Обернись!.. Часть первая

Ирина Арина, 2020

Честное слово, топиться я не собиралась. Оно само получилось. Но Озеро решило, что ему такая квартирантка не требуется, и вернуло меня на берег. На другой берег в другом мире. И, знаете, это неправильный мир. В нем даже время ненормальное. И эльфы в рабстве. А тут еще это платье, которое то ли великий дар, то ли страшное проклятие. Да и доставшаяся мне магия, мягко говоря, не слишком радует, половина ее действует на свое усмотрение, а ощущения от второй трудно назвать приятными. Зато я нашла поляну, которую с детства вижу во сне. И тех, кто стал мне ближе, чем семья. Чего не будет: политики, бизнеса, острой эротики. Что будет: история глазами главной героини. Предупреждение: содержит сцены жестокости. Художник – Юлия Заболотная

ГЛАВА 5 — Про легенду, зеркало и эльфа

— Король Аршалимэль-а-ша и королева Орбикаэлли-а-ша. Первые дети, родившиеся в Семигорье.

— А до них где рождались?

— Кто где. У эльфов долго не было собственных территорий. Маленькому народу нелегко построить и сохранить свой дом. Они пару тысячелетий скитались по Аршансу.

— Говорили, кажется, о пяти.

— Пять — это от создания мира. Первое время здесь вообще не было разумных рас. Потом все мигрировали с места на место.

— Даже русалки?

— Еще как! Они по рекам и озерам носились, только держись.

— А дриады?

— У них-то какие проблемы? Лишь бы земля была более-менее живая. В пустыни и болота они не лезли, а так чудненько бродили вместе со своими лесами. Это сейчас все изменилось. Так вот, когда все набродились и определились, где осесть, неприкаянными оставались только эльфы. Им просто не давали нигде зацепиться. С удовольствием пользовались всем, что они создавали, время от времени грабили и гнали прочь. А те воевать не хотели, собирали свои пожитки и гордо удалялись. Пока не добрались до Семигорья. Земля там не очень, ландшафт для строительства не удобный, вода далеко, вот на него никто и не претендовал.

— А потом зачем полезли?

— Кто же их знает? Натура такая. Решили, что, если эльфы там прижились, значит, не все так плохо. А раз не все так плохо, то нужно оттяпать себе. Но тот заход, с дриадами, был последним. После него на их территорию уже никто не посягал. И не прошло и полвека, как на горах выросли семь разноцветных городов, а в центре встал белоснежный замок. Сами эльфы называли свое государство Шорельдаль, Счастливая страна. Остальные прозвали его Радужным королевством.

— А короля с королевой выбрали за тот выстрел?

— Нет, королей не выбирают. На них указали Великие. В эльфийских летописях было древнее предсказание, что как только скитальцы обретут свой дом, само Солнце даст знать, кто достоин занять престол. А до той поры все равны среди равных. Аршалимэль и Орбикаэлли вместе со всеми строили дома, возводили мосты, прокладывали каналы и растили сады. Заодно, у них было время повзрослеть.

— Повзрослеть? Они тогда были еще детьми?

— Почти. В переводе на человеческие годы, им было около двенадцати.

— Обалдеть! А эльфы долго живут?

— Дольше, чем люди, если ты об этом.

— Намного?

— Намного, в десятки раз. Но первые от рождения три цикла по двенадцать лет, пока не раскроется, не наберет полный потенциал и не стабилизируется спектр, развиваются так же, как остальные.

— Фаарр, Ваади, а вам сколько лет?

Они переглянулись и засмеялись.

— Мар, а сколько лет огню? А воде?

У меня уже несколько раз мелькала мысль, что с моими знакомцами не все так просто. Теперь это подозрение окончательно сформировалось, утвердилось и ввергло меня в ступор.

— Вы… вы… — мне никак не удавалось озвучить собственную догадку. — вы…

— Мы… — Фаарр выдержал драматическую паузу. — Ты правильно понимаешь. Мы — Младшие Хозяева и Хранители, — он жестом остановил мою очередную попытку высказаться. — На этом — все. Пока. И запомни — ничего не изменилось. Я — Фаарр, он — Ваади, мы остались теми же, с какими ты познакомилась, обалдеть! уже почти сутки назад. Это я на всякий случай говорю, чтобы, вдруг, бояться не вздумала начать.

Бояться я почему-то не вздумала. Может, потому, что все это до конца в моей голове не укладывалось.

— Ты говорил, тогда… когда… Вас еще не было!

— У тебя удивительный ораторский талант, Мар. Эти твои «тогда, когда» — просто вершина разговорного жанра.

Покраснела и жалобно вздохнула. Легко ему говорить, а у меня слова за мыслями не успевают. Плюс волнение. Вот и выходят подобные перлы. Спасибо, Ваади пришел на помощь.

— Понимаешь, Маррия, мы не всегда находимся в нижнем мире. Особенно в телах. Приходим, когда в этом есть необходимость.

— А ты еще говорил, вас все знают! — как-то обиженно у меня это прозвучало, даже немного обвиняюще, но, вроде бы они это восприняли нормально.

— Конечно знают. Я же говорю: мы приходим, когда нужно. А возраст… Вот как мы выглядим, так и воспринимай, всем будет проще.

Возраст меня сейчас волновал намного меньше, чем пять минут назад.

— Если вы приходите, значит и уходите. И можете уйти в любой момент. Да?

— Боишься остаться одна? Не переживай, Мар, не бросим. И это не потому, что мы такие благородные, хотя мы именно такие. Не можем мы уйти. Пока. Не забегай вперед, все расскажем, но по порядку. Слушать будешь?

Кивнула и притихла. На окраинах подсознания мелькало что-то еще, смутное, непонятное и тревожное, но в нормальный вопрос оформляться не спешило, и я постаралась отмахнуться от него. Пусть сначала прояснится, а потом уже пристает.

— Шорельдаль был достроен и заселен, — продолжил рассказ Ваади. — Пустовал только дворец. Эльфы содержали его в идеальном порядке, собирались на площади перед ним, чтобы отпраздновать какое-либо событие, но поселиться в нем никто не пытался. В день, когда играли свадьбу Аршалимэля и Орбикаэлли, над замком установили Радужную Арку, видимую из всех уголков Счастливой страны. Она стала символом королевства и главной приманкой для туристов. Честно скажу, это было уникальное произведение искусства, трудно было даже поверить, что подобное чудо создано без вмешательства Великих. Но эльфы не были бы эльфами, не вложи они в нее помимо красоты еще и парочку полезных функций. Первое и главное — сигнал тревоги. Каждый город был связан со своим цветом. В случае опасности или каких-либо проблем в городе его полоса начинала моргать. Интенсивность моргания соответствовала уровню проблемы. А в спокойное время на этих полосках транслировались городские новости. Ну и освещение дворца прилагалось бонусом.

— А сейчас она еще есть? Вот бы посмотреть!

— Есть. Только больше не светится. Не для кого.

— Ой… — я охнула и прикусила язык.

— Как только Арка была установлена, через нее прошел солнечный луч, оживляя и заставляя сиять каждую полоску. Потом он словно преломился, высветил только что соединенную пару и на глазах у всех свадебные венки на их головах превратились в короны. Пророчество исполнилось. Шорельдаль обрел короля и королеву.

— И все их признали?

— Конечно. Эльфы ждали их тысячелетиями. Целый век Радужное королевство благоденствовало. Народы Аршанса пришли к выводу, что с эльфами дружить лучше, чем воевать. Эльфийские изобретения разлетались по всему миру. Их ученые считались лучшими из лучших. От любовной лирики таяли не только восторженные человеческие девчонки, но и суровые гномки. На концерты, спектакли и премьеры фильмов билеты раскупались чуть ли не на год вперед.

— У вас есть кино и книги?

