Атради

Карин Кармон, 2020

Их расе нечего и некого бояться. Атради были всегда, атради всегда будут. Они бессмертны, неуязвимы, почти боги. Но даже боги ошибаются. Их настоящая память стёрта, безмятежный покой – иллюзия, а вечный мир несовершенен и может снова стать смертельной ловушкой, стоит древней крови проснуться.

Глава 3. Замок

Дурацкий день.

Несколько секунд Мира пристально смотрела на своё отражение в квадратике зеркала над раковиной. Бледная, растрёпанная, на щеке огромная ссадина, синяки под глазами. Красавица, ничего не скажешь. Документов нет, денег тоже. Весело. Интересно, сколько у неё в запасе времени. Час? Больше? Меньше?

Сейчас бы набрать горячую ванну, расслабиться на пол часика. Может, удастся привести мозги в порядок. Решить, что делать дальше. Ага, как же. Самое то, когда в прихожей топчется Ллэр. Симпатичный, но всё равно подозрительный. Он не был похож на обычных Способных Актариона.

Эти заносчивые твари ни за что в жизни не станут помогать тем, кого природа не наделила способностями читать мысли и шнырять по мирам.

Она потянулась к дверце встроенного шкафчика.

— Прости, но время на лирические отступления вышло. Ванна отменяется, — отражение Ллэра появилось в зеркале. — Равно как и прочие сборы. Нам надо уходить.

Так быстро? Мира не знала, спросила ли вслух или просто подумала, да и не важно. Он в любом случае «услышал».

Где-то внутри противно заныло. То самое нехорошее предчувствие, неоднократно появлявшееся за сегодняшний день. По крайней мере, за ту часть, которую Мира помнила, пусть и смутно. Только настойчиво от него отмахивалась, убеждая себя, что у неё предчувствий быть не должно по определению. Просто очередные неприятности. Ну, может, чуть больше, чем обычно. А дальше… Как-то оно будет. Или уже не будет никак, в чём тоже есть свои плюсы.

Мира обернулась. Очень хотелось съязвить насчёт «предусмотрительности» Ллэра — разве стоило переноситься сюда, чтобы через пять минут уходить? Конечно, нет. Но она промолчала. Равнодушно пожала плечами:

— И куда теперь?

— Куда-то, где тебя не достанут, — он закрыл глаза, словно к чему-то прислушиваясь. Мира тоже напрягла слух, но за дверью не раздавалось ни звука. — Ты права, не надо было приводить тебя сюда, — быстрым, резким движением руки оттолкнул её от раковины, вжал в гладкую поверхность дальней от входа стены. — Не шевелись. Не дыши, если можешь.

Ллэр вернулся к двери, положил на неё правую ладонь. Показалось, что его пальцы немного утонули в пластике, и тут же она разлетелась, словно от взрыва, только бесшумно.

Пшик. Ни дыма, ни запаха гари, ни ударной волны.

Ничего подобного Мира никогда в жизни не видела. Закралась мысль, что новый знакомый — не просто Способный, а… Развить её Мира не успела. Кажется, Ллэр снова притянул к себе, а потом в глазах заплясали огоньки, голова закружилась.

— Я… — она не договорила, проваливаясь в темноту. Буквально через секунду та сменилась ярким светом, который слепил даже сквозь закрытые веки.

Мира глубоко вздохнула и открыла глаза. Из груди вырвался удивлённый возглас. Здесь всё было… наоборот: не голубое, а почему-то оранжевое солнце висело в зените не красного, а почему-то пронзительно синего неба и нещадно пекло. На него невозможно было смотреть. Больно, даже когда щуришься и прикрываешь лицо ладонью.

Мира, вытирая слёзы, отвернулась. Случайно задела ссадину на щеке, отдёрнула руку и замерла. Мысли путались. Что случилось? Почему она здесь? Ах да, подозрительная авария, огороженная лужайка, полиция, таинственный незнакомец, взрыв…

Она не видела Ллэра, но чувствовала — он рядом.

— Мог бы предупредить, куда собираешься меня тащить. Хотя бы солнечные очки прихватила, или предполагается, что в этом мире я должна сразу ослепнуть?

— Прекращай таращиться на солнце, и сразу станет легче, — отозвался Ллэр. Ослепительный свет заслонила тень. — Цела?

