Между морем и ветром

Ирина Коняева, 2017

Она популярна и красива, любит клубы и рестораны. Он – законченный карьерист и ботаник, увлекается фотографией и терпеть не может публичные мероприятия. Что у них общего? Да ничего! Кроме честной договоренности: «Никаких обязательств». Только девочки на то и девочки, чтобы отдаваться во власть чувств и строить коварные планы. Прости, Сева, но автор тоже женщина. У тебя ни единого шанса!

Глава 6. Не виноватая я

Она уже и забыла, как это восхитительно. Быть с ним рядом, вдыхать запах его тела, волос, парфюма. Касаться его. Ощущать сумасшедшее биение пульса под пальцами. Сейчас она не анализировала, лишь отдавалась наслаждению, что дарили его губы и настойчивые, сильные руки.

Поцелуй, не самый внезапный, но самый долгожданный, сводил с ума. И она не противилась безумию, охватившему их обоих. Тянулась навстречу, отдавалась со всем пылом. И брала. Энергия буквально разливалась по венам, бурлила кипятком, требовала выхода. Дикая смесь азарта и возбуждения захватила их целиком и полностью.

И не было вокруг людей. Не было ни шума прибоя, ни крика чаек, ни рёва моторов многочисленных водных мотоциклов.

Не было ничего и никого вокруг.

Лишь они.

Сева и Ксюша.

Его руки давно пробрались под тонкую белую маечку и сновали там безо всякого стеснения. А она ластилась, льнула к нему, покоряясь власти его рук, его губ. И не было в этот миг человека счастливее её.

— Мне сейчас безумно хочется вписать в твой график себя, — Сева уткнулся носом в девичью шею и ласково водил носом вверх–вниз, так, что Ксюша едва понимала, о чём он говорит.

— Впиши, — отвечала ему, не размыкая прикрытых от удовольствия глаз. Она ещё не готова была к возвращению в реальный мир. Хотелось хоть немного побыть там, где так хорошо — в его объятиях, в своих фантазиях.

— У меня не так много свободного времени на самом деле. Выходные и иногда после восьми вечера будние дни, — не прекращая щекотать её носом продолжал Сева.

— Я свободна после семи и тоже не каждый день, — Ксюша полулежала на нём и балдела, но мозг потихоньку включался в работу. — Ой, подожди! Я не уверена, что правильно тебя поняла. В каком формате ты видишь наши отношения? Просто секс?

Парень отстранился и посмотрел на неё совершенно не таким расфокусированным взглядом, что был у неё.

— А чего хочешь ты? — осторожно спросил Сева.

И Ксюша выпрямилась, приподняла подбородок, сказала отстранённо:

— Секс ради секса меня не интересует, я тебе уже говорила. Или мы просто дружим, и, судя по всему, это именно такая ситуация, или ты влюбляешься меня по самое не хочу, и мы строим серьёзные отношения, хотя, похоже, тебя это не интересует, — он тихонечко вздохнул, и девушка продолжила: — Но сперва давай составим мне график. Мы ведь за этим сюда пришли.

— Ладно, давай составим. Но даже если мы станем просто друзьями, не обещаю, что не буду тебя целовать, — парень подмигнул и очаровательно улыбнулся. — Очень сложно удержаться.

— Ну, пока я свободна, так уж и быть, можешь держать меня в тонусе, — снисходительно, но в то же время с улыбкой заявила независимая и свободная, — Но как только у меня появится молодой человек, забудь об этом.

— А кто–то есть на горизонте? — перешёл на шутливую манеру общения Сева и скорчил испуганную мордаху.

— Вполне вероятно, что и есть. Но я ещё не решила, — Ксюша тяжко вздохнула, в отличие от него, не таясь.

Воспоминания об Олеге Васильевиче были не из приятных, а уж с решением–то она точно определилась сразу и безоговорочно. Ещё бы что–то придумать по торту к его Дню рождения, было бы совсем замечательно.

Она всё ещё обнимала его за плечи и прекрасно чувствовала, как они закаменели после фразы о возможном конкуренте на её тело с так полюбившимися ему ножками и попой. Мысль согревала изнутри приятным ровным теплом, но где–то глубоко, глубоко притаился огонёк злорадного довольства.

