Когда закончится декабрь…

Ирина Мартова, 2022

Верите ли вы в чудо? Даже если не верите, жизнь все равно дает вам надежду на то, что чудо может произойти. Надо только правильно разгадать судьбоносные подсказки… Рыжеволосую библиотекаршу Глафиру всегда и во всем поддерживают ее мать и подруга детства, хозяйка салона красоты, Евгения. А еще они горят желанием устроить личную жизнь доброй и сердобольной девушки. Однажды Глафира знакомится с Павлом, известным журналистом, и его приемным сыном Матвеем, который принимает Глашу за свою мать. Девушка проникается симпатией к молодому человеку и его сынишке и мечтает о новой встрече. Она не знает, что отец Павла хранит страшную тайну, которая может перевернуть жизнь и ее, и Павла, и даже матери Глафиры…

Глава 11

Евгения подругу не узнавала. Такое состояние внутренней тишины и странного, подозрительного спокойствия бывало у Глафиры нечасто. Это случалось в минуты сильного душевного потрясения, неожиданного волнения или перед надвигающейся бурей.

Евгения точно помнила, что такая отрешенность была у Глафиры после смерти бабушки, после расставания с Глебом и после выпускного вечера в школе. Подруга затихала, словно сосредоточивалась, концентрировалась, собиралась с духом, выбирала дальнейший путь и способ существования. Она не разговаривала, молчала целыми сутками, ела много сладкого и не брала трубку телефона.

Женьке все это не нравилось. Во-первых, она переживала за свою взбалмошную подругу, во-вторых, хотела быть в курсе всех ее дел, и, в-третьих, считала, что Глаша, по доброте душевной своей, не умела за себя постоять. И явно осознавала, что никто, кроме нее, Глафиру не защитит.

Евгения видела, что после неожиданного случая у входа в известный торговый центр Глафира присмирела. Она все время о чем-то думала, отвлекалась от разговоров, долго гуляла по улицам со своей собакой Федором. На все расспросы Женьки она лишь пожимала плечами и загадочно улыбалась, чем сразу выводила подругу из себя.

— Что ты молчишь? — нервничала Евгения. — Что с тобой случилось там, за городом?

— Ничего, — отводила глаза Глаша.

— Как ничего? Отчего ж ты все время грустишь?

— Не грущу я, не выдумывай.

Прошел день, два, три… Прошла неделя. И тогда Евгения, как обычно, пошла в наступление. С утра она, сговорившись с Глашиной мамой, заехала за подругой, когда та еще спала. Ничего не понимая, Глафира села в пижаме на кровати, сонно потирая глаза.

— Ты спятила, Женька? Что ты там еще выдумала? Дай выспаться!

— Вставай, лежебока, — Евгения безжалостно потянула ее с кровати. — Иди умывайся. Но косметикой не пользуйся!

— Почему это? — Глаша подозрительно прищурилась. — Мы в баню, что ли поедем?

— Нет, — ухмыльнулась довольная подруга, — не в баню.

— А куда?

— В салон.

— Зачем? — насторожилась Глаша.

— Я решила, что сегодняшний день мы посвятим тебе!

— Как это? Что значит, посвятим?

— А вот так, — захохотала Евгения. — Будем поднимать тебе настроение, приводить тебя в чувство, украшать и одевать.

— О, боже, — ужаснулась Глаша, — только не это! Я остаюсь дома!

— Ну, уж нет, — Евгения оглянулась на свою сообщницу, маму Глаши, и подмигнула ей, призывая на помощь.

Вера Павловна сразу кинулась в бой:

— Конечно, Глашенька, сходите, погуляйте, развейтесь…

— Мама, да от чего отдыхать? У меня полно дел, и мой единственный выходной я не хочу провести в салоне!

— Ну, все, хватит сопротивляться, — Женька подтолкнула подругу к ванной. — Давай, быстро!

Схватившись за голову, Глаша застонала, но все-таки встала с кровати, собралась и, тихо покряхтывая, потащилась за Евгенией.

Женька устроила подруге феерический день. Сначала они приехали в шикарный салон Евгении. Здесь Марк, лучший стилист, холеный молодой человек, избалованный богатыми клиентками, критически оглядел свою подопечную. Поджав губы, скептически осмотрел ее лицо, волосы, одежду и недвусмысленно хмыкнул, но, поймав сердитый взгляд хозяйки, тут же улыбнулся, не решившись озвучить свои истинные мысли. Манерно вздохнув, он жеманно повел плечами.

— Цвет вы, естественно, менять не захотите?

— Нет, конечно, — испуганно вскочила с кресла Глаша. — Я за свой рыжий даже в бой пойду!

— Понятно, — демонстративно вздохнул стилист. — Тогда что? Моем голову, стрижемся и укладываем?

— Только самые кончики, — умоляюще посмотрела на него Глаша. — Не убирайте длину.

— Ты, Марк, девушку не пугай, — властно оборвала гламурные рассуждения мастера Евгения. — Приступай к делу. Не просто укладываем, а делаем такую прическу, чтобы все мужские особи оглядывались.

— Не нужно мне этого счастья, — пискнула Глаша.