— А почему у нас их не должно быть? Есть. Местами. Итак, Шорельдаль процветал и потихоньку становился центром Аршанса. Королевская чета правила мудро, достойно и была любима своим народом. Великие подарили им двоих сыновей: Алдариэля и Аршориэля. Аршориэль с детства бредил открытием новых земель и, едва повзрослев, отправился на их поиски. С новыми землями принцу не повезло, весь Аршанс к тому времени был изучен вдоль и поперек. Зато он умудрился найти портал в другой мир и провалиться в него. К слову сказать, не очень удачно. Мир оказался слегка первобытным и принца там чуть не съели. Вовремя успел прыгнуть обратно. С той поры Аршориэль заболел идеей иномирных путешествий. Обзавелся компанией таких же увлеченных обол… единомышленников и за несколько лет они излазили каждую кочку в Аршансе. В результате им удалось обнаружить около десяти «окон». Три из них, включая первый, были сразу закрыты, как потенциально опасные. А в остальными ребята свободно пользовались. Аршалимэль-а-ша и Орбикаэлли-а-ша о маленьком увлечении младшего сыночка узнали, когда тот вознамерился жениться. Невесту себе он присмотрел в другом мире, в Леожаре. Семья Амайяэлли придерживалась старых традиций и отдавать дочь без знакомства с родителями жениха категорически отказывалась. Пришлось признаваться. Аршалимэль-а-ша сначала выспросил все про миры и порталы, потом вспомнил, что он строгий отец, и немного пошумел для порядка. И еле-еле дождавшись утра царственное семейство отправилось знакомиться с будущими родственниками и новым миром.

— Ваади, а в мой мир портал они находили?

— Трудно сказать, мы не знаем откуда ты пришла. Но в воде «окно» открылось первый раз.

— А может ты не заметил, как меня?

— Нет, Маррия, это с тобой все странно. Сплошная аномалия. Тогда никаких аномалий не было.

— А в другом месте не могло быть еще одного портала?

— Стабильного — нет, а стихийный мог. Но время его открытия предугадать невозможно, как и место до первого появления.

— Жаль. А что со старшим принцем?

— Алдариэля путешествия привлекали мало. Его больше интересовала история и девушки. О романтических похождениях старшего королевского сына складывали легенды. Впрочем, трудно осуждать молодого парня, которому особы женского пола сами пачками вешаются на шею, а он не в силах отказать прекрасным дамам. Равнодушными к Его Высочеству остались, кажется, только орчанки. Сразу уточню, с оборотницами и гномками дел он не имел, за что те на него несказанно обижались. Зато эльфийки, дриады, человечки и русалки пожаловаться на недостаток его внимания точно не могли. Отвлечь Алдариэля от любовных похождений и кутежей в компании таких же шалопаев…

— Кого, Вад?

— У тебя есть другое слово? Из моих это самое мягкое. Сам продолжишь?

— Нет. У тебя лучше получается.

— Так вот, извлечь Алдариэля из его компании могли только исторические трактаты и древние манускрипты. Над ними он мог сидеть сутками, а по дворцовой площади в это время бродили, горестно вздыхая, его поклонницы. Аршалимэль-а-ша на эскапады сына смотрел сквозь пальцы. Сердобольная Орбикаэлли-а-ша от души жалела «бедных девочек» и отправляла им корзины с лимонадом и пирожными. А потом все, вдруг, изменилось. Алдариэль забросил свои древности, исчез из поля зрения многочисленных подружек и друзей и целыми днями пропадал неизвестно где. Следить друг за другом эльфы всегда считали ниже собственного достоинства, и загадка, куда исчезает старший принц, нешуточно будоражила умы. Только королева загадочно улыбалась и продолжала слать несчастным покинутым девицам сладости. А объяснялись таинственные исчезновения просто: Алдариэль влюбился. Безоглядно и бесповоротно. Неожиданно нахлынувшее чувство стало для него драгоценным даром, делиться которым и даже просто открыть его свету казалось заядлому ловеласу чуть ли не кощунством. Амарриэлли отвечала ему полной взаимностью. Им, потерявшим головы от любви, весь мир казался лишним. Где, в каких тайных местах скрывалась влюбленная пара, так и осталось их секретом.

— Даже от друзей.

— Жизнь в Шорельдале текла своим чередом, принцы устраивали личную жизнь, их родители правили королевством и немного всем Аршансом, Аршанс делал вид, что это не так, но особого недовольства таким положением дел не выказывал. Это были последние месяцы Добрых времен.

— Потом пришли злые времена, да?

— Для кого как. А Мрачные Дни пришли для всех.

— Оставим пока Шорельдаль. Император Кастании, страны человеческой, Дерим II Умнейший прозвищу своему старался соответствовать. Главным принципом его правления было: «Десять раз посоветуйся, один — реши». Совет министров без работы не скучал. Любые вопросы от глобальных, вроде очередной локальной войны с оборотнями, до повседневно-бытовых, типа заключения договора с гномами о поставке трех десятков хризолитовых пуговиц для нового платья императрицы, обсуждались неделями. Единственный указ, который Его Императорское Величество приняло и подписало само, был «Указ о предоставлении крова и покровительства магам, чей уровень силы выше второго, откуда бы ни прибыли они в благословенную Кастанию и какой цвет магии ни пользовали бы, если возжелают они принять подданство Кастании и обязуются не причинять вреда ни ей, ни ее гражданам». Сразу поясню, чтобы исключить недопонимание. Магия есть у всех жителей Аршанса, но в большинстве своем она первого уровня, реже второго. Так сказать, зачатки силы, их хватит, например, чтобы зажечь свечу или слегка ускорить рост растений. Ничего более серьезного основной массе недоступно. Собственно, магами признают, начиная с третьего уровня, он считается низким, четвертый и пятый — средними, шестой и седьмой — высшими. Понимаешь? — согласно кивнула. — Хорошо. Каждому вновь прибывшему предоставлялся в пользование дом, выделялась денежная дотация из казны и вменялась обязанность отработать не менее тысячи дней на благо государства. С одной стороны, принятие таких мер было понятно, даже маги среднего уровня рождались среди людей крайне редко, а сильные так и вовсе раз в столетие. С другой стороны, неудивительно, что подобной преференцией не преминули воспользоваться все отщепенцы Аршанса. Особенно, черноцветы.

— Черноцветы — это темные?

— Они самые.

— А их, вообще, много? И откуда они берутся? Рождаются такими?

— Нет, не много. И нет, не рождаются. Становятся, когда выгорает изначальный цвет.

— Почему выгорает?

— У кого как. Кто-то выжигает сам: подлостью, убийством, насилием. Кто-то действительно сгорает: от горя, от боли, от разочарования, от ненависти.

— Фигня это, Вад. Нормальный — не сгорит. Если почернел, значит, хотел этого.

— Фар, не начинай. Или мы никогда не закончим этот рассказ.

— Рассказывай, но ты все равно не прав.

— Еще бы! Всегда прав у нас только ты.

Не знаю, кто из них был прав, но то, что если они сейчас сцепятся в споре, то шансов дослушать эту легенду у меня не останется, поняла сразу. И попыталась вернуть их в нужное русло:

— Среди этих отщепенцев была Черная Невеста?

Сработало!

— Тогда она еще не была Черной Невестой.

— А кем была?

— Магом земли седьмого уровня. Высшего. Единственная, за всю историю Аршанса.

— Какого седьмого, Вад, ты о чем?

— Зеркало показало седьмой.

— Зеркало? Да у него диапазона такого и близко нет! Ты же видел ее сам! Там уровень…

— Фаарр!

— Понял. Седьмого так седьмого.

— От такого подарка судьбы Дерим II ошалел настолько, что мысль поинтересоваться, как столь ценный экземпляр до сих пор оставался незамеченным, в его умнейшую голову если и заглянула, то была изгнана за ненадобностью. Моринде фер Терри тут же были предложены покои в императорском дворце, пожизненный пансион и место в Совете. Моринда согласилась только на пансион, выторговала себе право невозбранно пользоваться имперской библиотекой и поселилась в небольшом старом доме на окраине столицы.

— А откуда она взялась так и не узнали?

— Нет. Сразу, как я говорил, это никого не интересовало, а потом было не до того.

— А порталы тогда уже открылись? Могла она прийти через них?

