Ведьма на зелёной фишке

Ирина Громова, 2014

Активистка и общественница Капитолина Сермягина всегда в центре событий. Но сейчас, устав от приключений, она, наконец, вышла замуж и построила домик в тихом, как ей казалось, рабочем посёлке Разумеется, она с радостью бросится на помощь любому. Однако ночной звонок Остапа Донюшкина с мольбой о помощи застаёт врасплох даже её. В Остапа только что стреляли, и Капитолине придётся действовать очень быстро, потому что преступник уже направился убивать оставшихся дома тёщу, жену и маленькую дочку Ксюшу. Кому же нужен Остап и его семья? Мрачным лесозаготовителям, конкурирующим с бизнесом самой влиятельной в области семьи? Спецслужбам соседней страны, в одном из спецподразделений которых когда-то служила тёща? Или, может быть, убийце не даёт покоя знаменитый клад семейства Галучевых, и кто-то убирает наследников? Может быть, виноваты заключенные, сбежавшие из островной тюрьмы? Или совсем распоясался знаменитый Светлопутейский маньяк?

6

Я набрала «ноль два». В трубке некоторое время трещало, пело, стреляло. Наконец, послышался бодрый позитивный голос дежурного с сильным украинским акцентом:

— Тррр, бррр дежурный по тррр бррр району тррр бррр кэпэтан Окуленко слушает вас. Очень внимательно — капитан был явно в хорошем расположении духа.

— Здравствуйте, вас беспокоят из посёлка Светлый Путь. Хочу заявить о пропаже двух женщин и ребёнка.

— Давайте по порядку, дамочка. Вы из какого микрорайону будете?

— Дом номер пять, откуда пропали люди, находится в третьем микрорайоне.

— Я так и знал, — перебил капитан, — вот как только в моё дежурство из Задовска позвонили, считай, ночь пропала.

— Микрорайон три — это Злобино.

— Да один леший, Задовка или Злобино. Настроение уже испорчено, — ответил капитан. — Вы-то вообще у нас кто, и чего это вам по ночам не спится?

— Я — общественность, — начала было представляться я, но капитан снова перебил:

— Как така общественность? Мы всю общественность передавили еще в 17 году, чтобы революций больше не устраивали и то в девяностые кое-то проскочил. Сейчас от Перестройки никак не очухаемся. Имя-то какое-то у общественности из Задовска имеется? И телефон нужен с более подробным адресом?

Я назвала свой адрес.

— А-а, Жабино… Ну, тогда всё понятно — безнадёжно потянул капитан. И я прямо-таки увидела, как на том конце трубки он безнадежно махнул рукой.

— Да что вам может быть понятно? — взорвалась я, — у меня скоро деньги на телефоне кончатся, а вы со мной пререкаетесь. Вызывайте наряд, люди пропали.

— Так, а никто не поедет в вашу Задовку, непонятно зачем. — Капитан был спокоен, как гладь озера в безветренный день.

— Злобино! — злобно поправила я

— Да один леший, у вас там везде Задовка, и до неё ещё доехать надо. — У капитана был свой взгляд и на историю и на географию. Но я ждала объяснений. И он не спеша начал объяснять. Разумеется, куда спешить, это же мой мобильник включен.

— Во-первых, надо, чтобы три дня прошло после пропажи. А вы говорите, что ещё даже печь не остыла. Так? Может, они в гости пошли. Может, в больничку в соседний район, а может, за ягодами или на рыбалку, и в палатке ночуют. Через три дня не придут — тогда звоните. Дежурство как раз будет не моё.

— Послушайте, ну какие ягоды, какая палатка в ноябре? Там трёхлетний ребенок. Мне полчаса назад позвонил гражданин Остап Донюшкин. Сегодня в него стрелял Александр Нечаев. И тот, кто стрелял — угрожал убить жену Настю, тёщу Валентину и дочку Ксюшу.

Я сразу же поехала к нему домой и нашла в доме зарезанную собаку. Дом открыт, а Валентины, Насти и Ксюши нет. Там что-то наверняка произошло. Вызывайте криминалистов.

— Так, если я вас правильно понял, — не спеша резюмировал капитан, — вы нашли дохлую собаку в этом своём Задовске и хотите, чтобы срочно выехала группа следователей, расследовать убийство этой самой собаки? А вы знаете, дамочка, если я сейчас разбужу следователя, чтобы он ехал в Задовку изучать труп дохлой собаки, то завтра криминалистам придётся изучать мой труп. Найдите мне человеческий труп, тогда мы всей толпой, всем нашим отделением дружно выдвинемся в ваше Задово…

Я кусала губы от отчаяния. Но, по сути, капитан был прав.

— Что вам эта Задовка так далась? Ну, вы хотя бы мой сигнал записать можете?

— Сихнал запишу без вопросов, — согласился капитан. — Но буду оччнь блаходарен, если всю оставшуюся ночь вы будете сихналить мовча.

