Смерть и козий сыр

Йен Мур, 2021

Англичанин средних лет и владелец небольшой гостиницы в тихой французской долине Ричард Эйнсворт ведет спокойную жизнь, и ему это нравится. Самое яркое событие в его городке за долгое время – это открытие ресторана звезды кулинарии и обладателя всех звезд Мишлен. Весь город в сборе, вечер сверкает изысканностью, звенят бокалы с игристым вином… И казалось бы, что тут может пойти не так? Но вдруг скандал! Гвоздь программы – блюдо, которое принесло мировую известность шеф-повару – подают с измененным рецептом! Ресторан опозорен, город в шоке, а ведущий поставщик сыра топит себя в чане с козьим молоком. Ресторанный критик, остановившийся у Ричарда, считает, что сыровара убили, и, конечно, Валери д’Орсе не может не начать собственное расследование этой интригующей истории. Ричард снова вынужден втянуться и с удивлением обнаружить, что играет важную роль в новом деле своей подруги-авантюристки. Для кого эта книга Для тех, кому понравилась первая часть «Смерть и круассаны». Для читателей остроумных cozy детективов с обаятельными героями и загадочными расследованиями. Для тех, кто хочет отвлечься и на время стать сыщиком. Для поклонников серии «Клуб убийств по четвергам». На русском языке публикуется впервые.

Глава третья

Ричард, как обычно, прятался за раздаточной стойкой, пытаясь выглядеть занятым важным делом. Если старые фильмы служили убежищем, то сервировка завтрака в гостинице помогала думать. Оставалось замаскировать процесс либо важной позой, опираясь на полированную поверхность столешницы из дубового дерева, как трактирщик тюдоровских времен, либо притворяться, что протираешь несуществующее пятно от кофе. Это давало Ричарду ощущение причастности без непосредственного участия. В распоряжении постояльцев, готовый ответить на любые их вопросы и исполнить любые пожелания, если таковые возникнут, но с достаточно отстраненным выражением лица, чтобы гости дважды подумали, прежде чем обращаться. К счастью, завтрак уже подходил к концу, потому что Ричарда занимали другие заботы.

В отеле сейчас остановилась довольно приличная публика, не такая требовательная, как иногда бывало. Одна пара нетрадиционной ориентации рано проснулась, потому что хотела вместить столько chateaux^[9] в один день, сколько возможно. Двое весьма привлекательных мужчин слегка за тридцать, месье Жан и месье Оливье Фонтейны, убрали со стола и сами помыли за собой посуду, пока Ричард вышел, чтобы покормить кур-несушек, как поступал, когда требовалось особенно глубоко погрузиться в размышления.

Периодически он читал, что некоторые владельцы гостевых домов отказывались размещать у себя пары нетрадиционной ориентации из каких-то архаических предубеждений, но не понимал этого. По его опыту, такие постояльцы всегда держали номера в чистоте и порядке, не оставляя ни единого пятнышка. Если бы существовал рынок только для розовых и голубых евро в долине Фолле, Ричард бы только обрадовался.

Молодые гетеросексуальные пары были другими. Обычно на ранних этапах отношений мужская половина чувствовала потребность бить себя в грудь и жаловаться на все в стиле альфа-самцов, пока женская половина, к ее чести, выглядела слегка смущенной. Плюс в нынешние времена почти все парни обычной ориентации отращивали идиотские бороды, как у исследователей Арктики, что означало забитые раковины и сопутствующее раздражение мадам Таблье, femme de ménage^[10] этой гостиницы, являвшей собой нечто среднее между бескомпромиссной представительницей простонародья и вышибалой ночного клуба.

Хотя самыми сложными гостями Ричард считал семьи. Сейчас он искоса наблюдал как раз за такими. Они расположились за угловым столиком. Как и многие туристы, работающие супруги, которые редко видели друг друга в будни, на выходные выбрались из Парижа за город вместе с детьми, которых видели еще реже. Печальное зрелище: близкие люди, едва знакомые с привычками друг друга, на пару дней изображающие сплоченную ячейку общества.