— Мы с Фаром думали об этом. Может быть. Только, как теперь проверишь? Ладно, слушай дальше. Свои дни она честно отработала и в дальнейшей помощи Кастании никогда не отказывала. А практически все свободное время проводила в библиотеке. Там она и увидела Алдариэля. Тот наведывался туда довольно часто. Выносить ценные рукописи ему не дозволялось, но изучать их на месте, по договоренности между странами и правящими персонами, он мог неограниченно и в полное свое удовольствие. Они познакомились. И с уже не слишком молодой дамой случился казус — она влюбилась. Сам предмет ее любви, естественно, этого не заметил.

— А кто бы это заметил? Сам скажи, кому в голову мог такой бред прийти?

— Согласен, никому. И ему он тоже не пришел. Как умный собеседник, оппонент в научных спорах, источник новых знаний, она была ему не только интересна, но и в какой-то мере дорога. Их многие видели вместе, говорят, общались очень тепло, по-дружески. Представить же, что она испытывает к нему какие-то чувства, юный эльф просто не мог. А через два года после их знакомства появилась Амарриэлли. Алдариэль перестал бывать в Кастании. Какое-то время Моринда ждала, но отсутствие принца затягивалось. Своего имени и происхождения эльф не скрывал, и почтенная дама отправилась прямиком в королевский дворец Шорельдаля. Поиски успехом не увенчались. У толпы дефилировавших по площади и грустно поглощавших пирожные девиц ей удалось выяснить лишь то, что никто не в курсе, куда исчезает Алдариэль. Сколько и где она ждала появления принца известно, видимо, лишь ей самой. И тем более никому не дано знать, что происходило в ее голове. Фактом остается то, что однажды утром она предстала перед королевской четой и потребовала женить на ней их старшего сына.

— Обалдеть!

— Мягко сказано!

— Аршалимэль-а-ша и Орбикаэлли-а-ша от такого предложения сперва опешили, после попытались обратить все в шутку, потом, поняв, что о шутке речь не идет, тактично объяснили Моринде фер Терри неприемлемость ее действий и вежливо проводили на выход. На следующий день она пришла опять. К исходу недели терпение короля лопнуло, Алдариэля перехватили на выходе из дворца, не дав улизнуть на очередное свидание, известили о явлении «невесты» и потребовали объяснений. Принц не поверил своим ушам. От своих юных поклонниц он мог ожидать чего угодно: уговоров, сладких клятв, слез.

— Он им ничего не обещал, сами липли. А все эти страдания-рыдания… Сказал бы…

— Лучше промолчи. Факт в том, что от своих бесчисленных подружек он это воспринял бы спокойно. Но женщина, возраст которой превышал его собственный минимум в два раза, и то, если не учитывать замедленное старение сильных магов, та, кого он считал своим другом и учителем, та, которую, казалось, он отлично знает, просто не могла совершить ничего подобного. Эту его наивную убежденность развеяла сама Моринда. Как ни пытался Алдариэль с ней разговаривать, слушать его она не желала. Только твердила: «Мы предназначены друг для друга». Наконец, принц не выдержал и объявил всем присутствующим, что у него есть любимая девушка и в самое ближайшее время они собираются просить Великих соединить их. Отвергнутая дама захохотала, грязно обозвала соперницу и поклялась, что никогда не допустит, чтобы Алдариэль и Амарриэлли были вместе. И не успел никто никак прореагировать, как она исчезла, продолжая хохотать. Алдариэль откровенно испугался за свою любимую и помчался к ней. Орбикаэлли прокричала ему вдогонку, чтобы он немедленно вел девочку во дворец. Аршалимэль приказал усилить щиты и охрану замка и созвал лучших магов, чтобы отследить перемещение колдуньи. В том, что она сошла с ума сомнений уже ни у кого не было.

— Удивительная догадливость! Всего неделя — и они это поняли.

— Ага, я об этом все время твержу. Ее с первого захода нужно было запереть в лечебницу, а лучше в саркофаг, на вечный сон.

— Да бросьте, это же эльфы. Они до последнего не верят в плохое. И помешательство у магов — вещь редчайшая.

— Ваади, я не знаю, но, по-моему, такая вера граничит с идиотизмом. Неделю чокнутая баба выносит всем мозги желанием выйти замуж за парня, которому в матери… Да ну, на фиг такое родство! А они в лучшее верят. Саму ее бы в таком случае пожалели, оказали первую медицинскую. Как они ее, вообще, впускали?

— А они всех впускали. Это к Умнейшему на аудиенцию нужно было месяцами пробиваться и через тридцать три детектора проходить. А у Аршалимэля-а-ша вход свободный.

— То есть, кто хочет, иди, общайся с королем? Потрясающе!

— От своих они ничего плохого не ждали. Чужим давно сумели объяснить, что не надо в гости с мечом лезть. Кроме того, Аршалимэль — сильный маг, Орбикаэлли и сыновья тоже. Да и других хватало. Но, вообще, расслабились, конечно, поверили в собственную неуязвимость. И заплатили такую цену, что… Фар, рассказывай ты теперь.

— Алдариэль привел Амарриэлли. Не так он хотел познакомить ее с родителями, но уж как получилось. Моринда свалила, отследить ее не удалось. Аршалимэль связался с Деримом и попросил проверить ее дом, он оказался совершенно пустым — ни мебели, ни вещей, словно там никто никогда не жил. По всему Аршансу разослали ее изображения с просьбой немедленно сообщить в случае обнаружения. Ни фига. Как сквозь землю провалилась. А утром заморгала желтая полоса Арки. В городе пропали три девушки. Свидетелей не было. Магическое отслеживание ничего не дало. Через час к желтой присоединилась красная. История повторилась. Эльфийки вышли из дома и больше их никто не видел. Поисковые отряды безуспешно обыскивали окрестности. Аршалимэль отдал приказ охранять всех женщин королевства и никуда не отпускать их в одиночку. Не помогло. К вечеру моргала вся Арка. На площади перед дворцом собрались все, не участвовавшие в поисках. Король с самыми сильными магами продолжали попытки найти хоть какой-то след пропавших девушек или чокнутой су… магички. Разговаривать с народом вышел принц. Не успел он ничего сказать, как не понять откуда на площадь вынеслась карета, запряженная тройкой лошадей. Правила ей Моринда собственной персоной. Окончательно сбрендившей персоной. Она всегда строго одевалась, деловой костюм, прическа в соответствии. А тут вырядилась в человеческое свадебное платье, только черного цвета, космы свои седые распустила. Короче, затормозила посреди площади, бросила что-то, типа: «Вы все поплатитесь!». Выбросила сгусток мрака, превратившийся в плеть, и хлестнула этой плетью по ближайшей колонне дворца. Колонна рассыпалась в пыль, несколько эльфов, которых зацепило краем плети, погибли. Все заняло не больше пары минут. Брошенные вслед карете заклинания ушли в пустоту.

— Это была черная плеть, да? Которой и здесь?

— Да. Потом она с ней не расставалась. В тот вечер разнесла еще несколько домов. Исчезла так же бесследно. И вернулась следующей ночью. Ее ждали, но сделать ничего не смогли. Все пущенные стрелы падали в метрах от кареты, отраженные щитом охренительной мощи, заклинания же притягивались к самой Черной Невесте, но не причиняли ни малейшего вреда, наоборот, словно питали ее силой. Треть Фиолетового города лежала в руинах, многие из тех, кто находился внутри домов, погибли. На следующую ночь такая же участь постигла Зеленый и Красный города. В Шорельдаль пришли горе и страх. Эльфы с их полным спектром оказались бессильны перед чудовищной силой Черной Невесты. Аршалимэль обратился за помощью к соседям. Первыми откликнулись дриады. У них с эльфами всегда все зашибись было. Во всех отношениях. У дриад есть одна особенность, уже говорил. Рождаются они только в любви, а влюбляются лишь раз в жизни, они с эльфами и в этом похожи. Потерявшая своего избранника дриада и ее дочери навсегда лишаются способности любить. Сами они будут жить отмеренный им срок, но продолжить свой род уже не смогут. А это у них сродни самоубийству.

— А если любовь не взаимная? Или у них так не бывает?

— Наоборот, редко бывает взаимной. Но это для дриады не так важно. На роль жены она не претендует, довольствуется малым: был бы избранник жив и счастлив. Не важно с кем.

— Идеальные любовницы.

