Мастер. Книга вторая

Ирина Александровна Браун, 2022

Демон, прятавшийся в мужчине моей мечты, вышел наружу, показывая себя во всей красе. Больнее всего принять что-то не идеальное, найти в себе силы оправдать спрятанное безумие и сохранить веру в человека, который потерял над собой контроль. Есть ли на свете сила, способная указать правильный путь и помочь переступить через обиду, боль и страдания? Я, Велецкая Вероника Александровна, знаю, что такая сила есть. И имя ей – любовь! Содержит нецензурную брань.

ГЛАВА 1

…Меня разбудил назойливый стук в дверь.

— Вероника, просыпайся! — услышала я голоса девочек. — Вероника! Вероника!

Я с трудом вернулась из параллельного мира. Открыла дверь, и они с шумом влетели в кабинет.

— О, нормально? Она спит! — возмутилась Вика и чмокнула меня в щёчку.

— Привет, моя дорогая, — как всегда, ласково сказала Алёна. — Как ты? — мы обнялись и тоже чмокнулись.

— Девочки, рада вас видеть! — приходя в себя, сказала с улыбкой. — Я… хорошо. Особенно после сна.

— Вероника, у нас стол забронирован в Promenad, надеюсь, тебе не надо собираться? — поинтересовалась Алёна.

— За что вас люблю, так это за то, что погрустить мне не дадите, — я надела туфли и предложила: — Может, у меня в ресторане посидим?

— О нет! Опять начнётся «овощи не так нарезали, бутылку неправильно держат, приборы не туда положили», — изобразила меня Алёна.

— Ладно-ладно, поехали. Но на моей машине.

— С удовольствием! Мне не терпится познакомиться с твоим Максом, — уже выталкивая меня из кабинета, сказала Алёна.

— И мне тоже, — поддержала Вика.

— Хочу вас разочаровать, я его уволила, — сказала высокомерно.

— Как уволила?! — враз спросили они и даже остановились.

— Обычно. За превышение должностных обязанностей.

— Вероника, ты бессердечная. Нельзя так мужиками разбрасываться, — посмеялась Алёна.

— Когда ты узнаешь, кто он и как поступил со мной, то будешь ещё жалеть, что я его не убила.

— Ты меня пугаешь. Что случилось?

— Давайте доедем до ресторана, и всё расскажу.

Наша троица уверенной и горделивой походкой пошла к машине.

…Прошло два часа.

–…и говорю ему: «Знаешь, Макс, — уже под действием хмельных напитков рассказывала подругам о последних событиях, — я вообще ничего не чувствую». Понимаете, девочки? Ничего.

— Да хрен знает, — засомневалась Вика. — Если бы не чувствовала, то не страдала сейчас. Ещё как чувствуешь, посмотри на себя. И обида, и боль, и злость. Всё есть.

— Ну, она имеет в виду, что там с ним не могла выразить ни одну эмоцию, — перебила её Алёна. — Чем у вас закончился разговор?

— Он сказал, что своему этому дружку не стал говорить о нас. В общем, якобы проиграл спор.

— Ах, какой благородный! — восхитилась Алёна. — Ты посмотри, Вероника, он как бы защитил тебя и твоё имя. Не стал трепаться о ваших отношениях. Настоящий джентльмен.

— Кто?! — возмутилась Вика. — О чём ты говоришь?! Козёл он. Как последняя скотина поступил.

— Да много ты понимаешь, Вика. Мужчина, когда скрывает от своих друзей отношение с женщиной, значит, дорожит ею.

— Чем дорожит? Если бы дорожил, с первых дней сказал, что она его женщина. Только он кобель, каких поискать, не говорил, так ещё и трахнул нашу Веронику.

— Вика, давай как-то помягче, — мне стало неловко, но они меня тут же перебили.

— Конечно, потому что для мужчины спор — это как бы проявление силы воли. Показать своё превосходство, могущество, так сказать. Мужчина, который спорит, уверен в своих силах.

— Ага, много ума не надо, увидеть тёлку и трахнуть её.

— Так конечно, он увидел её и ох…ел. Ещё бы! Я бы на его месте такую бабу тоже трахнула! — Алёна была в ударе.

Мы рассмеялись.

— Да чего скрывать, её любая собака трахнуть хочет.

— Ой, давайте без собак, — но кажется, они меня вообще не слушали и были очень увлечены выяснением натуры Макса.

— И тут возникает «но», — Алёна выставила указательный палец наверх. — Не просто трахнуть, а прикинуться нищебродом, ага. Подкатить к ней, а к ней на хромой кобыле не подкатишь. Обольстить, а она у нас кремень в этом плане. Да ещё и не облажаться после этого, — мы заслушались. — Ага?! Ну как?! — она передохнула. — Ну вы, девчули, даёте. Смекалистый парень, я вам скажу. Вот моё резюме. Совет вам да любовь! — и Алёна подняла бокал с остатками шампанского от третьей бутылки.

Мы поддержали её.

— Ради такого дела придётся завтрашнюю тренировку отложить.

Мы рассмеялись, но Вика всё-таки ей не уступала.

— Подожди, тут надо разобраться. Что же он, такой хороший, такой смекалистый, после того как потрахался, прячется от неё? А? Что на это скажешь? Как его ещё оправдаешь?

— Да очень просто. Во-первых, он в шоке! — очень эмоционально ответила Алёна. — Он же одинокий волк, заядлый холостяк, живёт в своё удовольствие. А тут бац! И тянет. И не просто, а со страшной силой тянет. Он понял, что стал привязываться к ней, и просто испугался. Мужики же боятся перемен.

— Да, вот так он мне и говорил, — подтвердила я. — Ну… что-то похожее.

— Ну вот, я же знаю. А во-вторых, он ведь бизнесмен, — продолжала Алёна. — У него есть встречи, поездки, текущие вопросы. Он же не может ей этого сказать и как объяснить, тоже не знает.

— Сказал, что был занят, искал новую работу…

— Ну вот, боится её реакции. Пришлось соврать.

— Да уж, больно крутой. Слишком много страхов, — с презрением сказала Вика. — Тебе, Алёна, надо было в адвокаты идти, таких кобелей защищать.

— Полякова, не перебивай. Я ж дело говорю. Не зря замужем за олигархом, — она помолчала, — да ещё и за вторым, — мы снова посмеялись. — А кольцо какое подарил! Девочки! Закачаешься! Это разве не знак его отношения к тебе? Многие женщины всю жизнь замужем и даже с цирконием кольца не видели. А тут переспала, и на тебе, целый год можно не бедствовать.

— Ну, это смотря на что тратить, — вставила слово экономная Вика.

— Тебе-то, конечно, можно лет двадцать прожить, — посмеялась над ней Алёна, — а я бы и месяца не протянула, — в ресторане снова раздался наш смех. — Так вот, зацепила ты его, Вероника. Кому попало такие вещи не дарят. Точно! Это говорит о его отношении к тебе, о щедрости, вкусе и даже планах на будущее, хотя он сам ещё этого не понимает.

— Да, он мне так и сказал: «Хочу показать моё отношение к тебе».

— Ну вот, Вика, а ты думала, украл, — Алёна с упрёком посмотрела на подругу. — Мужикам верить надо. Они иногда правду говорят.

— Вот именно, иногда.

— Ну сразу видно, что ты, Вика, недоёб…ная.

— Интересно, как?

— Да просто злая ты на мужиков. Вот отпусти своего Мишаню, и он свершит великие дела. А возле твоей юбки ни хрена не сделает.

— Да, конечно! — самоуверенно ответила Вика. — Я его отпустила раз. Бизнесом решил заняться, вы ж помните. Так мы на такие долги тогда попали. Благо, Игорь помог.

— Ой, подруга, смотрю я на тебя и удивляюсь. И всему-то тебя учить надо. Мужчинам надо давать проявлять себя героями. Раз ошибся, погладь по головке, ещё раз пусть попробует. И найдёт себя.

Вика показала фигуру из трёх пальцев.

— Это ты, Алёна, не понимаешь. Есть мужики лидеры, а есть ведомые. Вот мой Мишаня ведомый. Он не может без меня ни шагу сделать.

— Так это ты его таким сделала. Мишаня то, Мишаня это, а чуть что не так, скандал. И вообще, что за имя такое, Мишаня?

— А что, ласково, — удивилась Вика.

— Ласково?! Ласково это Мишенька, — протянула Алёна, — котик, киса, любимый, а в повседневной жизни Михаил. Боготвори его, вознеси на пьедестал, соси почаще, и будет тебе счастье. А то пивка попить… — и она сквасила лицо. — Ну о чём ты говоришь?

— Девочки, давайте не отвлекаться от меня, — вернулась я к главной теме.

— Раз уж зашёл такой разговор, как он в постели? Расскажи!

— Ой, девочки, он… — я закрыла глаза, чтобы подобрать слова.

— Молодой человек! — крикнула Алёна. — Повторите нам бутылочку, — мы снова рассмеялись.

— Он… бог в постели! Я и представить себе не могла, что можно испытывать такие чувства.

Впрочем, рассказывать о его специфических пристрастиях не стала.

— Так давайте за это выпьем! — подняла бокал Алёна. — Чтобы таких мужчин было как можно больше! — звон бокалов разрезал воздух. — А ты говоришь, что он ужасный. Посмотри, как у неё глаза светятся, — она повернулась к Вике и подытожила: — Кончает — значит, её мужик.

— Да, согласна, Макс неплохой человек, — уверенно произнесла Вика. — Просто я считаю, что он ненадёжный, вспыльчивый, а ещё эгоист.

— Давайте так, по каким критериям мы оцениваем мужчин? — спросила Алёна.

— Не знаю, кто как, — начала я, — но давай лично о себе скажу. Он обязательно должен быть умным, это первое. Второе — обладать чувством юмора.

— Так, дальше, — Вика загибала пальцы.

— Третье, чтобы уровень его дохода был выше моего.

— Безусловно, — поддакивала Алёна.

— Ещё он должен быть щедрым, без вредных привычек. Обязательно хорошо трахаться. Уважать женщину, владеть этикетом и манерами общения. Ещё быть уверенным в себе, сильным духом. И он может быть красивым, хотя если есть всё, что я сказала выше, красота особо и не нужна, но приветствуется. Что ещё добавить?

— Вероника, не смеши, — возразила Вика. — Таких не бывает. У меня уже пальцы закончились. Прямо олигарх, ловелас, супергерой и юморист в одном лице.

— А как же Макс? — удивилась Алёна. — Ведь он именно такой. Он же по всем пунктам проходит. Конечно, не совсем идеальный, психует, срывается, ну а кто у нас идеальный? Никто! У всех есть свои за…бы.

— Знаешь, он и убить может. Или ещё руки начнёт распускать, — подруга её не слушала.

Хотела бы я рассказать, как он их распускает, но не стала. Только при одном воспоминании тело отозвалось приятной волной.

— Да зачем ты ей мозг засоряешь? Он ошибся просто. Ну ошибся человек, понимаете? Бывает же такое? Дай ему шанс. Ведь можно же понять.

— Хоть что говори. Для меня он псих и бабник. По-любому, когда к Веронике не приезжал, бл…довал где-то.

— Ой, Викуля, ты неисправима.

— Девочки, а поехали в караоке? — я устала их слушать.

— О-о-о, узнаю нашу Веронику, — поддержала Алёна.

— Вы же говорили, у вас завтра дела? — спросила Вика.

