Великий Мусорщик

Исай Кузнецов

“Великий Мусорщик” – остросюжетный роман о приключениях “охотника за дьяволом” в маленькой стране под названием Лакуна, где диктатор-мечтатель задумал сделать свой народ счастливым, объявив национальной идеей здоровый образ жизни. И цель вроде бы уже почти достигнута: строятся санитарно-исправительные лагеря, ведется строгий контроль за рождаемостью, вырубаются виноградники (вино – зло), но тут в закрытую для иностранцев Лакуну тайком пробирается молодой француз, исследователь древних верований. Его планы по изучению запрещенного культа дьявола нарушает внезапно вспыхнувшая любовь к дочери диктатора, к тому же на его поиски брошены все силы государственной безопасности. Тем временем поклонники дьявола готовятся к празднованию равноденствия, а дочь диктатора исчезает… Исай Кузнецов (1916–2010) – прозаик, драматург, автор сценариев к фильмам “Достояние республики”, “Москва – Кассиопея”, “Отроки во Вселенной”, “Пропавшая экспедиция” (в соавторстве с А. Заком), а также “Золотая речка”, “Похищение «Савойи»”, романов “Лестницы” и “Все ушли”, книги “Жили-были на войне”, воспоминаний о Зиновии Гердте, Александре Галиче, Давиде Самойлове. Роман “Великий Мусорщик” публикуется впервые. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Глава третья

Церемония проходила на небольшой квадратной площади возле дома Барбука. Дом героя был украшен национальным знаменем Лакуны — на белом полотнище синий навозный жук, символ самоочищения природы. Перед домом, под специально натянутым навесом, стояла невысокая эстрада с трибуной, украшенная транспарантом с латинским текстом: MENS SANA IN CORPORE SANO!

Площадь была заполнена народом. Впереди в две шеренги стояли юноши и девушки в разноцветных спортивных костюмах, позади — празднично разодетые счастливцы, получившие право присутствовать при награждении. Список допущенных на площадь составлялся лично Фаном Гельбишем. Это были самые достойные и надежные граждане Лакуны.

В назначенный час, ровно в полдень, высокий чистый голос трубы возвестил начало церемонии. Под звуки национального гимна на площадь вступил отряд сакваларов. За сакваралами шел сам Диктатор. В двух шагах позади — Третье Плечо, а за ним члены Совета при Диктаторе.

— Сана! Сана! — загремела площадь, и Диктатор сделал приветственный жест рукой.

На эстраду он поднялся вместе с виновником торжества. Грон Барбук заметно волновался. Коренастый, широкоплечий, с густыми мохнатыми бровями, широким лицом, изрытым оспой, он воплощал наиболее распространенный на севере тип крестьянина. От волнения у него на лбу, изъеденном морщинами, проступили капельки пота.

Диктатор дружески протянул ему руку. Барбук неуверенно подал свою. Диктатор крепко пожал ее, и снова площадь огласилась приветственными криками. Все ощущали торжественность и символичность этого рукопожатия Власти и Народа, знак их нерушимого единства.

Кандар взял в руки маленькую коробочку и мельком взглянул на дочь, стоявшую у края эстрады. Выражение ее лица не понравилось Кандару. Оно не соответствовало моменту: на ее лице не было и тени той радостно-умиленной улыбки, которая сияла на лицах присутствующих.

Снова промелькнула тревожная мысль, не оставлявшая его утром. Но Диктатор умел скрывать свои чувства, и никто не заметил некоторой медлительности, с которой он раскрыл коробочку. Блеснул на солнце веселым зайчиком золотой Почетный знак, и площадь замерла.

Лей Кандар прикрепил его к груди Грона Барбука, отныне — Великого Мусорщика Лакуны. На глазах у героя выступили слезы. Восторженно и преданно смотрел он на человека, которому был обязан самоуважением, появившимся у него после Революции, почетом, окружающим его имя, и этой минутой небывалого счастья, когда сам Диктатор, пешком, пришел вручить ему награду.

