Побег из страны грез

Наталья Калинина, 2012

Она совершила одну-единственную ошибку, но жестоко корит себя за нее. Она готова заточить себя в башню и в полной мере принять наказание – лишь бы не пострадали близкие люди. Именно страх за них заставляет Ингу сломя голову бежать прочь из вновь обретенного дома, расстаться с любимым человеком, который только что сделал ей предложение. Сумеет ли Инга разбить свою призрачную темницу, простив себя, найдет ли силы принять любовь?..

II

«Тише, тише», — нашептывал прибой, успокаивая мысли, блокируя нехорошие воспоминания, остужая разогретые ими нервы. Утреннее солнце целовало голые плечи, поглаживало невидимой ладонью спину, убаюкивало ласками. И ночные кошмары, которые на фоне темноты казались слишком яркими, в дневном свете, напротив, выцветали.

«Как хорошо, что мы приняли приглашение Алексея!» — в какой раз подумала Инга, переворачиваясь с живота на спину.

Рядом на полотенце с вышитой Белоснежкой лежала Лиза и, как обычно, с упоением читала книгу — толстую, с мелким шрифтом, несвойственным детским изданиям. Значит, опять читает «взрослый» роман, взятый в домашней библиотеке. Книги для своего возраста десятилетняя дочка Алексея тоже читала, но нередко брала и для старшего. Украдкой, дабы не отвлечь девочку, Инга заглянула под обложку, желая узнать, что же так заинтересовало младшую подругу, и увидела в руках у той томик с новеллами Цвейга. «Ай да Лизка!» — восхитилась Инга и подумала, что стоит приготовиться к вопросам и просьбам разъяснить тот или иной книжный момент. Девочка любила вести с ней «взрослые» разговоры, и, признаться, Инга порой не знала, что ответить. Например, почему Инга и папочка не поженятся. Или не собираются ли они родить Лизе братика или сестричку? Инга незаметно усмехнулась: пусть уж лучше ведет разговоры о книгах. Говорить о ком-то другом, хоть о персонажах книг, давать оценку их поступкам, всегда легче, чем собственным.

Проницательная Лиза, словно прочитав ее мысли, подняла голову и, заложив пальчиком страницу, улыбнулась. При этом на личике нарисовалось хитрое и всепонимающее выражение. Впрочем, недавно выяснилось, что она способна устанавливать «мосты» — настраиваться на волну человека, чувствуя его целиком: читать мысли, «входить» в прошлое, «видеть» настоящее и предугадывать будущее. Эта способность и спасла Ингу совсем недавно. Правда, Лиза еще не научилась управлять своей силой. Были способности, но не хватало знаний.

«Когда ты будешь меня обучать?» — это был один из тех вопросов, на которые Инга не знала ответа. Ей не хотелось заниматься с Лизой. Вообще хотелось, чтобы девочка была обыкновенной. Потому что знала, что такие способности счастья не приносят.

Лиза подмигнула и, слава богу, ничего не спросив, вновь уткнулась в книгу. А Инга нацепила на нос солнцезащитные очки и села.

По другую сторону от нее завозилась невестка. Лариса, не отводя тревожного взгляда от моря, вслепую копалась в большой льняной сумке в поисках чего-то.

— Вадим! С ума сошел?! — закричала вдруг она, отшвыривая сумку и вскакивая на ноги, чтобы бежать к морю. Туда, где муж развлекался с их маленьким сыном. Инга проглядела момент, как Ванечка, которому недавно исполнилось год и три месяца, потерял равновесие и с головой ушел под воду. Это и напугало Ларису. Но Вадим уже выхватил из воды сына и высоко поднял его на руках. Ваня даже не успел испугаться, наоборот, оказавшись на такой высоте над водой, рассмеялся.

— Спокойно, Лара! Я же за ним слежу!

— Вижу, как ты следишь, — проворчала Лара, но, однако, села обратно на полотенце. — Утопишь ребенка!

— Я же рядом! И мы не заходим глубоко! Ничего не случится! — прокричал Вадим, опуская сына обратно в воду. Ванечка с восторженным визгом вновь забарабанил кулачками по поверхности, поднимая кучу брызг.

