Чешуя

Ирина Александрова, 2020

Мама и папа вместе с детьми уходят в Океан. Чтобы там жить и стать счастливыми. Другая среда, совершенно иные существа и не похожий ни на что ритм жизни затягивает всех членов этой семьи и их друзей в сложный омут новых отношений. Дружные когда-то семейные команды превращаются в странную часть нового общества. Зависть, радость, злоба или жалость – все эти чувства, когда-то понятные, неожиданно становятся чем-то совсем иным. И эти новые ощущения толкают героев в водоворот самых странных взаимоотношений. Детям некогда любить родителей и друг друга, а родители вдруг превращаются в совершенно чужих людей. Переселение в океан счастья становится переселением в океан ненависти и равнодушия, которое захлёстывает людей, и кое-кто решается опять переломить траекторию жизни.

Чешуя

Все вышенаписанное — это скорее всего мое детское воображение. Сейчас я уже не считаю себя чемоданом, потому что взрослых чемоданов не бывает, и я, оказывается, вырос.

А началась наша история много раньше, именно тогда, когда на Землю пришла бесконечная гроза. Где-то постоянно громыхало и сверкало. Люди бегали, кричали, кто-то даже погибал, но сделать никто ничего не мог. Или не хотел, не знаю. Все просто кинулись искать лучшую жизнь, а она, понятное дело, находилась по другую сторону границы.

Уезжали кто куда, но большинство людей пытались переселиться в Океан. Ходили слухи, что в Океане все живут богато, что там спокойно и можно ничего не делать, но иметь все, что вздумается. Туристы, которые спускались на самое дно в глубоководных аппаратах, видели, как там весело. Никто из нас толком не знал, откуда океаняне берут жизненную силу и чем занимаются. Счастливчики, которым все же удалось уйти жить в воду, редко возвращались. А которые все-таки вернулись — прятались или им никто не верил.

Вот и мои родители решили поменять среду. Однажды нам со старшей сестрой и младшим братом просто объявили, что мы будем жить в Океане. Мы пойдем туда, где никогда не бывает ни грозы, ни войн, где много пищи и хорошее образование. Быть образованным для нас было очень важно.

— В воде мы не пропадем, — рассуждали родители, — нам надо будет только выучить их язык, а потом мы найдем свое место.

Я вот стану президентом! — с замиранием размышлял я. Представляете, президент Океана! Моя сестра Ай будет астронавтом, а Мелкий, так мы зовем младшего брата, выучится на ученого, он у нас самый умный. По крайней мере так думают мама с папой.

Собирались мы недолго. Квартиру решили пока не продавать, мало ли что. Может и вернемся. Взяли только нашу собаку Данди, кое-какие вещи и двинулись к границе. Пересечь ее было непросто. Океан всегда встречал наших людей неприветливо и не хотел пускать к себе. В тот день был небольшой шторм. Мутная вода билась о берег, и было очень страшно шагнуть в нее. Данди разлаялся, как сумасшедший, и тянул поводок назад. Ай и Мелкий тоже пятились.

Мама изобразила на лице улыбку и стала вглядываться в муть, выискивая, кому бы ее адресовать. А папа вздохнул, набрал в себя побольше нашего воздуха и первый погрузился в воду. Мы все держались за руки, так что невольно последовали за ним. Меня охватил холод, я закашлялся, приспосабливаясь к новому способу дыхания, и ничего не мог разглядеть. Дно было каменистое и больно кололо ноги. Волны толкали назад, а какие-то чудища в униформе зашипели и тут же начали ощупывать нас. Родители держались вежливо и с достоинством. Они морщились, но не отталкивали щупальца, зная, что это необходимая процедура, которая позволит нам войти в лучшую жизнь. Видно было, что им тоже очень страшно. Ай успокаивала Мелкого, он плакал и вырывал руку, чтобы убежать обратно домой.

— Здесь не страшно, никто нас не укусит, — громко шептала она, прижимая брата и с ужасом глядя на злые морды то ли людей, то ли животных, которые бесцеремонно крутили нас, заглядывали в рот, лезли в карманы и во все сумки.

В конце концов, когда мы окончательно замерзли и перестали соображать, а кожа наша покрылась стойкими пупырышками, нас повели вглубь. Два огромных осьминога деловито плыли впереди, лениво шевеля щупальцами и иногда оглядываясь, чтобы удостовериться, идем ли мы следом. Было сумрачно, плохая прозрачность и движение воды скрывали окружающее и мешали идти. Никаких растений не было, только камни, которые становились мельче и с отшлифованными краями.