— Не нервничай, подруга. Ты свою красоту не умеешь подчеркивать, тогда это сделаю я.

Прикусив язык, Глафира обреченно отдалась в руки Марка. Пока он занимался ее непослушной рыжей шевелюрой, к ней подсела со своим столиком мастер маникюра и принялась старательно шлифовать ее ногти и наносить выбранный хозяйкой салона яркий гель.

Глаша, сломленная напором Евгении, уже не сопротивлялась. Свою подругу она знала прекрасно и понимала: если та что-то решила, то пойдет, словно танк, напролом.

Боясь громких конфликтов, Глаша решила вообще не спорить. Однако вскоре она поняла, что решение это было опрометчивым. После укладки волос и маникюра Евгения пересадила ее в другое кресло.

Ничего не понимая, Глафира осторожно поинтересовалась:

— Еще что-то? Вроде бы уже все сделали.

— Да что ж мы, скажи на милость, сделали? — отмахнулась подруга. — Это только начало.

Присмирев, Глаша безропотно вжалась в кресло, дожидаясь таинственного продолжения.

Ждать пришлось недолго. Ласково улыбаясь, к ней подошла молодая женщина с большим бьюти-кейсом. Испуганно глянув на него, Глаша облизала пересохшие губы.

— Ой, а что вы собираетесь делать?

— Сейчас вы станете неузнаваемой, — ослепительно сверкнула белоснежными зубами дама. — Макияж добавит вам красоты и блеска.

— Да не хочу я быть неузнаваемой, — вскочила с кресла Глафира.

Оглядываясь в поисках подруги, она попыталась незаметно улизнуть, но дама, получив жесткие указания хозяйки, стояла насмерть.

— Не торопитесь. Сопротивление бесполезно. Евгения попросила сделать вам самый лучший макияж, а шефа я ослушаться не могу.

Глафира плюхнулась в кресло и, посмотрев на свое отражение в огромном зеркале, пожала плечами.

— По-моему, все и так неплохо. Мне нравится.

— Конечно, — снисходительно кивнула вышколенная дама. — Но вы как алмаз. Знаете же, что не ограненный он даже не блестит, а побывав в руках ювелира, сверкает так, что люди голову теряют.

— Ладно уж, — махнула ладошкой Глаша. — Сверкать так сверкать!

— Вот это правильно, — обрадованно засуетилась дама.

Когда Глафира, наконец, получила свободу и через час вошла в кабинет Евгении, та просто онемела.

— Глашка, ты богиня, — пробормотала она.

— А то, — довольно приподняла бровь Глафира. — Только я и без твоих мастеров это знала.

— Врешь ты все! Ничего ты не знала. Погрязла в своих комплексах. Ходишь как старуха: сутулишься, ногами шаркаешь, прическу не делаешь. Носишь дурацкие растянутые свитера! Жрешь свои булки и шоколадки. А ведь ты можешь быть другой! Только посмотри, как ты хороша! И полнота твоя вдруг стала такой аппетитной, притягательной, гармоничной… Вот куда мужики смотрят?

— Я не поняла, — возмущенно надула губы Глафира. — Теперь каждый раз, когда тебе не понравится мое состояние, ты будешь заставлять меня проходить через эти экзекуции? После Глеба, помнится, было то же самое. Только вот я не поняла, что тебя сейчас насторожило? Живу как всегда. Работаю, читаю, гуляю с собакой…

— О, началось, — Евгения, сморщившись, передразнила подругу: — работаю, читаю, гуляю… Фу! А где блеск в глазах, любовь, секс? Радость, объятия, вино, мужчины?

— Ой, куда тебя понесло? — перепугалась Глаша. — С чего бы это? И зачем?

— Хватит притворяться, подруга. Я же вижу, ты уже неделю сама не своя ходишь!

— Так мужчины здесь ни при чем!

— В общем, план такой, — махнула рукой Евгения.

— Нет, нет, нет, — схватила ее за руку Глаша. — Никакого плана! Хватит на сегодня, пожалуйста! Едем домой! Пора ужинать.

— Ты спятила? — неугомонная Евгения возмущенно округлила глаза. — Что ж мы напрасно, что ли красоту такую делали полдня? Сейчас в магазин за платьем, потом в ресторан.

— Господи, — застонала Глаша.

— Не стони! Платье уже отложено, столик заказан! Вперед!

Не понимая цели сегодняшнего мероприятия, но чувствуя бесполезность возражений, Глафира молча последовала за своей мучительницей. Евгения, которая еще вчера отложила платье для подруги, критически оглядела ее в новом наряде болотного цвета и милостиво кивнула.

— Отлично. Ты как царевна-лягушка. И с размером я не ошиблась. Берем.

Ресторан блистал светом огромных люстр, белоснежными скатертями и приветливыми лицами услужливых официантов.

Усевшись за столик, Евгения обернулась к застывшему в ожидании молодому человеку.

— Не торопите нас, мы выберем и позовем.

Оглядевшись, Глафира наклонилась к подруге.

— Скажи на милость, зачем мы здесь? Только честно…

— Скажу, — Женька загадочно усмехнулась. — Устала я смотреть, как ты жизнь свою изводишь на пустяки. Вот и решила подтолкнуть тебя к счастью.

