Допустимые потери

Ирвин Шоу, 1982

В квартире литературного агента Роджера Деймона снова и снова раздается телефонный звонок – звонит таинственный шантажист по фамилии Заловски, угрожая Деймону смертью. Кто же этот шантажист? За что хочет его убить? Казалось бы, Деймон – обычный человек, не совершивший в жизни ничего плохого. Таким, как он, не звонят с угрозами. Деймон погружается в воспоминания, перебирая в голове все события своей жизни, – и понимает, что список людей, кому он перешел дорогу, причинил боль, набирается не такой уж и маленький. Все эти люди из-за его действий понесли в жизни потери – потери, которые по молодости он считал допустимыми. Но так ли это? В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Глава 7

Когда утром, уходя на работу, он целовал Шейлу, та казалась спокойной, но несколько утомленной и погруженной в себя. Это была изнурительная ночь, которая началась с того момента, когда он, едва переступив порог, услышал:

— Что должна означать твоя затея с пистолетом?

— Как ты узнала о пистолете? — ответил он вопросом на вопрос, уже сожалея о том, что даже один день держал ее в неведении о случившемся.

— У меня был ленч с Оливером. Он беспокоится о тебе не меньше, чем я.

— Ну ладно, — сказал он. — Садись. Надо поговорить. И разговор будет долгим.

Затем в тех же словах, что и в разговоре с Элейн, он сообщил ей о ночном телефонном звонке. Он также пересказал Шейле большую часть (но отнюдь не все) из того, что бывшая супруга говорила о составлении списка людей, потенциально способных причинить ему вред. Из страха обидеть Шейлу и опасаясь, что та может заподозрить его в недоверии, он не упомянул о совете составить перечень и ее личных знакомых. По несколько иным соображениям он опустил и имя звонившей ему не так давно женщины из Чикаго. Когда-то у него была с ней связь. Ее семья, как и она сама, могли планировать месть, либо угрожая физической расправой, либо прибегая к шантажу и вымогая крупные суммы.

— Мне не хотелось об этом спрашивать, Шейл, — сказал он после многочасовой дискуссии, которая давно уже шла по кругу без всяких, как ему казалось, результатов, — но нет ли человека, имеющего зуб на тебя и пытающегося достать тебя через меня?

— Эта идея принадлежит Элейн? — спросила Шейла.

— Что-то в этом роде.

— Очень на нее похоже, — с горечью заметила Шейла и тут же поинтересовалась: — Опять клянчила деньги?

— Нет. Она обзавелась богатым дружком.

— Хвала небесам за их крошечные милости, — не скрывая иронии, сказала Шейла. — Посмотрим, смогу ли перечислить своих врагов… Да, конечно. В одной из моих групп есть пятилетний малыш, который меня ненавидит, так как я его поставила в угол на десять минут. Злодей был наказан за то, что довел до слез маленькую девочку. — Она улыбнулась и закончила: — Час, однако, поздний. Моя голова в тумане. Поэтому сейчас пошли спать, а утро, как известно, вечера мудренее.

Но вот наступило утро обычного рабочего дня, а она казалась озабоченной и подавленной. По морщинкам под глазами Шейлы Деймон мог безошибочно определить, что она плохо спала. Деймон и сам провел отвратительную ночь. Ему снова снился отец с игрушечной лошадкой в руке. Отец, улыбаясь, стоял у мраморной балюстрады и манил сына к себе.

У дверей они еще раз поцеловались — это был долгий поцелуй, — и Шейла сказала:

— Береги себя.

— Естественно, — ответил он, спустился по лестнице и вышел на улицу, где завывал холодный весенний ветер. В другое время Деймон нашел бы эту погоду бодрящей и весьма подходящей для долгой прогулки. Но сегодня он поплотнее закутался в плащ, высоко поднял воротник, прикрыв уши, и быстро зашагал, стараясь сохранить тепло. Люди, которых он встречал на пути, казались ему изможденными и враждебно настроенными, а если их лица и выражали что-либо иное, то в массе своей это было выражение всепоглощающей ненависти и внутреннего убеждения в том, что весь мир или по меньшей мере Нью-Йорк заселен их врагами.

И в конторе было не лучше. Как только Оливер появился на работе, Деймон, закрыв дверь, отделяющую их рабочую комнату от помещения, где находилась мисс Уолтон, резко, почти срываясь на крик, произнес:

— Вот уж не знал, что ты превратился в старую бабу и стал трепать языком по всему городу. Мне казалось, у нас есть договор — то, что происходит в этом офисе, здесь и остается.

— О… — протянул Оливер, — значит, Шейла успела тебе сообщить, что мы вчера встречались за ленчем?

— Естественно. А ты в этом сомневался?