— Ну и вот как с ним спорить? — развернулась Лариса к Инге.

— А ты не спорь, — улыбнулась та в ответ. — Уже должна была понять, что с моим братом спорить бесполезно. Лара, расслабься и отдохни, пока Вадим играет с сыном. Ничего с Ванечкой не случится!

Невестка послушала ее, вытащила из сумки книгу, но, раскрыв, не погрузилась в чтение, а продолжила наблюдать за сыном и мужем.

Инга тоже следила за игрой брата и племянника, но совсем с другими мыслями: не с материнской тревогой, а думая, что, пожалуй, произошедшее с ней, может, и к лучшему. Потеряв свою силу, став обыкновенной, она начнет самую обычную жизнь — счастливую жизнь счастливой женщины. Выйдет замуж за любимого человека, переедет из суматошной столицы обратно в городок своего детства, будет воспитывать Лизу как свою дочь, родит в будущем Алексею ребенка. Пожалуй, такая жизнь ей и нужна. Хватит приключений, из которых она выходит изрядно потрепанной.

Инга вновь скользнула взглядом по брату, который теперь кружил сына над водой. Два голоса — мужской и детский — сливались вместе в счастливом смехе. И сердце сжалось от недавно пережитой боли: а ведь всего этого могло и не быть — радостного смеха Вадима, этого отпуска, в котором они все чувствуют себя счастливыми. И все из-за той ужасной аварии, в которую брат попал накануне их с Ингой тридцатилетия.

Много чего могло бы не быть… От некстати нахлынувших воспоминаний ее передернуло, и, запрокинув лицо к солнцу, Инга заставила себя улыбнуться: что было, то прошло. Со временем воспоминания утратят свежесть и остроту, место им будет в самых отдаленных уголках чулана-памяти. Она постарается сделать все возможное, чтобы не доставать их оттуда — запылившиеся, пахнущие сыростью и плесенью. Напротив, задвинет другими воспоминаниями — об этом солнечном утре, о шепоте моря, о счастливом смехе племянника, о…

— Ой!

И об этой холодной воде, которую только что вылил из ладоней ей на разгоряченный солнцем живот незаметно подкравшийся Алексей, тоже будет помнить. Инга вскочила на ноги и погналась по побережью за ним, улепетывающим по песку. Всемогущий Чернов, рыбный барон, как окрестили его в городе, убегал с проворностью озорного мальчишки, иногда оглядываясь и показывая язык. Если бы его сейчас увидел кто-нибудь из деловых партнеров, да и просто жителей, изумился бы до немоты. Леша не все дни мог находиться с гостями и дочерью: работа отнимала много времени. Он предпочитал все рабочие процессы контролировать лично. Не гнушался и простыми разговорами с рыбаками, чтобы узнать, все ли хорошо в командах, есть ли какие недовольства, просьбы. И брал это на заметку. О наемном персонале суровый и жесткий Алексей пекся как о братьях родных. «У них же в семьях детишки подрастают!» — так говорил он о рыбаках.

После пляжа они всей компанией зашли в известное на весь городок кафе-мороженое и съели по хорошей порции кто пломбира, кто фруктового шербета. Хотя знали, что это вызовет ворчание домработницы и поварихи Нины Павловны.

— Только чтобы домработницу не обижали! — громыхнул Чернов, когда Лиза выразила желание съесть добавки и к девочке присоединился Вадим.

— Съедим все, что наша Нина Павловна приготовит, — покивал Вадим. — Леш, ты тут живешь, и тебе это мороженое таким вкусным, как нам, не кажется. А мы с Ингой… сколько уже в столице живем? С семнадцати лет. Тринадцать, значит? Так вот, мы с Ингой уже тринадцать лет такого вкусного мороженого не пробовали. Вкус детства!

— Да ну, не верю, — покрутил круглой головой Алексей. — Не верю, чтобы в ваших столицах не было такого мороженого.

