«Хождение вкруг». Ритуальная практика первых общин христоверов

К. Т. Сергазина, 2017

Предлагаемое Вашему вниманию исследование посвящено религиозной культуре христоверов, или «хлыстов», – русских сектантов-мистиков, возникших на рубеже XVII–XVIII веков. Христоверы представляют собой нетипичный пример религиозной общины, возникшей в рамках русского православия. Нетипичным в религиозной культуре христоверов была в первую очередь их ритуальная практика, сочетавшая пение церковных молитв с духовными стихами и чтение Библии с экстатическими кружениями. В основе книги лежит желание ее автора как можно подробнее описать религиозную практику первых общин христоверов и найти возможные источники отдельных ее элементов. Для анализа контекста, в котором возникает и функционирует культура христоверов, привлекались исследования, посвященные народным религиозным практикам, староверию, феноменам юродства и кликоты, практикам самобичевания, духовным стихам и формам богослужебного устава. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Дискуссии о происхождении христовщины

Представители рассматриваемого религиозного движения назывались по-разному. Самое старое из названий их веры — «христовщина», переосмысленное самоназвание «Вера Христова». Название «хлысты» появилось позднее. Существует несколько объяснений его происхождения:

— от слова «холостые», что указывает на хлыстовскую аскетику,

— от слов «хлестать», «хлыст» (в некоторых общинах известны случаи самобичевания),

— как искаженное «христы» (указание на хлыстовское лидерство).

Первый вариант происхождения слова кажется мне наиболее вероятным.

В тексте члены согласия («согласники»), о котором идет речь в следственных документах, называются «христоверами», в качестве общего названия их учения и практики вместо «Веры Христовой» употребляется название «христовщина» (по аналогии с названиями направлений староверия). Употребление слов, содержащих пейоративную семантику («хлысты», «хлыстовство», «раскольники», «еретики» и др.) сведено к минимуму и употребляется главным образом в устойчивых сочетаниях — «мифы о хлыстах», «хлыстовское причастие», «хлыстовская богородица».

Вопрос о происхождении христоверов ставился многими поколениями ученых. Ответ на него позволил бы с большей определенностью говорить об истоках их литургической практики и переосмыслить некоторые мифы о хлыстах.

Существует несколько довольно противоречивых точек зрения на вопрос о происхождении христоверов. Родиной христовщины исследователь середины XIX века Н. И. Барсов считал Костромскую губернию^[26].

Согласно поздним хлыстовским легендам, опубликованным в конце XIX века, первая хлыстовская община была основана около 1645 года во Владимирской губернии. Там, в городе Стародубе, Данила Филиппович провозгласил свои двенадцать заповедей: «Однажды^[27] он взошел на гору Городину и здесь-то среди ангелов, архангелов, серафимов и прочих небесных сил сошел с неба сам Господь Саваоф. Силы небесные вознеслись назад на небо, а Господь Саваоф остался на земле в образе человека, воплотившись в Данилу Филипповича… Данила Филиппович стал “живым богом” и назывался “верховным гостем”, “превысшим богом”, “богатым гостем”, его последователи стали именоваться “людьми божьими”»^[28].

Некоторые исследователи XIX века принимают традиционную хлыстовскую версию, но с определенными оговорками.

И. М. Добротворский полагал, что учение христоверов занесено к нам с Запада, через Запорожскую Сечь и Польшу, и распространялось под влиянием масонов в первой половине XVII века, когда Люди Божии, «пораженные оскудением в мире чистоты и благочестия, собрались на святое место и своими молитвами созвали с неба на землю Господа Саваофа — Данилу Филипповича»^[29].