— Тренировку я уже отменила, вокал караоке заменю. На брови пойду, там и посплю.

— А у меня завтра, как всегда, рабочий процесс, — сказала я, — мне не привыкать.

Воодушевлённые и красивые, мы поехали в караоке.

***

Злой, нервный и раздражённый, от Ники я поехал в компанию.

«Может быть, не стоило уезжать и бросать её? Надо было дождаться и продолжить разговор».

Раздался телефонный звонок. Это была мама. Удивительно, но она всегда каким-то чудесным образом чувствовала, когда я был в отчаянии.

— Сыночек, здравствуй. Как у тебя дела?

— Привет, мама, — скрыть своё настроение у меня не получилось. — Всё нормально. Как вы?

— Мы-то с отцом хорошо. За нас не беспокойся. А как Серёжа?

— Серёга — он и в Африке Серёга. Вчера виделись. Нормально всё у него.

Немного помолчав, видимо, поняв по моему голосу, что не так всё радужно, она сказала:

— Сыночка, я волнуюсь за тебя. Что-то на душе тревожно.

— Почему?

— Не знаю, сердце болит. Не спокойно мне.

— Мама, не переживай, со мной всё в порядке… так на работе не приятности.

— Не-е-ет, материнское сердце не обманешь, — лукаво протянула она, — оно всё знает, что с его половинками происходит.

— Мама, поговори со мной, — сдался я и остановился.

— Мой мальчик, для меня ты самый замечательный сын на всём белом свете и я горжусь тем, что являюсь твоей матерью.

— Мама, ну что ты такое говоришь, — мне стало неловко от таких слов. — Это я должен гордиться тем, что родился у вас.

— Сыночек, поверь мне, — она сделала паузу, — когда у тебя будут дети, ты поймёшь о чём я говорю, а сейчас послушай меня. Ты вырос сильным и храбрым мужчиной не только телом, но и душой. Мы с отцом чему могли, уже давно тебя научили и дать большего не можем. В твою жизнь мы тоже никогда не лезли с советами и подсказками. Ты сам знаешь, как жить и как поступать. И как показывает жизнь, ты всё делаешь правильно.

— Мама, это благодаря вашему воспитанию и вложенным в меня трудам.

— Мне приятно, что ты это ценишь и понимаешь. Но одну вещь я тебе не говорила никогда, — слушая её голос, я даже закрыл глаза. — Сыночек, всегда прислушивайся к своему сердцу, оно тебя не подведёт. Оно у тебя огромное и точно знает, куда надо идти, — я молчал.

— Мама, как ты красиво говоришь! Век бы слушал твой голос.

— Максим, знаешь, когда мужчина становится мужчиной? — продолжала она.

Я задумался, что она имеет в виду.

— Когда берёт на себя ответственность не за родителей и себя, а за свою семью, жену, детей и за свой дом.

Теперь я понял, к чему она клонит.

— Мальчик мой, хочу, чтобы ты был счастлив. А счастье оно капризное. Его надо не искать, а чувствовать в каждой минуте, в каждом мгновении, в каждом поступке. Сыночек, делай так, как велит твоё сердце. Будь честен с ним и не обманывай его, иначе оно будет болеть… очень сильно, а потом эта боль перерастёт в сожаление, обиду, угрызения совести, мучения.

— Мама, а ты счастлива? — я знал, что она ответит «да», но всё же спросил.

— Конечно! — уверенно подтвердила мои мысли. — Но поняла я это не так уж и давно. Полжизни потратила, чтобы научиться ощущать счастье. Максим не всё так просто, как кажется в начале пути. Мы с твоим отцом прошли нелёгкую жизнь, пока не поняли, что созданы друг для друга. Всё кочевряжились, гордость проявляли, а в итоге вместе. Но какой ценой? Потрачена уйма времени, нервов, сказано много обидных слов, которые не заберёшь назад. Но мы любим друг друга, безумно любим, несмотря на то, что уже немолоды.

— Я не знал. Вы никогда не выясняли отношений при мне.

— Каких трудов нам это стоило, — она засмеялась. — Сыночек, я чувствую, что ты в смятении, что ты в замешательстве, поговори со своим сердцем и ты найдёшь выход для себя.

— Мама, ты лучшая женщина на земле! Люблю тебя!

— Я тоже тебя очень люблю. И хочу, чтобы ты, как миллионы других людей, потрогал все грани счастья, и уже не смог больше жить без него.

— Понял тебя, мама. Спасибо за эти слова! Сейчас они были мне необходимы. Я люблю тебя.

В офисе пробыл часа три, потом поехал домой. Почти доехав, понял, что там мне делать нечего. Снова отправился в город. Сделал несколько бесполезных кругов и позвонил одному приятелю. Мы договорились вместе поужинать. Давно не виделись, и я подумал, что смогу отвлечься в беседе с ним.

Почти доехав до назначенного места, решил позвонить водителю и узнать, где Ника.

— Ты где?

— Добрый вечер, шеф. Я жду Веронику Александровну.

— Она до сих пор на работе? Уже одиннадцатый час!

— Нет. Вероника Александровна с подругами в караоке, — ответил Александр, как всегда, спокойным голосом, а меня аж передёрнуло от его слов.

— Где?! — переспросил, еле сдерживая себя.

— В караоке, в центре на Горького…

Не дослушав, я развернулся через две сплошные и рванул к ней. Меня раздирало от злости. Ярость точила, заостряя нервы. Сердце вместе с двигателем набирало обороты.

«Я схожу с ума от угрызения совести, меня разрывает на кусочки оттого, что доставил ей очередную боль. А она, бл…ть, веселится! Всю душу перед ней вывернул, а она песни поёт, сука!»

Бесит, как же сильно она бесит меня! Но так же сильно и тянет к ней. Тянет так, что даже страшно.

Я подъехал к караоке. Водителя отправил на своей машине отдыхать, а сам остался.

Зашёл внутрь. Было не очень шумно и, на удивление, не людно. Прямо по центру сидела Ника с подругами. Меня они не увидели. Они увлечённо о чём-то говорили, можно даже догадаться, о чём. Я постоял с минуту и пошёл в машину.

***

Допивая какую-то там по счёту бутылку шампанского, мы решили, что пора по домам.

— Всё, поём одну песню и уходим, — сказала Алёна. — Я устала. У меня ещё брови завтра.

— Как? Уже? Я только вошла во вкус. Одни сопливые песни пели, — расстроилась Вика. — Давайте что-нибудь весёлое споём.

— А какие ты хотела? У нас вон, — Алёна показала на меня, — страдалица. Поэтому и песни такие. Тебя вообще Мишаня ждёт с пивасиком.

— Вероника, всё, бери телефон и пиши своему Максу, что всё обдумала, простила и хочешь его, — сунула мобильный мне в руки Алёна.

— Нет, ты что, с ума сошла?! — хоть и нетрезвая, я сообразила, что нельзя поддаваться на такой соблазн.

— Ну, это же по классическому сценарию: он тебя обидел, ты поплакала, напилась, простила и трахнулись.

— Знаешь, у нас с самого начала не классические отношения, что уж сейчас начинать жить по книжке. Я его прощу, конечно, но пусть помучится.

— Молодец, Вероника! Первая мудрая мысль за вечер, — поддержала меня Вика.

Алёна взялась за голову.

— Как у вас всё сложно! Сами себе проблемы создаёте.

— Всё, поехали. Я устала, — сказала я.

Мы рассчитались.

— Девочки, главное, держаться уверенно и вместе, — подытожила Вика, — чтобы если падать, то не одной.

— Вика, ты всё-таки пиво дома уже не пей, — забеспокоилась я. — Это будет лишним.

— Вероника, ты что, нет, конечно. Мне бы до кровати доползти.

Мы вышли на улицу и стали обниматься и целоваться. Этот ритуал соблюдали всегда после нашей душевной терапии.

— Девочки, как я вас люблю! — сказала, обнимая их. — Вы у меня такие разные и такие классные!

— И мы тебя любим, Вероника. Хорошо, что мы у нас есть.

На этой позитивной ноте сели в машину, и водитель повёз нас по домам. Я почти сразу отключилась, как только захлопнулась дверца.

ГЛАВА 2

Наблюдать за тем, как спит Ника, оказалось увлекательным занятием. Никогда не думал, что это такое же завораживающе зрелище, как и видеть женское возбуждение, страх и то, как она получает удовольствие.

Рассвет уже давно наступил, но в комнате это почти не ощущалось. Я закрыл окна плотными портьерами, и лишь в одном месте проступала узкая тропинка солнечного света.

Было уже около одиннадцати утра, когда Ника открыла глаза. Почти мгновенно придя в себя от представшей перед ней картины, села на кровати. Увидев меня, удивлённо произнесла:

— Макс? Где я?

— У меня закрадываются подозрения, ты уже второй раз удивляешься, увидев меня с утра, — подошёл ближе. — Доброе утро, детка!

Она не ответила, лишь пристально смотрела на меня, ожидая объяснений.

— Да, второй вопрос: где ты? Всё очень просто, это мой дом, я привёз тебя сюда.

— Так, подожди, я чётко помню, что садилась в свою машину. Ты снова лишил меня водителя?!

— Нет-нет. Поменялся с ним машинами. Вот и всё.

Я подал стакан воды с шипучим аспирином и витамином С. Она взяла и жадно выпила до дна. Ника сидела на кровати, прикрытая одеялом, слегка растрёпанная, с размазанной тушью под глазами, но такая красивая. Такая обычная, простая… необыкновенная.

Взяв её за подбородок, провёл большим пальцем по губам.

— Макс, на любовную игру мой мозг сейчас не настроен, — и она отвернулась. — И вообще, я ещё сердита на тебя.

— Серьёзно?! — мне стало смешно. — Ночью, когда нёс тебя на руках, говорила совсем другое.

— Ты нёс меня на руках? О боги! — Ника закрыла лицо рукой. — И что же говорила? — прищурив глаза, спросила она.

— Ну, что уже простила, что жить без меня не можешь и… что я лучший мужчина в твоей жизни.

— О, не выдумывай, я не могла такое сказать. Слышать от тебя ложь уже стало привычным делом. Поэтому будем считать, что всё это твои фантазии.

— Ты была не в том состоянии, чтобы запомнить, — усмехнулся я.

— Вообще-то, я планировала сказать, что ты самый ужасный мужчина в моей жизни и лучше быть одной, чем с тобой.

Она нагло смотрела мне в глаза, и видно было, что говорит неправду, но всё же говорит, и меня, конечно, это задевало.

— А ещё просила наказать тебя завтра так, как захочу, — она закрыла лицо руками.

— Не верю, ты уже зарекомендовал себя наглым вруном.

Стоя возле неё, я рассмеялся. Ника отодвинулась к изголовью кровати и перевела тему разговора:

— Это твоя комната? Или… чья-то?

— Моя, — смотрел на неё, не сводя глаз.

— Хм. Здесь уютно…

— Это тебя удивляет? Ты ожидала в моей спальне увидеть красные стены и соответствующую атрибутику?

Она засмущалась.

— Я ожидала увидеть заброшенную халупу и надувной матрас. Ведь ты прикидывался водителем.

— Ника, ну хватит, тебе не идёт сердиться.

— Зачем положил меня в свою постель? У тебя нет гостевой комнаты?

— Ты для меня не гость, а моя женщина. А моя женщина будет спать в моей постели.