— К сожалению.

— Что ж так? — его тон выдавал ухмылку.

— Надеялся, что с поцелуями благодарности повисну на твоей шее? Не дождёшься, — Мира на всякий случай отступила назад, решаясь оглядеться.

На этот раз получилось: то ли она привыкла к яркому свету, то ли спасал заслоняющий солнце Ллэр, но глаза уже не так жгло. Зато злость с раздражением только увеличивались в размерах, заглушая страх.

Они стояли посреди аккуратно подстриженного газона необычайно яркого зелёного цвета, по бокам такие же кусты, за ними — деревца, а дальше — огромный замок.

Ничего подобного Мира не видела.

Она в недоумении перевела взгляд на Ллэра и только сейчас заметила — он изменился: одет в ту же серую футболку и тёмные джинсы, но его кожа стала светлее, а серые нахальные глаза потемнели. Складывалось впечатление, что ни жара, ни палящее солнце ничуть ему не мешали. Ллэр даже не щурился, как раньше — на лужайке в Актарионе. Прежнее сомнение, что он всего лишь обычный Способный, усилилось, а возможное объяснение было только одно.

— Ну и куда ты меня притащил? В свой мир познакомить с мамой?

— В свой мир — да… — Ллэр нахмурился. — Познакомить не выйдет. Моя мать очень давно умерла.

— Извини, — Мира уткнулась взглядом под ноги, осознав, что сморозила глупость. Однако дурацкая привычка язвить и постоянно защищаться, нападая, снова взяла вверх: — Хоть в этом мы с тобой похожи, — ляпнула она раньше, чем мозг снова приказал заткнуться.

Идиотка! В чужом мире, непонятно, что дальше. Где спать, что есть, как жить, а она растопырила колючки. В конце концов, Ллэр ничего плохого ей не сделал. Наоборот, помог уйти от назойливой полиции. И пока не доказано обратное, лучше придерживаться именно этой версии. Возвращаться в Актарион сейчас желания не возникало, а для того чтобы вернуться потом, всё равно требуется его помощь.

— Это твой дом? — нарушила затянувшуюся паузу Мира, щурясь от солнца и кивая на каменную громадину за спиной Ллэра. — Пить хочется.

— Дом не мой. Дом моей семьи, — он хмыкнул, — но попить в нём на… — Ллэр осекся, глубоко вдохнул, как-то нервно, будто дышать ему стало непросто. И ещё раз. Зажмурился и одновременно сжал левую руку в кулак. — Какого…

Мира настороженно вглядывалась в его лицо. Не похоже, что притворяется. Только этого не хватало. Задохнется сейчас, и что делать? Она мысленно прикинула, как быстро добежит до замка и обратно. Не успеет. Там, конечно, «обрадуются» и обвинят опять её. В итоге будет почти, как если бы осталась на лужайке в Актарионе, а не шлялась по мирам.

— Не волнуйся, я не подыхаю, — Ллэр снова ответил на невысказанные мысли, значит, снова влез к ней в голову. — Пока ещё нет, — он схватил её за запястье, резко притянул к себе. — Попить будет позже.

Мира едва успела заметить, что на его руках странным узором начали проступать вены. Странным — потому что сосуды будто засветились, словно кровь в жилах текла искрящаяся, зелёная. Потом вновь на мгновение наступила темнота, а после солнечный день уступил место дождливой ночи.

— Твою мать! — Ллэр выпустил Миру, бросился куда-то.

Она шагнула следом, почувствовала, что проваливается и уже приготовилась падать, терять сознание, ничего не видеть или, наоборот, снова поджариваться на жутком солнцепёке — ко всему, чем занималась в последние полчаса, и даже хуже. Но на удивление ничего не случилось. Почти ничего — только ноги сами собой поехали вперёд, а Мира потеряла равновесие и грохнулась на спину, утопая в чём-то мокром, вязком и ужасно холодном.

— Какого!.. — она задержала дыхание, прислушалась.

Сбоку донеслось неразборчивое бормотание и подозрительное потрескивание. Мира вскочила, оглядываясь. Замечательно, лучше не бывает.

