Игра теней. Фаворитка. Книга первая

Ирина Омельченко, 2023

В мире, где магия передается по наследству, нет лучшего приданого для юной аристократки, чем бессмертие. Кажется, при перерождении я вытянула счастливый билет? Женихов выстроилась очередь, и все, как на подбор: красавцы, с высоким положением в обществе и среди них даже наследный принц Леравии! Вот только есть одна проблема. Я всех обманула. Что делать, если никакого бессмертия нет?

Глава I, в которой ничего не понятно

Когда я пришла в себя, нахлынуло чувство неправильности. Все не так.

Тело легкое как перышко. Глаза, правда, слезятся, вместо четкой картинки плавают какие-то белые пятна. Словно солнечные зайчики играют в догонялки. Так-с, со зрением пока засада, придется сосредоточиться на ощущениях.

Слабость во всем теле, будто лежу в беспамятстве не день, а целый месяц. Сколько же я проспала? Запах болезни, потного тела, нестиранных простыней, кислой травы и горького лекарства. М-да, ну хоть одна хорошая новость, я снова чувствую запахи. Хоть они и не доставляют удовольствия. А еще почему-то пыльно, нос чешется и вот-вот чихну.

Кровать подо мной слишком твердая и какими-то комками. В бок что-то больно впилось, лежать неудобно, словно матрас набит не привычным синтетическим наполнителем, а чем-то растительным. Может, отсюда запах травы? Кислой, лежалой, сопрелой. Фу.

Но я жива! Это главное. А все остальное мелочи жизни. Тем более, что кашель больше не беспокоит. Я вслушалась в себя — вообще, нормально себя чувствую, как ни странно. Слабость, да, но это и не удивительно после перенесенной болезни. Жара нет, дыхание ровное, зуд в теле исключительно из-за неудобной позы. Ну и любопытства, потому как начинаю я подозревать странное. Как говорится: «Это ж-ж-ж неспроста».

Я так глубоко ушла в самокопание и самоанализ, что, когда рядом раздался посторонний звук, сердце провалилось в пятки. Рядом кто-то есть! Кто-то находился буквально в метре-двух от кровати, и это не Тимофей. Откуда у меня дома посторонние? Мамочка, помоги!

Замерла, прислушиваясь. Размеренное дыхание с легким, чуть слышным сопением. Тихий шорох ткани, не синтетика, кажется что-то грубее. Едва уловимый скрип дерева. Честно говоря, я даже дышать забыла от неожиданности. Чуть не подавилась. Кашлянула легонько, набрала в легкие воздуха. Вдох — выдох. Надо успокоится. Зрение, вернись!

Хоровод белых пятен перед глазами постепенно сходил на нет. Я заморгала часто-часто, с немалым трудом в очередной раз разлепила ресницы, фокусируя зрение.

Ой, лучше бы не смотрела! Именно окружающая обстановка повергла меня в шок. Низкий потолок, каменная кладка стен, даже не потрудились сверху заштукатурить. Наклонные балки, очевидно чердак под самой крышей. Деревянный настил на полу, в центре квадратный след от ковра. Хм, а сам ковер куда делся? Крохотные окошки-бойницы под потолком без стекла, грубо заколочены досками и едва пропускают свет. В тонких солнечных нитях сверкает пыль. Деревенский минимализм: кровать, стол, да еще ящик, в углу мешки горкой с неведомым содержимым. Ни следа батареи или печки, даже труба в обход этого помещения. В комнате тепло — значит сейчас лето, но каково же здесь зимой?

Сидя на ящике, откинувшись назад к стене, спала девушка. На вид совсем девочка, лет четырнадцати — пятнадцати. Серое потертое платье, передник с большим бурым пятном по нижней кромке, чепец на голове съехал набок. Она его вместо подушки под голову сунула. Я фыркнула, уж очень смешно на нее было смотреть. Ноги широко по-мужски расставлены, рот открыт, линия слюны от уголка губ до подбородка. Чтобы так спать надо сильно притомиться. Служанка? Сиделка?

Вид ее вызывал какую-то болезненную жалость. Худая, нескладная. Ресницы длинные, пушистые, отбрасывают тень на розовые щеки. Совсем ребенок. Волосы светлые, но из-за пыли потерявшие свой природный цвет. Отмыть бы ее, одеть нормально. Спящий белокурый ангел.

Хмыкнула еще раз. У страха глаза велики. Отвлеклась обратно на комнату. На столе оплывшая свеча и глиняный графин, надеюсь с водой. Облизываю пересохшие губы. Пить хочется жуть как. М-да, это явно не мой дом, куда же меня занесло? Как-то обстановка не впечатляет. Не больница даже близко. Средневековье какое-то.