— А ты приезжай, сам убедишься! — не растерялся Вадим и хитро подмигнул сестре. Инга как-то поделилась с ним мыслями о переезде, и брат, хоть всячески и поощрял ее отношения с Черновым, идею эту принял без энтузиазма. Знал, что сестра в океане столичной суеты чувствует себя куда комфортней, чем в тихой реке провинциальной жизни. И надеялся, что ее избранник облюбует Москву.

— А вот и приеду! — отозвался Алексей с задорным блеском в глазах-крыжовниках. Положив тяжелую ладонь на плечо сидящей рядом Инге, привлек ее к себе и стиснул в медвежьих объятиях.

«Выйду замуж, рожу ребенка…» — мечтательно подумала она. И правда, зачем жить с этим отравляющим счастье ощущением, что ее ожидает наказание? Прошло столько времени, и ничего плохого не случилось, наоборот, все налаживается. Так хватит жить с оглядкой!

* * *

На работу Алиса проснулась позже обычного. По вторникам Сережа выходил из дома на час раньше, чтобы успеть на летучку, которые раз в неделю устраивал шеф. Перед уходом он заходил в спальню, чтобы разбудить жену. Так было и сегодня, но вместо того, чтобы сразу встать, Алиса прикрыла глаза и… вновь уснула. А когда открыла, увидела, что до выхода из дома осталось пятнадцать минут. Проворно вскочив, она заметалась по квартире, одновременно одеваясь и завтракая куском хлеба: на приготовление бутерброда уже не было времени. Торопливо умылась, завязала волосы сзади в длинный хвост (слава богу, ее прическа не требовала ухищрений!), припудрила нос, нацепила очки в тонкой оправе, одернула офисную юбку из серой легкой ткани, подхватила портфель, накинула пиджачок — хоть и лето, но по утрам прохладно — и выскочила за дверь. Минута в минуту.

Когда она ждала лифт, за спиной раздался какой-то шум. Алиса оглянулась и с удивлением увидела, что в замке соседней квартиры ковыряется женщина. Алиса знала, что из трех квартир на площадке заселены лишь две: та, которую они с Сережей снимали, и которая находилась дальше от лифта. О том, что одна из квартир (ближайшая к их) пустует, узнала из разговора с соседкой — пожилой женщиной, дочь которой проживала в другом районе и иногда на выходные привозила внука. Все остальное время Надежда Петровна жила одна. Скучала, развлекала себя просмотром сериалов. Встречаясь иногда с Алисой и Сергеем на площадке, обменивалась с ними короткими разговорами. По-стариковски сетовала на здоровье, рассказывала о внуке. И как-то обмолвилась, что третья квартира пустует.

И вот возле этой квартиры крутилась женщина: густо накрашенная, со взбитыми в пышную прическу ярко-рыжими волосами, одетая в красный деловой костюм. «Может, хозяйка?» — подумала Алиса. «Или агент», — сделала она поправку на деловой костюм.

Алиса вежливо поздоровалась и посторонилась, желая пропустить женщину к лифту. Но незнакомка, не удостоив ее и взглядом, направилась сразу к лестнице. Ступала она неровно, неженственно, косолапя ступни в туфлях на шпильке и не разгибая полностью ноги в коленях, словно ходить на высоких каблуках ей было непривычно. «Чего тогда в них обулась?» — подумала Алиса и вошла в открытые двери лифта.

Метро, десятиминутная прогулка, и она подошла к кирпичной пятиэтажке, прячущейся в зелени роскошных крон. Поднимаясь по ступеням крыльца, Алиса вспомнила, что главный бухгалтер сегодня полдня проведет в налоговой, и повеселела. Можно спокойно начать день с чашки чая. Обычно Алиса переступала порог комнаты, которую делила вместе с главным бухгалтером, и тут же, не успев снять верхнюю одежду, проваливалась в рабочую рутину. Ее шефиня не давала отдышаться после дороги и привести себя в порядок. Алиса подозревала, что главбух приезжала в офис на рассвете. Услышав скрип приоткрывающейся двери, Лидия Семеновна коротким кивком приветствовала Алису и, не успевала та и рта открыть для ответного приветствия, уже озвучивала приказания. Алиса поначалу наивно полагала, что, если будет приезжать на полчаса раньше, у нее будет время привести себя в порядок, сбегать в уборную и выпить чашку чая. Но Лидия Семеновна не делала никаких скидок на то, что рабочий день еще не начинался. Возмущаться было бесполезно. «Деточка, — начинала «воспитательную беседу» главбух, глядя на Алису поверх очков. — не забывайте, что вы тут ради…» Ради чего она тут, Алиса предпочитала уже не слушать — и так прекрасно знала: зарплату ей платили неплохую, Лидия Семеновна, несмотря на свою вредность и занудность, многому ее учила. Одним словом, фирма была хорошей стартовой площадкой.