Мадам Таблье тоже не испытывала восторга от семей, которые символизировали присутствие детей. Дети же, в свою очередь, означали неизменные крошки на безупречно чистых плитках пола или отпечатки пальцев на стенах. Словно читая мысли, уборщица вошла в зал через двустворчатые двери, позвякивая старым металлическим ведром и выглядя такой недовольной, точно ей поручили отмыть огромную территорию после особенно разгульного музыкального фестиваля. Мать семейства, невысокая, сильно накрашенная блондинка с короткой стрижкой, поприветствовала мадам Таблье, как и супруг, лысеющий мужчина с залихватски поднятым воротником заурядной рубашки регби. Оба посмотрели на опрятно одетых мальчика и девочку, чьи волосы еще влажно блестели после душа, но были причесаны, что не вязалось с размазанным по лицам шоколадом. Дети проигнорировали родителей.

— Что нужно сказать? — не сдавалась мать, выражение лица которой намекало, что няня вылетит с работы, как только семья вернется домой.

— Bonjour^[11], мадам, — хором отозвались дети.

— А? А, да. — Мадам Таблье явно захватили врасплох. — Bonjour. Убедитесь, что ничего не уронили на пол. — И она поспешила удалиться в сторону узкой лестницы, но через несколько ступеней вынужденно вернулась, чтобы пропустить Августа Татильона, после чего заковыляла наверх, совершенно не впечатленная важной особой.

Критик снова нацепил накладные волосы, и с ними возвратилась манера держаться, задрав нос. Ричард теперь относил это скорее не к проявлению высокомерия, а к попытке найти такое положение, чтобы парик не соскальзывал. Татильон приблизился к раздаточной стойке, снова двигаясь плавно, будто паря над полом, как в ресторане прошлым вечером.

— Доброе утро, месье. Надеюсь, вы хорошо выспались, — поприветствовал Ричард гостя дежурной фразой. Иногда он произносил ее даже несколько раз. Что поделаешь, пустые беседы не были его коньком.

— Ну, я лег довольно поздно, так как писал статью про открытие ресторана Гроссмалларда.

— Удачно получилось?

— Настолько удачно, насколько может быть удачным некролог, — последовал зловещий ответ. — Хотя не исключаю, что по нынешним временам это сочтут дурным вкусом. — Татильон наклонился ближе. — Насчет, э-э, прошлого вечера, месье… — Он многозначительно замолчал и указал на потолок длинным костлявым пальцем.

Ричард посмотрел вверх и переспросил:

— Насчет прошлого вечера? — Потом понял, что собеседник имел в виду свой парик. — А-а, ясно. Не переживайте, ваш секрет в полной безопасности. Тактичность — мое второе имя.

— А ваша жена тоже ей обладает? — Татильон придвинулся совсем близко.

«Жена?» — озадаченно подумал Ричард. Какое отношение имела жившая с ним порознь Клер к событиям прошлой ночи? Затем пришло озарение, и он невольно покраснел от смущения.

— А-а, вы говорите о мадам д’Орсе… Она… Э-э… Старый друг семьи, скажем так.

— Интересно, — промурлыкал Татильон, практически облизываясь. Он отстранился, хищным блеском в глазах напоминая Шерхана из «Маугли». — Очень интересно.

— Теперь насчет завтрака, месье, — продолжил Ричард, проигнорировав выражение лица визави. — Могу предложить хлебобулочные изделия в ассортименте и свежие круассаны. Нечасто в моей гостинице останавливаются известные ресторанные критики. Я также приготовил, — он наклонился, распахнул дверцу духовки и достал теплую тарелку, накрытую металлической крышкой, — запеченные грибы с сыром и взбитыми яйцами от собственных куриц, на подушке из томатного пюре со свежесобранным чесноком. — Он убрал термоколпак жестом заправского фокусника и триумфально провозгласил: — Вуаля!

— Да, конечно. — Татильон снова наклонился ближе, готовясь поделиться новой тайной, и прошептал: — А у вас есть немного шоколадной пасты? Обожаю ее. И обычный тост, пожалуйста. — Затем развернулся и направился к одному из столиков, но на полпути остановился, обернулся и добавил: — Говорите, не ваша жена? Странно, обмениваетесь колкостями вы совсем как супруги.