— Ага. Без шуток. Верные и преданные. Эльфы более других рас отвечали их требованиям. Две трети дриад создали пары именно с ними. Оставить своих мужчин один на один с опасностью зеленоволосые не могли. Привели свои леса и глухой стеной поставили вокруг Шорельдаля. Черная Невеста не появлялась почти сутки. Было это заслугой дриад или она сама где-то шлялась, фиг его знает. Когда явилась, подняла черный вихрь и разбросала деревья менее чем за час. А остальные леса потеряли способность перемещаться. Как ни бились над этим дриады, ни одно дерево больше не сдвинулось с места. Правда, это вымотало и саму Моринду, подарив эльфам еще день передышки. За это время подоспела подмога от Дерима. Понимал Умнейший, что наличие свихнувшейся магички чревато проблемами для всех, или просто решил помочь эльфийскому королю, с которым чуть ли не дружил, но магов и солдат он прислал. Моринда оказалась в ловушке собственной клятвы. Причинить какой-либо вред подданным Кастании она не могла.

— Да ладно! Что-то мне не очень вериться, что для чокнутых клятвы имеют какое-то значение.

— Зря. Даже обычные клятвы не обходятся без последствий. А магическую нарушить просто невозможно.

— А расторгнуть?

— Возможно. Если обе стороны согласятся.

— Так и случилось, да?

— Почему ты так думаешь?

— Селяне же люди? Они испугались меня. Если бы Черная Невеста их не трогала, страха бы не было.

— Логично, но не совсем так. Сначала, пока кастанийцы охраняли Радужное королевство, Моринда могла лишь скрипеть зубами от злости. За эти короткие дни условного спокойствия Орбикаэлли смогла нащупать след одной из пропавших эльфиек. До какой-то точки он тянулся единой тонкой нитью, и весь пропитался тоской, страхом и болью. Потом, вдруг, разделялся на две части и все чувства пропадали. Половина нити обрывалась в океане, вторая — в этом озере. Такого просто не могло быть. Не может след одного существа разделиться и уйти в разные стороны, как не может этого и само существо. Поисковые группы эльфов и людей были немедленно переброшены в обе точки, но кроме крайне взволнованных русалок и сирен никого не обнаружили. Из русалок ничего полезнее: «Она — ух! Вода — плюх! Мы — ах! Эй, красавчик, давай… Нет? Эх!» вытрясти не удалось. Сирены оказались ненамного информативнее: «Чужа-а-ая… Но-о-овая… Не та-а-к… Не должно-о-о…».

— Они реально так разговаривают?

— Реальней реального. Вад, подтверди.

— Я сирен не слушаю. А русалки — да.

— Группы успели передать все, что выяснили, но домой вернулись лишь те, что ходили к океану. Тех, что были у Озера перехватила Моринда. Выжил из них только один. Когда она снова вернулась в Шорельдаль, он сидел на козлах кареты и хохотал. Так появился Безумный Эльф, первый в ее свите. Повредились его мозги от увиденного или это было какое-то заклинание, так и осталось загадкой.

— Но люди… Как она смогла их обойти? Или они просто сбежали?

— Нет, они честно прикрывали эльфов и даже пытались сражаться с ней. Пока не появились существа, прежде в Аршансе не водившиеся. Вампиры.

— Ой, бли-ин!

— Эльфов они не тронули. Черная Невеста объявила, что длинноухие проиграли войну и навеки теряют право на собственную самостоятельность, жизни их принадлежат ей лично. Каждый, осмелившийся посягнуть на ее собственность, будет казнен сурово и безжалостно. Однако любой может взять себе эльфа-раба, над коим не возбраняется как угодно издеваться, унижать и калечить, но не убивать, приносить их ей в жертву сюда, к этому Озеру, хозяйкой которого она теперь является. Слово было сказано, услышано и принято. Его и то, что произошло после, она заставила слушать весь Аршанс. А русалки еще и видели все. Вад, расскажешь?

— Да. Они показывали мне потом. Людей вампиры выпили сразу. Они даже не кричали, ничего не успели понять. На эльфов легла черная сеть, парализовала их и блокировала магию. Но они все видели и слышали. Потом Моринда вытаскивала их по одному, возвращала голос, но не способность двигаться. Черной плетью, убивающей сразу, она в этот раз не пользовалась, била всякой другой темной мерзостью, ломая им кости, разрывая кожу и все внутри. Когда кто-то из них не мог сдержать крика, сумасшедшая дрянь радостно смеялась. Она никого не добивала сразу, бросала одного, истекающего кровью и корчащегося от боли, и принималась за новую жертву. Экзекуция длилась несколько часов. Потом их всех, еще живых, вампиры по ее приказу швырнули в Озеро, и вся свора во главе с Черной Невестой удалилась, прихватив с собой единственного оставленного в живых эльфа. Русалки пытались вытащить несчастных, но смогли это сделать лишь тогда, когда спасти их уже было невозможно. Сама поверхность воды не выпускала никого живого, кроме тех, кто всегда обитал в Озере, для них все осталось по-прежнему. Русалки похоронили погибших на дальнем берегу и ушли в глубину, прятаться и плакать. Я был первым, кому они это показали. До моего появления девочки старались не попадаться на глаза никому. Я их понимаю. Веришь, Маррия, я многое видел, но это… У меня волосы шевелились.

Я верила. Меня от одного рассказа бросало в холодный пот, а увидеть такое своими глазами… Даже не сразу, потом. Потом?

— Ваади, а это «потом» как скоро случилось? Вы говорили, что можете вмешаться, если уничтожение грозит целому народу. И вампиры, они же пришли извне, тоже повод? Вы же вмешались, да? А ваши Старшие были тут тогда?

— Нет, Маррия, Старших тогда тут не было. В Добрые времена расслабились не только аршанцы, но и мы. Приглядывали, конечно, но так, слегка. А здесь все развивалось слишком быстро.

— Ничего себе быстро! Уже сколько дней…

— Сколько, Мар? Это даже по земным меркам очень короткий срок, а по нашим и вовсе мгновение. Когда обнаружили, что здесь творится, вмешались.

— Но было уже поздно, да?

— Ты нас обвиняешь, Маррия?

Стушевалась. Кто я такая, чтобы предъявлять претензии Бо… Хозяевам и Хранителям чужого мира? И ничего не ответила. Эстафета страшной легенды вернулась к Фаарру.

— Шорельдаль был в ужасе. Все рвались выручать попавших в беду. Аршалимэль еле-еле остановил своих подданных. Король понимал, что помочь гибнущим под пытками эльфам они не смогут, лишь сами окажутся в их положении. А что делать дальше он не знал. Зато Амарриэлли решила, что знает. Девчонка вбила себе в голову, что это она виновата во всем, а значит ей и исправлять. Посвящать в свои планы никого не стала, тайком смылась из дворца. Все были заняты и пропажу заметили не сразу. Даже Алдариэль, выкапывавший в древних трактатах хоть какую-то подсказку для борьбы с темной силой такой мощи, отсутствие любимой обнаружил, когда по площади уже цокали копыта. Карета остановилась в двух шагах от эльфийки, вдруг возникшей на ее пути. «Тебе нужна я, так возьми меня и уходи!» — крикнула Амарриэлли. Моринда встала во весь рост и захохотала, Безумный эльф повторил ее хохот. «Ты? Жалкое отродье, кому ты нужна! Мне был нужен он, — она указала на бегущего к ним Алдариэля. — Был нужен. Я могла подарить ему весь мир. А теперь подарю это, — опять сформировала черную плеть. — Не бойся, мальчик, в память о нашей любви, это будет быстро». Эльфы, уже знавшие, что их возможности ничто перед Черной Невестой, кинули все силы на щиты для старшего принца в попытке хоть немного прикрыть его. И в это время ударила Амарриэлли. Откуда в девчонке с еще не до конца раскрывшимся спектром могла взяться сила чистейшего белого цвета, можно объяснить разве что чудом.

— Или любовью.

— А фиг его знает, может, и так. Удар Амарриэлли отбросил Моринду назад, впечатал в сиденье кареты, охреневшие лошади взвились на дыбы и понеслись прочь, Алдариэль едва успел выдернуть из-под их копыт грохнувшуюся в обморок девушку. У эльфов появилась надежда: Черная Невеста оказалась все-таки уязвима. В Зеркальный зал выстроилась очередь буквально из всех взрослых Шорельдаля.