«Что-то» оказалось жидкой грязью в неглубокой яме посреди бескрайнего поля, куда её угораздило свалиться. Над головой — чёрное небо в зеленоватых разводах, чуть дальше Ллэр возился с девушкой. То ли пытался привести в чувство, то ли хотел убедиться, что она мертва.

Мира снова огляделась, убеждаясь, что кроме них на поле ни души. Попыталась стереть вонючую жижу с одежды, но не тут-то было. Брюки покрылись ровненьким липким слоем, от которого уже не избавиться, босоножек не видно, потому что ноги увязли по щиколотки, а как она сейчас выглядит со стороны, лучше не представлять.

Бормоча ругательства, Мира стянула перепачканную футболку, отыскала чистый кусочек и кое-как вытерла им руки и лицо. Надевать её обратно — безумие. Она без сожаления швырнула одежду на землю, зябко поежилась. В одном лифчике и мокрых штанах долго не протянет, лучше уж обратно на солнышко.

Мира осторожно, чтобы не поскользнуться, направилась к Ллэру. Может, он и оживлять умеет? Хорошо бы, если так. В крайнем случае, если она околеет, вернёт её в какой-нибудь дерьмовый мир обратно.

Ллэр продолжал возиться с мёртвой: левой рукой сжимал её запястье, словно щупал пульс, а правой…

Правая рука Ллэра лежала на лбу той самой рыжей девицы из бара.

Резкий порыв холодного ветра вынудил Миру проглотить ругательство.

— Это же…

В следующий миг Ллэр, не поднимаясь с земли, обернулся, в странном жесте вскинул левую руку к Мире, будто хотел дотянуться до её горла. Виски кольнула острая боль и отпустила.

Она такое уже видела! В баре за миг до того, как тот парень… адвокат — Адан, кажется, — исчез.

— Чёрт, ты же не местная, — Ллэр снова повернулся к рыжей девице, подхватил её на руки.

Имя крутилось на языке. Роми, вспомнила Мира. Точно. Ромиль. Ромиль Эна… как-то там непроизносимо дальше.

— Возьмись за меня, если не хочешь помереть в этом проклятом месте, — сухо бросил Ллэр.

— У тебя просто редкий дар убеждения, — огрызнулась она, но всё же послушно ухватилась за его предплечье. Умирать в грязи от холода совсем не хотелось.

И снова наступила кромешная тьма. Мира её скорее почувствовала, чем увидела. Через мгновение они стояли вовсе не на поляне под палящим оранжевым солнцем, но Мира почему-то не сомневалась — они перенеслись в тот же самый мир, только сразу в гигантский замок, который она уже видела. Дом семьи, как назвал его Ллэр. Неужели наглая рыжая — его родственница?

Едва в глазах прояснилось, Мира отпустила Ллэра, и он молча зашагал прочь, оставляя на светло-сером ковре грязные следы. Мира опешила. Захотелось отстать, потеряться в широченных каменных коридорах. Пусть Ллэр побеспокоится. Но что-то подсказывало — не станет. Ни искать её, ни, тем более, беспокоиться. А в таком виде, как у неё, чревато, если найдёт кто-то другой. Нет уж! На сегодня приключений хватает. Судьбу она испытает как-нибудь в другой раз.

С вынужденной покорностью пришлось броситься вдогонку за Ллэром. Пусть разберётся с этой своей Ромиль, кем бы она ему ни приходилась, а потом придётся или возвращать домой, или показывать, где и что в этом лабиринте делать.

Коридор казался бесконечным и однообразным. Серо-зелёные каменные стены, серый однотонный мягкий ковёр, полностью скрывающий пол, в тон стенам светло-фисташковые тяжёлые шторы. Света, что пробивался сквозь них, едва хватало, чтобы угадать: за ними скрываются гигантские окна. Белые капли бра, плафоны плоских люстр из какого-то прозрачного камня под самым потолком. Ряд двустворчатых дверей через каждые метров тридцать. Как можно ориентироваться, где чья комната, когда двери абсолютно одинаковые, Мира не представляла.

Какого чёрта она вообще здесь делает? Смысла во всём, что так неожиданно всплыло в памяти, больше не стало. По-прежнему отсутствовал кусок событий. Небольшой, но очень важный, без которого даже не стоит просить вернуть её домой.

