Смерть и козий сыр

Йен Мур, 2021

Англичанин средних лет и владелец небольшой гостиницы в тихой французской долине Ричард Эйнсворт ведет спокойную жизнь, и ему это нравится. Самое яркое событие в его городке за долгое время – это открытие ресторана звезды кулинарии и обладателя всех звезд Мишлен. Весь город в сборе, вечер сверкает изысканностью, звенят бокалы с игристым вином… И казалось бы, что тут может пойти не так? Но вдруг скандал! Гвоздь программы – блюдо, которое принесло мировую известность шеф-повару – подают с измененным рецептом! Ресторан опозорен, город в шоке, а ведущий поставщик сыра топит себя в чане с козьим молоком. Ресторанный критик, остановившийся у Ричарда, считает, что сыровара убили, и, конечно, Валери д’Орсе не может не начать собственное расследование этой интригующей истории. Ричард снова вынужден втянуться и с удивлением обнаружить, что играет важную роль в новом деле своей подруги-авантюристки. Для кого эта книга Для тех, кому понравилась первая часть «Смерть и круассаны». Для читателей остроумных cozy детективов с обаятельными героями и загадочными расследованиями. Для тех, кто хочет отвлечься и на время стать сыщиком. Для поклонников серии «Клуб убийств по четвергам». На русском языке публикуется впервые.

Глава вторая

Гости охваченного мрачным настроением ресторана медленно покидали его и шагали в сторону парковки. Их тихие разговоры звучали едва слышно, но громогласно заявляли о том, что происшествие потрясло городок до самого основания. Ричард заметил, что Ноэль Мабит задержался, вероятно для того, чтобы предложить свою помощь. Вот только никто не хотел с ним разговаривать. Обслуживающий персонал убирал со столов, пытаясь не шуметь, и даже официант-антагонист Ричарда выглядел шокированным. Август Татильон с небольшим, изысканного вида кожаным дипломатом в руках ждал хозяина гостиницы возле двери и напоминал бы эвакуированного после катастрофы, если бы не застывшее на лице отстраненное, высокомерное выражение строгого учителя, которого разочаровал лучший ученик.

Валери выглядела ненамного радостнее.

— Что за идиотизм! — повторяла она раз за разом. — Ох уж эти французские мужчины! — Затем посмотрела на Ричарда и поправилась: — Ох уж эти мужчины!

Он сам чувствовал легкое головокружение после обилия выпитого дорогого вина и не имел ни малейшего понятия, чем заслужил упреки спутницы, но так как они преследовали его почти всю взрослую жизнь, то сейчас подействовали даже немного успокаивающе.

— Что случилось с твоей машиной? — уточнил Ричард, пытаясь сменить тему и отвлечь внимание от своей неясной вины.

— Не знаю, — отмахнулась Валери. — Я остановилась, чтобы выгулять Паспарту, и не смогла потом ее завести. Пришлось ждать попутный транспорт, который дотащил меня сюда на буксире.

Как обычно, они общались то по-английски, то по-французски, но акцент собеседницы звучал более заметно от раздражения.

Ричард и забыл о Паспарту, избалованном чихуахуа Валери, которого она везде таскала с собой и который постоянно следил за ним с подозрением, совсем как официанты и ресторанные критики.

— И где твой питомец сейчас?

— Он в твоей машине… — Когда Ричард сделал попытку перебить, Валери с напором продолжила: — Да, я взломала ее. Кстати, с невероятной легкостью. Не понимаю, зачем ты вообще запираешь дверцы. — Что за идиотизм! — в сотый раз повторила она, явно теряя терпение. — И все из-за какого-то дурацкого сыра.

Проходящий мимо гость ресторана посмотрел на нее так, будто услышал богохульство. Этот взгляд говорил: «Мы во Франции, здесь просто не бывает дурацких сыров».

