Игра теней. Фаворитка. Книга первая

Ирина Омельченко (2023)

В мире, где магия передается по наследству, нет лучшего приданого для юной аристократки, чем бессмертие. Кажется, при перерождении я вытянула счастливый билет? Женихов выстроилась очередь, и все, как на подбор: красавцы, с высоким положением в обществе и среди них даже наследный принц Леравии! Вот только есть одна проблема. Я всех обманула. Что делать, если никакого бессмертия нет?

Глава VII, в которой у Софии нехорошие предчувствия

Теперь, когда у меня появился сообщник, дни пролетали моментально. И все отчетливее приходило осознание, что наш побег заранее обречен на провал. Нет, мы не опускали руки и продолжали готовиться. Ив как могла жестами объяснила мне что провизия готова. Она даже припасла для меня башмаки — свои отдала, должно быть, но размер почему-то был велик. Я только тогда с удивлением заметила какие крупные у нее ноги. Впрочем, если одеть плотные шерстяные чулки и намотать тряпки на манер портянок, то я могу передвигаться относительно сносно.

Катастрофически не хватало времени. Бал-маскарад приближался, словно весенняя гроза, громыхая издалека, сдавливая грудь в нехорошем предчувствии. А меня ни на секунду не оставляли без присмотра. Даже ночью матушка распорядилась чтобы у моей двери дежурила еще одна служанка. Она даже получила почетный статус «ночной горничной», обязанностью которой было: следить чтобы никто не входил в мои покои, выносить судно и раздвигать утром занавески (которые, наконец-то, повесили). Старая грымза все время гоняла Ив с поручениями и почти не давала нам побыть наедине. Неужели баронесса что-то заподозрила? А ведь я старалась быть тише воды, ниже травы и послушно выполняла каждое указание.

В конце концов, я смирилась, что маскарада не избежать. Какая, в сущности, разница — бежать до или после? Ну, схожу я на эти смотрины — невелика беда, как говорится, пару часов позора, и ты в дамках. Если все пойдет гладко, матушка ослабит контроль, и нам удастся осуществить задуманное.

Где-то в глубине души я, наверное, даже была рада, что обстоятельства сложились подобным образом. Все-таки, обидно было бы попасть в другой мир, и даже получить приглашение на «вечеринку года», и не побывать на ней. Это будет первое и последнее событие такого масштаба в новой жизни. Других не планируется.

Вот сбежим мы с Ив и пойдем странствовать по свету. Посмотрю мир. Наймемся куда-нибудь прислугой или поселимся в глухой деревне, хозяйство заведем. Тяжелой работы я не боюсь, хотя в другой жизни была человеком сугубо городским, но чего не умею — научусь. Так ведь?

Ну а пока надо немного потерпеть. Особенно неприятная процедура — это посещение… кхм… дамской комнаты. Из-за всех этих корсетов и завязок из платья легко не выпрыгнешь, и, если приспичило, то приходится садится в буквальном смысле на горшок, больше похожий на вазу. Чувствуешь себя при этом словно баба на самоваре. В эти моменты Ив заливается краской буквально вся, до кончиков ушей. Послушно помогает «ночной горничной» усадить меня, придерживает платья или подол ночной рубашки, но смущается неимоверно.

Повезло, что у меня еще «этих дней» не было. Как в таком случае здесь поступают? Не имею ни малейшего понятия. Наверное, отменяют все приемы и лежат пластом в перепачканной кровати. Жуть.

Даже простой обед в присутствии баронессы превращается в отдельный вид издевательства. Госпожа Вайолетт, которая по такому случаю приглашена к столу, следит, чтобы вдолбленный в меня этикет отлетал, что говорится, от зубов. Вот зачем, спрашивается? Если в Синем замке наверняка будет фуршет. Почему я так решила? А как иначе? Вы пробовали в масках за столом чинно восседать? То-то же. Однако, экзекуция продолжается, и в меня раз за разом вбивают малейшие тонкости столового церемониала.