Конечно, она мечтала о другом. Хотелось сказки. Невероятной истории любви. Но жизнь хоть и делала подарки, но изредка, больше для поддержания боевого духа.

«Всё своими ручками да мозгами, — повторяла любимую Юлькину фразу Ксюша. — А как было бы круто, если бы он сам за мной бегал, а я нос воротила. Но, на нет и суда нет. Будем дальше вести политику неприкосновенности. Ага, неприкосновенность прямо зашкаливает!» — съехидничала девушка, бросив взгляд на свои руки, всё ещё не выпускающие плечи Севы из цепкого, но нежного захвата.

Парень о чём–то думал, машинально поглаживая её спину чуть шероховатой ладонью, иногда массируя кончиками пальцев позвонки, отчего девушка покрылась мурашками. Было немного щекотно, но она наслаждалась приятными ощущениями и не собиралась их прекращать.

— Так, — Сева вынырнул из размышлений и заговорил деловым тоном. — Значит, я тут поразмыслил. Давай поступим следующим образом, а там уже определимся, какой формат отношений нам больше подходит. Ты, хитрюля, — парень пальцем коснулся её носа, будто на кнопку нажал, — пока для меня слишком противоречива и загадочна. Но это и хорошо. Мне с тобой интересно.

Ксюша мысленно погладила себя по голове. Она просто ушам своим не верила! Неужели сработало? Так быстро? Не может быть! А он всё лил бальзам ей на душу:

— Ты тоже молодец. Правильно делаешь, что стараешься держать себя в руках. Вы, девчонки, ведь по–другому относитесь к сексу, вам сложно не влюбиться. И я уважаю твою позицию и честность, — девушка выпрямилась у него на коленях и улыбнулась немного смущённо, но довольно, и он добавил: — Я сейчас про то, что ты мне чётко дала понять, чего ждёшь, мне это импонирует. А все эти женские хитрости — они милые и очень тебе идут. Ты такая коварная лисичка.

Она готова была слушать его вечно! Да, с ним не просто, он слишком легко разгадывает её приёмы и ухищрения, но ведь считает их милыми! Не злится ни капли, даже хвалит.

Сева полностью сосредоточился на разговоре и тщательно выбирал выражения. Он не имел ни малейшего желания дать ей лишнюю надежду или обмолвиться ненароком так, что его слова смогут быть истолкованы двояко. А потому не заметил благодушно–влюблённое лицо девушки, которая уже практически дорисовала ему нимб над головой, присвоив статус «идеальный мужчина».

— Я так и не поняла, что ты предлагаешь, — поторопила Ксюша парня, когда тот, по её разумению, слишком надолго замолчал.

— Я не предлагаю тебе встречаться прямо сейчас. Ты верно подметила, мы слишком мало знаем друг друга, я имею в виду настоящих нас, не отпускных или скованных присутствием слишком большого количества незнакомых людей, — намекнул он на своё зажатое поведение в первые дни отдыха в Таиланде. — Давай походим на свидания, вот как все нормальные обычные люди. И, если ты не против, можно сразу включить их в твой график.

«Да! Да! Да! — мысленно закричала девушка. — Бинго!»

Со стороны могло показаться, что она всерьёз раздумывает над предложением, но на самом деле торжествующая барышня пыталась совладать с внутренним карнавалом. Сердце пело и плясало, едва не выскакивая из груди, в мозгу вместо мыслей взрывались праздничные фейерверки, запускались яркие надувные шары, рассыпались миллионом разноцветных кругляшей конфетти.

Он ждал. Театральная пауза затянулась, но торопить девушку парень не видел смысла. Знал по себе: иногда нужно время, чтобы мозг обработал информацию и выдал ответ. Ксюша хорошо владела собой, но он держал её одной рукой чуть повыше талии и чувствовал сумасшедший стук сердца, да и её интерес к нему был очевидным.

Она оказалась куда многограннее, глубже, загадочнее. Искренняя и хитрая, даже лукавая. Огненная, яркая, страстная и при этом обладающая поистине холодным разумом. Доверчивая и ранимая и в то же время предприимчивая и пробивная.

Интересная. Очень интересная.

— Ладно, думаю, стоит попробовать. Но я пока лучше буду настраиваться на дружеский лад, а ты, бесстыжий соблазнитель барышень в неприемлемых местах, уж будь добр, держи себя в руках и не сильно меня домогайся. Я не хочу в тебя влюбиться и потом получить взамен не парня, а друга. Это будет не очень честно, согласись. В общем, требую фору.