Фан Гельбиш, стоявший рядом с Диктатором, смотрел на лица зрителей. Он был доволен. Лица выражали именно то, что должны были выражать: радость и даже восторг от сознания своего участия в столь знаменательной, можно сказать, исторической церемонии, своей сопричастности великому событию.

Внезапно взгляд Гельбиша наткнулся на лицо, которое показалось ему незнакомым. Незнакомец улыбался, но в его улыбке было больше иронии, чем восторга, и совсем не было умиления. Гельбиш хотел разглядеть его, но мешали самозатемняющиеся очки. Снять их — значило сделать движение, нарушающее торжественность церемонии. К тому же он неожиданно потерял мелькнувшее лицо и не мог снова найти его.

“Кто бы это мог быть?” — подумал Гельбиш и решил внимательно проглядеть списки допущенных на площадь.

Но тут он услышал голос Диктатора и понял, что пропустил начало торжественной речи.

— Идея, лишенная действия, мертва! — говорил Лей Кандар. — Она мертва, если люди, которым она служит, не служат ей. Идея, священная идея чистоты тела и духа, если мы отдаемся ей честно и беззаветно, возвышает нас. И чем беззаветнее мы ей служим, тем выше и чище становимся сами. Я склоняю голову перед человеком, который воплощает идеал служения Идее, перед Гроном Барбуком, Великим Мусорщиком Лакуны! Менс сана ин корпоре сано!

— Сана! Сана! — грянула площадь.

Заиграл оркестр, и все запели песню “Наш великий Лей Кандар”.

Барбук украдкой взглянул на жену, стоявшую рядом с Гельбишем, — она не решалась вытереть счастливые слезы, стекавшие по ее лицу, — на внучку, улыбавшуюся легкой, почти бессознательной улыбкой, и почувствовал, что счастлив.

Две юные спортсменки подбежали к эстраде и протянули Диктатору и Барбуку огромные букеты белых роз.

— Сана! Сана! Сана! — гремела площадь.

Мария смотрела на ликующую толпу, и вдруг то самое лицо, которое смутило покой Гельбиша, попало в поле ее зрения. Молодой человек в форме саквалара, с голубым погоном на плече, показался ей знакомым. Он улыбался. Но теперь совсем не так, как в тот момент, когда его заметил Третье Плечо. Молодой саквалар улыбался ей, Марии. И она узнала его. Узнала и тоже невольно улыбнулась.

Справка

Слово “саквалар” восходит к имени легендарного героя, сражавшегося против римлян и носившего имя Саквалар, хотя исторические источники не подтверждают его существование.

В середине XVII в. сакваларами называли себя лакунские разбойники, грабившие на дорогах богатых купцов и совершавшие набеги на усадьбы помещиков. Среди сакваларов было заведено правило: третья часть награбленного раздавалась беднякам. Поэтому само слово “саквалар” осталось в памяти народа символом смелости и благородства.

О сакваларах слагались песни и легенды, составляющие значительную часть лакунского фольклора. Среди этих легенд особенной популярностью пользуется сказание о сакваларе Торвазе и крестьянской девушке Лане, об их любви и трагической гибели на виселице.

Популярность сакваларов подсказала Фану Гельбишу мысль использовать это наименование для созданных им отрядов, осуществивших Революцию 19 Января. Впоследствии оно было сохранено для солдат и офицеров Лакунской полурегулярной армии.

Армия сакваларов насчитывает до 15 000 человек в регулярных частях и до 30 000 в так называемых добровольных дружинах. Регулярная армия состоит из пятнадцати отрядов-гардов, по тысяче человек в каждом, во главе которых стоят гарданы. Каждый гард делится на 10 подразделений, или каргов, которыми командуют карганы.

Саквалары являются, по существу, не только армией, но и одновременно полицией и жандармерией. Это обстоятельство делает главнокомандующего Армией сакваларов Фана Гельбиша самым могущественным человеком в стране, первым лицом после Диктатора Лея Кандара.

Ганс-Фридрих Штейнер. Неизвестная Лакуна. Шпигель, 1962, № 4