— И последнее, запишите меня на приём к полковнику Грачёву, — потребовала я

— Да это в два счета, он как раз-таки завтра принимает дорогхих гхраждан с 15 до 19 часов. Так и пишу: «Общественность желают поговорити с господином полковником». По какому такому поводу, позвольте узнать?

— Да хочу ему напомнить, как в прошлом году по сигналу нашей общественности к нам приезжал генерал и ещё два полковника. И как они убеждали нас, что можно запросто сокращать полицию, потому что в случае чего, ОМОН из областного центра долетит до посёлка за двадцать минут…

Выдержке капитана можно было аплодировать:

— А, так вы хотите ещё и ОМОН пригласить расследовать труп собаки?

— Нет, я хочу опорный пункт полиции видеть в своём посёлке. А то после вашей реформы мы вообще ваши лица видеть перестали.

— Ну, нэ знаю, — задумался капитан Остапенко, а я всё никак не могла понять, какой у него диалект. — Про своё начальство из Москвы я ничего плохого сказать не могу. Вы же должны понимать, они тоже люди. Могли кое-чего не рассчитать. У них там, в Москве дома, знаете, какие огромные? Вот, участковый один дом прошёл — сразу три тыщи человек. Один участковый на один дом. Никуда ходить и ехать не надо. В первый подъезд зашел, на лифте покатався, из последнего вышов. А у нас шо? Шобы три тыщи человек набрать надо триста деревень объехать. И то хорошо, если в каждой, хоть по десять бабок наберётся. И сто пятьдесят километров от одной границы района до другой. У нас участковых надо считать не на количество людей, а на количество километров. А шо получилось? Было тридцать пять полицейских, а осталось двадцать. И четыре участковых на триста таких Задовок, как ваша. Так вот, если Вы всё это завтра нашему господину полковнику рассказать хотите, уверяю вас — он, итак всё это прекрасно знает.

— Нет, я хочу ему ещё кое-что рассказать.

— Ну, шо, например? Может, и я чему поудивляюсь? — оптимистично произнес Остапенко.

— Ну, например, как вы в прошлую субботу в клуб не приехали, — вспомнила я, — когда пьяный Стёпка-каланча сорок минут по всему зданию девок гонял, мебель ломал и писал по углам. Вы сорок минут по телефону уговаривали директора душевно поговорить со Стёпкой, а вдруг он устанет, наконец, и уснет. Так и не выехали на вызов.

— Так, а заснул же. А что там было в два часа ночи выезжать? Сорок минут ехать, он бы всё равно зараз уже бы заснул. Справились же сами?

— Так девчонки и женщины справились, — стыдила я дежурного

— Ну, дак, а молодцы девчата, — бодро ответил Остапенко, — у вас такие боевые девчата. Они сами лучше всякой полиции.

— Хорошо, а третьего дня, опять же на дискотеке. Помните, драка приключилась? — я напомнила еще одну историю, на танцах в деревне ни дня без истории.

— Ну. Конечно, нас же знакомят со сводкой происшествий? Чего же не помнить, — мирно согласился капитан. — Пришли джигиты, трезвые, в костюмчиках. Попросили включить лезгинку. Заплатили вашим девчонкам денюжку за 15 минут танцев. Встали в круг и красиво так танцевали. И шо, ваш Лешка Мякишев полез в этот круг? Его выставили. Так я понимаю джигитов. А шо он полез второй раз? Выставили снова — значить не хотели его видеть в этом кругу, он же не платил за лезгинку и костюм, наверняка, не надел. Дак нет же, он и в третий раз полез. А на четвертый получилась свалка. Я сразу сказал — Лешка был не прав.

— Но вы опять не приехали? — продолжала возмущаться я.

— А шо было ехать? Все бы уже разбежались, пока мы едем. Только бензин жечь, — резонно ответил капитан

— Вот поэтому мы и просим опорный пункт полиции. Чтобы мы вас здесь хоть иногда видели. А вы бы видели пьяных подростков, машины без номеров, танцы с писающим Степкой. Тогда бы, может, и поправили что. Вот и сейчас. Была бы у нас своя полиция, может быть, и не стреляли бы в этого парня, в Остапа. И тогда, может быть, не пропала бы его семья.

— Может быть, и не стреляли. А может, всё равно бы пальнули. Никто не знает, — философски заметил капитан. — А насчёт пропажи — вы это зря. Не доказано, что люди пропали. Но знаете, что, дамочка, то есть, Общественность. Раз вы требуете, и дело такое резонансное получается, то я, конечно, начальству и ещё где положено об этом факте доложу. А вы, если кроме трупа собаки найдёте ещё кого, сразу сообщите. И вообще, держите нас в курсе.

В трубе раздались гудки. То ли действительно кончились деньги. То ли капитан отсоединился, решив, что он уже помог более чем достаточно.