— Наверное, много ног прошло по этой дороге, — тихонько заметил папа.

Время от времени к нам подползали другие монстры и опять ощупывали. Видимо, каждому хотелось удостовериться, правильно ли было пускать нас в Океан. Шли мы очень долго, каменное плато сменилось илистой долиной, сплошь покрытой густыми зарослями водорослей. Нас вели по широкому коридору, строго прорезанному в океанском лесу. С обеих сторон покачивались желто-зеленые плети растений, совсем как ветви деревьев под порывами ветра. Но уйти в их тень совсем не хотелось, там будто таилось что-то. То ли тревожное, то ли противное.

Наконец и лес закончился, мы вышли на огромную плоскую площадку с какими-то строениями. Незаметно, но ощутимо, всем нам стало легче дышать. Не задерживаясь, нас подвели к обрыву, завели в кабинку лифта, и она поехала вниз. Казалось, что мы спускаемся в бездну, так бесконечно и беззвучно шло погружение. Сумерки быстро сменились кромешной темнотой. Только фонари, прикрепленные на головах наших проводников, освещали тесную кабину. Мы не шевелились, вдруг трос, по которому скользит наша клетка, оборвется, и мы так и не попадем в лучший мир. Неожиданно Мелкий закричал:

— Смотрите, внизу огоньки!

И правда, сверху и вокруг было темно, а дно, к которому мы приближались — переливалось и светилось. Как будто все вокруг стало привычней, как в том мире, который мы покинули.

— Пап, что там?

Я дернул папу за руку, но он только крепче сжал всех нас и зашептал:

— Все будет хорошо, не мы первые эмигрируем.

Ай одной рукой обнимала Мелкого, а другой держалась за маму. Мама держала Данди на руках, уговаривая его не лаять и не раздражать нашу недружелюбную многорукую охрану. В конце концов, мы опустились на дно и зашагали по мягкому светящемуся илу. Это было так странно и необычно, что поначалу мы даже боялись на него наступить, но проводники привычно выскользнули из кабины, подняв клубы илинок, и нетерпеливо смотрели, как мы пробуем ногами нечто удивительное. От ила исходил настоящий холодный свет, освещая все вокруг, как будто земля и небо поменялись местами, или скорее, получалось, что это мы шли по небу, а сверху чернела земля. У меня даже голова закружилась. Людей мы пока не встретили. Мимо проплывали безучастные несуразные рыбы, на ходу что-то склевывая в иле, из-за камней выглядывали ежи и еще кто-то, похожий на Данди.

— Смотри! — Мелкий хлопнул меня ладошкой, указывая на огромных странных животных, похожих на коров.

Казалось, что они паслись на этом светящимся глубоководном лугу, меланхолично жуя свою жвачку и не обращая на нас никакого внимания.

Но вот мы увидели первое поселение и нас оставили одних. Папа схватил всех в охапку и начал кружиться от радости. Нас приняли в Океан! Мы с гордостью огляделись. Сквозь равномерный сумрачный свет на нас смотрел город Океана. Дома здешних жителей были сделаны из камней, аккуратные, невысокие, округлой или продолговатой формы. В них были проемы для окон и дверей, только самих дверей не было, вместо них болтались плетеные из водорослей толстые занавески, да разного вида ракушки украшали вход.

— Вот как люди здесь доверяют друг другу, можно зайти в любой дом, — с восхищением сказала мама.

Позднее мы, правда, узнали, что океанские дома сплошь покрыты сетью с мелкими иглами, дотрагиваясь до которых незнакомец рисковал получить приличную дозу яда. Но сейчас, счастливые, то щурясь, то выпучивая глаза, чтобы лучше видеть, мы шли по городу, стараясь не задевать красивые раскачивающиеся растения около домов и прогоняя любопытных разноцветных рыбок, окруживших нас. Улицы здесь шли как-то не прямо, а по окружностям, ближе к центру круга дома становились выше, круглее и плотнее друг к другу, однако, не касаясь один другого. Тротуары были илистые, а дороги вымощены мелким камнем.

Никого не было. Вдруг в домах стал загораться свет. Он был ярче света от ила и какой-то резкий. Тут-то мы и увидели людей. Они были похожи на нас, но в то же время другие. Кожа у людей воды была покрыта чешуйками. Чешуйки мелкие и крупные, разных оттенков и формы. Я посмотрел на себя, и мне стало неловко. Моя кожа в пупырышках, как у ободранного гуся бледно-зеленого цвета, явно проигрывала. Папа заметил мой взгляд и сказал бодро:

— Ничего! У нас тоже вырастут чешуйки.