Она презрительно осмотрела меня с головы до ног.

***

— Ещё вопросы? — спросил Макс, смотря на меня своим прожигающим взглядом.

— Зачем ты меня раздел?

— Я не мог положить тебя в кровать в одежде и туфлях. Если заметила, нижнее бельё не снимал.

— Очень благородно с твоей стороны.

Он подошёл к окну, открыл шторы и впустил дневной свет в комнату. Я зажмурилась. Когда открыла глаза, увидела Макса в новом для меня образе. Безупречный голый торс, слегка приспущенные домашние штаны, надетые на голое тело, и босые ноги. Моё тело, несмотря на головную боль, вспомнило источник удовольствия.

— Почему у меня всё болит? — решила отвлечь свой мозг. — Надеюсь, я не стала жертвой твоих безумных фантазий?

Он рассмеялся надо мной. Да так заразительно, что я еле сдержалась, чтобы не кинуть в него подушкой.

— Ника, честно говоря, думал, как бы самому не попасть в плен твоих фантазий, — я удивлённо на него посмотрела. — Да, да. Ты уверяла, что когда-нибудь привяжешь меня и накажешь.

Я отвела взгляд в сторону. Да, мне было стыдно. Ещё бы. Готова была провалиться сквозь землю.

— Тебе надо любовные романы писать. У тебя хорошо получается фантазировать. Я себя так не веду и всегда всё контролирую, — гордо ответила ему. — В общем, извиняться не буду и спрашивать, что ещё натворила или наговорила, тоже не хочу. Потому что всегда себя веду прилично, сколько бы ни выпила.

— Извинений мне не надо. А про приличие, ты и вправду вела себя скромно, и даже когда легла, сказала, чтобы я закрыл дверь с внешней стороны. Даже ни намёка на привязывание, — он снова засмеялся.

— Сам заслужил, — отрезала я.

— Здесь находится ванная, — Макс перевёл тему разговора, пройдя в дальний правый угол комнаты и открывая дверь. — Я приготовил тебе халат и полотенце. Как будешь готова, спускайся на завтрак, — и вышел, даже не дав мне возмутиться его наглостью.

Немного посидев в кровати, попыталась прислушаться к себе, но ничего не получилось. После вчерашней подруготерапии мозг не соображал вообще. Я пошла в душ.

Ванная комната была очень просторная, сочетающая светлые и тёмные тона, оттенённые золотыми фрагментами, с изысканной мебелью и душевой зоной. Отдельно стоящая ванна находилась напротив витражных окон, из которых открывался обзор на еловый бор.

Я сняла бельё и зашла в душ. Приятные струйки воды потекли по телу, смывая вчерашнее раздолье и приводя сознание в порядок. На полочке находилось несколько видов гелей и шампуней. У меня было ощущение, будто попала в святая святых и прикасаюсь к чему-то неземному. Взяла один из них и утонула в аромате… После душа нанесла на себя его лосьон для тела и крем для лица и каждой клеточкой впитала моего зверя в себя.

Когда спустилась вниз, Макс сидел за барным столом, смотрел что-то в телефоне и пил кофе. Странно, но в другом доме его даже представить невозможно. Он так схож с этим пространством, с безупречной отделкой и современным дизайном. Дорогой, изысканный, требующий к себе особого внимания. Сочетание светлых и тёмных тонов и капли золота с одной стороны делали интерьер дома спокойным, уютным, надёжным и бесконечно тёплым. Его можно было разглядывать и изучать, находя всё новые и новые задумки автора. Но если посмотреть под другим углом, это был грубый, импульсивный, холодный интерьер. Вызывающий и уверенно стоящий. Самодостаточный и не требующий больше никаких деталей. Но как ни смотри, был в нём магнит, который так притягивал, что невозможно вырваться из плена этих стен. Он сковывал, обездвиживал, и каждая деталь цепляла взгляд, не то что трогать, даже дышать страшно.

Макс увидел меня и жестом пригласил за стол. Меня ждали свежевыжатый апельсиновый сок, овсяная каша с ягодами, нарезанный авокадо и яичница.

— Ты сам готовил? — спросила, присаживаясь рядом с ним.

— Нет. Помощница, — ответил Макс, пристально всматриваясь в меня.

Наступила тишина. Я начала есть, но чувствовала себя, как на расстреле. Он не сводил с меня глаз, а я сейчас не в самом лучшем виде.

«Надо придумать, о чём поговорить, иначе сгорю под его взором. Но как назло, ни одна здравая мысль меня не посещала».

— У тебя красивый дом, — всё-таки нашла стандартную фразу в своём лексиконе.

Он ничего не ответил и всё так же гипнотизировал своей сумасшедшей энергией. Я не могла скрыть своего волнения и уверена, он чувствовал это. Решила не обращать на него внимания и доесть безумно вкусный завтрак, который сейчас был для меня просто необходим.

— Ника, мне очень приятно, что ты не снимаешь мой подарок, — неожиданно сказал Макс, и я чуть не подавилась.

Бросила взгляд на левую кисть, где ослепительно сверкал бриллиант.

— Расцениваю это как то, что ты меня принимаешь. Ведь так? — как всегда, нагло спросил он.

Я молчала.

— Посмотри, мне в глаза, Ника, — мягко, но требовательно попросил он.

— Макс, давай сейчас обойдёмся без твоих сексуальных игр, — и всё-таки посмотрела…

От моих слов он расплылся в чертовски соблазнительной улыбке. Если бы не головная боль, ей-богу, я бы уже стягивала с него штаны, но… голова и гордость не давали мне перешагнуть через себя. Поэтому тут же опустила взгляд.

— Хорошо. Не смотри, — он обошёл барную стойку и встал за спиной. — Так тебе будет легче ответить? — руками он опёрся о столешницу, а я закрыла глаза, оказавшись в замкнутом круге.

— Ника, — прохрипел он мне в шею, — чего ты боишься? Ведь ты ещё вчера меня простила. Я это знаю. Боишься выглядеть слабохарактерной?

Он видел меня насквозь, читал как настольную книгу, а я была бессильна под его влиянием.

— Или что подруги тебя не поймут? Или боишься переступить через свою гордость?

Его губы слегка касались моей шеи, а ощущались, как языки пламени на теле.

— Разве я не прав, Ника?

— Макс, мой мозг сейчас не в состоянии адекватно принимать решение.

— Твоё решение я видел ещё вчера, просто произнеси вслух, — он подключил язык и добавил покусывания.

Тактика была беспроигрышной.

— Говори, Ника!

— Макс…

— Говори! Иначе не отпущу тебя.

— Макс, я…

— Отведу тебя в одну из своих комнат, где буду медленно и больно пытать, — его левая рука скользнула в запа́х халата на груди, и нежно, едва касаясь, пальчики стали кружить вокруг соска.

— Я принимаю тебя…

Но он не останавливался.

— Макс, я принимаю тебя, — сказала уже громче, пытаясь остановить его руки. — Макс… Прощаю тебя!

Он развернул меня к себе и сказал:

— Ну вот и молодец! Моя умница, — провёл большим пальцем по губам, а я как преданная собачонка смотрела на него и ждала похвалы.

«Где же ты моя гордость?» Видимо, ещё в караоке, допевает Дубцову «О нём».

— Доедай, и покажу тебе дом, — как ни в чём не бывало сказал он.

— Макс, почему ты всегда себя вот так ведёшь? — я осмелела.

— Как? — будто не понимая, спросил он.

— Вытягиваешь из меня то, что тебе надо.

— Ты не права. Не то, что мне надо, а то, что ты боишься произнести и признать.

— Хорошо, пусть будет так. Но пришло бы время, я и сама сказала это. Ведь я же не вытягиваю из тебя то, что хочу слышать.

— А что ты хочешь слышать?

Я замолчала.

— Ника, скажи!

Он загнал меня в тупик, и мне стало неловко.

— Хочешь слышать, что ты мне нужна? Ника, ты мне нужна. Хочешь слышать, что ревную, бешусь и схожу с ума без тебя? Ника, я ревную тебя! Я схожу с ума в одиночестве! — он стоял напротив и говорил это очень легко и просто, не стесняясь, не играя, не лукавил, просто говорил, смело и открыто. — Ещё думаю, ты хочешь слышать, что я тебя хочу… всегда и везде, — Макс наклонился ко мне. — Хочу трахать тебя, как суку, до изнеможения, до исступления! Хочу окунуть в свой мир и показать все грани удовольствия. А ещё, — он наклонился ещё ближе, а я замерла от страха, и произнёс шёпотом, — хочу просто быть с тобой, смотреть кино, гулять, завтракать, обедать и ужинать, просто спать и просыпаться, вдыхая твой аромат.

Я не могла поверить, что он говорит это мне, что он действительно этого хочет.

— Достаточно откровений? Надеюсь, ты это хотела услышать?

— Я…

— И кстати, запомни, больше этих слов не повторю.

— Макс…

— Что? Не ожидала, что могу всё это сказать или что могу этого хотеть? — он отодвинулся от меня.

— Да, было очень откровенно, — наконец-то выдавила из себя хоть что-то.

— Вчера я принял решение быть с тобой честным. Больше ты не узнаешь обо мне ничего, что могло бы ввести тебя в заблуждение. Я открыт перед тобой, и ты не представляешь, как мне хорошо и свободно! — Макс расставил руки в стороны, потом положил их за голову, отошёл и сделал один оборот вокруг себя.

— Не видела тебя таким.

— Я и сам себя таким не видел, — засмеялся он. — Ты можешь себе представить? Открыл себя нового…

…Его дом был большим и просторным. В нём практически отсутствовали наружные стены, в основном везде были витражные окна. На первом этаже находились огромная гостиная, кабинет с богатой библиотекой, одна спальня, бассейн с тренажёрным залом и кухня. Она была очень уютной и по-домашнему тёплой. Когда мы зашли, там находились женщина и мужчина. Макс рассказал, что это супруги. Они оказались очень приятной и дружелюбной парой. Женщину звали Надежда Николаевна, она была горничной и поваром, а мужчину — Савелий Леонидович, он работал садовником. Меня Макс представил так: «Знакомьтесь, Вероника, моя женщина». Надежда Николаевна не смогла скрыть своей искренней радости. Она очень ласково и по-матерински нежно называла Макса Максимочкой. Видно было, что искренне и с огромной любовью относится к нему. И Макс отвечал ей взаимностью. Рядом с кухней располагалась комната для прислуги. На втором этаже находились ещё четыре спальни, одна из них Макса, две для гостей и ещё одна была закрыта, и мы обошли её стороной. Он взахлёб рассказывал о каждой детали и мелочи в доме, как ему пришла идея, откуда и что привёз и об интерьерных решениях.

Мы вышли на улицу. Необыкновенный, красивый, загадочный лес, окружал дом. Мы прогулялись по тропинкам, подышали лесным воздухом, и меня снова стало клонить в сон.

— Макс, отвези меня домой?

— Ника, ты можешь остаться у меня. Мне будет очень приятно.

— А мне не очень. Хочу переодеться.

— Да, понимаю. Ты можешь подождать меня здесь на качели или полежать в гамаке, сейчас переоденусь и приду.