Мира помнила всё, что было до бара. Всё, что случилось внутри, но не хватало самого главного — когда и зачем она села в таксилёт. А ещё вспомнился тот незнакомец из бара. Интересно, куда эта полумертвая рыжая дура его дела? Что-то там говорила про готовность к переменам и особенный день. Три раза ха! Вот уж кто оказался к ним не готов, так это сама Роми, раз чуть не умерла.

Шли недолго, но за это время не встретили ни души. Наконец Ллэр остановился.

— Алэй! — крикнул он и замолчал, прислушиваясь.

— Может, наплюешь на свой стиль и вторгнешься в частную собственность? — хмыкнула Мира, кивнув на безжизненно свисающие руки Ромиль. — Если, конечно, ты её спасать, а не угробить собираешься.

— Ты не понимаешь, о чём говоришь, — зло огрызнулся Ллэр. — Алэй! — он пнул дверь ногой. Ещё раз и ещё, будто нарочно ударяя в новое место и оставляя грязный след. — Ладно, — кивнул на ручку. — Тяни. Тут не заперто.

Он оказался прав. Дверь открылась легко, не пришлось прилагать ни малейших усилий.

— Ты неподражаем, — ухмыльнулась Мира. Посторонилась, чтобы его пропустить. — Прошу, понимающий.

Ллэр шагнул в комнату, не оборачиваясь, спросил:

— И в чём это выражается в данном случае? — ответа он не ждал, уверенно углубился в тёмную комнату.

Мира направилась следом. Она не ожидала увидеть ничего конкретного, но просторная комната поражала воображение размерами. В ней почти не было мебели, только необходимый минимум: широкая кровать в огромном эркере, несколько низких шкафов, комод, круглый столик, три высоких кресла вокруг, стеллажи с книгами. Никакой техники. По крайней мере видимой. Полный бардак стилей, выдержана только цветовая гамма — коричнево-бежевая.

В правом, дальнем от входа, углу виднелась ещё одна дверь.

— Снова будем ломиться или как?

— Или как, — Ллэр бережно уложил Роми на постель, приподнял и закрепил тесёмкой одну половинку шторы. Присел рядом на корточки, положил руку на лоб Роми, вздохнул чуть слышно.

— Боже, какие нежности, — фыркнула Мира, отворачиваясь. Покрутила головой в поисках, куда бы приткнуться. В итоге уселась прямо на ковёр, скрестив ноги, поближе к двери. Аккуратно собрала свисающие безобразными сосульками волосы в хвост, скрутила их пучком на макушке. Испачканные в грязи пальцы, недолго думая, вытерла о мокрые штаны. — Кем тебе приходится эта чокнутая? Сестра, невеста? Или хуже? — спросила она, не особо надеясь на ответ.

— Хуже — это кто? — Ллэр обернулся.

— Бывшая.

— Эм-м… Всё несколько сложнее, — он поднял остальные занавески, теперь Роми будто купалась в солнце, но светлее от этого в комнате не стало. — Пойдём отсюда, пока…

— Что ты здесь забыл? — послышался недовольный мужской голос.

–…нас не застали, — закончил Ллэр, встал. Посмотрел на Миру, удивлённо вскинул брови, словно только сейчас заметил её вид. Ответил, обращаясь не к ней: — Она могла умереть.

У Миры никак не получалось разглядеть со своего места, с кем он разговаривает. Возможно, собеседник был невысок ростом, а обзор закрывала спинка кресла. Она только заметила, что дверь в углу комнаты открыта и оттуда льётся приглушённый свет.

— Она?.. — Вероятно, это и был Алэй, если слово, которое выкрикивал Ллэр, колотя в дверь, означало имя.

— Рэм. Ей нужно наше солнце. Много солнца. Я не хотел оставлять её одну.

— И поэтому ты явился сюда?

— Поэтому я принёс её сюда, — Ллэр наконец-то повернулся к своему собеседнику.

Раздалось тихое жужжание, и Мира с удивлением поняла, почему не могла никого увидеть: мужчина сидел в инвалидном кресле. Он подъехал к эркеру. Достаточно близко, но свет из окна падал так, что, сидя на полу, Мира не могла толком разглядеть его лицо. Да и он её словно не замечал.

— Что ты с ней сделал?

— Не я, — Ллэр посторонился.

— Значит, твоя затея.

— Нет.

— Врёшь.

