Игра теней. Фаворитка. Книга первая

Ирина Омельченко (2023)

В мире, где магия передается по наследству, нет лучшего приданого для юной аристократки, чем бессмертие. Кажется, при перерождении я вытянула счастливый билет? Женихов выстроилась очередь, и все, как на подбор: красавцы, с высоким положением в обществе и среди них даже наследный принц Леравии! Вот только есть одна проблема. Я всех обманула. Что делать, если никакого бессмертия нет?

Глава IV, в которой София перебирает варианты

— Раз. Два. Три. Плие. Раз. Два. Три. Плие! — Голос госпожи Вайолетт звучит в ушах, как бесконечный метроном. Она помогает отстукивать ритм деревянной указкой, которая, как оказалось, вполне себе заменяет розги. Пришлось уже познакомиться.

Танец похож на вальс и танго одновременно. В прошлой жизни я не страдала неуклюжестью, но в нашем мире проще. Если тебя пригласили на медленный танец, можно просто потоптаться на месте под музыку. Здесь, понимаю, такой номер не пройдет. Я едва поспеваю за размашистыми шагами офицера. Огромный, он весь как скала, как глыба. Айсберг, который плывет по течению и чихать хотел на меня и мои движения. На поворотах обе ноги отрываются от пола, и я безвольно лечу, следуя его воле.

Чтобы шаги получались маленькими и грациозными, на мне платье с максимально узким подолом и туфли на высоченных каблуках. Еще бы на ходули поставили и заставили приседать!

Холодные рыбьи глаза госпожи Вайолетт следят за каждым движением. Она щелкает языком при ошибках и заставляет повторять раз за разом одно и то же. А я считаю минуты до конца экзекуции и мечтаю тихо-мирно умереть в уголке.

Не знаю даже как зовут офицера, который ведет в танце, он из охраны поместья. У него тяжелый квадратный подбородок, щетина и каменное лицо. Попыталась проявить учтивость при знакомстве, но меня проигнорировали. По сути, он просто манекен для тренировки. Себя чувствую таким же манекеном, с деревянными руками — ногами и абсолютно пустой головой, в которую госпожа Вайолетт пытается вбить то, чему местных аристократов учат с пеленок. Как стоять, как ходить, как и куда смотреть, говорить, даже как дышать.

Но есть и хорошие новости. Их мало, но сознание цепляется за них как за спасательный круг. Мне надо продержаться один, максимум два вечера. Никто не ждет, что за пару дней я стану светской львицей, главное совсем уж не опростоволоситься. Так как дебюта как такового у меня не было и не планировалось, матушка выведет меня в свет, покажет «покупателям», дождется предложений и выберет самое выгодное. Уж по каким критериям, не знаю.

Танцевать без остановки не обязательно, достаточно пережить хотя бы один танец и не отдавить ноги несчастному партнеру. Остальным можно отказать, сославшись на усталость. Ведь обо мне до этого вообще никто не знал. А значит, что? Правильно, дочь болезная, слабая, прятали от всего мира для ее же блага. Не будет же достопочтенная баронесса признаваться, что я не родной ребенок, и вообще потравить меня хотела. Обижаться на отказ не принято, так что выдыхаем, а второй раз приглашать, возможно, никто не будет.

Танец тоже не обязательно танцевать до конца. В любой момент можно шепнуть кавалеру: «Извините», — и прервать пытку. Об этом госпожа Вайолетт рассказала по секрету и посмотрела так, что стало понятно — лучше этого не делать без веских причин. Интересно, оттоптанные ноги кавалера — это веская причина, или еще нет?

Если все пойдет по плану, то первый выход через два дня. Баронесса решила дать прием по какому-то надуманному случаю, сейчас составляют списки приглашенных, и полным ходом идет подготовка. Выписанная из города модистка заверила, что мне и достопочтенной баронессе как раз успеют сшить новые наряды. Я даже краем глаза не успела оценить покрой или цвет тканей. Как и в танце, меня просто покрутили на месте, сняли мерки и выпроводили восвояси. Послушная кукла — вот я кто. Целый день двигаюсь, кланяюсь, шагаю и улыбаюсь как говорят. И только ночью, когда время механического завода заканчивается, терзаю бедную подушку, вымещая стресс.

Слез не было, только злость на свое бессилие. В прошлой жизни, какой бы неудачной она ни была, я все-таки могла решать сама. Ходить или не ходить на свидания (если приглашают, конечно). Учиться дальше, делать карьеру или сосредоточиться на поисках того-самого-суженного, чтобы создать крепкую ячейку общества. Пусть ошибочные, но это были мои решения!

