Убожество

Исайя Хэссел

В качестве наказания за все свои совершенные прегрешения, старика заперли во тьме, где он теперь вынужден жить. Его единственное спасение – это не только раскаяние, но еще и переосмысление всей своей жизни, веры, души и смерти.

Глава 4

Это… это было на самом деле или просто сон? Пришел и ушел, оставив за собой сомнения в реальности бытия. «Где я?» — думал совершенно разбитый старик, — «Что я?» — задавался вопросом, которым слишком много раз задавался. Пожалуй, это был самый частый вопрос за всю его долгую жизнь, и в особенности частый в последние годы. Голова раскалывалась от острой боли, словно он спал всего несколько часов за последние трое суток. Только в его случае, все было наоборот: он спал постоянно, просыпаясь лишь на пару часов в сутки и часто даже не осознавая, что сон прошел. В таком состоянии он лежал с отрытыми глазами, до конца не приходя в себя, словно парализованный на все тело, без движений, звуков, не моргая. Было ли это результатом какой-то болезни или же причина скрывалась в медикаментозном лечении, старик не знал и никогда об этом не задумывался. На то не было ни сил, ни времени, в котором он давно потерялся. Сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз видел солнце… Какое сейчас время суток, года… В каком году и десятилетии он живет… Старик знал только то, что он все еще жив. Пусть эта жизнь и была ничтожна и ущербна, но все же он оставался живым.

Это было то редкое время, когда сознание полностью прояснялось, а тело в какой-то степени начинало подчиняться ему. Но чтобы перевернуться со спины на бок, потребовались неимоверные усилия. Слабые неуклюжие руки отказывались подчиняться командам, исходившим из головы, и почти не могли совершать четких движений. Старик говорил им переместить вправо, и руки начинали совершать дерганные случайные движения в разные стороны. Только после нескольких попыток получилось выполнить то, что от них требовалось. Повернувшись спиной к стене, у него наконец появилась возможность осмотреть комнату, в которой он находился. Одновременно с чувством растерянности от появления в случайном месте, возникло дежавю. Комната казалась столь знакомой, словно он уже провел здесь целую жизнь и теперь проживает вторую, не помня о первой. Грязные серые стены казались чуть ли не родными. Сколько лет он смотрел на них, наблюдая распад и разрушение?

Конец ознакомительного фрагмента.