Времени уже было далеко за полночь. Я решила завтра с утра расспросить соседей: может, кто видел Валентину, Настю и маленькую Ксюшу. А может, прав капитан и они сами вернутся домой. Не зная, что ещё предпринять, я оставила тело Шамана на месте преступления с мыслью похоронить его завтра.

7.

В ворота нашего дома мы со Скарлеттой въехали на несколько минут позже Володьки. Вовка, успевший поменять куртку на душегрейку, выскочил на шум мотора и сиял так, будто мы не виделись с ним года три. Помог выйти из машины и сказал, что сам поставит тойоту в гараж. Родная душа. Лёгкий человек. Всегда в хорошем настроении. Всегда тебе рад. Даже если уходишь на тридцать секунд в туалет, встречает так, будто уезжала на неделю. Сам над собой посмеивается, что вот уже скоро пять лет, а он до сих пор счастлив со мной как щенок.

Двадцать пять лет ожидания замужества окупились с лихвой. Зато теперь, не напрягаясь ни по какому поводу, могу, как лучшей подружке рассказывать Вовке все свои секреты и советоваться каждый раз, когда хочу просто поболтать.

Доедая свой любимый холодец, Володька внимательно слушал мою сегодняшнюю историю. Он откуда-то знает, что женщине в день надо произносить двадцать семь тысяч слов, а мужчине всего семь. При этом мужчина свои слова к концу рабочего дня, как правило, растрачивает. А женщина бережёт их для своих родных и вечером обрушивает на мужа и своих близких. И очень обижается, что с ней не очень хотят разговаривать. Разумеется, при моем образе жизни мне есть, кому подарить мои тысячи слов в день. Но с Володькой мне надо советоваться. Его мужские мозги часто быстро сортируют и отметают ненужную шелуху.

— Ты сможешь, завтра подбросить меня в район, во второй половине дня? — спросила у мужа. — Хочу поговорить об Остапе с полковником Грачёвым. Боюсь, что они даже не собираются открывать уголовное дело. Остап говорил о заинтересованности сотрудника полиции. Завтра попробую узнать об этом Сашке. Соберу характеристики, приложу своё ходатайство и лично отвезу в отдел. Пусть попробуют дело не открыть. Отвезешь?

С некоторых пор я перестала ездить в район без прав, а автошколы в Светлом Пути не было. Получался замкнутый круг. Чтобы выучиться на права, надо по 40 километров выездить на учёбу без прав. Потому что занятия по вечерам. А единственная маршрутка уходит от нас в район в девять утра и возвращается в пятнадцать часов. Или добирайся на попутке или заказывай машину за восемьсот рубликов.

— Отвезу, — кивнул Вовка, почти, что с мурлыканием доедая шарлотку с кремом.

Для Вовки её делаю без яблок, получается очень вкусный бисквит. А если помазать кремом из масла со сгущенкой, смешанной с какао — за нее можно Родину продать.

. — Отвезу. Только не раньше шести. Мы завтра с Васькой Размываевым из Тютиц доски везём. Но ты не переживай, Я освобожусь к шести и за полчаса к твоему полковнику долетим, — успокоил Вовка. — Ты говоришь, он завтра до семи принимает? Успеем. Только подумай хорошенько. Если сейчас опять куда-нибудь влезешь, кто тебя саму-то спасать будет? И Сашка этот — ненормальный человек. Вернее, пока трезв — классный парень. А как выпьет — то за нож, то за ружье хватается. Видел я его сейчас. Шёл в сторону Валькиного дома в Злобино.

Мне в лицо, как будто, плеснули ушат холодной воды с лягушками, я только что ходила по дому Валентины, тёщи Остапа:

— Ты точно его видел? — воскликнула я

— Его, — кивнул Вовка. — Что же, я Сашку Нечаева не знаю? Этого чудика все в посёлке знают. Вот я и говорю, не вляпайся.

— Слушай, а в руках у него что-нибудь было? — я вспомнила, что Остап говорил про ружьё.

— Чё-ёрт, — побледнел Вовка, — Кажется, был бокфлинт, вертикалка двуствольная… Я ещё напрягся, трезвый Сашка или пьяный. А то ненароком поздороваешься, а он со всей дури вмажет…

Итак, Сашка спокойно шёл к дому Валентины, Насти и маленькой Ксюши. Уставший Вовка, не зная всей истории, практически не среагировал. Человек с охотничьим ружьём в наших местах удивления не вызывает. Да с любым оружием. Вон Виталик, сосед напротив, вообще зимой из окна по волкам из автомата палит, когда они близко к домам подходят.

Получается, Сашка ещё не знал, что дома никого нет, что дверь Валькиного дома открыта, а в сенях лежит зарезанная собака. Значи собаку, скорее всего, убил не он. И разминулись мы с Сашкой минут на пять. Будем считать, что день у меня удался.

Нет, мне завтра действительно будет, о чем поговорить с полковником Грачёвым.