Так что, вспомнив, что сегодня Лидии Семеновны полдня не будет, Алиса значительно повеселела и в офис вошла, радостно напевая под нос.

— Зайцева, я тебя жду-жду! — выскочила из-за угла Майка. — Шефа сегодня не будет, а твоя мымра в налоговую усвистела, так что пошли скорей пить чай! Я по такому случаю даже пирожных купила!

Подруга работала помощницей генерального директора, так что знала обо всех событиях, происходящих в офисе. А так как она еще вела тетрадь, в которой сотрудники отмечали свои приходы и уходы, то была в курсе, кто на месте, а кто отсутствует.

Глядя на то, как Алиса снимает и убирает в шкаф пиджачок, Майка от нетерпения приплясывала на месте и притопывала ножкой, обутой в туфлю на высоченной шпильке. Эффектная чернобровая и черноокая красавица с шикарной гривой густых вьющихся волос, она вызывала восхищение у мужчин и зависть у женщин. На ее фоне Алиса с ее бледной кожей, светлыми глазами, почти невидимыми бровями и бескровными губами «выцветала» еще больше. Алиса украдкой глянула на себя в навесное зеркало и тихо вздохнула: волосы невнятного «мышиного» оттенка красивыми даже с натяжкой не назовешь. Были они тонкими, мягкими, укладку держали плохо, поэтому Алиса, не мудрствуя, гладко зачесывала их в хвост. Зеркало отразило еще круги под глазами, потому что из-за спешки она не успела наложить макияж.

— Что-то ты сегодня бледновата. Не заболела? — добила ее Майка.

— Проспала.

— А-а. Ну прости, прости, — ухмыльнулась язва Майка. И горделиво тряхнула шикарной гривой. — Ты идешь или и дальше будешь любоваться на свое отражение?

— Иду, — процедила Алиса, еле сдерживая завистливый вздох.

— Между прочим, предложение отвести тебя к моему парикмахеру остается в силе, — заметила, не оглядываясь, Майка. — Она с твоими волосами может сотворить чудо.

— Чудо свершится, если мои волосы внезапно станут в три раза гуще. Но это из раздела фантастики, — вздохнула Алиса, усаживаясь на один из стульев, стоявших в приемной генерального директора.

Подруга неторопливо воткнула в «гнездо» трубку радиотелефона, которую всегда брала с собой, если уходила с рабочего места. И нажала клавишу электрического чайника.

— Моя парикмахерша, конечно, волос тебе не добавит, но может подстричь так, что создастся визуальный эффект густых волос. А также покрасит в приличный цвет. В общем, из моли превратит в яркую бабочку.

Алиса, зная остроязычную и прямую Майку, на «моль» уже не обиделась. А что обижаться, если она сама себя такой считала? Без косметики от стены не отличишь, а краситься Алиса не любила.

— Еще бы косметику тебе поменять. А то пользуешься розовой помадой, которая тебя простит. И то от случая к случаю, — подруга снова угадала мысли. — Давай после зарплаты проедемся по магазинам, я тебе подберу кое-что из косметики.

— Посмотрим, — последовал уклончивый ответ. Если принять Майкину помощь, то рискуешь остаться без копейки. Подруга привыкла пользоваться дорогой косметикой: Алиса видела в ее косметичке лишь одни «шанели» и «диоры». В сторону бюджетных марок Майка и не глянет. Алиса же считала, что ни лак для ногтей, ни помада не должны стоить бешеных денег. Можно обойтись продуктом и куда дешевле.