— И твоя фора — это…

— Твоё обещание не соблазнять меня, пока не влюбишься, — Ксюша смотрела прямо и говорила уверенно, без ложной скромности и каких–либо ужимок.

— Шах и мат, — пробурчал парень себе под нос, но на условие согласился: — Хорошо, я обещаю нарочно тебя не соблазнять, но, если вдруг ты решишь соблазнить меня, сопротивляться не буду даже для приличия, так и знай.

— Не соблазнять нарочно и не соблазнять — это как бы разные вещи, — въедливо «просматривала договор» девушка.

— Ксюша, чисто теоретически, мы можем внезапно потерять голову от страсти в подходящем, ой, ты вроде бы сказала «приемлемом» для неё месте, — не удержался от небольшой подколки Сева. — Я не могу дать тебе стопроцентную гарантию в таком деле. Тогда ведь мы тоже не планировали близкое знакомство, вышло спонтанно.

— Я поняла твою мысль. Хорошо, — согласилась по–деловому Ксюша.

График они всё–таки составили. И даже почти не отвлекались друг на друга. Почти, но не совсем. Когда Ксюша пришла домой, щёки её были настолько красными, а глаза так сильно блестели, что любопытная мама едва дала ей скинуть обувь.

— Ну, давай скорее. Мыть руки и на кухню! — торопила она, сверкая голубыми глазищами и подталкивая дочь в сторону ванной комнаты. — Вижу, ты довольна. Удачно?

Она стояла в дверном проёме, перекрыв пути отступления, хотя дочь и так не стала бы скрытничать. Но терпение у женщины закончилось минут через тридцать после того, как любимая кровинушка убежала на своё не свидание, а почти деловую встречу.

Естественно, она не писала и не звонила! Не мешать же дочери устраивать личную жизнь, тем более, что убежала она к парню, по которому с ума сходит и тоскует уже месяц. И с каждым днём эта тоска всё явственнее прорисовывалась на её лице: тёмные круги под глазами, опущенные уголки губ, на которых раньше, как приклеенная, висела сияющая улыбка, минимум косметики (это женщине как раз нравилось, а вот то, что дочь не хочет особо уделять время красоте — совсем нет).

Да, её Ксюнечка хорохорилась, делала вид, что всё хорошо, но мамино сердце не обманешь.

И сейчас, когда лицо дочери светится от счастья, и мать счастлива, с ней и за неё. И желает лишь одного — чтобы это счастье в глазах дочери не пропадало ни на мгновение.

— Более чем, мамуль. Идём только на кухню, ладно? Есть хочу, не могу.

— А чего это вы в кафе не сходили? — голос мамы звучит подозрительно, но не недовольно. Просто интересуется.

— Ему, оказывается, сегодня на работу надо, — Ксюша отвечала, вовсю гремя кастрюлями, хлопая холодильником и передвигая стулья. — Ма, садись. Будешь со мной?

— Иди лучше ты садись и рассказывай, я сама положу, — проявила нетерпение женщина и легонько приобняла дочь за плечи, подталкивая к столу. — Начинай, не трави душу, сил уже нет ждать. Он рад был тебя видеть? Вёл себя как полагается хорошо воспитанному молодому человеку? Доня, не молчи.

Девушка улыбнулась. Мамино детство прошло в Краснодарском крае, и хоть она давно там не была, иногда какие–нибудь непривычные Ксюше словечки проскакивали в мамином лексиконе. А уж «доня», «донечка» так вообще всегда употреблялись при сильном волнении и со временем стали привычными и родными. «Доней» Ксюше быть нравилось. Это звучало мило и тепло, ей даже казалось, что Юлька немного завидует этому её прозвищу, такое оно классное.

— Мамуль, ну что я тебе могу рассказать? У меня пока то самое: нет слов — одни эмоции. Мы прогулялись по Арбату, дошли до большого фонтана на набережной, там была тьма–тьмущая народу, поэтому мы пошли налево…

— Ты хочешь сказать, что вы сидели у меня под носом? — особо гадать не приходилось, куда пошла парочка. — А я даже не выглянула в окно! Могла бы хоть смс скинуть! У нас же где–то валяется бинокль. Где он, кстати?

