Монастырь дьявола

Ирина Лобусова, 2014

Если в стене старинного замка вдруг приоткрылась дверь, это еще не значит, что в нее нужно входить. Существует средневековая пословица: «дьявол обожает монастыри». Особенно те, за стенами которых скрывается страшная тайна, уходящая корнями в глубокое средневековье, и начавшая жизнь заново в современности. Отправляясь в автобусное путешествие по средневековым замкам Европы, главный герой ничего не знал о дверях, открытых в стене. После катастрофы автобуса, вместе с двумя случайными спутниками, он находит заброшенный замок в лесу. В замке происходят мистические события – главному герою предстоит спасти древнюю рукопись и странный крест, чтобы исполнить древнее пророчество. Трагедия его семьи тесно переплетется с трагедией двух женщин, жительниц средневекового городка, бывшего прежде на месте замка-монастыря, двух женщин – матери и дочери, однажды столкнувшихся с инквизицией.

2013 год, Восточная Европа

— Ты хочешь сказать, что мы имеем дело с дьяволом? — он сказал это просто для того, чтобы что-то сказать. Рассказ врача показался ему занятной выдумкой, не больше, но говорить об этом было как-то неприлично.

— Возможно, — задумчиво протянул врач, — я одно не понимаю — как можете вы ничего не чувствовать? Разве вы не ощущаете, что здесь даже в воздухе есть зло?

— А он дьявола не боится! — заметил москвич, — может, он и есть сам дьявол! — и захохотал так, словно его шутка выглядела удачной. Он сделал вид, что не обращает внимания.

В этот момент раздался треск. Запертая дверь открылась. Распахнулась, как будто кто-то ее толкнул. Как по команде, они вскочили на ноги, и уставились в широкий проем раскрытой двери.

Комната, в которую они вошли, казалась совсем небольшой. Потолок был низкий. Два решетчатых окна были расположены близко друг к другу. На окнах не было ни занавесок, ни штор — ничего, кроме решеток (очень изящной формы). В комнате было светло от зажженных свечей на стенах, на столе, от камина, в котором ярко горели дрова. Стены комнаты снизу до потолка были оббиты темно-красным бархатом. На стенах не было ни портретов, ни икон — ничего, кроме канделябров. Возле левой стены (слева от двери и справа от двух окон) стояли три резных дубовых кровати без балдахинов, на некотором расстоянии друг от друга. Узкие кровати были застланы белоснежным бельем, в ногах каждой лежало темно-бардовое покрывало (под цвет стен). Но самым заметным предметом обстановки небольшой комнаты был массивный дубовый стол, стоящий возле стены под двумя окнами (а не по центру комнаты). Возле стола стояли три высоких резных стула из темного дерева, с длинными неудобными спинками. Стол был накрыт к ужину и полон еды. Все трое остановились просто в недоумении…. До них отчетливо доносился пряный, вкусный запах кушаний, аппетитно расставленных на столе.

В центре стоял изящный серебряный кувшин. Три высоких кубка (в тон к кувшину, той же работы) стояли возле каждого места. Рядом с кувшином возвышались два серебряных блюда. На одном была большая жареная птица (похожая на фазана), обложенная овощами, на другом — поджаренная рыба с зеленью. Дальше стояли блюда, полные больших сочных кусков жаренного мяса, миска с варенными яйцами, блюдо с колбасой домашнего приготовления, с окороком, миска с похлебкой или супом, над которой поднимался пар, миска с овощами, с сочными красными яблоками и темными сливами… Рядом с серебряными кубками лежали длинные деревянные ложки. И все. На столе не было ни тарелок, ни вилок, ни салфеток, ни стеклянной посуды. Только в блюдах с дичью и рыбой торчали тупые серебряные ножи. На одном из окон находились три странных сосуда. В них была налита какая-то жидкость. Кроме того, его поразила еще одна странная деталь: на столе не было скатерти. Сквозь обилие блюд отлично просматривались голые дубовые доски, ничем не прикрытая поверхность стола. Все это выглядело очень странно.

— Ничего ж себе! — москвич был первым, кто быстрее остальных пришел в себя, — похоже, нас тут ждут!

— Ждут? — он обернулся так резко, как будто от пистолетного выстрела, прозвучавшего в полной тишине. Его поразило полное несоответствие зрелища всей обстановки комнаты и того, какие именно нашел слова москвич.

— Да ждет хозяин этого музейного комплекса! Вернее, кто-то из работников. Представляю, сколько мы заплатим за все это удовольствие.

— Заплатим?!

— Конечно, заплатим! Надеюсь, никто из вас не думает, что все это бесплатно?

Он отошел от них, обогнул стол и подошел вплотную к окну, туда, где стояли три сосуда, заполненные прозрачной, бесцветной жидкостью до половины. Он коснулся жидкости пальцем, лизнул… И с огромным удивлением обнаружил, что это самая обыкновенная вода!

— Это что, тарелки с супом? — раздался где-то за спиной голос врача.

— Это не тарелки с супом. И это не музейный комплекс. И, уж конечно, не развлекательный аттракцион. Возможно, у нас неприятности. Нам нужно отсюда уходить! И чем скорее, тем лучше.

— Разве вы оба не понимаете? — москвич энергично расхаживал по комнате, — Это современный аттракцион для туристов. Здесь все задумано специально! Гости будто попадают в средневековье, их угощают, как в средневековом замке и развлекают, а потом выставляют приличный счет!

— Деньги… платить… в твоем лексиконе нет других слов?

