за всеми, а развернулся к машине и подал кому-то руку. Я разглядел тонкие женские пальцы, что влетели в его ладонь, а затем из темноты салона машины прямо под палящее солнце вышла девушка с черными волосами и белой, как мел, кожей.

Моё тело так и застыло на месте, а сердце радостно застучало, узнав в ней близкого человека. С души словно свалился камень, отчего я сделал хриплый выдох.

Выйдя из машины, девушка остановилась и прикрылась рукой от солнца, сильно сощурив глаза. Она медленно оглядела стоявших в ряд людей Варгаса, затем перевела взгляд на компанию моей матери и уже хотела сделать шаг вперёд, как её глаза наткнулись на меня.

На её бледных губах сверкнула улыбка, как всегда немного высокомерная, но в то же время искренняя с вечной грустью у самых уголков губ. Она не кивнула мне и не махнула рукой, а просто ждала, пока я сделаю это первым. Но мне было слишком мало одного кивка или приветственного маха, поэтому я резким и быстрым шагом направился к ней, промчавшись мимо остальных прибывших и вообще всех людей, что находились здесь.

Я остановился, только когда она оказалась в моих крепких объятиях.

— Мо, — вырвалось из моих онемевших уст.

Я сжал её ещё сильнее, не веря собственным тактильным ощущениям. Мне казалось, она вот-вот исчезнет из моих рук, оставшись на них всего лишь пылью.

— Господи, Мо, как я рад тебя видеть…

Как же так вышло? Почему я не увидел её в списке? Пусть я и мало верил в то, что просто пропустил её имя, но всё же я оказался прав. А может, не её одну пропустили мои глаза?

— Леон, — негромко проговорила она, пытаясь отстраниться. — Эй, всё нормально.

Я помотал головой, всеми силами стараясь сдержать слёзы, что немужественно подступили к моим глазам.

— Нет, Мо, — проговорил я, не желая её выпускать. — Я думал… Думал, не увижу тебя.

— Почему? — усмехнулась она. — Я же в порядке.

— Я не знал, — на этих словах я наконец выпустил её.

— Наверное, это моя вина, что ты не знал, — сказала она, виновато глядя на меня. — Не хотелось вносить своё имя в список.

— Ты с ума сошла, — улыбнулся я, проводя рукой по лицу близкой подруги, словно всё ещё не веря в реальность её нахождения рядом со мной. — Мне и без тебя потерь хватило, — грустно добавил я.

В этот момент с её губ быстро слетала улыбка, а взгляд серых глаз резко посерьёзнел.

— Что? — спросил я, не понимая причину такой реакции на мои слова.

— Ничего, — проговорила она, скрытно опуская глаза.

— Мо, — одёрнул я её за плечи, — в чём дело?

Она подняла взгляд обратно на меня и, слегка вздохнув, спокойно проговорила:

— Ни в чём… Просто не думала, что ты будешь так переживать.

— Сумасшедшая, — с нотками доброты сказал я, вновь прижимая её к себе.