— Мне было не до смс, мамуль. Да и целоваться под контролем мамы, знаешь ли, не совсем комфортно, — Ксюша не выдержала и захихикала.

Наталья Романовна Москалёва смотрела на свою собственную дочь и просто не могла поверить, что вырастила столь жестокую, не думающую о чувствах родной матери, эгоистку, о чём тут же сообщила с патетикой, достойной сцены Большого театра. Заметив, что речь её не возымела ровным счётом никакого действия на привыкшую к театральщине Ксюшу, обозвала ту бесчувственной и чёрствой, не сбавляя оборотов. И снова не сработало.

— Ладно, Извергиня Андреевна, давай быстро всё рассказывай матери. Как на духу! А то начала тут с сотворения мира, а мамины нервы беречь — это никак. Итак, ты разобралась, как он к тебе относится? Мне уже учиться печь блины, чтобы быть идеальной тёщей, или можно ещё пофилонить?

— Ой, что их там печь? — Ксюша скривила лицо. — Кстати, он считает, что все женщины обязаны любить готовить.

— Да? — мама нахмурилась до складки между бровями, с которой почти безуспешно боролась. — Ты уверена… А, ладно, — махнула она рукой, — ты готовить любишь, а я, в конце концов, женщина незамужняя, имею право лениться и кушать в ресторанах. Буду к вашему приезду заказывать разносолы, так уж и быть. А потом, когда он уже пообвыкнется, узнает страшнейшую правду.

Мама прижимала руки к груди, смотрела с ужасом, играла голосом так, что Ксюша расхохоталась. Ей вообще везло, её окружали люди с чувством юмора, а это частенько выручало. Мама с Юлькой — вообще убойная парочка. Посиделки втроём обычно заканчивались коллективной истерикой и разбитой по неосторожности посудой, в основном бокалами для шампанского.

— Не знаю, как он это переживёт, — выжала из себя Ксюша, давясь смехом. — Ой, мам, не смеши так.

— Крест на пузе! — с готовностью заявила Наталья Романовна и стукнула себя по груди с самым серьёзным видом, вызвав новый приступ смеха у дочери. — Ну, ладно, посмеялись и хватит. А теперь по делу. Давай, чувства, эмоции, а действия — это уже когда до поцелуев дойдёте. Я так поняла, вы пришли на трибуну водной станции ТОФ [тихоокеанского флота].

— Давай я по порядку, но в другом формате расскажу, — предложила Ксюша свой вариант, собравшись с мыслями. Мама спорить не стала, но попросила не тянуть и рассказывать без описания погоды и природы, строго по существу и никак иначе.

И Ксюша рассказала! Притом рассказала бы куда быстрее и строго по существу, если бы кое–кто–не–будем–тыкать–пальцем не перебивал каждую минуту и не требовал пояснений.

— А ты не думала, — осторожно начала мама, когда девушка замолчала, показывая, что всё, рассказ окончен, — что он специально примарафетился для вашей встречи? Ты ведь мне рассказывала, что он одевался по–другому. Не знаю, почему, но мне упорно кажется, ты ему нравишься больше, чем ему бы того хотелось.

— Ох, мама, как было бы здорово, если бы это была правда.

— Ничего, лапочка, не печалься раньше времени. Никуда он от тебя не денется, — слово в слово повторила она слова Юльки, и Ксюша посчитала это добрым знаком. — Так, когда, говоришь, у вас следующее свидание? Надо подготовиться и придумать тебе образ, такой, чтобы он забыл обо всех своих обещаниях. Кстати, вы предусмотрели какие–нибудь приятные штрафы за нарушение соглашения? — Наталья Романовна поиграла бровями, посмотрела лукаво.

— Нет, — призналась дочь.

— В кого ты такая? — воздела руки к потолку женщина. — Учишь, учишь!

* * *

— Он уже писал? Как прошло? — Настя перегнулась через спинку дивана и чмокнула мужа в висок.

— Не-а, молчит пока. Ой, да как там могло пройти? Думаешь, она устоит? — Дима поцеловал жену в подставленную щёку и придержал за шею, когда она попыталась отстраниться, чмокнул в губы и лишь затем отпустил. — Ты бы у меня точно не устояла.