П. И. Мельников, рассуждая о происхождении христоверов, допускает, что христоверы могут быть приемниками болгарских богомилов или появиться в результате синтеза различных религиозных течений прошлого, занесенных на русскую почву: «Ересь так называемых Божиих людей давно возникла между русскими людьми. Когда именно появилась у нас, определить трудно, даже почти и вовсе нельзя. Может быть, это приемники болгарских богомилов, пришедших к нам еще при Владимире одновременно с православным духовенством; может быть, это слияние манихейства, павликиан, монтанов, богомилов с языческими верованиями и даже некоторыми обрядами давно обрусевшей мордвы».^[30]

Н. И. Барсов, сопоставляя хлыстов с гностиками, манихеями, богомилами, а также квакерами, с которыми соотносили христоверов синодальные чиновники XVIII века, различает в учении хлыстов «первоначальную фабулу, идущую издалека, от самых первых веков христианства, и позднейшие наслоения, плод бытовых условий русской жизни»^[31].

Н. В. Реутский, а вслед за ним и современные исследователи христовщины, считает повествование о Даниле Филипповиче легендарным и связывает легенду со староверами поморского согласия. Указывая, что первыми христоверами были насельники монастырей и монастырские крестьяне, Н. В. Реутский все же не считает христовщину русским аутентичным явлением и говорит о влиянии учения Квирина Кульмана. Другим источником вероучения и практики христоверов Н. В. Реутский считает учение старца Капитона^[32]. Капитон родился в селе Даниловском Костромского уезда, в 1620-е годы жил в пустыни на Ветлуге, затем основал скиты на реке Шуе. Старец носил вериги и был крайним аскетом, его последователи постились по средам, пятницам и субботам и даже на Рождество и Пасху^[33]. Капитон не признавал новых икон, например, икону Христа в образе архиерея и Богородицу в царских одеждах^[34]. Не ясно, связано ли подобное отношение к иконам с неприятием пришедшей с Запада реалистичной манеры письма, свойственное ревнителям благочестия XVII века, или с отрицанием всех икон нового, никоновского, письма, характерным для староверов.

Многие исследователи считали Данилу Филипповича учеником Капитона^[35], хотя распространены версии и староверческого происхождения «первого наставника» христоверов: «он сначала был перекрещенец, и потому имел много старообрядческих книг»^[36], которые и бросил в Волгу вместе с новыми.

Приемником Данилы Филипповича, согласно легенде, был Иван Тимофеевич Суслов^[37], похороненный в Москве в Ивановском монастыре: «Для утверждения между людьми истинной веры Данила Филиппович избирает себе помощника Ивана Тимофеевича Суслова. Он возносит его на три дня при свидетелях с собой на небеса, после чего Суслов делается сыном Божиим, Христом, и начинает утверждать между людьми истинную веру. Саваоф через некоторое время возносится на небо»^[38].

Корни легенды о Даниле Филипповиче, вероятно, следует искать в повествованиях о староверах-поморцах.

Современные исследователи хлыстовства А. А. Панченко и Ю. Клэй считают, что христовщина зародилась, безусловно, на русской почве и вслед за Н. В. Реутским называют одним из ее источников учение Капитона. При этом Ю. Клэй подчеркивает, что первые общины христоверов появились в верхнем Поволжье, недалеко от Нижнего Новгорода, и только в XVIII веке христовщина распространилась в Москве^[39]. Источники литургической практики христоверов Ю. Клэй видит в традиции старчества, юродства и исихазма. А. А. Панченко подчеркивает культурно-историческую связь христовщины со староверами-беспоповцами^[40] и полицентричный характер ранней христовщины. Исследователь считает, что первые общины формировались вокруг харизматических наставников: «Таких лидеров в ранней истории христовщины могло быть много. Судя по всему, первоначально они вели страннический образ жизни, путешествуя со своими учениками по городам и селам… Впоследствии, когда хлыстовское учение получило достаточное распространение, сектантские “христы”, “богородицы” и “пророки” становились оседлыми горожанами, крестьянами или иноками».^[41]

А. А. Панченко допускает, что Данила Филиппович и Иван Тимофеевич были лидерами общин Поволжья и Подмосковья в конце XVII — начале XVIII веков, хотя и не считает их общины ни первыми, ни единственными^[42].