— Моя близкая подруга Лара тоже считала себя невзрачной молью. Хотя, на мой взгляд, таковой не является. Натуральная блондинка, глазищи огромные, голубые. Так ведь нет же, «моль», и все. И что? Вышла замуж за такого крутого парня, что я ахнула, — закатила глаза Майка. — А у меня, ты знаешь, в женихах таа-а-акие банкиры и бизнесмены ходили…

О своем бурном прошлом подруга любила рассказывать не стесняясь. Сейчас же Майя была замужем за простым следователем, в котором, с ее слов, все было хорошо, кроме зарплаты.

— У меня уже есть муж. И других романов не надо, — заметила Алиса.

— Не надо? — прищурилась Майка. — А чего тогда так покраснела?

Алиса чертыхнулась про себя и принялась снимать с коробки с пирожными целлофановую пленку.

— Он опять написал? — жадно спросила охочая до всяких историй Майка. Ее темные глаза уже заблестели в предвкушении новой порции «сериала». Она придвинула стул поближе, села на него, грациозно поставила локоть на стол и, подперев ладонью склоненную набок голову, выжидающе замолчала.

Алиса помедлила с ответом. Отомстить ли подруге, промолчав? Но ее саму распирало от желания обсудить короткий привет, присланный писателем, так что «месть» ограничилась лишь этой паузой, в которую Майкино любопытство достигло критической точки.

— Ну, написал, — с нарочитой небрежностью обронила Алиса, разливая по чашкам кипяток.

— И? — нетерпеливо поторопила подруга.

Алиса не спеша размешала сахар в чашке, выбрала пирожное, откусила, прожевала и после этого подняла на умиравшую от нетерпения Майку глаза.

— Пожелал спокойной ночи.

Разговор оборвал неожиданно вошедший в кабинет без стука генеральный директор. Коротко, с хмурым видом поздоровавшись с сотрудницами, он красноречивым взглядом окинул развернувшееся «пиршество» и многозначительно поднял брови.

— Андрей Витальевич, чай будете? — засуетилась Майка. Шеф мотнул головой, отказываясь. И прежде чем пройти к себе, попросил подчиненную зайти к нему через пять минут.

— Все, сворачиваемся, — шепнула, все поняв, Алиса. — Освободишься — заходи ко мне. Пока «моя» не вернулась.

Майка пообещала зайти. Но день у них обеих выдался таким насыщенным делами, что увиделись они лишь раз и мельком.

* * *

Вечер неожиданно оказался свободным. После ужина брат с женой и сыном ушли в свою комнату отдыхать. Лиза закрылась у себя с книгой. Алексей, виновато потоптавшись перед Ингой, сообщил, что ему нужно поработать.

— Иди, иди, рыбный барон! — рассмеялась она, в шутку подталкивая его в сторону его кабинета. — Знаю, что ты на работе женат.

— Хотелось бы на тебе, — пробормотал Алексей, кладя широченную ладонь на дверную ручку.

— Боюсь, даже если будет так, то мне все равно достанется роль второй жены. Первой будет работа, — отшутилась Инга. — Обо мне не беспокойся, я найду, чем себя занять. Почитаю в библиотеке.

Алексей пообещал, что не будет задерживаться, лишь просмотрит отчеты и проверит статистику. Инга не стала вникать в детали его работы, поднялась на цыпочки (хоть она и была высокой, он был гораздо выше ее) и поцеловала его в губы. Алексей неловко сгреб ее в медвежьи объятия и от чувств стиснул с такой силой, что у Инги перехватило дыхание.