Скорбную, безмолвную атмосферу нарушил еще один вопль с кухни, от которого задрожали распашные, точно в салуне на Диком Западе, двери, скрывавшие от глаз то, что происходило внутри. Затем они так резко открылись, что едва не врезались в стены, чуть не задев официантку с горой тарелок в руках. На пороге вновь появилась внушительная фигура Себастьена Гроссмалларда, заполнив собой весь проем. Шеф-повар выглядел похожим на быка, готового протаранить любого, кто встанет на дороге. Налитые кровью глаза производили впечатление, что он плакал. В левой руке была зажата бутылка вина.

— Все кончено! — взревел хозяин ресторана. — Моя репутация разрушена! — Он обвел помещение взглядом в поиске жертвы.

— Месье Эйнсворт? — постучал Ричарда по плечу Август Татильон. Хотя выражение его лица оставалось презрительным, краем глаза он с опаской следил за Себастьеном, который разъяренно пыхтел в противоположном конце зала. — Могу я предложить покинуть это заведение? Месье Гроссмаллард известен своим взрывным темпераментом и нелюбовью к скромным персонам критиков. Давайте оставим его разбираться с последствиями скандала.

— Да, да, конечно, — торопливо согласился Ричард, и сам осторожно наблюдая за знаменитым шеф-поваром. Тот топтался в дверях кухни и напоминал сейчас Кинг-Конга на вершине Эмпайр-стейт-билдинг. — Позвольте, я представлю вас…

— В машине, непременно, — перебил Татильон, продвигаясь к выходу. — Простите покорно, мадам, но, пожалуйста, идемте отсюда.

Ричард последовал за критиком, но обернулся, заметив, что Валери осталась на месте. Она выглядела не слишком впечатленной ужимками Гроссмалларда и казалась вполне способной так ему и заявить. На ее губах играла легкая улыбка, а в глазах плескалось сочувствие к этому жалкому существу, к этому раненому зверю.

— Ох уж эти мужчины, — снова вздохнула Валери, достаточно громко, чтобы ее слова донеслись до Гроссмалларда, но тот был слишком погружен в отчаяние и никак не отреагировал.

Ричард вернулся и осторожно, чтобы не спровоцировать демонстрацию боевых навыков, взял девушку под локоть, после чего увлек ее к выходу, где ждал явно потрясенный Август Татильон.

Снаружи ночной воздух оказался еще теплым, однако его свежесть немедленно ударила в голову, заставив Ричарда ощутить гораздо более сильное опьянение, чем внутри.

— Машина там, — решительно объявил он, чтобы спутники не заметили его состояния, и зашагал к парковке, где специально разместил автомобиль напротив дороги, намереваясь вздремнуть на заднем сиденье, пока не выветрится алкоголь.

— Нет, я ее передвинула. Не хотела, чтобы Паспарту кто-нибудь побеспокоил. — Валери положила руку на спину Ричарда и направила его в другую сторону. Он поймал взгляд Татильона и попытался воспроизвести гэльское пожатие плечами, признавая, что не имеет здесь ровно никакой власти. — Пожалуй, я сяду за руль, — заявила девушка не терпящим возражений тоном.

Несколько мгновений спустя они уже выезжали с парковки. Валери проклинала древний механизм зубчатой передачи видавшего вида автомобиля Ричарда, пока сам владелец транспортного средства был низведен до необходимости выслушивать жалобы с неудобного и тесного заднего сиденья рядом с Паспарту, уступив переднее пассажирское кресло Татильону. Тот скорчился на своем месте, насколько позволял высокий рост. Чихуахуа тоже не выглядел обрадованным тем, что приходится с кем-то делить пространство.

— Гроссмаллард не знает местоположения вашей гостиницы, так ведь? — спросил критик, который безуспешно пытался скрыть тревогу в голосе и казался до смерти напуганным: сейчас хладнокровный разрушитель репутаций, наводивший ужас даже на самых известных маэстро кулинарного мира, буквально трясся от страха.