— Послушай, Роджер, — спокойно ответил Оливер, хотя Деймон видел, что он обижен, — твое поведение после возвращения Шейлы из Вермонта весьма озадачило ее, так же, как, впрочем, и меня. Один пистолет, Бог мой, чего стоит! Ты же много лет срываешь голос, требуя принятия закона о контроле за оружием. Я видел твою подпись под десятком обращений к конгрессменам.

— Ну и что… просто я изменил свою позицию, — сказал Деймон по-прежнему чересчур громко. — И вообще это не повод для того, чтобы болтать у меня за спиной.

— Деймон, обсуждение с твоей супругой проблем, не имеющих ни малейшего отношения к агентству, вряд ли можно называть пустым трепом, — возразил Оливер.

— Почему ты уверен, что это не имеет отношения к конторе? Может быть, черт тебя побери, совсем наоборот! — Выпаливая все это, Деймон чувствовал, что не прав, но остановиться не мог. — Поэтому впредь держи свой проклятый язык за зубами.

Оливер повернулся и молча двинулся к своему столу. «Еще одно очко не в мою пользу», — подумал Деймон.

За все утро они больше не сказали друг другу ни единого слова. Деймон лишь делал вид, что трудится, бесцельно перекладывая с места на место бумаги на своем столе. Когда прозвучал звонок из приемной, было уже почти одиннадцать.

— На проводе миссис Деймон, — сообщила мисс Уолтон.

Деймон удивился. Шейла взяла себе за правило не звонить ему на работу, а если и звонила, то делала это около пяти часов, зная, что рабочий день заканчивается. Обычно она просила его что-то купить по дороге домой, а иногда — если находилась вблизи агентства — предлагала поужинать в ресторане или сходить в кино.

— Соедините, — распорядился Деймон.

— Роджер, — начала Шейла без всяких предисловий, — я думала о том, что ты сказал по поводу моих потенциальных врагов.

— Ты имеешь в виду пятилетнего мальчишку, которого поставила в угол? — спросил Деймон. — Неужели дитя становится опасным? — Это была неудачная шутка. И он знал об этом…

— Я счастлива, что ты пребываешь в столь развеселом расположении духа, — раздраженно ответила Шейла. — У меня, увы, иное настроение.

— Извини.

— В прошлом году произошло нечто такое, о чем мне следовало бы помнить. Тогда около школы начал болтаться какой-то мужчина, предлагая детишкам конфеты и спрашивая у малышей, не хотят ли они пойти с ним, чтобы полакомиться мороженым и выпить крем-соды. Некоторые мамаши, как тебе известно, приходят за своими детьми довольно поздно, а воспитатели слишком заняты для того, чтобы торчать на улице и ждать, когда эти милые дамы изволят появиться. Мы запрещаем малышам подходить к калитке, но на тех, кому четыре-пять лет, подобные предупреждения действуют слабо. Одним словом, это стало меня беспокоить, и как-то во второй половине дня я, спустившись вниз, сказала этому типу: мне не нравится то, что он слоняется около школы и заговаривает с детьми. На вид этому человеку около пятидесяти лет, и одет он вполне прилично, но тем не менее мне он никакого доверия не внушал. Мужчина притворился оскорбленным, заявил, будто он одинокий пенсионер и обожает детей. И в отличие от меня не видит ничего плохого в том, что ребенок полакомится конфетой.

После этого он стал появляться не так часто, но время от времени я замечала, как он прогуливается около школы незадолго до окончания занятий. Я рассказала обо всем полицейскому, тот этого мужчину предупредил, что арестует его, если хотя бы раз увидит рядом со школой. Через некоторое время я случайно встретила этого типа на улице перед нашим домом. Он посмотрел на меня и сказал: «Сука ты лесбиянская, топай докладывать об этих словах полиции». Я тогда рассмеялась, — продолжала Шейла, вздыхая, — а он ушел. До сегодняшнего утра я об этом не вспоминала. Но только что, разбирая ящик стола, я нашла листок, на котором записана фамилия — ее сообщил мне тот полицейский. Ты хочешь ее узнать? Может, это и не имеет значения, но все же…

— Говори.

— Фамилия Маквейн. Имени я не знаю. Это произошло так давно, и тогда казалось, что невозможно… — Ее голос оборвался, и конец фразы повис в воздухе.

— Все, увы, возможно. Спасибо, Шейл.

— Прости, что помешала тебе работать, но я подумала…

— Ты совершенно права.

— Как с утра дела в агентстве?

— Как по маслу.

— Надеюсь, ты не орал на Оливера? — В ее голосе слышались тревожные нотки.

— Имела место небольшая дискуссия. — Деймон видел, как напряглась спина Оливера. Он знал, что тот догадывается, с кем и о чем идет беседа.

— О боже, — сказала Шейла. — Ну и каша заварилась.

В их беседу неожиданно вмешалась мисс Уолтон.