Почему-то мысль зародилась именно такая — не домик в глухой деревне, а именно средневековье. Наверное, потому, что все вокруг очень органично и очень-очень далеко от того мира, к которому я привыкла. А я здесь самый чужеродный элемент. И сразу вспомнились многочисленные романы о попаданках и о перерождении. Ну, ладно, почему бы и нет? Примем за рабочую версию.

Нужно больше информации. Кровати нет, просто лежанка в углу, как для собаки. Постельного белья как такового тоже нет, вместо простыни серая застиранная тряпица. Под ней матрас, набитый травой или соломой, это она мне в бок впивалась. Сверху одеяло такого потрепанного вида, что в голову закралась шальная мысль: а не тот ли это коврик, след от которого на полу виднеется? Вместо подушки валик скрученных тряпок.

А вот себя осматривать уже интереснее. Руки тонкие как птичьи лапки, чистые, без мозолей. Пальцы длинные, но обкусанные ногти их совсем не красят. Ни следа прежнего маникюра, и это ужасно. Хлюпаю носом. Все ерунда и мелочи, а маникюр почему-то жаль.

Волосы на голове пышные, длиннющие, совсем не такие, к которым я привыкла. Прядь каштанового, почти медного оттенка. Рассеяно кручу ее на пальце, красиво блестит. Больше ничего сказать не могу, на чердаке нет даже зеркала. Но пока версия о попаданстве подтверждается.

Осторожно заглянула под одеяло. Ну-у-у, ради этого можно было и переродиться: фигурка стройная, я бы даже сказала худая, лишние килограммы прошлого тела как рукой сняло. Грудь, конечно, меньше, чем была, но по девичьи высокая, прикрытая простой полотняной рубахой до пят без вышивки. На голое тело, без белья — тут так ходят? Эх, благоухаю я отвратительно, но в целом настроение поползло вверх. Жива, стройна, руки-ноги на месте, с остальным разберемся.

Видимо, я слишком громко возилась на кровати, рассматривая себя и окружающую обстановку. Подняла глаза и встретилась взглядом с девчушкой в чепчике. Ярко голубые. Проснулась, значит. Ну, давай знакомиться.

В любой непонятной ситуации лучше всегда больше слушать, чем говорить. Слушать заинтересованно, внимательно, кивая и по возможности поддакивая. Но девчушка молчала, как воды в рот набрала, только смотрела глазами круглыми, и мне пришлось действовать самой. Ох и глазища, кстати! На пол лица блюдца. И тревога в них, и настороженность, и вроде даже… радость? Что я все-таки очнулась? Интересно.

— М-м… — Я с усилием махнула в сторону кувшина, облизнулась и тут же прижала руку к губам. Довольно показательный жест, должна понять, что я хочу пить.

Говорить пока не рискнула. Мало ли, вдруг язык другой. Еще решат, что одержима чем-нибудь или еще какая болезнь у меня душевная, так и в неприятности влезть недолго. Вдруг у них тут с этим быстро: заговорила дева болезная на неизвестном языке — хвать ее и на костер сразу. Второй раз за день умирать что-то не хочется.

Сообразила, молодец. Метнулась к столу и обратно. Одной рукой приподняла мою голову, другой ловко поднесла кувшин к губам, наклоняя так, чтобы было удобно. О стаканах тут видимо не слышали. И откуда столько силы в крошечном теле? Я еще раз внимательно окинула служанку взглядом: длинные жилистые руки, долговязое тело, она сильно сутулилась, чтобы скрыть рост, отчего казалась забитой и неуклюжей. Белокурые локоны растрепались, вид лохматый. В очередной раз захотелось причесать-умыть-привести в порядок. С усмешкой подумалось, что надо было все-таки в прошлой жизни ребенка родить для себя — какие-то странные у меня инстинкты возобладают.

Девушка заметила мое внимание и отступила в сторону, словно бы в тень спряталась, потупила взгляд. Как же мне тебя разговорить? Мне очень нужна информация об этом мире, о бывшей хозяйке этого тела, обо всем!

Я улыбнулась. Хочется верить, что дружелюбно, но вид у меня, должно быть, не очень. Вода принесла облегчение, хотелось закрыть глаза, откинуться назад и дать отдохнуть измученному телу. Я изо всех сил боролась с собой, и, видимо, борьба эта проступила на лице. Служанка набралась смелости и шагнула ко мне. Поправила тряпки за спиной, и вместе с тем легко, но настойчиво подтолкнула меня назад: лежи, мол, отдыхай. И, словно подтверждая мою догадку, сделала несколько пассов рукой.

Стоп, язык жестов? Она что, немая?

Я чуть не застонала от отчаянья. Господи, да что же так не везет!

Единственный человек поблизости и тот не может ничего рассказать. Да уж, с моим невезением глупо было ожидать чего-то другого.

Тем временем девчушка робко улыбнулась в ответ, быстро присела в подобие книксена и, захватив пустой графин, юркнула за дверь, только юбка хвостом колыхнулась.