Я легла в гамак и закрыла глаза…

Вспомнился мне один случай из детства. Мы с мамой поехали к родственникам в деревню на поезде. Вышли на перрон, народу — тьма. Проходя через толпу, мама остановилась, и тут меня за руку схватила цыганка. Я испугалась, начала руку отдёргивать, но маме сказать боюсь, заругает, что ворон ловила. А цыганка мне и говорит: «Красивая будешь и богатая. Мужчины станут тебя окружать… ой, много-много, деточка… Но ты среди них выберешь самого лучшего. Он придёт и утянет тебя за собой. Чёрный как ночь… страшный как демон. Боль тебе причинит… ой, деточка, как же с ним тебе будет больно… Но любить его будешь сильнее всего на свете… сына родишь…» И тут повернулась мама, увидела эту цыганку и давай её ругать и меня заодно. Мы с ней дальше побежали, а цыганка мне вдогонку ещё крикнула: «…ты узнаешь его из тысячи… не упусти своё счастье… и дочку…» — дальше я уже не слышала. В общем, напугала она меня не на шутку.

Первое время мне было страшно оставаться одной. Во-первых, эта цыганка мне снилась, а во-вторых, я стала бояться мужчин с чёрными волосами. Мама даже водила меня к какой-то бабке снимать порчу. Со временем забыла про неё, но по мере взросления стала вспоминать те слова и думать, как я могу полюбить такого ужасного человека. Чёрный, страшный, ещё и боль причинять будет. И всю жизнь избегала тёмных мужчин. Когда встретила Игоря, совсем забыла об этой цыганке. Влад тоже не тёмный. Поэтому была спокойна.

И в то же время всю жизнь представляла, как мне казалось, нереального мужчину. Его образ, характер и черты стояли у меня перед глазами.

Когда впервые увидела Макса, тоже не вспомнила слова гадалки. И только вчера, когда уснула в кабинете, она приснилась мне.

«Не упусти своё счастье…» — сказала мне цыганка.

«Неужели Макс — это моя судьба?»

— Ника, это я, не пугайся, — почти шёпотом сказал он, и я мгновенно открыла глаза.

–…Какие планы на вечер? — спросил Макс, когда вёз меня домой. — Может, сходим в ресторан? Поужинаем. Отпразднуем начало наших серьёзных отношений, — ему даже самому стало смешно от своих слов… и мне тоже.

— Макс, мне надо дожить до вечера, как приду в себя, тебе позвоню.

— Обычно после такой фразы не звонят.

— Я позвоню. Обещаю! — посмотрела ему в глаза.

— Хорошо, но учти: если не позвонишь, найду тебя, где бы ты ни была.

— Я это уже поняла. И что, накажешь прилюдно? — на моих губах появилась улыбка.

Он посмотрел на меня и прищурился:

— Ника, за последние сутки ты говоришь о наказании чаще, чем я думаю.

Я засмущалась.

У меня зазвонил телефон. Это был мой юрист.

— Вероника Александровна, добрый день.

— Добрый.

— Я звоню по поводу договора с Кротовым. Дело в том, что, по условиям договора, в случае расторжения соглашения мы оплачиваем неустойку в размере ноль целых три сотых процента от суммы контракта…

— И что?

— Он требует возмещения этой суммы.

— Вы юристы или кто?! Почему, когда составлялся договор, не обратили на это внимания?!

— Потому что это был предварительный договор и всё шло к заключению основного соглашения…

— То есть вы вообще его не читали, да?! Доставайте свои копилки и отдавайте ему пятнадцать миллионов, иначе я вас засужу за недобросовестное выполнение своих обязанностей. Что ты молчишь?! Или считал, я скажу: «Конечно, пусть бухгалтер оплатит»?

— Он просит передать ему наличными.

— Что?! Он что, совсем обнаглел?! В любом случае это ваши проблемы…

— Ника, что случилось? — спросил Макс.

Я положила телефон и рассказала ему.

— Значит так, сейчас едешь домой и отдыхаешь, а я займусь этим вопросом.

— Но Макс…

— Никаких но, теперь я буду заботиться о тебе. Твои проблемы — это мои проблемы, и поверь мне, я знаю, как убрать Кротова с дороги.

— Только прошу тебя, никакого криминала.

— Ника, посмотри в мои честные и добрые глаза. Что ты в них видишь?

— Вселенную, — улыбнулась я.

— Ну, не совсем то, что ожидал, но мне приятно.

Мы приехали к моему дому. Макс вышел из машины, как всегда, галантно открыл мне дверь. Когда направилась к входу, он схватил меня за руку и притянул к себе.

— Ни о чём не беспокойся и доверься мне.

— Я доверилась тебе, ещё когда взяла тебя на работу, — ответила я.

Макс поцеловал меня. Как же это романтично!

— Кстати! — крикнул он. — Позвони своим юристам. Скажи, что они могут мне доверять. Что я нашёл подход к боссу и продвинулся по служебной лестнице.

Мы рассмеялись.

Переступив порог дома, я рухнула в постель и провалилась в беззаботный и умиротворённый мир сна…

***

Разобраться с Кротовым для меня не составило труда. Даже не ездил к Нике в компанию. Позвонил одному из своих инвесторов в Москву и объяснил ситуацию. Меня заверили, что с ним разберутся соответствующие органы.

Я наслаждался тем состоянием, в котором пребывал сейчас. Словно мальчишка, которому разрешили донести рюкзак, летел на крыльях, размахивая этим рюкзаком, и ничто не в силах было меня остановить. Состояние полёта, безмятежности, свободы и всемогущества.

Думал, как провести время в ожидании Ники. И наверное, каждые пять минут смотрел на часы. Решил сделать подарок. Поехал в Agent Provocateur и купил ей шикарное нижнее бельё. Затем спортзал, бассейн и домой, ждать от неё звонка.

***

Я проснулась оттого, что соседи включили газонокосилку, а это означало, что уже вечер, солнце садится, жара спала, можно приступить к подстрижке газона. Просмотрела телефон, на удивление, за то время, пока спала, никому не понадобилась. Позвонила юристу узнать, что с Кротовым. Он ответил, что передал всю информацию Максиму Александровичу и больше они не созванивались. Я не стала по этому поводу звонить Максу и выяснять, что он сделал или не сделал, оставила это до завтра. Пошла на кухню, сварила кофе, села напротив того места, где обычно сидел Макс, обхватила чашку двумя руками и закрыла глаза…

« — Что ты чувствуешь? — устроила мысленный диалог сама с собой.

— Чувствую крылья за спиной и лечу, но мне совсем не страшно, мне хорошо-о-о… Знаю, что, если потеряю равновесие, Макс меня подхватит и нежно опустит на землю.

— Ты боишься сейчас чего-то?

— Да. Что это окажется сном.

— А если в твоей жизни не станет Макса?..

— Меня тоже не станет в тот же день.

— Ты любишь его…

— Ты себя спрашиваешь?

— Нет, утверждаю…»

Моё тело ещё издавало аромат Макса, мозг пропитался его образом, а на сердце было выжжено огромными буквами — МАКС. Не допив кофе, я пошла собираться. Мне надо к нему! Я хочу увидеть его сейчас! Скажу ему всё, и мне не будет стыдно.

«Немедленно! К нему! Даже звонить не стану».

Я вызвала Александра, сказала ему, что нужен срочно. Для меня это означало максимум десять минут, но с учётом пробок он прибыл только через полтора часа. Кажется, это ожидание было вечностью.

К Максу я приехала уже в десять часов вечера. Без звонка мою машину пропустили во двор. Отпустила водителя и вошла в дом.

Свет в доме был приглушён, в меру громко играл Marilyn Manson — Killing Strangers. Кричать Максу было бессмысленно, всё равно не услышит. Стало жутковато. Всё-таки я представляла, что он просто ждёт меня на диване с бокалом вина. Поднялась на второй этаж. Дверь той комнаты, которая была закрыта, когда он показывал мне дом, сейчас была распахнута, и оттуда исходил красный свет. Холодок пробежал по мне, но я с решимостью направилась к двери.

С внутренней стороны она была отделана чёрной кожей. Я остановилась, решаясь сделать правильный ход, раздумывала, войти или повернуть обратно.

«Что меня ждёт там? Смогу ли преодолеть свой страх? Сумею ли расслабиться и довериться ему? А вдруг он там не один и не ждал меня? Нет, если впустили машину, значит, ждал. Пойду. Назад пути нет».

Сделав шаг внутрь комнаты, я оцепенела от страха и замерла от увиденного. Моё сердце остановилось, и, кажется, я перестала ощущать ход времени, не дышала и не шевелилась. К тому же забыла всё, что хотела сказать. У меня просто пропал дар речи.

Комната была в красно-чёрных тонах, без окон, без основного освещения. Стены из чёрной кожи с прикреплёнными красными пуговицами создавали эффект ромбов. С правой стороны, в ближнем ко мне углу стояла железная круглая клетка красного цвета, пол у неё был мягкий, из чёрной кожи. В противоположном углу, немного наклонённый, находился крест в форме буквы Х, по всей его длине с торцевой части были вкручены железные кольца-крепления. Дальше стоял стеллаж с подвешенными плетьми, их было около тридцати штук. Я и представить не могла, что этого добра может быть такое разнообразие. Рядом стоял шкаф с множеством ящичков. Дальше по стене, уже левее меня, находилась кровать, выполненная в чёрном цвете, с красным бельём. По углам её поднимались высокие столбы, все они были переплетены цепями. В ногах кровати находились колодки для обездвиживания головы и рук, такие надевали узникам в какие-то там времена. В углу стоял красно-чёрный стул, к его спинке с перекладинами был прикован металлический ошейник. Подлокотники — с железными наручниками. Сиденье у стула разделялось на две половинки, которые были раздвинуты по диагонали в разные стороны. К ним также были прикованы железные наручники на уровне колен и голеностопа. Совсем рядом со мной, слева стоял стол, тоже с креплениями по углам и вдоль сторон. Помимо этого, в комнате были два странных стула без спинок и полноценных сидений, с торчащими посередине штырями.

В центре комнаты стояло кресло, даже, лучше сказать, трон, из дерева и красной кожи. На нём в чёрном костюме сидел Макс, откинувшись на спинку, его левая стопа лежала на правом колене. Он находился в таком месте, что свет на него не падал совсем.

Пока ехала к Максу, обдумывала всё, что скажу ему. Представляла, какой будет его реакция и каким незабываемым станет наш вечер. Конечно, думала и о его играх, но не настолько. Под впечатлением от открывшейся передо мной картины не могла шагнуть ни вперёд, ни назад, встала как вкопанная, не в состоянии принять всё, что вижу. Вернее, я это уже видела в клубе, но глазам не верила, что Макс в своём доме сделал такую комнату.

— Закрой за собой дверь! — услышала его голос и вздрогнула.

Уйти или остаться? Надо принять решение. В памяти всплыло: «Я не сделаю тебе больно… никогда». Остаться!

Закрыла за собой дверь, оставшись с моим демоном один на один в этом безумии… Наверное, я сошла с ума, но паутина одержимости моим идолом затягивала всё глубже и глубже.

— Макс, извини, я не позвонила тебе…

— Это уже неважно.

«Что значит неважно? Он рассержен? Будет наказывать? Или ему теперь всё равно?»

— Разденься.

«Раздеться. Значит, не всё равно!»

Сбросила платье, у него молния была спереди во всю длину. Хотела снять бюстгальтер, но…

— Бельё можешь оставить.

Я опустила руки…

— Ника, у твоих ног лежит ошейник, надень его на себя.

