Сказки Снежа

Ирина Агатова

Цикл сказок Обратного склона для тех, кто умеет думать и не разучился чувствовать.Немного счастья, немного грусти. Чуточку красоты. И эфемерности.

Первая сказка Снежа

ТИШИНА

— Знаешь, я очень боюсь холода.

Хозяин Обратного склона встал и подкинул дров в камин.

Мы смотрели на огонь и молчали. Было тепло. По дому разливался сладкий запах спелой дыни.

— Знаешь.., — снова начала я, но Хозяин меня перебил:

— Ты никогда не задумывалась над тем, где живет тишина?

Я вопросительно посмотрела на него, ожидая продолжения, но Хозяин замолчал надолго. И под его молчание и мягкое потрескивание дров в камине я незаметно для себя задремала…

***

Давным-давно в старом заброшенном доме жила Тишина. Никто уже и не помнил, откуда она пришла и когда появилась — всегда. Тишина была немногословна, тихозвучна и часто некстати. Иногда она любила надевать нелепые платья кричащих тонов и очень обижалась, если её, даже в таких ярких нарядах игнорировали. А еще её боялись, зная, что она бывает зловещей и невыносимо тяжелой. Подруг у Тишины не было, возлюбленного тоже — так, случайные взгляды прохожих и недоумение шумных детей. Мало кто замечал Тишину, почти никто не обращал на нее внимание.

Однажды про старый заброшенный дом вспомнили. Приехали молодые хозяева, затеяли ремонт — и Тишина ушла. Пока было лето, она пряталась в рассветных сумерках и вечерних туманах. С наступлением осени беззвучно перебралась в хвойный лес, и иногда её тень видели на скованной тонким льдом речке. Приближалась зима, а с ней и синий звенящий холод. И Тишина решила вернуться. В нерешительности она долго стояла под окнами, где горел веселый оранжевый свет, и вслушивалась в голоса людей, а с наступлением полной темноты незаметно проникла в дом.

В доме было тепло и уютно. Шёпотом босых ног Тишина ходила по комнатам, ища место, где бы она никого не потревожила и могла остаться незамеченной. Её внимание привлекло черное пианино с двумя бронзовыми подсвечниками. Тишина скользнула под покрытую старым немецким лаком крышку инструмента и заснула на потертом фетре неподвижных молоточков.

Проснулась она от мягкого покачивания: словно глубинные течения далекого моря плавно перекатывали разбросанные по дну жемчужины; будто тонкая органза занавесок колыхалась от по-юношески пылких и неумелых объятий майского ветра; точно крылья легкомысленного мотылька дрожали в такт последним вибрациям догорающей свечи.

И звучала музыка, долгая, как наматывающаяся на веретено нить, протяжная музыка. Тишина лежала на потертом фетре вздымающихся молоточков и пропускала сквозь себя незнакомое ранее Счастье.

А потом наступила тишина. Она заполняла собой всё пространство комнаты, окутывая сверкающей дымкой предметы, людей, время.

— Счастье, — шепотом произнес женский голос.

— Тс-с, — почти беззвучно ответил мужской, — не вспугни: Счастье любит Тишину.