— Есть! Я устал! И я собираюсь сесть за стол, нормально поесть, потом лечь спать и больше не слушать этот бред!

— Нет! Ты не сядешь за этот стол! И ты не будешь есть!

— Интересно, почему?

— Потому, что это нельзя делать! Мы не знаем, кто приготовил эту еду! Мы не знаем, что находится здесь! Мы вообще не знаем, куда мы попали! Разве ты не понимаешь, что все это ненормально? Посмотри только на то, как накрыт этот стол! На то, как выглядит эта еда! Как все тут выглядит! Происходит что-то непонятное, плохое, и прежде всего надо выяснить, что!

Но его слова бесполезно повисли в воздухе, падая на неблагодарную почву. Впрочем, он и сам толком не знал, почему так говорит. Только непонятное чувство тревоги — без объяснений. Но тревога в душе — не аргумент.

Очевидно, хорошо рассмотрев его лицо, врач принялся уговаривать:

— Ночью идти через незнакомый лес — мы заблудимся и просто не найдем автобус! Всю ночь будем блуждать одни, в темноте. Наверное, лучше остаться на ночь здесь. Уже темно. Можно спокойно переночевать здесь и поесть, а утром мы успеем отсюда выбраться. За одну ночь ничего не случится. Тем более, что здесь никого нет. А раз никого нет, нам не угрожает никакая опасность! Конечно же, мне хочется отсюда уйти, но я не хочу идти ночью через лес и ночевать там на земле. Он (жест в сторону москвича) прав. У нас нет другого выхода. Мы должны остаться!

Вскоре оба уже садились к столу. Кроме него. Он опустился на ближайшую кровать, закрыв лицо руками. И сидел так до сих пор, пока до него не донеслись слова:

–…..можно выпить, наверное…. Простая вода для питья…. — голос москвича.

— По-моему, просто тарелки для чего-то… Только не понятно, почему с водой…. Что это может быть?

— Сосуды для мытья рук! — неожиданно для себя сказал он, а затем поднял голову. Оба, оторвавшись от еды, с удивлением обернулись к нему.

— Сосуды… для чего? — москвич изо всех сил старался вести себя вежливо.

— Сосуды для мытья рук. В средневековье вилками не пользовались. Если это не аттракцион, значит, мы попали в прошлое! — и снова усмехнулся. Москвич приоткрыл губы, чтобы что-то сказать, но вовремя передумал.

— Садись за стол! — сказал врач.

— Нет. Я не сяду за этот стол и я не буду есть еду, которая неизвестно кем приготовлена! И потом, я не голоден…

У него действительно пропал аппетит. Не слушая его, врач и москвич жадно хватали с блюд огромные куски и запихивали себе в рот, давясь и чавкая, как голодные звери. Они вели себя так, как будто не ели ничего целую неделю, и его вдруг начало тошнить. Они наливали из кувшина темную жидкость (вино) и пили большими глотками, а кости от мяса швыряли на стол прямо перед собой, как тупые варвары, в миг потерявшие свою цивилизованную оболочку. Отвернувшись, он стал смотреть в камин, но чавканье, глотанье и жеванье долетали до него вовсю. Дрова в глубине камина вспыхнули и загорелись яркой вспышкой, и в комнате разом осветились все темные углы. Что-то быстро привлекло его внимание….. несколько минут он смотрел в сторону двери, а потом сказал:

— Эй, а кто закрыл дверь? Она заперта! Кто это сделал?

— Какая разница! Захлопнуло ветром! — громко чавкая, подал голос москвич.

Он встал, подошел к двери и дернул за ручку-кольцо. Дверь не просто была закрыта, она была заперта на замок.

— Да что ты нервничаешь! — беспечно заметил врач, — утром нас все равно откроют.

— Я просто поражаюсь…. — он начал говорить, и в тот же самый миг по комнате словно пролетел легкий вдох. Это был порыв ветра, настолько быстрый, что никто не успел его почувствовать, но все свечи разом потухли, оставив за собой только черный дым, витками поднимающийся к потолку.

Потом дым рассеялся. В комнате остался гореть только камин. Придя в себя от первого шока, он посмотрел более внимательно на своих спутников. Они были абсолютно спокойны, и, казалось, совсем отупели от еды.

— Я устал, и хочу спать! Тем более, что наши постели готовы. Давайте ляжем спать, а утром будем думать, как поступить дальше, — ленивым тоном заявил врач.

— Верно! — обрадовался москвич, — хоть одни разумные слова за весь вечер!

Потом он обернулся в его сторону:

— Можешь орать, размахивать кулаками и биться головой о стену! Я остаюсь.

С этими словами москвич влез в ту постель, которая находилась посередине, и от удовольствия мгновенно накрылся покрывалом с головой.

Врач направился к постели, которая находилась возле двери:

— С дверью все в порядке, я уверен.

Двое спутников уже улеглись, как ни в чем не бывало. Ему ничего не оставалось, кроме как подойти к единственной свободной кровати — ближней к камину.

— Ладно. Вместе пришли — вместе и уйдем. И будь что будет. В конце концов, я тоже устал.

Мягкие простыни манили своей безупречной чистотой и, скользнув под покрывало, он с удивлением обнаружил, что постель была необыкновенно мягкой и удобной. Дрова в камине, еще некоторое время назад горящие так ярко, стали догорать. По комнате разлилось приятное тепло.

Он услышал мерное дыхание засыпающих спутников. И закрыл глаза.