Смерть и козий сыр

Йен Мур, 2021

Англичанин средних лет и владелец небольшой гостиницы в тихой французской долине Ричард Эйнсворт ведет спокойную жизнь, и ему это нравится. Самое яркое событие в его городке за долгое время – это открытие ресторана звезды кулинарии и обладателя всех звезд Мишлен. Весь город в сборе, вечер сверкает изысканностью, звенят бокалы с игристым вином… И казалось бы, что тут может пойти не так? Но вдруг скандал! Гвоздь программы – блюдо, которое принесло мировую известность шеф-повару – подают с измененным рецептом! Ресторан опозорен, город в шоке, а ведущий поставщик сыра топит себя в чане с козьим молоком. Ресторанный критик, остановившийся у Ричарда, считает, что сыровара убили, и, конечно, Валери д’Орсе не может не начать собственное расследование этой интригующей истории. Ричард снова вынужден втянуться и с удивлением обнаружить, что играет важную роль в новом деле своей подруги-авантюристки. Для кого эта книга Для тех, кому понравилась первая часть «Смерть и круассаны». Для читателей остроумных cozy детективов с обаятельными героями и загадочными расследованиями. Для тех, кто хочет отвлечься и на время стать сыщиком. Для поклонников серии «Клуб убийств по четвергам». На русском языке публикуется впервые.

Глава четвертая

Валери так и искрилась от нетерпения, точно статическое электричество. Если накануне вечером она и была подавленной и раздраженной, то только до получения сообщения о смерти Фабриса Менара, немедленно сделав вывод о наличии, как это называли раньше, преступного умысла, учитывая скандал с веганским козьим сыром в ресторане. Эта почти детская жажда приключений заразила и Ричарда, несмотря на полное отсутствие инфантильности в его характере, чем он очень гордился.

Заметив намек на интригу, Валери пришла в восторг и вела себя, будто ребенок в первый день летних каникул. Конечно, азарт погони тек в ее крови, принимая во внимание профессию охотницы за головами, которая, очевидно, пользовалась большим спросом. Приключение требовалось ей не меньше, чем очередная доза наркоману, хотя на этот раз оно долго не протянет, как и сам Менар. Ричард точно это знал и чувствовал себя слегка виноватым, придерживая информацию о слабом сердце короля сыров, о чем было известно целой округе. Как и льву в «Волшебнике страны Оз», Ричарду не хватало смелости рассказать обо всем Валери.

— Хорошо спалось? — единственное, что он сумел придумать для завязки беседы, пока вел машину по той же проселочной дороге, по которой они возвращались в гостиницу вчера, но на этот раз куда осторожнее.

— Что? А, да, мы отлично выспались, спасибо. — Паспарту, кажется, тоже согласно кивнул с заднего сиденья. — Хотя тебе следовало упомянуть, что все номера заняты. Я бы нашла другую гостиницу…

— О нет! — Ричард сразу же понял, что его реакция походила скорее на панический вопль, чем на сдержанную реплику учтивой беседы. Эффект усилило то обстоятельство, что он оторвал глаза от дороги и машину занесло, в точности как вчера. — И слышать об этом не хочу, — добавил он, стараясь максимально похоже скопировать тон Дэвида Нивена во время перестрелки и одновременно выравнивая автомобиль.

— Ну и глупо! — хихикнула Валери, заставив Ричарда покраснеть. — Зачем мужчины вообще носят парики?

Осознав, что речь идет не о нем, он задумался над вопросом.

— Полагаю, из нежелания примириться со своими недостатками. Хотя мне об этом никогда не приходилось волноваться. — Ричард понял, что напрашивается на комплимент, как любой другой мужчина среднего возраста, и молча упрекнул себя.

— У тебя чудесные волосы. Но лысина тебе бы точно не пошла, хотя некоторым она даже к лицу.

— Пожалуй, сгодится и так.

— Однако я считаю, что подобные люди что-то скрывают, иногда и от самих себя. Твой постоялец совершенно меняется с накладными волосами, они повышают его самооценку. — Валери умолкла, обдумывая мысль. — Когда женщины увеличивают грудь, то делают это для себя или для других? Наверное, и то и то.

Ричард отбросил идею вернуть комплимент и сосредоточился на дороге впереди, едва слышно за шумом двигателя обронив:

— Удивлен, что ты не заметила этого раньше. Такие вещи обычно выделяются и совершенно очевидны. Я о накладных волосах, конечно, а не о… э-э… — Валери не отреагировала, кажется, даже не расслышав последние слова. — Как думаешь, парики вроде вставных зубов? Клей теряет свою эффективность ближе к концу дня, что-то вроде того?

— Интересно, надевает ли он искусственные волосы, когда садится за написание статьи? — высказала спутница мысли вслух. — Могу поспорить, что да. — Она наклонилась к сумке за своим огромным мобильным телефоном и через пару минут достала то, что искала. — Август Татильон, самый известный знаток кулинарного превосходства во Франции. Глупец.

— Как и многие критики.

Ричард встречал немало таких за свою карьеру киноисторика. Некоторые были истинными энтузиастами дела, другие же скорее напоминали стервятников, которые прятались в темноте и надеялись обнаружить слабость потенциальной жертвы, слетаясь на плохие новости, как на труп. И каждый вел себя так, словно обладал мудростью Соломона. Ричард же считал их надменными убийцами радости. Лично он никогда не видел фильмов, в которых не мог найти хоть каких-то достоинств, и такое положение дел его вполне устраивало.

— Появился его последний отзыв, — с вернувшимся энтузиазмом сказала Валери. — Ресторан Les Gens Qui Mangent, Сен-Совер. — Она помедлила, прежде чем продолжить. — Боже мой.

— Что там?

— Заголовок гласит: «Король умер, но был ли он когда-нибудь жив?»

— Ого. Звучит не особенно уважительно, учитывая обстоятельства, — поморщился Ричард и поторопил Валери, которая начала читать про себя: — Ну?

— Ой, прости. Итак. — Она откашлялась. — «Я опаздывал на свой поезд. Как всегда, вокзал Монпарнас переполняли неприкаянные путники города, который пришел в упадок». Кажется, он считает себя вторым Виктором Гюго. «Не сумев уделить времени на обед в своем привычном ресторанчике Четырнадцатого округа, я купил готовый сэндвич в упаковке из ларька зала ожидания: обычный багет с ветчиной, простой jambon beurre. Увы, тесто оказалось рыхлым, а начинка и вовсе лишь оскорбляла своим существованием напрасно погибшую свинью. Масло же сделали явно из свернувшегося молока».

Конец ознакомительного фрагмента.