В обеденную залу заходим парами. Мой брат, достопочтенный лорд Оскар Нейлбрант, ведет меня, аккуратно придерживая руку на локте и словно невзначай поглаживая пальцы. Он подчеркнуто вежлив и предупредителен, и лишь в моменты, когда матушка не смотрит, в глазах играют чертики, и нет-нет да и проскакивает на лице хитрая улыбка. Эта улыбка — как порыв свежего воздуха в душном мире замшелого этикета. В такие моменты я ему несказанно благодарна.

— Спасибо. — Шепчу тихонько. Оскар подмигивает и улыбается, помогает сесть, занимая место слева от меня.

Бросаю быстрый взгляд перед собой. Тарелка столовая, глубокая, а не бульонная чашка. Под ней в качестве подставной использована закусочная тарелка с хитро свернутой салфеткой. Зажимы с драгоценными камнями, кто бы сомневался. Так-с, значит, сегодня у нас имитация торжественного ужина, а не просто обед.

Столовая ложка лежит вогнутой поверхностью вниз между закусочным и столовыми ножами. Слева от тарелок столовая и закусочные вилки зубцами вверх. Ага, значит будет легкий суп, а не бульон. Рыбных блюд в меню нет, десерта не планируется.

Перевожу взгляд на фужеры. Правосторонняя расстановка стекла. Точно будет суп, стало быть и крепленое вино к нему. На линии пересечения верхнего края тарелки с концом первого ножа стоит фужер и мадерная рюмка. Бокал для шампанского только у баронессы. Жадина.

— Как вам сегодня спалось, дорогая? — Она предполагает, что я буду есть и непринужденно вести светскую беседу? Да тут кусок в горло не лезет! А в голове на каждое движение лишь замечания госпожи Вайолетт: «Ложкой черпать суп от себя. Столько, сколько можно съесть за один прием, больше непозволительно. Донышком коснуться края тарелки, сняв все капли. То, что уже зачерпнуть не удается, оставляем в тарелке, не доедаем. По завершению ложку кладем на тарелку».

— Замечательно, матушка. — Как тут не заработать несварение? Но голодать нельзя, телу нужно восстановить силы для побега. — Сегодня чудесная погода, не правда ли?

Держи осанку, София. Никаких локтей на столе! Во время еды их необходимо прижимать к туловищу, стараясь при этом, чтобы жесты были плавными. Сидеть на стуле прямо, слегка прикасаясь спиной к спинке стула. Ни в коем случае не на краю! С ума сойти можно от списка всех этих «нельзя».

«Нельзя класть палец на ребро ножа, чтобы разрезать кусок мяса». Я виновата, что ли, что по-другому у меня сил не хватает? Все претензии к повару, мясо жесткое!

— Действительно. Как продвигается обучение у профессора Эскопадо?

«Со скрипом», — хочется мне ответить, но я сдерживаюсь. «Нельзя подталкивать ножом пищу на вилку». Р-р-р.

— Вашими заботами, матушка. Приложу усилия.

«Нельзя вначале разрезать мясо и отложить нож, орудуя исключительно вилкой». Про американский способ тут даже не слышали!

«Нож и вилку необходимо держать в руках даже когда жуешь».

Вытереть губы салфеткой целый ритуал — скользящее движение использовать некрасиво. Разрешается лишь приложить к губам, слегка промокнуть перед тем, как отпить из фужера, чтобы не оставлять на стекле жирных следов. Пальцы о салфетку вытирать нельзя.

Вот, честно? Я уже ничего не хочу! Но вставать и покидать обеденную залу тоже нельзя. Все сидят и улыбаются, пока баронесса обедает. Положив салфетку на стол, хозяйка показывает, что обед окончен. Только после этого знака остальные также могут подняться.

«После окончания обеда нож и вилку нужно положить на тарелку вместе, параллельно друг другу, ручками вправо». Все. Можно позволить себе выдохнуть.