Я разглядела всю комнату, но то, что было под ногами, не увидела. Возле ног лежал ошейник, от него тянулась длинная цепочка, конец которой держал в руках Макс. Я присела, взяла ошейник, перекинула волосы на одну сторону и застегнула его на себе. Когда это делала, прекрасно понимала, что добровольно отдаюсь в подчинение моему демону. Хотела этого или нет, было это моим желанием или навязанным, но Макс сделал всё, чтобы я подчинилась ему…

— Встань на колени и будь сегодня послушной.

Я опустилась на пол. Макс стал наматывать цепь на кулак, она постепенно поднялась с пола и натянулась как стрела. Следующий обхват кисти, и я поползла к нему.

— Смотри мне в глаза!

«Я, Велецкая Вероника Александровна, тридцати пяти лет, мать прекрасного сына, успешная бизнесвумен, самодостаточная, независимая и привлекательная женщина. Я умею получать удовольствие от жизни, ловлю яркие моменты и ни в чём себе не отказываю. Много путешествую, у меня нет психологических проблем или физических травм. Но в данный момент… я… в полуголом виде в безумии, созданным моим богом, ползу на коленях с поводком на шее к своему мучителю, идолу, зверю, демону. Он по миллиметру наматывает мою жизнь на свой кулак, утягивая в бездну похоти, разврата и бесконечного удовольствия…

Я, Велецкая Вероника Александровна — самая счастливая женщина на земле!»

Смотря ему в глаза, доползла до него. Он опустил ногу и наклонился ко мне, за поводок подтянул моё лицо к своему. Увидев его одержимые глаза и вдохнув восточный аромат, еле сдержалась, чтобы не дать волю чувствам.

— Сегодня при каждом обращении ко мне будешь называть меня «мой господин». Поняла?

«Как?» — подумала я.

— Да…

Он сильнее дёрнул за поводок к себе, и по моим ягодицам прилетел такой шлепок, что я зажмурилась и вскрикнула. Это точно была не ладонь.

— Смотри мне в глаза. Надо отвечать: «Да, мой господин», — тихо прохрипел он, медленно подтягивая поводок всё ближе к себе и вниз.

— Да, мой господин!

— Ну вот, другое дело… Будь сегодня послушной девочкой, иначе будешь наказана, — Макс взглядом показал на плётку. Это была длинная палка с кожаным хлястиком на конце. — Этой плетью, — подчеркнул он и положил её рядом.

Я со страхом посмотрела на плеть и снова ему в глаза. Он отпустил поводок, взял часть цепочки, вставил её между моих зубов и стянул на затылке. Опустил правую руку вниз, схватил мои стринги спереди и натянул их со всей силой, так что я согнулась:

–…а-а-а-ак… — не смогла произнести его имя.

Он ослабил и снова натянул трусики. Они впились в тело, и казалось, разверзают мою промежность. Я вздрогнула от давления на пучок нервных окончаний и потеряла зрительный контакт.

— Смотри мне в глаза! — он дёрнул за цепочку, и снова шлепок.

Брызнули слёзы, смотрела и терпела. Он расслаблял и снова натягивал, расслаблял и натягивал, а я как преданная собачонка смотрела ему в глаза. Сперва подкатывало чувство удовольствия, а потом это удовольствие переходило в судорогу и режущую боль, я сгибалась от нервных импульсов.

Затем он убрал цепь со рта, приказал мне встать и раздеться.

— Да, мой господин! — ответила я.

Встала и сняла с себя нижнее бельё. При каждом моём движении цепь издавала металлический звук, который подогревал и без того разгорячённый воздух. Он тоже встал, снял пиджак и закатал рукава на белоснежной рубашке. Потом взял в руки какой-то прибор, по всей видимости, пульт, и стал нажимать на кнопки. С потолка спустилось подвесное кресло, состоящее из кожаных полосок. Вся эта конструкция держалась за те места, где должны располагаться голова, запястья и голени. Верхняя часть была приподнята.

«Ника, пока он тебя не привязал, можешь отказаться… назад пути не будет…» — беседовала я сама с собой.

Макс дёрнул за цепь, и я пошла за ним. Наверное, он видел мой страх.

— Ника, не бойся, — прошептал почти в ухо, и я поймала ноты нежности и заботы. — Я буду очень нежным… насколько позволит мой мир. И помни, ты всегда можешь остановить меня.

«И вправду, я совсем забыла, ведь могу остановить его…»

Села в центр подвесного кресла и стала наблюдать за Максом. Его сильные и крепкие руки, с уходящей под рубашку тропинкой волос, делали всё привычно, просто и властно. Глаза, наполненные хладнокровием, периодически посматривали на меня и устрашали своей дьявольской искрой. Дыхание, сдержанное и тяжёлое, выдавало его возбуждение. Пока любовалась Максом, не заметила, как оказалась обездвижена. На шею он надел ошейник, который был пришит к этой конструкции. Локти, запястья, колени и голеностопы тоже были зафиксированы. Я выглядела так, будто сижу на гинекологическом кресле, только оно состояло из кожаных ремней, скреплённых между собой, и висело в воздухе. Руки и ноги расставлены в стороны.

Он слегка меня качнул и отошёл. Я не могла увидеть, что он делает. Закрыла глаза, пытаясь расслабиться и отдаться его власти. Услышала, как отодвигаются ящики и шумят металлические предметы. Когда Макс вернулся, на приставной столик положил два кожаных ремня и две цепочки. Все они были длинной примерно пятьдесят сантиметров, а на их концах что-то находилось.

Макс остановил колебания моей качели и встал с левой стороны от меня. Провёл рукой по лицу… шее… груди… обвёл пальцами соски… спустился по животу вниз, обходя стороной гениталии. Наклонился к губам, но остановился в миллиметре от них, отдавая часть своего горячего дыхания. Моё сердце готово было впрыгнуть. Не знаю чего больше я хотела: продолжения этой игры или уже безудержного секса. Тело было раскалено и даже малейшее прикосновение, как мне казалось, способно вырвать из меня всплеск эмоций и чувств.

Он опустился к соскам и стал облизывать, засасывать и покусывать сперва один, а потом второй. Чувство мучительного возбуждения резало меня вдоль и поперёк, натачивая нетерпимость.

— Ма-а-кс, — вырвалось не осознанно и два кровожадных глаза уставились на меня.

— Прости, я не это хотела сказать, — начала оправдываться, зная к чему это приведёт, — просто не могу себя контролировать.

— Не переживай, — прошипел он. — Сможешь, — встал между ног, и по внутренней стороне бедра прошлась плеть…

Слёзы неконтролируемо вырвались из меня. Следом второе бедро зажглось таким же жаром… и ещё… и ещё. По моим ощущениям ударов было безмерное количество. И я, как и в крайний раз, постепенно перестала чувствовать острую боль, лишь жар, который разливался от ног в нижнюю область живота.

— Надеюсь, этот урок ты запомнишь?

— Да, мой господин! — сдерживая тяжёлое дыхание, с туманным сознанием ответила я.

Бросив плеть, он взял две цепочки. С одной стороны на них были наручники, а с другой что-то вроде маленьких железных прищепок. Наручники надел на кисти, а зажимами защемил соски. И эта новая боль, новое ощущение своего тела, вновь вернули меня на землю. Он провёл языком по краешкам сосков, которые выглядывали из зажима. Я выгнулась, застонала, дёрнула руками и железные крепления соскочили, доставляя режущую боль.

— Ника, будь послушной, — с лукавым взглядом сказал мой мучитель, потянул сосок наверх и надел зажимы снова.

Затем встал между ног, держа в руках два кожаных ремня. На их концах располагались такие же железные прищепки.

Он положил их на правое и левое бедро ближе к тазобедренному сгибу, и сказал:

— Тебе, наверное, интересно знать, что это?

— Да, мой господин! — подыграла ему.

— Это зажимы для половых губ.

— Что?! — я попыталась дёрнуться, но от такого телодвижения лишь качнулась и снова сдёрнула зажимы с сосков. — Макс…

По внутренней поверхности бедра вновь и вновь прошлась плеть.

— Ника, не надо так себя вести…

Он вернул прищепки на соски и с обеих сторон, сверху и снизу зажал мои половые губы. Всё моё возбуждение испарилось в небытие. Не только тело, но и нутро предстало ему как на ладони. Он пристально осмотрел меня и сказал:

— Ника, какая ты красивая!

Тяжело оценить красоту в таком состоянии, но ему виднее.

Он на самом деле восхищался тем, что видел. Глаза горели страстью. От него исходил запах секса и одержимости. Я видела, как он возбуждён. Брюки снова сдерживали выпирающий член. Макс наклонился и провёл языком по раскрытому лону…

— А-а-а-а-а, — вырвался у меня стон, и возбуждение вернулось, накрывая новой волной, ещё сильнее и ярче.

Я постепенно начала привыкать к зажимам, будто слилась с ними воедино, и истекать желанием. Даже специально немного натягивала руки, чтобы усилить давление на сосок. Он вставил в меня один пальчик, потом второй… было слышно, как они скользят по моему соку, горячий язычок коснулся клитора, и стал уносить меня в свой огненный мир. Он играл им, лизал и сосал его… Вытащил пальцы и протёр ими мой рот. Я ловила их языком. Потом снова вставил в меня. От резкого давления губы натянулись под зажимами. Больно… приятно… остро… Плюнул… Я вздрогнула. Язык кружил на клиторе, пальцы входили в меня и выходили, увеличивая темп и давление… вытащил и снова размазал по губам… пыталась поймать их… Макс схватил за горло:

— Открой рот… высуни язык.

Плюнул на язык и вцепился в губы. Слюна, вкус моего сока, его жар, исходящий изо рта, — ещё один жадный, страстный поцелуй в копилочку. Хотелось прижать его к себе, но не могла. Тянулась к его губам изо всех сил.

— Хочешь меня, да?

— Да, мой господин, очень!

— Придётся потерпеть, — соблазнительно сказал он. — Моя игра только началась. — и он провёл большим пальцем по губам.

«Что значит потерпеть?»

Он снова отошёл, качнув меня. Я закрыла глаза и попыталась представить, что ещё он придумает для меня. Хотя нет, для себя…

«Прими боль, и ты получишь от неё удовольствие…» — вспомнила его слова.

Макс подошёл сзади. Остановил качания. Мой мир стал закрываться и погас совсем. Он надел мне на глаза повязку. Этого я не ожидала. Паника… Волнение… Страх…

— Ника, в моей руке сейчас чудо человеческого достижения. Это колесо Вартенберга, — он прислонил его к моей стопе и покатил…

Я почувствовала, как миллионы иголочек волной бегут по мне, поднимаясь всё выше и выше.

— Не бойся, я взял не самое острое, — прошёлся по икре, моя нога дёрнулась, — оно не сможет проколоть кожу, — затем по внутренней разгоряченной части бёдра, — но даст тебе почувствовать, — обвёл вокруг гениталий, — насколько твоё тело живое, — перешёл на другую ногу, — каждая клеточка, — икра и бедро, — живёт своей жизнью, — и опять к гениталиям, — а вместе они играют симфонию.

Мышцы сокращались, тело реагировало на каждое его движение, на мельчайшее давление. Он поднялся выше, прошёл по центру живота, по бокам, покружил по ореолам, тут я не вытерпела и стала стонать.

— А если надавить посильнее, — он нажал с силой и вернулся вниз, — то иголки оставляют следы на теле, которые оно пытается сохранить в памяти.