Мире показалось, что Ллэр скрипнул зубами.

— Рэм очутилась не в том месте не в то время. Так бывает, Алэй.

— Рядом с тобой — постоянно.

Ллэр сжал кулаки, посмотрел на Миру. Процедил, обращаясь снова не к ней:

— Тебе лучше всех известно, к чему может привести альтруизм Рэм.

Алэй ответил почти шёпотом:

— Это была твоя идея.

Несколько бесконечных секунд они молчали. Потом Ллэр так же тихо заговорил:

— Я знаю, как всё исправить.

— Всё? — в тоне отчетливо слышались недоверие и насмешка. — Уходи. Я позабочусь о Роми. А ты — уходи. Твоей спутнице необходим душ, — Алэй обернулся к Мире. Свет бил ему в спину, по-прежнему пряча лицо. — Прошу прощения за негостепримство.

Понять по голосу, издевается он или говорит серьёзно, у неё не получилось.

— Перебьюсь, — пробормотала она, посмотрела снизу-вверх на Ллэра. — Пойдём?

Тот молча кивнул, протянул руку, помогая встать.

У двери Мира всё-таки не удержалась, обернулась. Удивлённо моргнула.

Пусть волосы у Алэя были светло-русые. И длинные, стянутые в растрёпанный хвост. Пусть глаза, наоборот, темнее, чем у Ллэра, но такие же серые. И такие же ямочки на щеках. Они угадывались, хотя едва ли можно было сказать, что Алэй улыбался сейчас.

Эти двое не были близнецами, но сходство потрясало, и одно Мира поняла точно — мгновением раньше Алэй над ней не издевался. Только желания просить прощения за хамство всё равно не прибавилось. Их проблемы, они одна семья, наверное, братья, раз так похожи. Вот и пусть разбираются сами. Да и было бы из-за кого — Роми достойной причиной конфликта не выглядела.

Мира выдернула руку, отступила назад и отвернулась. Ллэр тут же схватил её за локоть. Она подумала, что сейчас они снова переместятся, но он лишь бесцеремонно подтолкнул к двери. Уже распахнув, остановился на пороге:

— Как очнётся, дашь таблетку. У неё будет болеть голова.

Алэй промолчал.

— А у меня будет болеть рука, — прошипела Мира, выходя первой в огромный коридор. Обернулась, останавливаясь и вынуждая замереть Ллэра. — Ну что? Будем страшно зыркать глазищами и хватать за горло или сначала сходим куда-нибудь, где тебя не выставят? Переодеться мне бы тоже не помешало, кстати. И вымыться.

— Вымыться и переодеться мы и идём, — буркнул он, отпуская локоть. — Я что, зыркаю на тебя глазищами?

— Ты на всех зыркаешь. Добрый очень, наверное. Вот она тебя и бросила.

— Я не добрый, — Ллэр одарил многозначительной улыбкой. — Но если будет болеть — вылечу, — он махнул рукой в коридор. — Продолжим?

— После тебя, — Мира с издёвкой склонилась в поклоне, пропуская его вперёд. — С вашими расстояниями обидно ошибиться на пару километров, а потом возвращаться.

— Сама ты не догадаешься и не найдёшь. Замок… как бы так сказать… многомерный. Перенестись внутри не получится. Он стабильный только снаружи и по части планировки комнат. А что касается коридоров… Здесь самый короткий путь из точки А в точку Б — не прямая, а совокупность коротких отрезков, находящихся под разными, постоянно меняющимися друг к другу углами.

Мира не представляла, что он имеет в виду, но уточнять не собиралась. Ей тут не жить, какая разница, какими отрезками ходить?

Минут через пятнадцать выяснилось, что разница есть и огромная. Мозг совсем разморило от усталости, когда они упёрлись в широкие каменные ступени. От неожиданности Мира замерла.

Вправо и влево убегали зеркально одинаковые коридоры, только стены в них выглядели светло-синими, ковёр — почти чёрным, шторы, кажется, голубыми. Бесконечный зелёный проход за спиной никуда не исчез, а перед глазами уходил вверх длинный, широкий пролёт. Он заканчивался не очень большой площадкой с гигантским окном, оттуда два узких ряда ступенек поднимались впритык к стенам, и два точно таких же вели вниз до следующей площадки, после которой лестница вновь соединялась.