Уже когда он вошел в кабинет, ей подумалось, что шутка насчет первой и второй жены прозвучала неуместно. Первой женой была Кристина, мама Лизы. Инга мысленно обругала себя, но что сказала, уже сказала. Развернувшись, вошла в соседнюю с кабинетом дверь и оказалась в библиотеке. И хоть она бывала тут не раз, все равно, переступая порог, с восхищением и трепетом замирала в дверях. Эта библиотека была приданым Кристины и собиралась на протяжении поколений. Инга прошла вдоль стеллажей из дорогой древесины, стилизованных под старину (вначале она думала, что шкафы, как и фолианты, были такими же старыми, но потом Алексей сказал, что их сделали на заказ). Здесь были собраны и современные книги, которые покупала Кристина, и старые, изданные еще при жизни классиков. Настоящая сокровищница! Инга отлично понимала Лизу, которая любила тут бывать. Ей вообще хотелось поселиться в этом книжном храме. Здесь она еле удерживалась от того, чтобы не ходить на цыпочках, дабы не потревожить покой святынь. Лиза как-то рассказала, что ей кажется, будто книги разговаривают — едва слышно. Если вслушаться в тишину и прикрыть глаза, можно услышать еле различимый шепот. Вспомнив слова девочки, Инга так и сделала: остановилась между двух стеллажей и, положив ладонь на один из переплетов, прикрыла глаза.

Но вместо истории, «рассказываемой» книгой, ей вспомнилась совсем другая — ее собственная, когда она чуть более года назад впервые оказалась в доме Чернова. С тех пор в библиотеке почти ничего не изменилось, только убрали раму из-под разбитого зеркала. За это воспоминание, как одна шестеренка часового механизма за другую, зацепилось следующее. И Инга невольно провела параллель между тем своим приездом и настоящим. Тогда она приехала сюда бессильная, опустошенная, но ее сила восстановилась благодаря любви.

Сейчас не тот случай. В этот раз она сама уничтожила себя, проклятием убив человека. Пусть и преступника, но это не снимает с души греха. Не должна она была обращать свои способности, свою силу во зло. Об этом не раз говорила бабушка — известная в прошлом ведунья, напоминала и через сны, что сила дана ради того, чтобы творить добро.

Вот тебе и «шепот книг»… Инга резко открыла глаза, потрясла головой, будто пытаясь вытрясти все нехорошие мысли. Что это она, в самом деле? Дар не приносил ей счастья. Так, может быть, сейчас, когда она потеряла силу, стала «обыкновенной», ей дан второй шанс? Шанс на счастливую жизнь — выйти замуж, родить ребенка… И не думать о том, сколько ей отведено — много ли, мало. Не гадать, что, может, лишь дана отсрочка. Не думать об этом…

Она схватила первую попавшуюся книгу и, не глянув на обложку, уселась за массивный стол.

— Так и знал, что ты здесь! — раздалось вдруг над ухом, когда Инга открыла первую страницу. От неожиданности она вздрогнула и подняла взгляд. Но вопреки ожиданиям увидела не Алексея, а брата.

— Я думала, что вы уже спать легли, — ответила ему, закрывая книгу. Вадим прошел к столу, отодвинул второй стул и сел напротив.

— Лара уснула в обнимку с Ваней. А я отправился на поиски тебя.

— Соскучился? — усмехнулась Инга. — Быстро же.

Волна нежности затопила ее, когда она рассматривала брата. Хоть они порой и спорили, иногда даже по-крупному, отношения между ними всегда были близкими. «Между нами особая связь» — так говорила Инга. Вадим не возражал. А как же иначе, ведь они были двойняшками. Инга едва сдержала порыв ласково пригладить взъерошенные светло-русые волосы брата. То, что они выгорели на солнце почти до льняного цвета, возвращало ее в другие воспоминания, счастливые, об их детстве, проведенном в этом городе.

— Я с тобой поговорить хотел, — серьезный тон Вадима окатил ее, разомлевшую от теплых мыслей, будто холодной водой. Серые глаза, казавшиеся сейчас стального цвета, смотрели в упор, так, что Инге теперь уже захотелось ответить: «Слушаю!» — как начальнику. Ох, видимо, руководящая должность в банке накладывает отпечаток на поведение Вадима и с близкими.

— Что с тобой происходит? — без всяких вступлений спросил он. И чуть опустил голову, глядя теперь уже не прямо, а немного исподлобья, что, однако, нисколько не смягчило взгляда. Напротив, теперь казалось, будто Вадим сканирует ее мысли.

— А что со мной происходит? — ненатурально засмеялась Инга. — Ничего! Кроме того, что я счастлива, отдыхаю, наслаж…

— Не обманывай, — перебил брат. — Я тебя отлично за тридцать лет изучил. И вижу, что-то происходит, что-то мешает тебе наслаждаться отдыхом, держит в напряжении и, я бы сказал, пугает! Ты как будто живешь с оглядкой, в любой момент ожидая, что из-за угла на тебя выскочат с ножом. Так ведь?