Кажется, я вся была исколота миллионами иголок. Он не оставил ни одного места, где бы не прошлись иглы. Чувствовала каждую клеточку, как он и говорил. А когда колёсико проходило по одному месту несколько раз, то ощущала, будто прокалывается кожа и эти места горят огнём.

На смену колесу пришёл электрический прибор, судя по звуку, вибрирующий.

— Ника, если тебе не знаком звук этого прибора, то я расскажу… Это вакуумный стимулятор клитора. Сперва он будет доставлять тебе удовольствие, ты будешь просить ещё, и ещё, а потом… мучение, настолько невыносимое, что ты станешь умолять меня о пощаде. И завершится твоя пытка фейерверком.

Мне стало страшнее, чем раньше. Плеть, зажимы и колесо с иглами уже не казались такими ужасными.

Макс поднёс эту штуку к моему клитору и… и… и…

«О боги, что это?» — и я мгновенно кончила.

Это было феерично, моё тело затряслось, я не сдержала крик. До меня дошёл звук расстёгивающейся молнии…

— Помню, ты хотела взять в рот мой член, Ника, — он опустил верхнюю часть тела, так что мой корпус теперь был параллельно полу. — Сегодня ты это заслужила.

Макс подошёл сбоку, повернул мою голову.

— Открой рот и высуни язык.

Нежная головка коснулась моего языка. Сомкнув губы, стала ласкать то, что принадлежало теперь мне. Макс не давал больше, только головку, но я и этим наслаждалась. Языком и губами лизала и сосала… Тут он резко отошёл, а я ловила ртом, пытаясь дотянуться. Снова включил прибор и поднёс к моему клитору. Мгновение… я кончила так же ярко, сильно, громко…

И снова его член у меня во рту.

— Открой рот, высуни язык и ничего не делай.

Он стал медленно входить в мой рот и выходить из него. Входить и выходить. Входить и выходить. Входил до упора и выходил полностью.

— О-о-о, Ника! Какой у тебя сладкий ротик!

Его прибор на максимальной скорости снова оказался на клиторе, и взрыв накрыл меня. И опять его член во рту, но уже глубже, сильнее, входит в самое горло. Макс задерживает его там, потом вытаскивает вместе с нитями слюны, а я давлюсь и жадно хватаю воздух. Даёт сделать пару вдохов и снова входит. Как бы вульгарно ни звучало, но он трахал меня в рот, при этом твердя одно: «Моя!», а я, напитанная его дьявольской силой, сходила с ума и требовала ещё, за что получала удар плетью. Знала, что получу, но просила ещё его члена. Знала, что даст, и открывала рот, чтобы принять его.

Он снял повязку. Приказал смотреть на него без отрыва. Я смотрела, старалась, но всё чаще и чаще от получаемого удовольствия у меня закатывались глаза, когда кончала или когда его член был во рту. Я была похожа на наркоманку под дозой. Мои шея, лицо, рот — всё было в слюне. От рвотного рефлекса из глаз текли слёзы, но каждый раз с удовольствием открывала рот, чтобы принять член.

Оргазм за оргазмом накрывали меня. Каждый раз думала, это последний и больше не смогу кончить, но этот прибор вытягивал из меня больше, чем я могла. Вытягивал такие вибрации тела, что я тряслась, а звон цепей, на которых висела, в точности передавал мои взрывы и рваные судороги.

Потом удовольствие, как он и говорил, перешло в мучение — я не могла кончить. Хотела обмочиться, но тоже не смогла. Чувство возбуждения терзало тела. Издевательская волна накатывала и отходила обратно. Томление бесконечным накалом сводило с ума. Стала просить Макса остановиться, за что каждый раз получала плетью. И мне было наплевать, я всё равно просила его прекратить. Терпеть эту пытку было невыносимо.

— Мой господин, умоляю, хватит!..

— Нет, ещё не хватит… — он встал между моих ног и не убирал прибор. — У тебя есть силы себя сдерживать, значит, пока не хватит.

О чём он говорит, не поняла. Я старалась расслабиться и отпустить себя, навстречу затягивающей меня воронки, но это было выше моих сил. Чувства натянулись до предела. До предела, который невозможно принять. Если бы он развязал мои руки, то я исцарапала бы себя ногтями. Но Макс продолжал держать меня на пике, граничащим между удовольствием и раздирающим терзанием… Почувствовав, как подкатывается очередной оргазм, как тело готовится выплеснуть остатки энергии, я вдруг захотела в туалет по-маленькому… и не смогла себя сдержать… Кончила и одновременно обмочилась. Как в тумане увидела глаза Макса и поняла, чего он хотел.

— Да, вот теперь хватит, — голосом маньяка сказал он. — Я в тебе не ошибся.

Бросил на пол этот прибор, снял зажимы с губ, вылизал промежность, рыча при этом как зверь, и вошёл, до боли растягивая меня под себя…

Уже думала, нет сил чувствовать, но новая волна возбуждения накрыла меня. Я не смогла больше кончить, но получала другое удовольствие… удовольствие наблюдателя. Смотрела, как двигается Макс. Как рычит и сдерживает себя. Как хочет и сжимает до боли моё тело. Капли пота бегут по его лицу и груди, и даже малейшая мышца играет в движении. Из его уст вырываются слова: «Моя. Ника… Поняла?.. Моя!». Видела как наполненные одержимостью глаза сжирают меня, слышала как запах его тела проникает в моё нутро, и чувствовала как он до последней капли выплёскивается в меня…

ГЛАВА 3

С той ночи прошло две недели… В воспоминаниях они останутся как самые счастливые на тот период моей жизни. Я совсем забросила работу и наслаждалась моментом «здесь и сейчас». Даже домой приезжала только лишь затем, чтобы взять одежду. Макс тоже посвятил себя всего мне. Мы весь день проводили вместе. Сперва долго и нежно просыпались, вместе принимали душ, а затем завтракали шедеврами Надежды Николаевны.

Дни проводили по-разному: во дворе его дома могли лежать в гамаках, читать книги или разговаривать на различные темы; катались на яхте; гуляли по магазинам или устраивали пикники на природе. В один из дней сюрпризом для меня стала поездка к его родителям для знакомства. Они очень тепло приняли. Такое чувство, что всю жизнь ждали меня, или, может, были рады хоть кому-то?

Вечерами мы ходили в рестораны, гуляли по набережной, общественные мероприятия тоже посещали вместе. Для многих это стало большой неожиданностью. Кто-то меня спрашивал, где я нашла такого красавца, кто-то молча завидовал, кто-то удивлялся, как вообще я могла с ним связаться и что у нас может быть общего. Что Максу говорили обо мне, не знаю, и меня это не интересовало. Влад, как мне кажется, стал ревновать. Сперва удивился, что я связалась с водителем, а когда узнал, кто он, то неискренне обрадовался. Алёна была в восторге от Макса, а Вика восприняла его двояко: положительные отзывы о нём были очень скромны, но и плохого ничего не говорила. А мы… плевали на всех! Будто назло всем пожирали друг друга взглядом, выпивали, веселились, танцевали, целовались, гуляли и принадлежали только друг другу.

Почти каждую ночь он всё глубже и глубже затягивал меня в свой мир… Как художник, творил новую картину, а я была его полотном. Всё, что делал, было настоящим искусством, искусством одного автора, и мне всё больше и больше нравились его мир и его законы. Нравилось познавать своё тело и наблюдать за его возможностями. Перешагивая порог красной комнаты, мы становились актёрами уже нашего спектакля…

***

Должен признаться, я шагнул в новый этап своей жизни. То, чего боялся, оказалось не таким уж и страшным. Я не был связан по рукам и ногам, меня не раздражало, что в моём доме есть полноправная женщина, мне не хотелось сбежать от неё. Наоборот, было приятно проводить с Никой время: просыпаться, принимать душ, завтракать, строить планы на день, гулять, молчать, обсуждать различные темы, смотреть кино, ужинать, пить вино. Наши ночи были неповторимы. Конечно, я не перегибал палку и делал всё очень аккуратно. Не хотел напугать и потерять её доверие, но безусловно, хотелось большего. Я сдерживал себя, контролировал и готовил Нику к моим самым откровенным желаниям.

Две недели — это маленькая крупица времени, и пока сложно сделать вывод, но хочется думать, что вся жизнь будет именно такой.

***

За это время случилось два события, которые немного расстроили меня.

Первый случай произошёл в моём комплексе. У нас планировалась проверка по хранению яхт, и мы с Максом заехали вместе. Он решил прогуляться, а я с директором яхт-клуба пошла убедиться в соблюдении норм по пунктам инспектирования. Проходя мимо спасательной службы, я увидела на берегу Макса в компании очень красивой элегантной женщины. Стройная фигура, летняя шляпа, белокурые волосы, собранные в низкий пучок, очки-«лисички», нежное летящее платье в пол, пляжная сумка, мюли на небольшом каблучке. Во мне моментально зародилась ревность. Даже нет, злоба и ненависть. Чувство собственности перебивало здравый смысл. Захотелось подбежать и, как девчонка, броситься ему на шею, показывая, что он мой. Они мило беседовали, не замечая меня. Директор яхт-клуба старательно рассказывал о мерах пожарной безопасности, о спасательной охране, о нормативных расстояниях между яхтами, о работе диспетчерской службы и так далее. Я честно пыталась сосредоточиться на том, что он говорит, но никак не могла. Пыталась не потерять из виду Макса и эту женщину, но как оказалось, зря, они и не собирались расставаться или прятаться. Неторопливо общались, а смех этой дамы звенел по всему причалу, возбуждая мой и без того воспалённый мозг. Директор, наконец-то, закончил свой отчёт, и я, со свойственной мне неторопливой походкой пантеры — а в этот момент хотелось превратиться в гепарда — пошла к ним.

— А вот и моя Вероника! — когда появилась в поле его зрения, гордо сказал Макс, улыбнулся и обнял меня за талию.

Я, конечно, думала, как он меня представит, пока шла, в голове прокрутила несколько вариантов, но эта фраза оказалась однозначно самой лучшей.

— Рада познакомиться, Вероника, — пропела пока ещё незнакомая мне женщина и сняла очки.

В её глазах был не свойственный многим людям блеск. Карие глаза, обрамлённые ресничками и нежной стрелкой, не просто смотрели, а цепляли, как магнит, удерживая и притягивая собеседника. Оторваться от них было невозможно.

— Ольга, моя подруга.

— Взаимно, — ответила я.

— Ольга, владелица салонов Osvaldo, это элитные интерьерные вещи для дома.

— О, салоны просто замечательны! Я ваша клиентка, между прочим, с платиновой картой, — сказала с улыбкой.

— Ну а я ваша, — она показала на свою яхту. — Моя красавица живёт в вашем яхт-клубе.

— Мне очень приятно, что доверяете нам.

— Вероника, давайте перейдём на «ты». Между девочками за тридцать возраст не имеет границ.

— Согласна. Давай, — мы улыбнулись друг другу.

— Ещё при Игоре Васильевиче я заключала договор с вашим яхт-клубом. Какой прекрасный был мужчина, — эту фразу она сказала с закрытыми глазами, и мы с Максом переглянулись. — Как жаль, что такие люди оставляют этот мир и женщин, которых могли бы осчастливить, — эту фразу она закончила с очень кокетливой улыбкой. — Ты согласна со мной, Вероника?

А она оказалась более лукавой и игривой, чем я. Конечно, это задело моё самолюбие.