Ллэр повёл её вниз.

Широкие ступени застилал всё тот же мягкий ковёр, что и в коридоре. Постепенно он становился темнее, пока на другом этаже не превратился из серого в чёрный.

Спускаться довелось всего на один этаж. И снова коридоры.

Вскоре Мира просто потеряла счёт анфиладам, аркам, переходам, дверям, винтовым лестницам. Возникло ощущение, что стены движутся одновременно с ними, только в противоположную сторону.

В какой-то момент Ллэр выругался, буркнул, будто бы извиняясь:

— Это я и имел в виду. Сегодня до моей комнаты может быть двадцать метров — завтра километр.

И свернул за очередной поворот.

Мира покорно пошла следом. Она уже несколько раз собиралась высказать всё, что думает об уютном, просторном, даже красивом, но слишком непрактичном и громадном замке. И о пеших прогулках на расстояния, которые нормальные люди покрывают на таксилётах, но строил явно не Ллэр. Быстрее они не дойдут, а на спор ни о чём не оставалось сил.

— Когда придём, с тебя массаж. Или будешь таскать меня на руках, — не выдержала Мира, распрощавшись с очередной иллюзией, что этот поворот — последний.

И тут они наконец остановились.

— Пришли.

Комната была почти отражением комнаты Алэя. Тоже огромная, с одним окном-эркером, камином, дверью в правом углу. Кровать стояла там же, как и письменный стол. Зато был диван и шкафов с книгами — намного больше, как и беспорядка. Чуть ли не на каждом свободном сантиметре что-нибудь да лежало. В основном, бумаги. Не диски, не кристаллы с записями, а распечатки, ксерокопии, схемы, чертежи, карандашные рисунки, журналы, вырезки. Просто скомканные листы или разодранные на одинаковые тонкие полоски. Раскрытые бумажные книги были разбросаны везде: на креслах, на стульях, на кровати и даже на полу. Где не было книг, там валялись чашки или какие-то фигурки, куколки, пирамидки. Мира заметила даже одинокий, несчастный кактус на каминной полке и череп, похожий на человеческий, из глазниц которого торчали карандаши.

— Постарайся ничего не трогать.

— Ой, можно подумать ты заметишь в этом бардаке, — отмахнулась Мира. — Так, сначала попить.

Ллэр склонился к тумбе у письменного стола, звякнули стаканы, потом раздалось бульканье, и по комнате разлетелся кисло-сладкий аромат. Ллэр снова выпрямился, держа в руках два высоких стакана, наполненных светло-лимонной жидкостью.

— Никакого алкоголя, — он протянул один ей. — Но всё равно не спеши.

Не слушая, Мира жадно глотнула. Горло тут же обожгло ледяным холодом. Отдышавшись, следующий глоток она сделала уже медленней.

— Вкусно, — Мира опустила недопитый стакан на стол, чуть сдвинув в сторону исписанные от руки листы. Торопливо стянула перепачканные в успевшей засохнуть грязи брюки. — Ванна где?

— Там, — Ллэр кивнул на дверь в углу. — Любые полотенца, которые висят — чистые. Те, что на полу… — он развёл руками. — Всё, что в бутылочках на белой полке — можно и на голову, и… — он ухмыльнулся, — не на голову.

— А знаешь, у тебя почти получается быть милым, — хмыкнула Мира, швыряя брюки с босоножками на пол. Что с ними делать, разберётся потом. Вдруг у него не найдётся для неё одежды, и придётся напяливать обратно.

За дверью оказалась совсем не ванная, а спальня. Неожиданно маленькая и светлая. Наверное, когда-то давно стены были совсем белыми, а может, так и задумывалось — смесь серого и слоновой кости. Мебели ещё меньше, чем в предыдущей комнате. Широкая кровать стояла впритык к огромному, чуть ли не во всю стену, занавешенному плотным тюлем окну. Сероватое бельё, явно несвежее, валялось скомканным, несколько квадратных подушек, четыре или даже больше, были грудой свалены в изголовье. С правой стороны — встроенный длинный шкаф без зеркал, напротив него — деревянная светло-серая дверь.