Здесь же моего мнения никому и в голову не придет спросить. Была никем — брошенкой, лишним ртом, живущим на чердаке. Стала выгодным товаром, который предлагается на рынке невест по бросовой цене. Я так понимаю, товаром редким, если не уникальным. Потому что (пусть никто об этом прямо не говорил) магией возрождения не владели ни барон, ни матушка, ни достопочтенный брат. Их особенности для меня остались тайной за семью печатями, но из случайных оговорок доктора Леви и госпожи Вайолетт поняла, что проклюнулось что-то из совсем древних предков. Не то чтобы я не хотела замуж, но…

Не оставляет шальная мысль, что, если потенциальному жениху решат продемонстрировать товар во всей красе, я просто умру, и на этот раз, боюсь, окончательно. То-то шуму будет.

Поэтому в голове все отчетливее зреет план побега. А какие еще варианты? Убежать до приема не представляется возможным — днем я ни на минуту не предоставлена себе. Постоянная учеба, этикет, танцы, примерки. Кто-то всегда рядом. Госпожа Вайолетт следит как коршун. Попробовать ночью?

Я осторожно выскользнула из комнаты и прислушалась. Самое темное время суток: примерно 3-4 часа ночи, если судить по распорядку дня и звездам за окном. Поместье крепко спало. Его Светлости уже улеглись, а слуги еще не поднялись. Если делать вылазку, то сейчас. Конечно, бежать с пустыми руками, не имея провизии, подходящей обуви для дальнего пешего перехода, хоть каких-то денег и совершенно без представления о мире за пределами поместья — настоящее самоубийство. Приплюсуем сюда отсутствие магии, топографический кретинизм из прошлой жизни и тот факт, что меня, очевидно, будут искать. По итогу имеем что имеем.

В прошлой жизни я была поклонницей системы. Любого, даже огромного и неподъемного слона разбирала на мелких лягушек и поэтапно решала поставленные задачи. Поэтому сейчас предпочла не говорить: «Это невозможно», — а идти к цели шаг за шагом. Надо осмотреться. Надо найти еду, что-то ценное и выход из бесконечных коридоров. Если жизнь не подкидывает возможности, надо искать их самой. Не обязательно бежать сегодня, хотя времени в обрез.

Внешний вид тот еще. На мне плотное домашнее платье, одно из немногих без сложной системы корсетов и завязок, в которое я смогла влезть сама без помощи Ив. Удачно, что оно темно голубой расцветки, не так заметно в темноте. Самый большой минус местной моды — отсутствие карманов. То ли их никто еще не изобрел, то ли нужды в них не было.

На ногах теплые чулки. Вид у них заштопанный и непрезентабельный, однако в них тепло босиком — раз, можно прокрасться по коридору бесшумно — два. Не на каблуках же мне рассекать? Волосы заплетены в тугую косу и подхвачены обычной ниткой. Как я понимаю, завязываться лентами нельзя — никто из служанок их не носит. Если меня увидят в подобном наряде за пределами поместья — наверное примут за обычную крестьянскую девушку (я надеюсь, но это не точно). Если увидят раньше — быть беде.

Осторожно крадусь вдоль стены. Глаза постепенно привыкают к полумраку коридора и начинают различать объекты. Аккуратно огибаю консольный столик с цветочной вазой. Напоминаю себе, что сегодня — только разведка, никакого риска и поспешных решений.

Массивная дверь в конце коридора скрипит, но приоткрывается. Спускаюсь по лестнице, придерживаясь за перила. Часто останавливаюсь и замираю от любого шороха. Очень мешает длинный подол юбки, я в таких ходить не привыкла, поэтому в какой-то момент просто подвязываю его узлом выше колен. Далеко внизу, этаже на первом (а я на третьем, кажется) рассеянный источник света — видимо, оставлена лампа или не задута свеча. По логике мне именно туда — где-то на первом этаже должны быть и выход, и кухня. Правда, если искать что-то ценное, то надо идти в сторону покоев достопочтенной баронессы, где бы они ни были, однако это самая рискованная часть вылазки. Пропажу драгоценностей могут сразу заметить, устроить обыски и перетряхнуть всё поместье вверх дном. Если что-то прихватизировать, то в самый последний момент перед побегом.