Инга невольно поежилась: как точно выразил брат то, что с ней происходит!

— Не ври, что с тобой все в порядке. Допускаю, тебе не хочется об этом говорить. Но я подозреваю, что не все так безоблачно, как ты хочешь нам представить. Да и Леша сказал, что ты в четвертый раз за эту неделю просыпаешься от кошмаров.

— Это он попросил тебя со мной поговорить?

— Нет. Я сам. Зачем ему меня просить, если я и сам вижу, что с тобой что-то не так? Что тебя, красавица наша, так тревожит, что является в ужасных снах? Опять твои знаки-символы?

— Нет, — вырвалось опрометчиво у Инги. Даже брат не знает, что она утратила силу. И что «знаки» в виде предчувствий и вещих снов ее больше не посещают и, видимо, посещать не будут. Даже с бабушкой утрачена «связь». Инга вообще перестала видеть сны, кроме кошмаров, отражающих минувшие события.

— Я уже и не помню, Вадим, что мне снилось, — неловко соврала она. — После пробуждения тут же забываю.

— Однако… — покачал головой брат. И не было понятно, качает ли потому, что не верит ей и осуждает за ложь, или потому, что встревожился.

— Вадим, не бери в голову! Ничего страшного со мной не происходит! Это… Это мои женские страхи и сомнения.

— Сомневаешься в Чернове? — нахмурился он и даже придвинулся ближе, так, что его грудь соприкоснулась с краем стола. — Не можешь до сих пор забыть его помутнение?

— Нет-нет, Вадим! Не это! Я знаю, что между Алексеем и Аллой ничего не было. Это… Так, несерьезное происшествие, которое даже интрижкой не назовешь.

— И все же после такого «несерьезного происшествия» ты чуть окончательно не порвала с ним!

— Но простила же.

— И правильно сделала. Я верю в Чернова. Верю ему. Он настоящий мужик! И если бы ты вышла за него замуж, я был бы спокоен.

— Не предлагает, — рассмеялась Инга, постаравшись, чтобы смех прозвучал беззаботно. Однако брат уловил в нем плохо скрываемую горечь.

— Так он не знает, как к тебе подступиться! Ты же все его попытки в самом начале пресекаешь! Между прочим, Леша сказал, что собирается купить квартиру в Москве ради того, чтобы не расставаться с тобой.

— Когда это он так сказал? — удивилась Инга.

— Да еще когда я в больнице лежал. Кстати, именно в тот день, когда ты сказала мне, что думаешь переехать из Москвы сюда.

— Надеюсь, ты не проговорился Алексею о моих планах? Потому что я еще не решила. Это-то меня и гложет…

— Понятно. Значит, в кошмарах ты видишь, как продаешь свою шикарную квартиру в Москве и въезжаешь в маленькую покосившуюся времянку в этом поселке. Угадал?

— Почти, — улыбнулась Инга и встала со стула. — Вадим, пойдем лучше в свои комнаты. Мне хочется спать. Похоже, Чернова я так и не дождусь: если он увлекается статистиками, подсчетами и еще бог знает чем, то забывает обо всем на свете. Это еще один мой кошмар: оказаться в ЗАГСе с дурацкой фатой на голове и в одиночестве, потому что Чернову ничего не стоит забыть день бракосочетания. Он же со своими рыбешками обвенчан!

— Ладно, не утрируй, — проворчал Вадим, поднимаясь следом за ней.

Когда они, пожелав друг другу спокойной ночи, собирались разойтись, он вдруг сказал:

— Сегодня тебе удалось увести разговор в другую сторону. Когда решишься, я выслушаю.

— Но я… — попыталась возразить Инга. Но Вадим, повернувшись спиной, лишь махнул рукой.

— Вадим! — предприняла она еще попытку.

— Спокойной ночи! Без кошмаров, — пожелал он, мельком оглянувшись. И направился к комнате, в которой остановился с женой и сыном.