— Да, конечно. Это очень печально.

Максу было неприятно, что при нём обсуждают другого мужчину, к тому же моего бывшего мужа.

— Вероника, должна признать, что ты ничуть не уступаешь Игорю в роли руководителя. Вижу, сколько труда ты вкладываешь, чтобы сохранить такое наследие, и сколько привнесла новшеств. Уверена, Игорь бы тобой гордился.

— Благодарю, Ольга. Мне очень приятно это слышать, — искренне ответила я.

— Всегда с большим удовольствием провожу здесь время. А шеф-повару отдельное спасибо, — она зачем-то подмигнула. — Передай ему, что у него есть поклонница. Его утка получается просто божественной. Тает во рту, — и Ольга снова закрыла глаза, протянув слово «тает».

— О, это да! В этом наши вкусы совпадают. Обязательно передам, — улыбнулась я.

— Думаю, не только в этом, — она недвусмысленно посмотрела на Макса, а я уже готова была вцепиться в неё, выбивая ответы на мои вопросы: кто она такая и что их связывает с Максом? — Пообещай мне, — перевела тему разговора, — что когда-нибудь познакомишь меня с ним, уверена, он необыкновенный мужчина, если его руки творят такие шедевры, — и она интригующе посмеялась.

Признаюсь честно, таких притягивающих к себе женщин я не встречала. Она ловила с полувзгляда, цепляла с первого слова и была какой-то нереальной, словно из другого мира. На неё можно было смотреть вечно, пытаясь уловить манеру общения и игру жестов.

— Да, Ольга, ты права, он интересный мужчина.

— Ника, нам пора ехать, — недовольно сказал Макс.

— Ну что ты, Максим, не дашь девчонкам пообсуждать мужчин, — она рассмеялась. — А ты стареешь, раньше ты на это и внимания бы не обратил.

Её неоднозначные фразы пугали меня. Хотелось тут же спросить, что она имеет в виду, но в силу этикета этот вопрос оставался без ответа.

— Вы давно знакомы? — всё-таки не удержалась я.

Ольга хотела что-то сказать, но Макс её перебил.

— Да, давно. Достаточно давно, чтобы уже начать забывать.

— Максим сегодня не в настроении, — рассмеялась она и провела по его груди. — Ну да ладно, Вероника, всё, мне пора бежать, за тобой должок, а с меня ужин, — она снова подмигнула мне. — Надеюсь, он молодой? — наклонившись ко мне, полушёпотом спросила Ольга, чтобы Макс её не услышал, но он, конечно, слышал.

— Повар? Да… молодой, — вопрос меня застал врасплох.

— Не знаю, как ты, Вероника, а я бы всё отдала, чтобы снова стать молодой. Не то чтобы я о чём-то жалею, нет, наоборот, всё повторила бы вновь, — как будто вспоминая яркие моменты жизни, задумалась она. — Вероника, цени свою молодость и живи на полную катушку. Так, чтобы было что вспомнить. Я жила как хотела. Никто мне не был указом. И у меня есть что вспомнить, — она недвусмысленно посмотрела на Макса.

— Благодарю за совет, — я прервала их зрительную связь.

Из её яхты вышел мужчина лет тридцати. Шатен с карими глазами, очень красивый. Статный, широкоплечий, самоуверенный, с прокачанным торсом и выделяющимися ягодицами. На нём были свободная футболка и летние льняные штаны. Он подошёл к нам и сказал:

— Добрый день, — сказал он нам. — Ольга, яхта готова. Можем отходить.

— О, это прекрасно! — она улыбнулась ему. — Станислав, задержись, пожалуйста, я хочу тебя познакомить со своими друзьями. Максим, мой старый-престарый друг.

Макс отвёл взгляд в сторону, и я увидела, как мышцы на его лице сыграли мелодию злости.

— Станислав, — она повернулась к своему спутнику, — мой молодой человек.

Они пожали друг другу руки.

— Вероника, владелица этого замечательного комплекса и женщина Максима.

Улыбнувшись, подала Станиславу руку, он взял её и поднёс к губам.

— Ведь я, Вероника, одинокая дама, и мне часто не хватает сильного мужского плеча, — она провела рукой от его плеча вниз и задержалась на пальцах. — А Станислав, — Ольга посмотрела ему в глаза, — помогает мне… в различных житейских делах.

— Не могу не согласиться, — в любой другой ситуации я бы съязвила, а сейчас выглядела бесхребетной простушкой.

— Ну, девочки всегда друг друга понимают, — она снова подмигнула мне. — Ладно, я вас заболтала, не буду больше задерживать. Вероника, рада была знакомству. Надеюсь, мы с тобой подружимся. Уверена, найдём много общих тем для разговора.

— Не сомневаюсь, — ответила я, и мы символично чмокнулись в щёчки.

— Максим, рада была встрече! — она подала ему руку.

Он молча поцеловал её кисть, мы обменялись номерами телефонов, и Ольга ушла красивой и грациозной походкой в сопровождении Станислава…

На душе остался неприятный осадок, или… нет, восхищение… или зависть… не знаю… но то, что она оставляет после себя след, это очевидно. Красивая, ухоженная, сексуальная, богатая, живёт в своё удовольствие и наслаждается жизнью. Что может быть лучше?

Мы молча дошли до машины и поехали. Я сидела и размышляла, спросить Макса о ней или не надо? Если спрошу, боюсь услышать то, что думаю. Если не спрошу и сделаю равнодушный вид, то буду грызть себя ещё больше.

Рядом с ней почувствовала себя девчонкой, которая увидела красивую тётю и разинула рот. Я тут же потеряла свой шарм, индивидуальность, самообладание. Вроде Ольга ничего и не сделала, но центром вселенной была она.

***

Я знал, что Ника сейчас думает об Ольге. Хочет, но боится спросить. О ней невозможно не думать. Когда стоял сейчас рядом с ней, в памяти, как кинолента, пролетели события, связывавшие нас. Если бы не она, быть может, я был бы совсем другой. Жалею ли я об этом? Нет. Ни капли.

***

И всё-таки я решила спросить Макса:

— Как давно ты знаком с ней? — делая глоток воды из бутылки, будто невзначай, спросила я.

— Она была моей первой женщиной.

Вода встала поперёк горла, и всё, что я смогла сделать, это, поперхнувшись, проглотить её. Так и думала… конечно, не совсем так… рассчитывала, он ответит, что они просто спали, а тут такой поворот событий — первая женщина. Уставилась на него, пытаясь уловить хоть одну ноту лжи, но, увы и ах, это была правда… На несколько секунд мир для меня перестал существовать.

— Зачем ты мне это сказал?! — продолжала откашливаться. — Мог бы и соврать! — возмутилась я.

— А зачем ты спросила? Могла и не спрашивать… это же очевидно.

— Да, ведь ты же у нас такой честный, никогда не врёшь, особенно мне, — зачем-то разворошила прошлое.

— Я же сказал, что теперь всегда буду говорить тебе правду.

Отвернувшись, пыталась заглянуть в себя и узнать, почему это меня так задело? Но ответа не находила и решила оставить всё как пережитый этап и больше никогда к нему не возвращаться.

— Ника, прошу тебя, не расстраивайся, — нежным и спокойным голосом сказал Макс, будто лечил мою душу, я даже закрыла глаза. — Это всё в прошлом. Ты же понимаешь, у меня были женщины, и она просто одна из них.

— Ещё только один вопрос, ты спал с ней так же, как со мной, или у вас был обычный секс с прелюдиями, ласками, поцелуями?

Он помолчал…

— Ника, обычным сексом я не занимался никогда. Секс со мной — всегда подчинение, терпение, боль и, конечно, удовольствие, — он говорил, а я уже возбуждалась. — Это она открыла мне мир БДСМ… Так что в следующий раз можешь сказать ей спасибо, — он посмеялся, а я отвернулась, закатив глаза.

…Второй случай произошёл немного позже. Мы ужинали с Максом в ресторане. Когда отправилась в туалетную комнату, за мной следом зашла девушка, я даже не взглянула на неё, но она обратилась ко мне:

— Отпусти моего господина!

Её взгляд был очень уверенный, но она как будто была взбешена. Тело выдавало волнение. Я тут же отсканировала её. Одета неброско, невзрачная кофточка, обтягивающие джинсы, кроссовки, без макияжа, светлые волосы в косе. Очень неприметная девушка.

— Что, простите? — переспросила я.

— Оставь моего Максима. Зачем он тебе?

— А вы что, его девушка? — спросила с лёгкой иронией и высокомерием.

— Я… — она немного помялась, — отпусти его. Поняла?!

— По-моему, он в состоянии сам уйти. Я никого не держу. Вопрос в том, хочет он или нет. Глядя на вас, думаю… нет, — закончила фразу своей коронной улыбкой.

— Ты ничего не понимаешь! — она начала кричать. — Он мой! Мой!..

— Ну, раз ваш, то вам несказанно повезло, он как раз сидит в зале ресторана. Забирайте! — смеясь над ней, сказала я.

Она прищурила в злобе глаза и зачем-то полезла в сумочку, но в этот момент в туалетную комнату вошла женщина. Моя оппонентка бросила:

— Ты ещё пожалеешь! — и выбежала из дамской комнаты.

— Подождите! — крикнула я и побежала за ней, но её уже не было.

Вышла на улицу, там тоже никого. Вернулась к Максу и рассказала об этом инциденте, на что он ответил, что я могу быть абсолютно спокойна, кроме меня, у него никого нет и быть не может. Просто какая-то партнёрша. Если и спала с ним когда-то, то возомнила себя его девушкой или ей померещилось, что между ними проскочили чувства. Когда нижние теряют своего верхнего, им тяжело найти замену, а обычный секс уже неинтересен. Вот и получается, что они становятся нимфоманками с неуравновешенной психикой. Ещё он сказал, что постарается не оставлять меня одну, так как она может нанести мне вред. И в следующий раз в общении с ней я не должна провоцировать её и смеяться над ней, неизвестно, что у неё на уме.

Я поверила Максу. Это звучало убедительно. Тем более эта девушка так странно выглядела, думаю, он не стал бы иметь с ней серьёзных отношений.

***

Мне известно, кто она. Её имя Кристина. Мы познакомились с ней в БДСМ-клубе. Она с первого раза приняла все мои условия и в буквальном смысле слова готова была на всё. Я, конечно, подумал, что это очень странно, в первый раз встречаю нижнюю, готовую на всё и сразу, но потом решил, что, быть может, это тот редкий случай, когда встретились два извращенца.

Но как оказалось, всё не так-то просто. Она влюбилась в меня и отчаянно пыталась угодить. Сперва мне это очень нравилось, Кристина была послушная, преданная мне, быстро всему училась и всё, что бы я ни делал, отчаянно считала самым лучшим на земле. Но дальше началось то, что называют одержимостью. Ей надо было больше, сильнее, больнее. Мне стало казаться, что, если бы я захотел её резать наживую, она бы с радостью согласилась, лишь бы быть со мной. Всё это перешло в психологическую болезнь, с которой моя партнёрша не могла справиться самостоятельно. Ей необходимы были услуги специалиста, и не только я стал говорить ей об этом. Но Кристина никого не хотела слушать. Её исключили из клуба. После этого она стала караулить меня возле мест, которые посещал. Я не избегал её, наоборот, старался сделать что-то, чтобы помочь. Но как только речь заходила о том, что ей нужна помощь специалистов, она убегала. И вот уже около года я её не видел.