Ричард медленно опустил крышку, не обращая внимания на завистливые взгляды парижской семьи, пожирающей глазами содержимое тарелки. Пожалуй, в словах Татильона крылась доля истины. Они с Валери действительно препирались, точно давно состояли в браке. Она вела себя крайне раздраженно, когда наконец явилась в ресторан, но, учитывая поломку машины и неотвеченные сообщения, имела на то полное право.

Что же касалось Гроссмалларда, то веганский сыр в знаменитом десерте — это ведь не конец света, так? По понятным причинам Ричарду было хорошо известно отношение французов к пище неживотного происхождения. Это напоминало отношение британцев к добавлению молока в заварку до кипятка. Что-то вроде: «Мы понимаем, что так делают, но избавьте нас от этого зрелища, пожалуйста».

Вот только потом погиб Фабрис Менар, превозносимый до небес поставщик сыра. Довольно странное совпадение, хотя оно могло быть и совершенно случайным. Ричард немного знал покойного. Несмотря на оглушительный успех его предприятия, даже за границей, он всегда производил впечатление очень скромного человека, к тому же тщедушного и слабого в физическом плане.

Ричард объяснил все это Валери вчера вечером, когда она показала сообщение, полученное от Хьюго Менара, сына погибшего:

«Недвижимость снята с продажи. Отец умер, и мы больше не нуждаемся в деньгах. Х. Менар».

Даже с точки зрения Ричарда это послание скорее вызывало вопросы, чем давало ответы. Во-первых, его отправили в очевидной спешке. А еще, казалось, содержание сообщения намекало, что старший Менар не знал о грядущей продаже собственности. Заключительная же часть и вовсе интриговала, ведь у короля производителей сыров в долине был процветающий бизнес.

Ричард достаточно хорошо успел изучить Валери, чтобы знать: она на этом не успокоится. Также он понимал, что и его вовлекут в расследование, несмотря на все попытки для виду отбрыкаться. Как понимал и то, что в конце концов сдастся и погрузится в поиски улик, получая при этом истинное удовольствие. Именно поэтому и не мог уснуть прошлой ночью. Поэтому и потому что Валери д’Орсе находилась в соседней комнате, на кровати его дочери, а до того присматривала дома в ближайшем районе.

Парижская семья встала из-за стола, дети получили очередное замечание, теперь за то, что не подняли стулья, царапнув ножками пол. Когда гости ушли, Ричард снова вытащил тарелку из духовки, намереваясь сам съесть любовно приготовленное угощение, раз никто его не захотел. В этот раз он снял крышку без театральных жестов, чувствуя, что все усилия пропали втуне.

— А, Ричард! — Как обычно, Валери проникла в помещение совершенно незаметно. — Это для меня? Выглядит аппетитно. Доброе утро, месье. — Она кивнула Татильону, который сидел с отвисшей челюстью, не донеся до рта намазанный шоколадной пастой тост.

Сегодня на девушке красовался наряд в стиле Одри Хэпберн: черные капри, балетки того же цвета и чуть великоватый джемпер. Солнечные очки, аккуратно заправленные в свободный пучок волос, служили в качестве ободка. На руке висела соломенная сумка с Паспарту, последним из аксессуаров.

Когда Валери прошла мимо столика Татильона, тот так и остался сидеть, застыв на месте. Если бы это был мультфильм, то накладные волосы взлетели бы в воздух и встали дыбом.

Критик постепенно взял себя в руки, пока Ричард сервировал столик, произнеся так, чтобы услышал соперник:

— Я присоединюсь к тебе через минуту. Только поставлю вариться кофе.

— Можно попросить еще миску воды для Паспарту?

— Сию секунду.

Уже давно миновали те дни, когда Ричард пытался указать Валери, что питомцам не место в столовой. Или в спальне, если уж на то пошло. Девушка просто смотрела на него открытым взглядом, в котором читалось абсолютное согласие с существующими правилами и такое же полнейшее непонимание, какое они имеют отношение к Паспарту — члену семьи, а вовсе не питомцу. Это было одной из многих битв между ними, где одержала победу непрошибаемая логика Валери. Хотя отец Ричарда научил сына, что главное не победа, а участие. Даже если поражение неизбежно.