— Что? — опешила Глаша. — Опять сватать будешь? Нет! Ни за что!

— Да подожди кипятиться! Я правда хочу тебя познакомить с одним человеком, очень достойным и порядочным. Это брат моей постоянной клиентки. У них семья прекрасная. Правда, чопорная немного, но тебе это не помешает. Да и потом, ведь насильно никто тебя замуж не отдаст, правда? Просто давай познакомимся, поговорим, а если нет — так нет. Ну?

— Да не хочу я ни с кем знакомиться специально, понимаешь?

— Нет, не понимаю! За спрос, как говорится, денег не берут. Посмотри на него, вдруг сердце екнет? Мы уже в таком возрасте, когда только специально и можно познакомиться. Ты ж на дискотеку не ходишь, в клуб «Кому за сорок…» тоже не пойдешь, правильно? В транспорте не станешь знакомиться, а в библиотеку к вам только школьники да пенсионеры ходят. Ну, где ж тебе знакомиться? Так и помрешь старой девой.

Глаша, расстроенная нарисованной перспективой, понимала, что подруга права, но все равно огорченно шмыгнула носом.

— Женька, как мне надоела твоя опека! Как утомили твои бесконечные попытки меня пристроить, осточертели до чертиков твои безумные уловки! Ты со своими хитрыми задумками надоела мне хуже горькой редьки! Отстань! Отстань от меня!

— Это на всю жизнь. Просто смирись, — ласково подмигнула Евгения.

Они заказали кучу вкусностей, но едва Глаша, взяв в руки вилку, собралась пуститься во все тяжкие, как Евгения, оглянувшись, тихо прошептала:

— Прекрати обжорство. К нам идет человек. Вон тот… Чуть не подавившись, Глафира быстро проглотила кусок не прожеванной до конца рыбы, и, отложив вилку, наткнулась взглядом на мужчину, стоящего у их столика.

Высокий, статный, черноволосый, белолицый… Но что-то сквозило в его лице, отчего Глаше хотелось передернуть плечами и брезгливо сморщиться — то ли слишком откровенный, нагловатый взгляд, то ли ярко-красные влажные губы, то ли крупные, чрезмерно отбеленные зубы.

Глаше он не понравился сразу. Ей все в нем казалось избыточным. Чрезмерным и нарочитым.

Мужчина важно представился Степаном, деловито осмотрелся и по-хозяйски уселся рядом с Глашей. Он слишком громко смеялся, долго и тщательно пережевывал пищу, часто облизывал губы, откровенно рассматривал ее, все время цепляясь взглядом за грудь.

Время тянулось долго, будто специально растягивалось и застревало в пространстве. Минуты становились длиннее и тягучее…

Глаша, изведясь и нервничая, уже сто раз моргала Женьке, сигнализируя о том, что пора закругляться. Подруга не реагировала. Тогда Глафира решительно ткнула ее ногой под столом. Подруга, отодвинув ногу подальше, виду не подала и продолжила, как ни в чем не бывало, светскую беседу. Уставшая Глаша, вконец измученная навязчивым и откровенным вниманием гостя, изловчилась и опять толкнула подругу ногой, призывая прекратить затянувшуюся встречу. Но Евгения, улучив момент, лишь незаметно показала Глаше кулак и мило улыбнулась Степану.

— Я-то уже знаю, а вот Глаша — нет. Расскажите ей о своей профессии, думаю, это занимательно.

Глафира, вынужденная поддерживать беседу, посмотрела на собеседника. Тот, зардевшись от радости, стал подробно рассказывать ей о своей работе так восторженно, будто он был космонавтом. На самом деле Степан работал зубным техником. Услышав это, Глаша грустно вздохнула: «Понятно, отчего у него зубы так блестят».

Наконец, утомившись от разговоров, мужчина поднял бокал за присутствующих дам и, откровенно облизнувшись, наклонился к Глаше.

— Вы позволите пригласить вас завтра в театр?

Глаша, перепуганная его белоснежным оскалом и бесстыдным буравящим взглядом, беспомощно вжалась в стул.

— Я, к сожалению, завтра не смогу. Работаю в вечернюю смену.

Степан томно взмахнул ресницами и призывно сложил влажные губы.

— Тогда, может, послезавтра я приглашу вас в гости? Я живу один, послушаем музыку, поужинаем…

Глаша, мгновенно вспотев от такой перспективы, отчаянно замотала головой, стараясь не смотреть на Женьку, делающую ей «страшные глаза».

— Нет. Спасибо. Не получится. Я очень занята всю неделю. Извините.

Мужчина, очевидно, ожидавший легкой победы, недоуменно обернулся к Евгении.

— Ну и несговорчивая у вас подруга!

— Она просто много работает, ей трудно выбраться, — заспешила Женька.

— Незаменимых у нас нет, — Степан, обиженно шмыгнув носом, облизал губы и гордо вздернул подбородок. — Было бы желание. Прошу прощения, я должен вас покинуть. Мне пора. Извините. Спасибо за компанию.

Конец ознакомительного фрагмента.