— Я спрошу? Зеркала…

— Все время забываю, что «у вас такого нет». Эльфийское изобретение, они еще во время своих блужданий по Аршансу обнаружили, что вулканическое стекло, сплавленное с серебряным золотом, позволяет увидеть спектр. Потом, уже в спокойном Шорельдале, доработали открытие, вычислили пропорции, разработали форму и обрамление и подарили технологию миру. До этого цвет и силу определяли «на глаз» маги из тех, что посильнее, и было это удовольствие не из дешевых. Гномы быстрее всех оценили возможную прибыль от столь полезного продукта и срочно наладили его производство. Правда, ненадолго. Оказалось, что запасы серебряного золота, по крайней мере открытые, весьма ограничены и хватило их всего на четыре десятка зеркал. Но и на этом гномы успели неплохо навариться и до сих пор не теряют надежду открыть новые залежи драгоценного металла. Половину экземпляров выкупили сами эльфы и создали Зеркальный зал, где любой шорельдалец мог проверить свой потенциал. Остальные зеркала разошлись между гномами, людьми и оборотнями. Пару штук умыкнули орки во время набегов, но ценностью подобной добычи не прониклись. Одно из них кто-то особо любвеобильный подарил русалкам, а те быстро превратили его в кучу осколков — магические ресурсы их интересовали не особо, в отличие от красоты. Второе затерялось где-то в орочьих степях. На сегодня осталось всего три доступных зеркала. Два у оборотней и одно у людей.

— А остальные?

— У дохлых оказалась к ним какая-то нездоровая страсть, те, что не разбили сразу, куда-то уволокли.

— И мне бы оно тоже могло показать, если, вдруг, что-то есть?

— Думаю, да. Мы это еще проверим.

— Но…

— Не твоя забота. Ты слушать собираешься или спать пойдем?

— Не пойдем. Я не буду больше перебивать.

— Где-то я уже это слышал… Ладно. Раньше все внимание эльфов концентрировалось на спектре, белый цвет был крайне редок. О почти ослепительном у Орбикаэлли и Аршалимэля знали давно. Еще девять мужчин и семь женщин, обладавшие им, также принадлежали в той или иной степени к королевской семье. У принцев его наличия ранее не замечали, теперь его зарождение обнаружилось у Алдариэля.

— А второй принц? Ты о нем вообще ничего… Ой, молчу!

— Оригинально молчишь. Аршориэля не было в Аршансе. Незадолго до этого всего он ушел к Амайяэлли, вернуться уже не смог. Возможно, к лучшему, есть надежда, что, хотя бы они, выжили.

— А… Ой… Я не… Молчу!

— Так вот, все привыкли считать белую магию прерогативой избранных, своего рода признаком крови королей. В одной из древних летописей, как ни странно, человеческих, а не эльфийских, Алдариэль нашел упоминание о ней, как о высшей силе, дарованной Великими немногим зрелым, способным с ней справиться. Немногих, действительно, оказалось мало, новая проверка число их не увеличила, хотя после случившегося с Амарриэлли, совсем зеленой и не принадлежавшей к королевской семье, на это очень надеялись. Сами же одаренные понятия не имели, как использовать свой подарок. Кроме матерей. Все они, включая Орбикаэлли, пользовались белым цветом для защиты детей, амулеты и заклинания, наполненные им, работали безотказно. От пришедшей в себя Амарриэлли проку было мало, девушка сама не понимала, что и как сделала. Проверку довести до конца не удалось. На тех, кто оставался на площади к закату солнца, напали вампиры. Мужчин они не трогали, хватали женщин и улетали. На вампиров магия спектра действовала, особенно огненная, сгорали они моментально, воздушные и водяные потоки тоже неплохо выводили их из строя, но больше двух дюжин девушек пропали, оставив лишь тонкую нить следа, так же раздваивавшуюся и обрывающуюся в озере и океане. Риск был велик, но так легко терять своих жен и дочерей эльфы не собирались. К странной точке отправилась сама королева в сопровождении отцов и мужей похищенных эльфиек и трех белоцветов. Ничего, кроме похожего на огромный нож камня, им найти не удалось. От камня разило чем-то незнакомым и страшным, Местность вокруг кричала и плакала, в отголосках эмоций еще различались голоса пропавших. Камень попытались уничтожить. Сразу три сильных мага ударили… почти ударили чистой силой. В последний миг Орбикаэлли остановила удар. Она долго что-то высматривала, слушала деревья, потом велела возвращаться и ждать. Много часов королева листала старые книги, плела и развеивала заклинания, расспрашивала старейшин. Амарриэлли все время была рядом с ней. Наконец, королева вышла к своему народу. «Они живы. Разделены, но живы, — сказала она. — Мы их вернем, но рушить пока ничего нельзя. Нам нужно лишь немного времени». Ее не до конца поняли, но поверили. Вад, давай ты.

Еле слышно перевела дыхание, я тоже верила королеве.

— Этого времени им не дали. Дерим II официально известил весь Аршанс, что становится на сторону великой и прекрасной Моринды фер Терри и всецело ее поддерживает в святой борьбе с подлыми и беспринципными эльфами, вознамерившимися захватить всю власть в Аршансе и поработить остальные народы. Остальные народы в лице оборотней и гномов от такого заявления впали в легкую прострацию и тяжелые размышления о психическом здоровье Умнейшего. Но вступаться за «подлых и беспринципных» не торопились. Гномы, как таковые, в войны не лезли никогда, придерживались строгого нейтралитета. Оборотней судьба эльфов трогала мало, желание ввязаться в очередную заварушку с людьми, как обычно, присутствовало, но наличие сильной и, судя по всему, совершенно неадекватной магички с непонятными пришлыми вкупе, это желание существенно охлаждало. Зато наличие пришлых оказалось очень не по вкусу оркам. Войны между своими, зачастую с собственным участием, их вполне устраивали. Но терпеть чужаков и конкурентов на своих территориях, а все земли Аршанса за исключением Семигорья орки априори считали если уж не владениями, то кормушками своими однозначно, они точно не собирались. И, надо сказать, тогда и потом неплохо потрепали и проредили вампирское поголовье. Но эльфам это не помогло. В одно мгновение вчерашние охранники превратились в тюремщиков.

— Сволочи какие! Только не говори, что эльфы опять впали в гуманизм!

— Не говорю. Ты сама сказала.

— Что? Правда?

— Нет. В этот раз нет. Человеческую армию из Шорельдаля они выкинули быстро и почти без потерь. А ночью на Синий город легла черная сеть. Ни Черной Невесты, ни ее приспешников не было. На Арке, лихорадочно моргавшей все эти дни, синяя полоска погасла. Когда подоспела помощь, оказалось, что все синегородцы лишились спектра. Ни в ком из них больше не было магии. Аршалимэль-а-ша принял единственное, казавшееся ему верным, решение: отправить свой народ из Семигорья. Остаться в нем и открыто схватиться с Черной Невестой должны были только маги-белоцветы. Впервые в истории Радужного королевства народ не подчинился правителю. Эльфы наотрез отказались оставить королевскую семью и покинуть свой первый за тысячелетия дом. Спорили долго, сошлись на том, что молодежь, дети и потерявшие силу укроются на время в лесах у дриад, остальные будут сражаться. Сутки ушли на разработку и создание магического покрывала, призванного спрятать уходящих от чужих глаз. За это время Шорельдаль пережил еще один налет вампиров. Наученные горьким опытом эльфы спрятали почти всех женщин во дворце, но еще нескольких эльфиек все же потеряли. Явилась и сама Моринда фер Терри. Поднятый мужчинами-белоцветами щит отразил черную плеть, а их удар выбросил саму колдунью из кареты. Более серьезного вреда он, к всеобщему сожалению, ей не причинил, и приблизиться к ней они не смогли. Под радостные крики шорельдальцев и хохот Безумного Эльфа разъяренная Моринда взгромоздилась на прежнее место и умчалась прочь. Эльфы торжествовали. Первая, пусть маленькая, но победа вернула им уверенность в себе. В ту же ночь черная сеть накрыла еще три города. Маги, державшие над ними щиты, лишились не только спектра, но и белого цвета.