Оскар помог мне встать, отодвинул стул, а затем, как предписывал этикет, сразу задвинул его обратно. Тут же вернулся ко мне, при этом ловко поймал за талию когда покачнулась. Ну вот, расслабилась и потеряла концентрацию. Все дело в высоких каблуках. Хорошо, что никто не заметил.

Улыбаясь как заговорщики, мы покинули обеденный зал. Брат вызвался проводить меня. Перед дверью «моего» этажа я смущенно остановилась.

— Я пойду. Спасибо тебе еще раз!

— Ну что ты, птичка. — Поцеловал пальцы в перчатке, но не спешил отпускать. Сердце учащенно забилось, неловко-то как. Тут дверь открылась, пропуская Ив. И я поспешила за ней, надо переодеться, и снова на занятия к профессору.

***

Вечером состоялась первая примерка наряда, который срочно пришлось переделывать в маскарадный. В одной из комнат достопочтенной баронессы наспех оборудовали примерочную, где на меня надели нечто настолько розовое, с бантами, да еще и с перьями, что хотелось плакать и кричать одновременно. Кому пришла в голову мысль, что такая расцветка подчеркнет… а что, собственно, она должна подчеркнуть-то? Мою молодость? Нежность? Невинность? В общем, я уже заранее была расстроена.

Единственное что мне приглянулась — это полумаска. Тоже с розовыми перьями, конечно, но сама она была расшита золотой тесьмой по канту, крепилась на затылке лентами. Крупные отверстия для глаз не мешали смотреть по сторонам, а сама сидела плотно, как влитая. В ней лицо приобретало загадочный вид, а розовые перья удачно скрывали не проколотые уши. Моветон в светском обществе, но уж что поделать. Матушка уже несколько раз смотрела на них задумчиво, но решения так и не приняла. Оно и к лучшему. После побега мне все равно драгоценностей не носить.

Под конец примерки заглянул брат и вызвался помочь с платьем. Матушка что-то оживленно обсуждала с модисткой, гоняла горничных, топала ногами — в общем, ей явно было не до меня. Ив застыла рядом немым изваянием.

— Значит, розовое? — Оскар хмыкнул, медленно провел пальцами, расстегивая множество крючков. По спине пробежали мурашки. Удивительно, как отзывается тело даже на малейшую ласку. Совсем я тут одичала.

— Да уж. — Повернулась и скривила рожицу, стараясь свести все к шутке. Надеюсь он не заметил как я смущена? Брат сегодня — само обаяние. Когда улыбается, у него ямочка на щеке. А сколько обожания в глазах! Этот взгляд меня парализует как кролика перед удавом.

— Тебе идет, птичка.

— Вот на кого я похожа в этих перьях?

— Не переживай, ты прелесть. — Вдруг, он резко наклонился и поцеловал меня в оголившееся плечо. Поцелуй легкий, как крыло бабочки. Я охнула. Бросила взгляд на матушку. Не заметила? А Оскар, как ни в чем не бывало, продолжал светскую беседу. — Возьму на заметку. Попрошу приколоть розовую бутоньерку к лацкану. Так мы сможем найти друг друга на маскараде. Ты ведь не откажешь мне в танце, сестренка?

— Брат, ты!.. — Хотела сказать ему что это переходит все границы, но он со смехом отошел в сторону матушки, а затем быстро откланялся, сославшись на подготовку к маскараду. Так и застыла, смущенная, раскрасневшаяся, пока Ив легонько не коснулась моей руки. В ее глазах плескалась тревога.

— Это не то что ты подумала… — Не знаю куда девать глаза, руки, в растерянности мну платье. Уж Ив-то точно видела все. Что же на меня нашло? — Он слишком многое себе позволяет…

Ив осторожно смотрит в сторону, а затем наклоняется вплотную ко мне. Я чувствую ее дыхание на шее за ухом. И слышу едва различимый шепот: «Не верь ему».