Отравление. Летопись города Цепинска

Алексiй Сиворин

Несколько дней из жизни мусорщика в городе, где жители регулярно «выбрасывают» свою прошлую жизнь, где книги читают в подпольных библиотеках и где под угрозой строгого заключения запрещено ходить по земле. Рассказ в форме литературного комикса о жизни и благоденствии города-государства с иллюстрациями автора. Книга содержит нецензурную брань.

Иллюстратор Алексiй Сиворин

© Алексiй Сиворин, 2023

© Алексiй Сиворин, иллюстрации, 2023

ISBN 978-5-0056-5682-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

I. Мусорщик

Цепинск.

Столица ЦССМ.

На отдаленной окраине трехмиллионного города совершается преступление. На темном чердаке заброшенного частного дома укрываются двое. Один — парень в белой куртке с зеленой полосой — сидит на старой балке перекрытия, положив руки на колени. Второй — коротко стриженный мужик с горбатым носом в черной кожанке — сидит на другой балке напротив и считает почтовые марки. У обоих на шею свешены черные респираторы. Через небольшое слуховое окно проникает тусклый предутренний свет, виднеются стелющиеся по земле ядовитые туманы и, в отдалении, однообразные панельные дома микрорайона Ударный, соединенные между собой тонкими ферменными мостами на уровне крыш.

— Слушай, а ты пока сюда шел никого не видел? — спрашивает парень.

— Никого. А что? — отзывается горбоносый, не отвлекаясь.

— Я в машине от дрона патрульного прятался и в окно случайно увидел вроде ребенка в тумане… Показалось, наверное.

— Какой может быть ребенок в этих газах? Да еще в 6 утра.

— Ну мы-то ходим.

— Детям и на крышах ходить зашибись. Как и всем добропорядочным цепинским гражданам. — Горбоносый заканчивает считать марки и протягивает их парню. — Если б в моем детстве нам разрешали ходить только по крышам, я бы счастлив был и на землю вообще не совался.

— Так ведь всё равно тянет, — отвечает парень, спрятав марки в карман. — Я вот, капец, как боюсь этими газами отравиться, а всё равно хожу.

— Тебе сколько лет было, Дениска, когда Отравление случилось?

— Семнадцать.

— Десять лет прошло… Но всё равно, это привычка. Если бы ты родился после, тебе бы по барабану было. Гонялся бы по крышам и мостам между домами. А на землю и наплевать совсем.

— Тебя не переспоришь, — улыбается Денис.

— Бля, смс, — горбоносый достает телефон и читает пародируя диктора. — ЧС Газобороны ЦССМ сообщает. Враждебными силами Федерации сегодня на территорию ЦССМ сброшено 20 газовых бомб. Концентрация тяжелых газов на уровне 2 метров от земли чрезвычайно высокая. Выходить на землю крайне опасно и чревато заключением на санацию… Бла.. бла… бла… Сказочники.

— Когда еще марки будут? — спрашивает Денис.

— Значки хорошие наберешь, тогда и звони. — горбоносый встает. — Ну все, мусорщик. Ты я вижу доволен. Теперь до следующего раза. Адьё!… И да, кстати, пока тебя ждал начеркал там на стене одно словечко. Прямо в яблочко попал про наше всё. Глянь! До новых встреч!

— Давай, давай, художник!

Горбоносый надевает респиратор, спускается с чердака по кривой лестнице и выходит из дома. Оглядывается по сторонам и поворачивает направо, двинувшись в сторону микрорайона Авиазавод.

Чуть подождав, спускается и Денис. Находит на истлевающих обоях среди рисунков каких-то лысых голов надпись «Антипорядок». Черным маркером, уже засыхающим, резкими смелыми движениям. Действительно, «антипорядок» думает Денис. Не зря ты был когда-то лучшим художником города, Горбоносый. Одним словом изобразил всю нашу жизнь: газы на земле, улицы на крышах, вертолеты вместо транспорта, по земле ходить запрещают. Талант пропадает. Впрочем, теперь если хочешь быть правдивым художником, то только так и работать. В туманах, на стенах, чем придется. И марками на чердаках промышлять. Денис выходит из дома.

Из-за патрульного дрона, встреченного по пути сюда, приходится делать крюк. Надо пробираться через кусты вдоль улицы Жабалова, что справа от него тянется полосой растекавшегося от корней асфальта. Торцами к улице стоят дома, пять или шесть в ряд, с расселенными и заколоченными двумя нижними этажами согласно Технике Безопасности Газобороны. В одном из них библиотека, где он в детстве брал книги, но теперь их ему никто не выдаст. В другом — парикмахерская, где когда-то его плохо подстригли и мать ругалась с парикмахершей. Еще там, кажется, универмаг, где можно было хотя бы поглазеть классные велики и скейты, а теперь даже внутрь не заглянешь через заколоченные фанерой витрины.

Слева тянется овраг. Когда-то в зимние дни по его заснеженным склонам катались на санках дети со всего микрорайона. Теперь же он почти весь зарос кустами и всегда заполнен ядовитой туманной дымкой, текущей по нему словно река в царстве мертвых.

Денис продолжает тащиться через эти тернии пока боковым зрением не замечает странное движение в тумане на склоне оврага. Присматривается, остановившись. Метрах в пяти от него, окутанная полупрозрачной газовой поволокой гуляет девочка в темно-вишневой переливающейся куртке. В руках у неё какая-то ярко-салатовая игрушка. И тут он видит, что на девочке нет респиратора. Этого не может быть. Почему она не отравлена?

— Эй! — тихо говорит он сквозь респиратор, подняв руку в приветствии.

Девочка замечает его и тут же убегает, скрываясь за кустами на дне оврага.

Это галлюцинация, думает он. Они пускают новые газы с галлюциногенами. Надо будет срочно искать где-то новый более мощный респиратор.

Он быстро перебегает дорогу к домам и через дворы перебежками спешит к своему дому. Восемьсот метров преодолеваются как за один миг. Вот наконец он пробирается через заколоченную дверь в подъезде и, забыв удостовериться нет ли в нем соседей, поднимается на пятый этаж.