— Одна магичка проломила щиты троих одновременно?

— Шестерых. Каждый щит держали двое.

— Да кто она такая? Я, конечно, ни фига не понимаю в волшебных делах, но как? Что у нее за сила?

— Она…

— Фар!

— Она чокнутая с бешенным потенциалом.

— Мне кажется или вы что-то не договариваете?

— Тебе кажется. А мне кажется, что на сегодня хватит.

— Нет, Фаарр, пожалуйста! Ваади!

— Ладно, Фар, давай уже закончим, все равно немного осталось. Рассказывай.

— Утром, все, на кого хватило невидимки, покинули Шорельдаль.

— Пешком? А как-нибудь магически их перебросить нельзя было?

— Всех сразу — нет, слишком затратно, да и внимание сразу привлекли бы, такой выброс магии не скроешь. А перед ними по тропам в Лес отправились Алдариэль и Амарриэлли, они должны были проверить, что все спокойно, предупредить дриад, дождаться остальных и вернуться обратно. Собственно, не такое там и огромное расстояние было, всего-то один неполный дневной переход. Дриады принять постояльцев не отказались, в другой ситуации они такой нежданной удаче были бы, обалдеть как, рады. Теперь поводов для радости было мало, но лесные девчонки все равно чуть ли не порхали, все у них цвело и зеленело. А Алдариэль и Амарриэлли получили один день своего счастья. Последний день. Эльфы до леса не дошли. По абсолютно тупому стечению обстоятельств их путь пересекся с вышедшими на тропу войны орками. Те как раз направлялись громить чужаков. И каким-то образом умудрились задеть край покрывала. Вампиры появились мгновенно. Правда, сами же орки и дали беглецам шанс. Пока степные пираты и часть эльфов плечом к плечу…

— Как? Фар!

— Не даешь побыть высокопарным. Ладно, это я слегка приукрасил, каждый за себя, давали дохлым жару, у остальных была возможность спрятаться. Там совсем рядом большое селение, где они и укрылись на время. Но, опять-таки, не все.

— Они опять забирали женщин? Почему?

— А ты как думаешь?

— Она возненавидела всех из-за Амарриэлли? Месть всем за одну? Правильно?

— Возможно. А что на самом деле происходило в ее больной голове знает только она. В Шорельдаль Черная Невеста приперлась под вечер. Ее свита увеличилась, к Безумному Эльфу добавились два гнома и две дриады. Откуда она их выдернула и как подчинила, история умалчивает, прихватила где-то. Это позже мы узнали, что она почтила своим вниманием и тех и других. Не тронула лишь оборотней и орков, хрен ее знает, почему. Может просто не успела, теперь уже не важно. Для шорельдальцев эльф на козлах, гномы на запятках и дриады по обе руки от колдуньи были неприятной неожиданностью. Вся их сущность бунтовала против применения силы на ни в чем не повинных существах. Моринда создала себе идеальный живой щит. От нелегкого выбора избавила их она сама. Как обычно встала во весь рост, повела головой из стороны в сторону, словно принюхиваясь, и не сказав ни слова, развернула карету и убралась из Шорельдаля. А над Семигорьем появился странный купол. Радужное королевство оказалось полностью отрезано от мира. Не прошло и пары часов, как выяснилось, что часы здесь больше вообще не идут, как и минуты. Время застыло. Кроме того, купол безжалостно вытягивал из всех силу спектра. С огромным трудом белоцветам удалось поставить свой щит и немного затормозить процесс, но все понимали, что надолго его не хватит. Аршалимэль пытался ментально пробиться к Алдариэлю, хотя бы узнать, что с ним и остальными, но безуспешно.

— Магам и время подвластно?

— Раньше считалось, что нет.

— Какая-то она всесильная… А вы и этого не заметили?

— Заметили. Только не так, как хотелось бы. Вад, твоя очередь.

— Мы собирались отпраздновать мой День Рождения.

— У тебя есть День Рождения?

— Конечно. Понимаешь, Маррия, чтобы иметь возможность приходить в мир в телесной оболочке, нужно предварительно эту самую оболочку завести, то есть родиться. Так что у нас есть все, что положено, мама, папа, День Рождения.

— Братья и сестры?

— Да. Для этого мира нас семеро. Но в тот раз пришли только парни. Я накрывал стол, ребята… как тебе сказать…

— Вад, что ты, как не знаю кто? Она взрослая человеческая особь, про отношения полов в курсе. За девочками мы пошли. А ты не стол накрывал, а русалок своих разыскивал.

— Ну, в общем, так. То, что русалки не показались сразу меня обеспокоило. И на зов они не шли. Пошел сам, чувствую, с Озером что-то не так, а что — понять не могу. Кое-как отыскал их. Они мне и показали все. Повторяться не буду, знаешь уже. Я бегом на берег, позвал ребят. Шаани со своей Са-Бирой первым пришел, потом Аэрр с Лесой. Последним Фаарр с Алдариэлем. Я им про русалок рассказал. Алдариэль, когда услышал, побелел на глазах. Мы, когда от него про остальное узнали, в ужас пришли. Тут бы сразу к Старшим, а мы сами разобраться решили. Что нам какая-то человеческая магичка? Думали, сейчас быстренько порядок наведем и праздновать. Алдариэль требовал в Семигорье идти, говорил, там что-то страшное случилось, Шорельдаль исчез, горы пустые стоят.

— Я его на полпути туда перехватил. Мне Алиани вместо поцелуев все, что знала выложила. Она на нашу с ней полянку этих влюбленных пустила, но потихоньку за ними приглядывала. Когда эльфы не пришли, Дар волновался сильно, а когда увидел, что Семигорье стало просто горами, велел Амарриэлли оставаться в лесу, а сам туда рванул. Она сначала просто плакала, потом словно что-то услышала, побежала за ним, кричала, чтобы вернулся, что туда нельзя. Дриады ее еле смогли остановить и усыпить. Ну, а я уже его изловил и к Озеру привел.

— Дар — это Алдариэль?

— Он самый.

— В общем, мы девушек домой отправили, а сами к Семигорью перенеслись. И обалдели. Чтобы кто-то в Аршансе оказался способен пирамиду безвременья поставить — это было за пределами понимания. Начали снимать потихоньку, с этим заклинанием аккуратно надо, может взорваться так, что мало не покажется. Тут вампиры налетели. Ну, этих Фар с Шаном разнесли, даже не запыхавшись, их и было всего штук тридцать. Мы с Эром даже не отвлекались. Все нормально шло, почти наполовину расплели, когда она появилась. Зрелище, я тебе скажу, жутковатое: эльф хохочет, дриады поют, гномы гикают, а над всеми ними возвышается ведьма с безумными глазами. Ударила она сразу, даже не останавливая карету. Махнула своей плетью и нас расшвыряло, как котят. Нас! Ты понимаешь? Как еще Фар успел Алдариэля прикрыть. Когда опомнились, ее уже не было. А по пирамиде змеилась трещина. Эр нас подальше отбросил и подушкой накрыл. Все равно, рвануло так, что всех вырубило. Осколки по всему Аршансу разбросало и время здесь местами сошло с ума, стало идти в разные стороны и с разной скоростью. Мы, когда в себя пришли, думали несколько минут прошло, час от силы. Оказалось — неделя. Все это время Черная Невеста со свитой вылавливала эльфов. Тех, кто ушел первый раз, и тех, кого выбросило из Шорельдаля. Спрятавшихся у людей сдавали сами хозяева. Тех немногих, кто отказался это сделать, казнили вампиры. Мужчин Моринда фер Терри лишала магии, калечила и продавала в рабство. Плату брала кровью, три стакана за взрослого, два — за подростка, один — за ребенка. За рабами в очередь выстраивались. Условий было немного: не жалеть, не убивать напрямую и не накладывать подчинение. Тех, кто не выдержит побоев, приносить ей в жертву, но обязательно еще живыми. Жертвенным местом назначалось Озеро, куда их можно было сбросить, если ее самой не будет на месте. В принципе, то же, что озвучила в своем Слове, только про подчинение добавила. Женщин и девочек она забирала с собой, больше их никто не видел.