На этом этапе плана совесть всегда встает и начинает возмущаться, но я шикаю на нее. В оправдание будущему поступку каждый раз привожу доводы: «у баронессы не убудет», «это компенсация за издевательство над ребенком». Не очень помогает, но хоть что-то. В конце концов, я ведь еще ничего не украла, верно?

Когда буквально в паре метров от меня раздаются шаги, я замираю и вжимаюсь в стену. Пытаюсь понять откуда звук и в какую сторону бежать. Сердце сбивчиво стучит в ушах, сливаясь со звуком шагов. Тук-тук-тук. Дробный перестук гулко отражается от стен. Колени дрожат и подгибаются. Если меня заметят… Если найдут…

Наконец понимаю направление звука. По коридору второго этажа к лестнице кто-то идет неверной походкой. Начинаю медленно отползать назад, прижимаясь к стене. Вовремя. Светлое пятно накрывает то место, где я только что пряталась, скользит в сантиметрах от спасительной тени, застывает и движется вниз по лестнице. Пламя свечи дрожит, щурюсь, стараясь рассмотреть кого там нелегкая принесла. Молодой человек, в котором я с удивлением узнаю сводного брата, невообразимо пьян. Одной рукой он едва держится за стену. Другой пытается удержать трезубец подсвечника с единственной зажженной свечой. Воск капает на халат, на половицы. Домашний тапок соскальзывает с его ноги и едет по ступенькам. Оскар чертыхается, пытается его достать, но едва не летит кубарем вслед за ним. Куда это он посреди ночи? Полуночный перекус?

Еще в прошлой жизни я заметила, что мне не везет. Никогда в лотереи не выигрывала и призов не получала. Но иногда, все-таки, ангел хранитель вспоминает про мое существование и шлет небольшие подсказки. Вот и сейчас, когда я уже хотела было тронуться вслед за братцем, придерживаясь тени, и посмотреть: куда это он направился, за секунду до движения словно кто-то шепнул в ухо: «Стоять!». Я замерла. А в следующий момент чья-то тень прошла так близко, что забыла как дышать. Моргнула раз, другой, понимая, что кто-то следит за молодым бароном. Кто-то прячется в темноте, желая остаться незамеченным. Совсем как я.

Напрягаю глаза, до рези всматриваясь в темноту. Фигура преследователя невысокая, худая. Двигается осторожно, держится правой стороны. Не знаю какая муха меня укусила, но ситуация выглядит так сюрреалистично, что я забываю об осторожности и двигаюсь следом. Мы так близко, что, если сейчас преследователь повернет назад, столкнемся нос к носу.

Оскар тем временем кое как дополз до основания лестницы и повернул направо, с грохотом и неразборчивой бранью преодолел столовую и свернул в левый проход. Я, как могла, рисовала в голове карту дома. Направо от столовой, судя по запахам — кухня и далее, наверное, чулан с продуктами. Слева оказалась неприметная дверь, закрытая на мощный засов. Должно быть, «черновой» вход для слуг. А дальше коридор и вовсе вильнул так, что я потеряла из виду и братца, и его преследователя. Заглянула осторожно за угол, и только и успела заметить, как мелькнула свеча, освещая стены небольшого кабинета, заставленного массивными книжными шкафами. Дверь закрылась, я осталась стоять в темноте коридора, гадая, заскочил неизвестный вслед за молодым бароном или находится рядом, затаился в полуметре от меня? За дверью раздались тихие щелчки и послышался протяжный скрип. По ногам мазнуло холодным воздухом.

В любом случае мне пора убираться отсюда. Хоть что-то полезное я сегодня узнала: есть выход для слуг, через него можно незаметно выбраться наружу, прихватив съестные запасы. Какое-то странное и нелогичное расположение кабинета, впрочем, наверное, в этом есть причина. Если хозяин хочет обсудить дела с гостями, которые стараются не афишировать свое появление, то лучшего места не сыскать. Что тут ночью делает братец? Ой, да кто ж его знает. Может у него там выпивка припрятана. В его возрасте наседать на спиртное? Осуждаю.

Медленно пячусь обратно в столовую, стараясь не шуметь. Огибаю перевернутый братцем стул. Скольжу по паркету в полусогнутом состоянии. Достигнув лестницы, ускоряюсь, на четвереньках по-собачьи что есть сил взлетаю наверх. На сегодня хватит разведки, меня чуть не поймали. Что делать с полученными сведениями придумаю завтра. Надо постараться выспаться, завтра очередной тяжкий день.