Татильон плавным движением поднялся из-за стола и накрыл тарелку салфеткой, после чего медленно скользнул по направлению к Валери, предварительно удостоверившись, что Ричард это видит.

— Мадам, сегодня утром вы выглядите очаровательно.

— Благодарю, — отозвалась она так небрежно, как может только красавица, постоянно получающая комплименты.

— Этим вечером меня пригласили посетить еще один ресторан поблизости. Увы, работа, всего лишь работа. Однако я счел бы за честь, если бы вы присоединились ко мне. Надеюсь, на этот раз ужин пройдет успешнее, чем вчера.

— С удовольствием, месье, спасибо, — просияла Валери и посмотрела на часы, а Татильон бросил на соперника победный взгляд. — Ричард, мы ведь свободны сегодня вечером? — уточнила она, не поднимая головы.

— Думаю, да. Очень любезно с вашей стороны, месье. Вы будете готовить отзыв? — поинтересовался Ричард, даже не пытаясь скрыть собственный торжествующий взгляд, наблюдая за разочарованным выражением лица критика.

— Да, — резко ответил тот и направился к лестнице, бросив напоследок с ничем не замаскированным раздражением в голосе: — До встречи вечером.

— Интересно, стоит ли захватить с собой шоколадную пасту? — прошептал Ричард, пока Татильон поднимался по ступеням в свою комнату.

— Что ты сказал? — вскинула глаза Валери.

— Ничего, — откликнулся Ричард, садясь рядом с ней с двумя чашками кофе.

Мадам Таблье с грохотом спустилась со второго этажа и тут же уставилась на Паспарту.

— Вернулись, значит? — Затем сощурилась и протянула: — Я не заметила собачьей шерсти в номерах.

— Bonjour, — поприветствовала Валери уборщицу, потом выпорхнула из-за стола и расцеловала ее в обе щеки, тем самым совершенно обезоружив. — Я ночевала в доме…

— В комнате моей дочери, — поспешил добавить Ричард.

— Хм-м, значит, опять творится какая-то канитель, как в прошлый раз. Ну и ладно, мне все равно не понравился тот подозрительный тип, который испачкал шоколадом перила… — Мадам Таблье вышла за порог, продолжая ворчать себе под нос.

— Теперь нужно кое-что обсудить, — с внезапным напором заявила Валери. — Я решила осмотреть дом Менаров. И не надо со мной спорить, — нахмурилась она, когда Ричард открыл рот, словно собираясь перебить ее. — Мне не понравился тон присланного сообщения.

— И поспешность его отправки.

— И поспешность его отправки, в точку.

— И ты планируешь убедиться во всем сама.

— И я планирую убедиться во всем сама. Ох.

— Значит, ты скажешь, что не видела сообщения?

— К сожалению, я уже ответила на него. — Валери опустила глаза на завтрак. — Написала, что соболезную утрате и так далее.

— А, ясно. Тогда у тебя просто нет повода заявиться к Менару. — Они посидели несколько секунд молча, пока она ковырялась вилкой в еде. — Послушай, — спокойно продолжил Ричард, — пару недель назад мы с ним разговаривали насчет поставки в гостиницу его новомодных йогуртов…

— И? — В глазах Валери вспыхнул огонек оживления.

— И ничего. Это была одна из тех вежливых бесед, которые ни к чему не ведут. — Она выглядела разочарованной, поэтом Ричард торопливо спросил: — Но ведь с тобой лично никто не знаком, так?

— Так.

— Тогда, проезжая мимо по пути обратно в ресторан, чтобы забрать твою машину, мы можем просто заскочить к Менарам и поинтересоваться насчет его решения… — Он самодовольно отхлебнул кофе, который был слишком горячим для столь смелого поступка.

— О, Ричард! — воскликнула Валери, откладывая вилку. — Ты гений!

Примечания

9

Замков (фр.).

10

Femme de ménage — горничная, служанка (фр.).

11

Здравствуйте (фр.).