— А королевская семья? Они выжили?

— Как тебе сказать?.. Не знаю. Когда мы снова во все это включились, часть эльфов из тех, кто уходил первыми, еще была свободна, Шан и Эр пытались увести их через портал в другой мир. Не знаю, удалось ли им это и что с ними стало. Эта дрянь настигла их и ударила. Окно закрылось во время перехода. Все остальные порталы тоже.

— Ваши братья…

— Погибнуть они не могли, но и домой не вернулись. Куда их забросило и кем… Отец ищет.

— А эльфы?

— Не знаю, они могли… Не знаю.

— Почему вы не позвали Старших?

— После портала позвали, но нас не услышали.

— Почему?

— Аршанс закрылся.

— Как это?

— Взрыв пирамиды безвременья, насильственное закрытие порталов, бардак в магическом фоне сделали его потенциально опасным для других. Когда такое происходит, срабатывает механизм самозащиты Мирозданья, мир изолируется. В него нельзя войти, из него нельзя выйти.

— Ваш отец, вы говорили…

— Старшие могут ходить в любые миры. А мы с Фаром застряли здесь.

— А я?

— А ты, Мар — аномалия, которая вываливается в закрытый мир, выходит живой из Озера и совершенно не умеет молчать, потому что «у нас такого нет, а мне интересно»!

— Но это же правда!

— А кто сказал, что нет? Все оставшиеся вопросы — завтра. Ясно? Кивни, но молча.

Кивнула. Молча.

— Мы с Даром отправились забрать Амарриэлли от дриад, но ее там уже не было. Алиани сказала, что эльфийку что-то смогло пробудить от магического сна и удержать ее они не сумели. По времени выходило, что произошло это примерно в тот момент, когда мы столкнулись с Черной Невестой. След ее Дар нашел быстро. Девушка ходила к камню-ножу, а теперь была у Озера. Перенеслись туда. Амарриэлли о чем-то говорила с Литкой, одной из русалок. Рядом плескались еще две, я их не знаю. А дальше все происходило в считанные минуты. Дар добежал до Амарриэлли, она потянулась его обнять, вдруг, оттолкнула, прыгнула вперед, закрыла его собой и ударила чистым светом, а в нее полетел абсолютный мрак. Мы не видели, когда появилась Черная Невеста, она решила обойтись без привычного антуража из кареты и свиты. Мрак и свет разошлись в паре миллиметров друг от друга, Алдариэль пытался прикрыть Амарриэлли, а в результате они оба оказались под ударом. Откуда перед ними взялся ослепительный белый щит, мы сразу не поняли. Принца он закрыл полностью, а девчонку… Частично поглощенная щитом тьма краем зацепила ее, окутала и сбросила в Озеро.

— Она… погибла?

Ответил Ваади:

— Да, даже тела не нашли. Алдариэль ударил в Черную Невесту. С другой стороны в нее полетел такой же ослепительный, как щит, луч. Это была Орбикаэлли-а-ша. Такой королеву эльфов я еще не видел. Никто не видел. Она всегда такая спокойная и добрая, тогда просто пылала яростью. Моринда ответила обоим, в принца и его мать понеслись клубы тьмы. Свет и мрак столкнулись, полыхнули, взорвались. Когда все рассеялось, ни Алдариэля, ни Орбикаэлли не было. Зато был наш отец. И Черная Невеста без сознания. И хохотал появившийся откуда-то Безумный Эльф. Он кривлялся, приплясывал и повторял снова и снова: «Пророчество! Пророчество! Пророчество! Аршанс не запомнит. Запомнит не Аршанс. Пророчество! Аршанс запомнит. Не запомнит не Аршанс. Пророчество!». Все, что из него удалось вытряхнуть кроме этого, было: «Нож, что режет души». Собственно, на этом все.

— А…

— Те слова, что сказал нам отец, тебе, Мар, знать точно не нужно.

— Нет…

— Черная Невеста здесь, в Аршансе, под такими заклинаниями, что вырваться из них невозможно, отец накладывал. Безумный Эльф исчез. Дохлых приструнили, выпереть их отсюда вариантов нет — мир закрыт, так что болтаются здесь, собирают свою дань, но слишком наглеть боятся.

— А эльфы?

— В рабстве, в кошмарах и ужасах, как и велела Черная Невеста.

— Но…

— Пророчество. Страшная вещь. Их судьба не изменится, пока оно не исполнится. Да и потом, неизвестно.

— А что в нем? Его нашли?

— Нашли. На том самом камне-ноже. Любой может прочитать. Только помнят его до тех пор, пока видят. Стоит отвести глаза, и оно стирается из памяти.

— Даже у вас?

— У всех. И нет, его нельзя переписать, перерисовать и сфотографировать. Все, Мар, теперь точно спать.

— Ребята, последний вопрос, — жалобно посмотрела на них и стиснула кулаки от волнения. — Неужели я похожа на этого монстра?

— Мар, ты сама понимаешь, что все серьезно? Можно соврать, чтобы тебе стало легче, но это ведь ничего не изменит. Может, это была игра лунного света и днем все будет выглядеть по-другому, но то, что мы видели… Да, потрясающее сходство.

— Как же так?!!

— Как-то так.

— А… Я… Вы… Вы мне все рассказали, а если я какая-то не такая…

— Какая-то? Ты вся не такая. Поэтому и рассказали.

— Не понимаю…

— Реакцию проверили.

— И как?

— Нормально.

— А если я притворяюсь? И, вообще, вдруг, это опасно?

— Кому? Нам или тебе?

— Ну… Я же потолок вам поломала как-то…

— Не как-то, а эльфийской магией. И ты не притворялась. Ни на берегу, ни здесь. Мар, нам сложно солгать, практически невозможно. Ты ничего не знаешь и не понимаешь. Оставлять тебя наверху было нельзя, из всего Аршанса менее всех ты опасна для нас, а от остальных теперь изолирована. Кто и зачем привел тебя, будем разбираться. Для всех лучше, если это время побудешь под нашим присмотром. А легенда, она и есть легенда. Что в ней правда, а что вымысел? Сможешь определить?

— Я… Нет.

— Пора спать, Мар, доброй ночи.

— Доброй ночи, Маррия.

— Доброй ночи.

Кто бы мне еще подсказал, как заснуть после этого всего. А ведь заснула!

Проснулась отдохнувшей и на удивление бодрой. Попыталась определить время суток, но освещение за прозрачными стенами было точно таким же, как вчера, приглушенно-серебристым. Рыбы вели себя как обычно. Наверное. Не знаю я, как они обычно себя ведут. В общем, решила ориентироваться на собственные ощущения. Ощущения казались вполне утренними. Парней не было. Была заботливо оставленная рядом с огоньковой пиалкой пачка сигарет. Скатерть-самобранка, которая ресторатор, за семь маленьких бусин обеспечила меня большой чашкой кофе с лимдиком. Временное одиночество было мне на руку. Слишком многое требовало серьезного обдумывания. Я забралась в свое «гнездышко» и попыталась более-менее разложить по полочкам всю полученную вчера информацию. Получалось плохо. Со всеми моими вопросами и уточнениями пробелов и непонятностей оставалось полным-полно. А еще чешуйчатый кошмар, мельтешащий перед глазами, изрядно мешал мыслительному процессу. Если вчера, увлеченная рассказом, я их почти не замечала, то сегодня отрешиться от мелькания разноцветных и разноразмерных водоплавающих не получалось. Вот что они здесь расплавались? Других мест нет, что ли?

Пара часов практически бесплодного тасования фактов, аргументов и домыслов привела к единственному результату: проснулся информационный голод. Мне неудержимо требовалось узнать что-нибудь еще. Ребята говорили, что книги и фильмы у них есть. А что это, как ни источник знаний? И может ли быть, что у Ваади они полностью отсутствуют? С одной стороны, шариться по дому в отсутствие хозяев, конечно, неприлично. С другой — мне же предлагали не стесняться? Кажется, предлагали. Ничего лишнего трогать не буду, только книжки и кино. А с третьей стороны… Как ходить через эти их стены? Почему нельзя сделать нормальную дверь? Несколько раз внимательно осмотрела прозрачные перегородки. Ничего! Даже намеков на проходы нет. Еще покурила для успокоения и храбрости, крепко зажмурилась и шагнула. Все-таки в водных стенах есть своя прелесть. Я даже лоб не расшибла. Мягко так приложилась им об упругую поверхность. Потыкала в нее пальцем. Фигвам, как говорится. Пружинит и не пускает. Для чистоты эксперимента прошла вдоль всей внутренней стены. Лбом больше не рисковала, проверяла руками. Ничего!