Ванная обнаружилась за ней. Вполне обычная, небольшая, светлая, почти как дома. Только разбросанных по полу полотенец было гораздо больше. У Миры столько просто не нашлось бы. Она равнодушно прошла мимо ванны, прихватив с собой чистое полотенце и первую попавшуюся бутылочку с полки над раковиной. Заглянула в душевую кабинку, деловито покрутила краны. Не сразу, но потекла вода. На удивление, прозрачная, а не какая-нибудь… Например, красная.

Стянув нижнее бельё, Мира забралась под тёплые струи, с наслаждением закрыла глаза.

Невероятно. Пару минут назад казалось, что она вот-вот упадёт от усталости, а теперь как будто только что проснулась после крепкого сна.

Халата в ванной не нашлось и, выбравшись из душа, Мира решила ограничиться полотенцем. Когда она вернулась в гостиную, Ллэр сидел за письменным столом и, хмурясь, что-то читал. Даже не посмотрел в её сторону и будто бы даже не заметил. Это вполне устраивало.

Мира забрала оставленный на столике лимонад, неторопливо прошлась по комнате, скользнула взглядом по книгам на полках, подошла к окну. Ничего нового в нём не увидела: зелёные лужайки, сочная травка, высокие деревья и яркое солнце, мешавшее любоваться пейзажем. Как они тут только все не ослепли. И вообще какие-то помешанные на солнечном свете.

Она вернулась к дивану, небрежно отодвинула пару валявшихся там книг и плюхнулась, с наслаждением вытягивая голые ноги. Сделала ещё один глоток, причмокнула от удовольствия. Надо же, из всех возможных вкусов он выбрал именно цитрусовый, её любимый.

Ллэр оторвался от чтения.

— Уже? Быстро, — он сложил листки стопкой, сунул в ящик стола.

— Угу, — Мира закрыла глаза, откинулась на мягкий подлокотник.

Скрипнул стул, хлопнула дверь. Видимо, Ллэр тоже пошёл в душ.

Мира приподнялась на локте, огляделась, удивлённо хмыкнула. Надо же, оставил её одну со всем своим барахлом, не побоялся. Она снова откинулась назад. Внутренняя борьба заняла совсем ничего — через мгновение, опустив стакан прямо на ковёр, Мира вскочила с дивана. Поправила чуть не слетевшее полотенце и двинулась к заваленному столу. Стараясь не шуметь, выдвинула ящик. Бумаги оказались на незнакомом языке. Как, впрочем, и всё остальное, что попалось под руку. Книги тоже. Часть, кажется, была написана на разных языках. Учёный он, что ли?

Мира вернулась на диван, улеглась, закрыла глаза. Интересно, сколько предстоит тут проторчать? Хотя повезло, что здесь, а не на каком-нибудь вонючем поле ночью. Всегда может быть хуже. За свою недолгую жизнь эту простую истину Мира успела не только хорошенько выучить, но и проверить опытным путем.

Через некоторое время опять хлопнула дверь.

— Два варианта, — заявил Ллэр с порога. — Или ты упаковываешься обратно в свою одежду, или могу выдать джинсы и футболку не по размеру.

Видимо, суточный лимит любезности закончился.

Мира села, пристально посмотрела в серые ухмыляющиеся глаза. Опустила взгляд на брошенные на полу грязные брюки, возле которых стоял Ллэр, снова посмотрела на него. Выбирать долго не пришлось.

— Упаковываюсь в твои джинсы и футболку.

— Тогда идём, — он скрылся в комнате.

Мира послушно потопала следом. В спальне остановилась, прислонилась к стене, наблюдая, как Ллэр открывает огромный шкаф.

Он достал синие джинсы, бросил взгляд на неё и, ещё немного покопавшись, вытащил футболку и рубашку. Протянул их Мире.

— Пробуй. Если не подойдёт, можешь порыться сама, — он направился к выходу. Потом вдруг остановился, не оборачиваясь, сказал: — Она меня не бросала.

И плотно закрыл дверь с другой стороны.

— Ага, конечно. Поэтому тебя так клинит, — пробурчала Мира. — Но это твои проблемы.

Джинсы, естественно, были велики размера на два, но с помощью ремня кое-как удалось закрепить их на бёдрах. С футболкой Мира возиться не стала, просто надела ту, что выбрал Ллэр, а рубашку завязала узлом на поясе. Оглядела себя в зеркало.

— Ну… Зато живая.