***

Сегодня вечером мы приглашены на день рождения к моему другу Славочке. Ему исполняется сорок пять лет. Про Макса я ему не говорила, но думаю он уже был в курсе. Сказала, что приду не одна. На это он, конечно, не рассчитывал и ответил, что это будет худший день рождения в его жизни, так как надеялся скрасить сегодня моё одиночество и даже Свету отправил в отпуск. Он, как всегда, был в своём репертуаре.

К своим сорока пяти годам он многое повидал, много где побывал и много чего имел, но никак не решался обзавестись мотоциклом. И вот, к такой замечательной дате сделал себе подарок — мотоцикл Harley-Davidson. Он позвонил мне и, как мальчишка, рассказывал о своём железном коне. Мы с Максом тут же придумали подарить ему крутую куртку для байкеров от Harley-Davidson, шлем с Bluetooth-гарнитурой, перчатки и ещё какие-то мелочи того же бренда.

Когда мы появились на дне рождения, естественно, всё внимание было приковано к нам.

— Вероника, как я рад тебя видеть! — восторженно воскликнул Слава, он уже был достаточно навеселе.

— И я, Славочка! С днём рождения! — мы поцеловались в щёчки. — Знакомься, Максим, мой мужчина.

— Вероника, ножом по сердцу! — смеясь, он положил руку на грудь.

— Славочка, мой друг! — представила его Максу.

— Очень приятно! — Макс протянул руку. — С днём рождения!

— Благодарю, Максим. А вообще, я знал о вас, — хитро посмотрел он на меня. — В нашем городе ничего не происходит без моего ведома.

— Слава, прими наш подарок, — сказала я, и Макс подал ему большой чёрный пакет с надписью Harley-Davidson.

— О-о-о, Вероника! Ты знаешь меня лучше всех, — обрадовался он, принимая пакет. — Ой, прости, Максим, — он закрыл рот рукой, — вы знаете меня лучше всех, — поправился он. — Надеюсь, ты понимаешь, что мы с Вероникой просто друзья? — и он подмигнул мне.

— Конечно, — ответил Макс.

— Значит, это тот самый водитель, который нас вёз? — спросил Слава.

— Да, так вышло, — ответила улыбаясь.

— И в тот вечер, изливая тебе душу, я выглядел клоуном? Ведь вы уже спали, — отрицая правду, говорил он.

— Нет, ещё не спали, — я закатила глаза.

— Ничего не понимаю. Пообещайте, когда буду трезвый, расскажете мне всё.

— Славочка, обязательно. Но я хочу сказать тебе огромное спасибо за искренность и честность. Уверена, ты будешь шокирован нашей историей любви.

И здесь меня бросило в жар. Я почему-то испуганно посмотрела на Макса, а он на меня, но таким соблазнительным взглядом.

— Что? Это просто такое выражение, — попыталась оправдаться.

— Я так и подумал, — заинтригованно ответил он.

Слава к этому моменту уже ушёл, Макс взял меня за талию, и мы пошли к гостям. Стол был в виде фуршета. Официанты разносили напитки. Макс предложил выпить виски со льдом, и я согласилась.

Большинство гостей я знала и, как выяснилось, Макс тоже. Самые смелые подходили, несмотря на то, что я не одна, и вели себя, как и раньше, достаточно откровенно в надежде, что Макс — это временное успокоение, но он чётко обозначал свои границы. Кто-то подходил из любопытства, узнать, с кем это я. И совсем небольшой круг лиц постеснялись проявить инициативу и лишь кивнули, издалека, в знак приветствия. Оказались и те, что заочно знали и меня, и Макса, и конечно, для них видеть нас вместе было большой неожиданностью. Другие же, наоборот, высказывали слова восхищения нашей красивой парой, говорили, что мы созданы друг для друга.

К нам подошёл мужчина, и с неподдельным удивлением воскликнул:

— О-о-о, кого я вижу?! — он раскрыл руки для объятий. — Одинокий волк появился с дамой, — они обнялись и похлопали друг друга по плечам, а мне он протянул руку. — Сергей, моё почтение.

Его голос мне показался до боли знакомым и неприятным. И его взгляд… пристальный и едкий, он будто через силу старался быть дружелюбным.

— Вероника, — ответила я и положила руку в его ладонь.

Он неприятно сжал мою кисть и задержал на ней поцелуй, мне даже пришлось приложить усилия, чтобы выдернуть руку.

— Ника, это мой брат Серёга. Я тебе про него рассказывал.

— О, я польщён! — ответил он.

— Вы уже встречались однажды, — с улыбкой сказал Макс.

— Да, я помню, — колко посмотрел он на меня.

— Очень приятно! — польстила я. — Вы знакомы с именинником?

— Да. Он с недавнего времени присоединился к нашей семье байкеров.

— Ах, вот оно в чём дело. У вас общий интерес.

Какой-то человек подошёл к Максу, и он, предупредив меня, что надо отлучиться, отошёл с этим мужчиной в сторону.

— Да, Славочка — увлекающаяся личность, — продолжила я разговор. — Мы знакомы уже очень давно, и он никогда не останавливается в саморазвитии, всегда находит что-то новое для себя.

— Славочка? — повторил он мои слова. — Похоже, у вас близкие отношения.

— На что вы намекаете, Сергей? — спросила я в недоумении.

— Я не намекаю, а говорю открыто, что у вас близкие отношения.

Кажется, мой смех слышал весь ресторан. Попыталась быть вежливой с этим отвратительным человеком, но, похоже, ему это было не нужно.

— Из-за того, что я называю его Славочка? Вы смешны, Сергей.

— Может быть. Но я бы на вашем месте не смеялся.

— О чём вы? — снова растерянно спросила я.

— Ведь быть акулой бизнеса в женском обличье очень нелегко. Там надо подстелить, здесь ублажить. Не верю я в дружбу между мужчиной и женщиной, особенно такой, как вы, Вероника.

Откуда эта ненависть ко мне и злорадство, я не понимала. И держалась в высшей степени сдержанно, но внутри уже закипала кровь.

— Это сугубо ваше дело, во что вы верите. Вас, Сергей, смотрю, очень интересует моя личная жизнь, где и с кем я спала? Ещё, наверное, хотите знать как?

— Конечно, я должен быть в курсе, кому доверяет мой брат.

— Но ведь вам он тоже доверяет? И ему будет неприятно услышать то, как вы со мной общаетесь, — моя улыбка не сходила с лица. — Интересно, — я прищурила глаза, — а Макс знает, что его брат завистливая тварь?

— Да, теперь узнаю вас, — улыбнулся он. — А то сперва подумал, что вы изменились и стали вежливой дамой, но нет, как были высокомерной и наглой сукой, так и остались.

— Вы как будто на меня за что-то злитесь. Не могу понять. Я вам где-то перешла дорогу?

— Вы, Вероника, многим переходите дорогу. Знали бы вы, что о вас говорят в городе.

Я расплылась в улыбке.

— Мне приятно, что не даю спокойно жить людям.

— О-о-о, ещё как не даёте. Вас просто ненавидят!

— И вы в первую очередь. Признайтесь, вы ревнуете Макса ко мне?

— Что за чушь? — посмеялся он.

— Или нет, подождите, вы ненавидите меня за то, что я вас тогда отшила. Ну конечно, как же я сразу не догадалась! — я снова рассмеялась.

Он прищурил глаза и ответил с очередной подколкой.

— Вероника, а вы не помните, у нас с вами ещё была встреча…

— Неужели?! Рада, что оставляю в вашей памяти следы.

— Поверьте, и я сделаю то же самое, мой след останется на всю жизнь.

— Очень надеюсь, но думаю, у вас это не получится, я стараюсь не запоминать таких личностей, как вы.

— Остроумно, Вероника.

— Ну не томите, скажите, где мы виделись?

— Мы встречались в одном интимном месте… в БДСМ-клубе…

Должна признать, он поставил меня в тупик. Не ожидала такой карты в его руках.

— Не пугайтесь так. Это будет наш секрет.

— Для чего вы мне это сказали? — взяла себя в руки. — Хотели поставить в неловкое положение? Проиграли, Сергей. Мне ничуть не стыдно… А вас я вспомнила, — прислонила руку к голове. — Как же раньше не догадалась? Ваши глаза невозможно забыть.

— Я тоже рад, что всё-таки в вашей памяти нашлось место и для меня.

— Да, в ячейке под названием «Букашки». Этакое насекомое, на которое и смотреть неприятно, и раздавить жалко.

Он подошёл ко мне ближе, чем это полагается по этикету, и сказал:

— Вы, Вероника, очень остры на язычок.

Я сделала шаг назад, а он снова ко мне.

— Вот этим бы язычком да по моему члену…

По телу от страха пробежали мурашки. Я смотрела на него, раскрыв глаза, и не могла поверить, что это мог говорить брат Макса.

— Вы как будто испугались, Вероника? — сказал он с издевательской улыбкой и непоколебимым взглядом.

— Сергей, вы в своём уме?

— Вероника, что с вами? Неужели я застал вас врасплох? Или вы меня боитесь? — теперь смеялся он. — А потом я бы вставил в этот прекрасный ротик кляп, чтобы вы заткнулись. Ведь вам уже известно, что такое кляп?

— У вас всё в порядке? — к нам вернулся Макс.

— Да, мы мило беседовали… — как ни в чём не бывало ответил Сергей, — об имениннике. Посмеялись над тем, как Вероника меня отшила, обменялись парочкой любезностей.

— Ника, ты в порядке? — озабоченно спросил Макс, видя мой растерянный вид.

— Да, вполне… Макс, скажи, почему ты сказал ему, что проиграл спор? Ведь это неправда.

— Ника, перестань.

— В смысле? — улыбка исчезла с лица Сергея.

— Да, Сергей, вы проиграли, и полагаю, не в первый раз, — продолжала колоть его. — Ведь ты же его просто пожалел, — перевела взгляд на Макса. — Ты мне так говорил, помнишь? — врала я.

— Ника!

И снова взглянув на Сергея, сообщила:

— Я дала ему в тот же вечер, когда мы виделись в клубе.

Они посмотрели друг на друга и молча вышли из ресторана.

***

— Серёга, давай здесь не будем ничего выяснять, — мне хотелось как можно быстрее уладить конфликт и вернуться к Нике.

— В кого ты превратился с ней, Макс? Ты рассказал ей о споре? Ты вообще ё…нулся? Засунул бабу в наши дела. Это был лично наш с тобой разговор, наш развод.

— А что, я должен у тебя разрешения спрашивать?! Рассказал, значит, посчитал нужным. Это с тобой что происходит? Как разговор касается Ники, ты бесишься и пытаешься настроить меня против неё. Что за отношение к ней?! Она вправе знать всё, потому что она моя женщина.

— О-о-о, да брось. Ты серьёзно?! — усмехнулся он.

— Серьёзно. Мы живём вместе… и знаешь, я ни капли не жалею.

— Пи…дец. Дело твоё. Живите, трахайтесь, детей рожайте. Ко мне не приходи потом сопли подтирать, когда начнутся скандалы и истерики. Только скажи, почему ты мне соврал?! — он был в гневе.

Я молчал… Почему соврал? Да потому что это моё и нашу личную жизнь не собираюсь обсуждать ни с кем, даже с Серёгой.

Конец ознакомительного фрагмента.