Спонтанная зарядка к информационному голоду добавила физический. Пока заказывала яичницу и салат, на сложные блюда так и не отважилась, меня осенило гениальной идеей. Где-то читала, что в ресторанах к обычному меню прилагается еще и свежая пресса. А если попробовать? На «Свежую прессу для человеческой женщины» лакмус отреагировал желтым. Довольно потерла руки: сразу не отказали, значит, есть шанс. Будем пробовать. «Новости Аршанса для человеческой женщины» — желтый. «Вестник Аршанса для человеческой женщины» — черный. А если так: «Новости Аршанса»? Есть! Получилось! А если подобрать несколько? «Новости Кастании» — черный. «Кастания. Информбюро» — черный. «Вестник Кастании» — желтый. «Кастания. Вести» — синий. Ура, я умная! А если еще: «Женский журнал»? Синий с первой попытки! Класс! Значит: «Новости Аршанса», «Кастания. Вести», «Женский журнал». Сработало! Однако, цены у них на печатную продукцию не детские: три средних и шесть маленьких бусин. Или она не печатная? Сейчас узнаю. Расплатилась и получила в свое распоряжение две обыкновенных многостраничных газеты и толстый глянцевый журнал. Радости моей пределы нашлись очень быстро. Ни одной знакомой буквы я в них не обнаружила. Ну, хоть фотографии посмотрела. Качественные, кстати.

В первой, самой тонкой, думаю, кастанийской, люди на фото ничем не отличались от привычных мне. Мужчины и женщины, совершенно обыкновенные. Одежда чуть другая, но не так, чтобы очень. Никаких камзолов и кринолинов. Деловые костюмы, строгие платья. Хотя нет, на последней странице имелись уже знакомые селяне в дореволюционных нарядах. Городские виды и обстановка помещений тоже не блистали особой оригинальностью.

Вторая газета в плане иллюстраций оказалась чуть более познавательной. Сразу на первой полосе красовался крайне неприятный тип в гибриде рясы и мантии. Явно что-то вещал, воздев руки к небу. Несколько фотографий повторяли уже виденные. Потом пошли более интересные. Молодые мужчина и женщина с тигренком на руках, а рядом — ребенок, вцепившийся ручонками в лапы тигров. Оборотни? Красивые. Несколько человек в одинаковой форме окружили низкорослую даму. Стражи порядка и гномка? Какая-то серая равнина и размытые фигуры на горизонте. Еще раз неприятный тип с первой страницы на фоне пустых клеток. Тоненькая девушка, обнимающая березку. Дриада или человек? Фото черно-белые, цвет волос не определишь. Экипаж, запряженный шестеркой лошадей, а рядом… автомобиль. Обалдеть! У них и авто есть? Хотя, почему бы и нет? С десяток мелких картинок с украшениями, одеждой и чем-то незнакомым. Реклама — двигатель торговли?

Ой, русалка! Не в газете, живая. Глаза подняла, а она тут плавает. Совсем рядом. Замерла, разглядывая живое диво. Темноволосая, с тонкой талией, шикарным бюстом, крутыми бедрами и хвостом. Из одежды только два крохотных лепестка на груди и цветок за ухом. Дивная дева помелькала у стены, насобирала разных камешков со дна, сложила их горкой, воткнула в середину этого сооружения свой цветок и удалилась из моего поля зрения. Похоже, к Ваади приходила подружка. Скорее всего, постоянная, раз знает, где находится его спрятанный от всех дом. Если это только не русалочья национальная забава: выращивать цветы в камнях. Тут я вспомнила про свой собственный цветок. Роза и бабочка чувствовали себя прекрасно. Вместо одного заказанного стакана воды ресторатор прислал сразу три и взял за это одну маленькую бусину. Полила свой крошечный сад, понадеялась, что бабочка с питанием разберется сама и вернулась за стол. На очереди был журнал.

Самая большая прелесть женских глянцевых изданий — текст в них дело десятое. В первую очередь я обогатилась познаниями в области местной моды. Очень, хочу сказать, демократичной. И смогла полноценно рассмотреть представительниц прекрасной половины почти всех народов Аршанса. Заодно выяснила пристрастия каждой расы. Самыми консервативными выглядели гномки, оборотни тяготели к большим разрезам и брюкам, дриады предпочитали легкие летящие ткани, люди носили все, а русалки почти ничего и встречались лишь в разделе нижнего белья. В целом же глобальных отличий от моего мира в одежде не заметила. Красотки-модели демонстрировали наряды на любой вкус. Платья, брюки, блузы, юбки всевозможных фасонов и расцветок. Даже пара-тройка кринолинов затесалась. Обувь однообразием тоже не страдала: от классических лодочек до ботфортов невероятной высоты на такой шпильке, что я не очень представляла, как в них стоять, не то что ходить. Но если что и поразило мое воображение, то это лапти с драгоценными камнями. Может, конечно, это были стразы, но мне они ими не показались.

Потом была статья со множеством снимков той же семьи оборотней, что и в «Новостях Аршанса», видимо какие-то знаменитости. Раздел с различными баночками и флакончиками пролистнула, полюбовалась прическами и макияжем, задержалась на маникюре для когтей оборотня в звериной ипостаси, оценила дизайн помещений. Еще одну статью украшали фото девицы лет восемнадцати на вид в таком минимальном количестве одежды, что до передовых тенденций русалочьей моды ей оставался один шаг. Похоже, чья-то высокопоставленная дочка неплохо оторвалась. Вездесущие папарацци запечатлели ее в каком-то явно питейном заведении. На танцполе. В компании десятка молодых людей, на доброй половине которых она успела повисеть. В обнимку с огромным волком. То ли заползающую, то ли падающую с лошади. И, наконец, уносимую на плече мужчины весьма внушительных размеров. Следующими шли, насколько я поняла, репортажи с концерта и выставки картин. Потом блок украшений. Следующие страницы я отнесла к разделу знакомств. На них красовались одетые и не очень представители сильного пола людей и оборотней в самых завлекательных позах.

А после лошадей, автомобилей и непонятной техники я увидела их. Эльфы. Шестеро. Три фотографии на каждого. Первая в полный рост, лицом к снимающему. Все в ошейниках и странных браслетах на руках, босиком, без рубашек, только грубые полотняные штаны. Вторая — со спины, полностью обнаженные, исполосованные безобразными рубцами. Третья — только лица, крупным планом. Идеальные, прекрасные, такие, какими я их себе представляла. Изуродованные жуткими шрамами. Рука сама потянулась за сигаретой. Вчерашние рассказы материализовались и получили визуальное подтверждение. Все-таки услышать и увидеть — разные вещи. Как такое возможно? Превратить в рабов и измываться лишь потому, что какая-то свихнувшаяся дрянь так решила? И все с удовольствием приняли это? Сколько лет уже длится этот кошмар? Вчера даже не спросила об этом. Один из эльфов выглядел совсем мальчишкой, лет на шестнадцать-семнадцать, а в глазах такая беспросветная тоска, что мне завыть захотелось. И что-нибудь разрушить. Например, дворец этого, не помню, как его, Умнейшего. Предварительно заперев его самого в эпицентре разрушений. Подлый мерзкий предатель, мразь конченная! Я осторожно, стараясь не коснуться шрамов, словно это могло причинить им боль, дотронулась до каждого лица. Знать бы, как помочь вам, бедные мои, все бы сделала. Но я не знаю. Я ничего не знаю и не умею. Злость, захлестнувшая меня от собственного бессилия, требовала выхода. Первой под руку попалась чашка из-под кофе, ею в стену и запулила.

Конец ознакомительного фрагмента.