— Вряд ли, — отозвался Ричард, будучи почти полностью уверенным, что Себастьен Гроссмаллард не имел ни малейшего представления о личностях большинства местных гостей, включая владельца гостиницы, и уж тем более не знал, где та находится. Однако иногда не мешало продемонстрировать высокую самооценку. — Вы так сильно беспокоитесь из-за него?

Он потянулся, чтобы утешающе положить руку на плечо Татильона. К сожалению, как раз в это время Валери особенно резко свернула, отчего машина накренилась вправо, поэтому вместо плеча Ричард схватился за макушку критика и, к своему ужасу, сорвал накладные волосы с лысины. Попытки вернуть беглый парик на место не привели к успеху: фальшивые пряди намертво приклеились к ладони.

Пока Ричард тряс рукой, стараясь избавиться от нашлепки, Паспарту воспринял ее за конкурента и начал облаивать, угрожающе рыча. Стремясь предотвратить нападение пса, Ричарду удалось перебросить накладные волосы вперед, где они прилипли к ветровому стеклу со стороны пассажира, напоминая сбитое на дороге животное. Воцарилась неловкая тишина. Даже Паспарту спрятался в свою дорогую переноску. Очень медленно Татильон отклеил парик, посмотрел на него и смиренно вздохнул, впервые с момента знакомства выглядя по-человечески. Затем выдавил, растеряв и напыщенную манеру выражаться, и резкость тона:

— Пожалуй, теперь Гроссмаллард меня не узнает, даже если выяснит адрес гостиницы.

— Ох уж эти мужчины! — снова фыркнула Валери, хотя и менее ядовито на этот раз. — В любом случае так вы лучше выглядите, по-моему, — добавила она отстраненно.

Татильон провел ладонью по искусственным прядям. Со стороны казалось, что он ласкает морскую свинку.

— Благодарю, мадам. — Его голос звучал устало. — Склонен с вами согласиться, но это моя маскировка, если можно так сказать. Это, — и он снова перешел на резкий, презрительный тон, — Август Татильон, устрашающий ресторанный критик. — Затем посмотрел в окно, увидел свое отражение и добавил тихо и слегка меланхолично: — А без парика мне не нужно притворяться.

«Неловко вышло», — подумал Ричард, ощущая, что Валери жаждет продолжить распекать мужчин и, без сомнения, проехаться насчет их абсурдного тщеславия.

Не то чтобы он был не согласен в какой-то мере, но чувствовал: смена темы разговора может улучшить атмосферу, поэтому произнес:

— Следовало написать мне, когда сломалась машина. Я бы приехал и забрал тебя. — На трезвую голову Ричард наверняка заметил бы, что температура в салоне резко упала. — Не сказать, чтобы мне нравилось сидеть в одиночестве за ужином. Не знаю, как вы выдерживаете подобное, месье Татильон. Создавалось впечатление, что все на меня пялятся…

Критик уже начал поворачиваться, чтобы ответить, но Валери его опередила:

— Я отправила восемь сообщений. Включая два голосовых. Думаю, ты как раз вовсю получал удовольствие от ужина.

Значит, вот в чем было дело. Мужчины подвели ее сегодня. Вернее, в этом случае мужчина. И Ричард являлся конкретным представителем своего пола.

— Он не мог получить сообщения, — пробормотал Татильон, по-прежнему печально глядя в окно. — Гроссмаллард ненавидит социальные сети, поэтому устанавливает в своих ресторанах дорогие глушители сигнала.

— А-а, — протянула Валери, предположительно с ноткой раскаяния.

— Восхищаюсь подобным отношением, — нарушил Ричард повисшее молчание.