— А Ксюшка устоит! Любовь любовью, но она не такая пустоголовая, как он думает. И я всё–таки надеюсь, она достаточно ему нравится, чтобы у них что–то вышло.

Настя обошла диван и забралась на колени мужа. Горячая ладонь тут же опустилась на её живот, погладила любовно, бережно, благоговейно.

— Не знаю, бегемотичек, не знаю. Я понимаю, что рано или поздно должна в его жизнь войти женщина на постоянку, но — может, я и не прав, конечно — мне кажется, это должна быть такая, — он поднял глаза, подобрал выражение, — женщина–мамочка, которая обустроит его дом, сама будет заниматься детьми, гладить ему рубашки и восхищаться его умом.

— Фу, — протянула Настя недовольно. — Дим, ну ты ж умный вроде парень, а друга своего не знаешь совсем. Тебе надо было не женские романы пачками глотать, изучая женскую психологию, а чего–нибудь и мужское тоже. Сева не такой, вот от слова «совсем»!

— Уж я‑то его лучше знаю, — самоуверенности Димки мог позавидовать кто угодно.

— А я считаю, ты не знаешь его настоящего до конца. Вы, мужчины, друг перед другом слишком понтуетесь, многое скрываете. А Сева — он же вообще манипулятор чистой воды, даже тебе до него далеко, — ткнула пальчиком в грудь мужа Анастасия. — И не спорь. Ты посмотри на то, как вы с Яриком о нём заботитесь. Ой, Севе нужно то, Севе нужно сё. Севочку обижают девушки, требуют от него любви и заботы, ля–ля–ля. Дим, да он просто даёт вам реализовать свои «папские», — вернула она подачу про женщину–мамочку, — замашки и кого–то защищать и опекать. Ему так удобнее и проще, и вы при деле, ещё и довольные.

Дима посмотрел тяжёлым взглядом, но промолчал. Где–то через минуту брови его удивлённо поползли вверх.

— Вот же козёл. Да я сам позвоню Ксюше и проинструктирую, как его захомутать! Опыты он на мне ставит! — парень выругался, да ещё и от мата не удержался, что случалось в присутствии Насти настолько редко, что она искренне верила: муж не матерится. — Яр его убьёт.

— Можешь ему сказать. Уверена, он никого даже пальцем не тронет. Учитывая, что вы все росли под его неустанным контролем и опекой, главная курица–наседка в вашей компании — это именно он. Так что нет, не убьёт.

— Настя! — Дима выглядел шокировано.

— А что я такого сказала? Правду и ничего кроме правды.

— Яр из нас самый крутой. Его все боялись всегда. Как ты можешь говорить о нём в таком ключе? — возмущался парень. — Ты чего вообще?

— Дим, он крутой и всё такое, я не спорю. Но у него же страсть всех опекать и заботиться. Давай поспорим, что как только он узнает, что я беременна, он найдёт нам лучшего врача и заставит к нему ходить?

— Мы ведь уже нашли врача. Или не нашли? Ты говорила…

— А это не важно, — перебила мужа Настя. — Он скажет, что его врач лучше и так далее. Я уже об этом думала и даже морально почти готова.

— Да это вообще не его дело!

Дима спорил больше из чувства противоречия. Яр никому не позволял лезть в его жизнь, но сам не отказывал себе в подобном удовольствии. Сева, да и сам Димка с детства ему в рот заглядывали да во всём повторюшничали, где только могли. Неудивительно, что Ярослав привык и опекать, и советовать, а они — прислушиваться как минимум.

К чести Яра Димка не мог припомнить ни единого случая, когда тот пользовался их дружбой в личных целях или давал неразумные советы. Доверие в их троице было почти стопроцентным.

— Ню–ню, — съехидничала Настя. — Вот увидишь, всё будет так, как я сказала.

— Я же говорю: ведьма! Ещё и с провидческими способностями, — тут же переключился Дима на любимую жену. Руки заскользили по стройному телу, обняли за талию, потянули на себя.

— Ты обещал мне тогда, на балу, костёр страсти, — с придыханием напомнила Настя.

— О, побуду сегодня инквизитором, — с воодушевлением поддержал идею жены Дима. На Ксюшу, Севу и Яра ему уже было начхать.

А ведь это именно он посоветовал другу, как себя вести с неугомонной Ксюшей и как не попасться на удочку женского коварства! Но Насте об этом лучше не знать.