— Мистер Деймон, на линии вас ждет еще один человек, — сообщила она. — Джентльмен представился как Шултер. Говорит, что звонит по важному делу, но не может ждать, так как находится в уличном телефоне-автомате.

— Шейла, я должен прервать разговор, — сказал Деймон, — не беспокойся, если я сегодня чуть задержусь.

— Чтобы сделать для тебя день более светлым, сообщаю тебе самую свежую новость. Этим утром мой маленький недруг заявил, что очень любит меня.

— Как и весь остальной мир, — ответил Деймон и услышал, что она положила трубку на рычаг.

В его трубке послышался треск — мисс Уолтон возилась со старенькой консолью, переключая босса на другую линию. Затем прозвучал мужской голос:

— Говорит детектив Шултер.

Голос звучал хрипло. Почему-то он напомнил о том, как бывает, когда мозолистой ладонью водят по старой древесной коре.

— Слушаю вас, сэр.

— Миссис Спарман просила меня вам позвонить.

— Кто?

— Элейн Спарман.

— Ах да! — Деймон совсем забыл, что фамилия нынешнего мужа Элейн была Спарман. Для него она по-прежнему оставалась миссис Деймон.

— Я тут неподалеку. В закусочной, что рядом с вами на Шестой авеню. Не могли бы вы заскочить?

— Когда?

— Да прямо сейчас. Мне в вашем районе необходимо потолковать еще с некоторыми личностями, и сделать я это должен до ленча.

— Буду через десять минут. Как я вас узнаю?

— Я буду единственным сыщиком во всем заведении, а на мне написано, что я коп, — рассмеялся Шултер. — Ну хорошо. Я одет в серое пальто, а в руках у меня свежий номер «Уолл-стрит джорнэл».

— Понял и большое спасибо.

— Рано меня благодарить. Пока я для вас ничего не сделал. Увидимся через десять минут.

Деймон некоторое время сидел, глядя перед собой и строя догадки о том, какой зловещий повод мог привести мистера Шултера из Отдела расследования убийств в эту часть города, чтобы потолковать, по его выражению, с «некоторыми личностями». Деймона также интересовало, не явилось ли знакомство Элейн с детективом следствием профессиональной деятельности последнего. «Интересно, каким может быть детектив, читающий «Уолл-стрит джорнэл»?» — задавал себе вопрос Деймон. Наконец он поднялся со стула и, не говоря ни слова Оливеру, вышел в приемную, взял пальто и попросил мисс Уолтон принимать для него все сообщения, добавив при этом, что не знает, когда вернется. Лифт поднимался мучительно долго, и Деймон все давил и давил на кнопку вызова, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Мистер Шултер говорил таким тоном, что было ясно — десять минут есть десять минут. Деймон опасался, что, появись он через одиннадцать минут, мистера Шултера он уже не застанет.

Но он не опоздал и, войдя в закусочную, сразу увидел плотного мужчину в сером пальто, который сидел за столом один и, потягивая кофе, читал «Уолл-стрит джорнэл».

— Мистер Шултер? — спросил Деймон, останавливаясь у стола.

Шултер поднял голову. Детектив оказался обладателем монументального квадратного подбородка, поросшего синевато-черной щетиной, о которую, видимо, ломались бритвы. У него были крошечные, глубоко посаженные глаза, в которых то и дело возникало выражение недоверия и легкого презрения ко всей человеческой расе. Когда сыщик взглянул на Деймона, тому показалось, что два корабельных орудия обратили стволы на него, чтобы дать залп. «Этому человеку вечно приходится иметь дело с двуличием, и в ответ он привык открывать огонь», — подумал Деймон.

— Присаживайтесь. — Сыщик аккуратно свернул газету и положил рядом с собой. Он не спросил, что хочет выпить или съесть Деймон. Обмен подобными любезностями Шултер, видимо, считал пустой тратой времени. — Миссис Спарман сообщила, что вам угрожали по телефону, — сказал он. В голосе полицейского звучала такая скука, словно Деймону давным-давно следовало бы знать, что угрожают не только ему, драгоценному, но и всем остальным обитающим на земле людям и что это заурядное явление, на которое, как и на погоду, повлиять крайне сложно. — Она передала мне суть того, что сказала вам по телефону эта личность. Зацепиться почти не за что, если, конечно, у вас нет соображений о том, кто мог звонить в такое время.

— Итак, — начал Деймон, — я литературный агент и…

Мистер Шултер кивнул, а стволы в орудийной башне нацелились прямо на Деймона.

— Миссис Спарман все объяснила насчет вашей работы.

— Мне удалось прокрутить одно весьма прибыльное дело с книгой прежде неизвестного автора. В издательских кругах это наделало много шума, пришлось дать несколько интервью, мои фотографии появились в газетах.

Конец ознакомительного фрагмента.