А. Г. Берман предлагает рассматривать христовщину в контексте культуры «православного прицерковного круга». Опираясь на труды А. А. Панченко и Ю. Клэя, Берман признает одним из источников христовщины исихазм и в качестве доказательства приводит параллели между хлыстовством и одной из ранних христианских ересей (мессалианством).^[43]

Хотя вопрос о генезисе хлыстовства продолжает оставаться открытым, в настоящее время исследователи единогласно признают, что христовщина возникла в русской православной среде и что основу первых богослужений христоверов составляла практика рецитации Иисусовой молитвы.

На мой взгляд, о генезисе христоверов невозможно говорить без учета русской монастырской традиции XVIII века. Ее влияние, впрочем, отмечали и предшествующие исследователи — в частности, Н. В. Реутский и Ю. Клэй. Н. В. Реутский писал о заимствовании внешней атрибутики и безбрачного образа жизни: «Отвержение мясной пищи, черный цвет платья, приветствие братий низкими поклонами во все стороны, земные поклоны и целование руки у учителей и наставников, замкнутость жизни — все это заимствовано хлыстами из монастырских обычаев»^[44]. Ю. Клэй подчеркивал значимость влияния старчества как особого феномена русской религиозности^[45].

Комплексное изучение культуры первых общин христоверов требует также исследования той группы монашествующих, которая симпатизировала старому обряду, но не порывала с Церковью догматически. Одним из вероятных источников христовщины (по крайней мере, ритуальной практики первых общин христоверов) можно считать такие феномены святости/одержимости как юродство и кликота.

Примечания

26

Барсов Н. Русский простонародный мистицизм. СПб., 1869. С. 48–49.

27

Ссылаясь на Н. В. Реутского, А. Эткинд указывает 1631 год.

28

Кутепов К. Секты хлыстов и скопцов. Казань, 1882. С. 272. К. Кутепов излагает версию христоверов.

29

Этой же версии придерживаются некоторые позднейшие исследователи. См., например: Снегирёв И. Основатели секты Людей Божиих лжехристы Иван Суслов и Прокопий Лупкин // Православное обозрение. 1862. Май-август. С. 324–328.

30

ИРЛИ. Ф. 95. Оп. 1. Д. 7. Л. 25 об.

31

Барсов Н. Русский простонародный мистицизм. СПб., 1869. С. 13.

32

Реутский Н.В. Люди Божии и скопцы. М., 1872. С. 5.

33

Панченко А. А. Христовщина и скопчество: фольклор и традиционная культура русских мистических сект. М., 2002. С. 106–107. Известно, впрочем, что пост на Светлой неделе (после Пасхи) — древнехристианская традиция.

34

Зеньковский С.А. Русское старообрядчество: духовные движение семнадцатого века. М., 1995. С. 150.

35

Эткинд А. Хлыст (Секты, литература и революция). М., 1998. С. 26.

36

РГИА. Ф. 796. Оп. 118. Д. 1291. Л. 6.

37

В документах — Иван Иванович Суслов.

38

Рождественский А. Хлыстовщина и скопчество в России // Чтения в императорском обществе истории и древностей российских. 1882. Ч. 3. С. 165–166. По преданию, вознесение произошло 1 января 1700 года — эта дата связана с изменением летоисчисления и подчеркивает эсхатологический характер христовщины.

39

Clay J.E. God’s People in the Early Eighteenth Century. The Uglich Affair of 1717 // Cahiers du monde russe et soviе́tique. XXVI (I). Janvier-Mars 1985. P. 72.

40

Панченко А.А. Христовщина и скопчество: фольклор и традиционная культура русских мистических сект. М., 2002. С. 103–107.

41

Там же. С. 125.

42

Панченко А.А. Христовщина и скопчество: фольклор и традиционная культура русских мистических сект. М., 2002. С. 125.

43

Берман А. Г. Мистические секты в Среднем Поволжье в XVIII–XX вв. Чебоксары, 2004. С. 14.

44

Реутский Н.В. Люди Божии и скопцы. М., 1872. С. 26.

45

Clay E. The Theological Origins of the Crist-Faith [Khristovshchina] // Russian History. 1998. № 15. P. 38–41.