Татильон прекратил с тоской вглядываться в темноту за окном и повернулся к спутникам со словами:

— Лучшие блюда Гроссмалларда всегда сосредоточены на вкусовых ощущениях, поражающих с первой же секунды. Это, конечно, правильно, но еще он любит производить драматический эффект. Изумлять театральным представлением, красочной визуализацией. А потому терпеть не может мобильные телефоны. Если все увидят фотографии в соцсетях, то впечатление будет испорчено, удивление пропадет. — Критик постепенно оживал, разглагольствуя о своей теме, и теперь из-подо льда высокомерия проглядывала истинная увлеченность предметом обсуждения. — Лучшие блюда Гроссмалларда не просто безупречны, но также рассказывают историю, помимо гениального вкуса!

— Я читал где-то об этом, — поддержал Ричард, захваченный моментом.

— Это я написал ту статью, — объявил Татильон, и в его тоне вновь проскользнул намек на прежнюю помпезность, несмотря на отсутствие парика.

— Теперь понятно. Тогда что же случилось сегодня с десертом? Почему разразился скандал? На мой взгляд, блюдо смотрелось великолепно.

— Драматичность подачи никто не оспаривает, конечно. Но вот вкус…

— А мне понравилось.

— Даже парфе?

— Да, — нервно ответил Ричард, чувствуя себя так, словно провалил экзамен.

— Но козий сыр…

— Да?

— Он же был веганским! — Татильон едва сдерживал ярость. — Объявить о своем «возвращении домой», а потом оскорбить земляков фальшивым сыром! — последние два слова он выплюнул. — Который не обладал ни вкусом, ни консистенцией, подобающими ресторану, тем более ресторану с мишленовскими звездами. Это же наглая подделка!

— Понимаю, — протянул Ричард, хотя ровным счетом ничего не понимал.

— Нам обещали возвращение к корням, к истокам былой славы спустя много лет. А взамен мы получили… — Знаменитый критик, казалось, не мог подобрать слов. — Мы получили пародию, комедию, фарс!

Ричард решил, что полностью положительного отзыва на открытие ресторана от Татильона можно не ждать, и не хотел бы очутиться рядом с Гроссмаллардом, когда тот будет читать статью. Особенно после его реакции нынешним вечером. Мелькнула мысль, что следует вступиться за шеф-повара, но Ричард не мог отнести себя к экспертам. Его спас телефон, на который начали приходить сообщения. Один из рингтонов звучал незнакомо.

— Это у меня, — пояснила Валери, резко тормозя у ворот гостевого дома. Все вылезли наружу: Ричард с некоторым трудом, Татильон с дипломатом. Она извлекла из-под переноски Паспарту небольшую сумку с вещами на один день, пояснив: — Я оставила багаж в своей машине. Мы можем вернуться к ресторану завтра.

Что-то подсказывало Ричарду: Валери поедет туда в любом случае, однако он задвинул это соображение на задворки сознания, внезапно озаренный пониманием, что отдал ее комнату Татильону в порыве обиды, и протянул, стараясь выиграть время и срочно придумать, куда же поселить оставшуюся без номера гостью:

— Конечно-о.

— Какая жалость. — Она посмотрела в телефон, и ее лицо осветило мерцание экрана. — Моя завтрашняя встреча отменяется. Оказывается, хозяин скончался. Печально, он создавал впечатление приятного человека при звонке.

— Хозяин? Ты что, ну, это?.. — Ричард с трудом держал себя в руках.

— Да, я подыскиваю себе дом. — Утверждение прозвучало холодно, почти как заявление для прессы, а во взгляде Валери невозможно было хоть что-то прочитать. — Нужно убираться из Парижа. — Повисло еще одно неловкое молчание, которое она нарушила, тихо добавив: — Бедный месье Менар.

— Менар? Вы сказали — Менар? — спросил Татильон, стоявший возле ворот в ожидании, пока кто-нибудь их откроет.

— Да. Похоже, он умер сегодня вечером. — Валери взяла переноску с Паспарту и вручила ее Ричарду.

— Пожалуй, это даже к лучшему, — саркастически отозвался критик. — Он поставлял сыр Гроссмалларду.