Расщепление

Иля Броски (2024)

В фантастическом мире, где человечество нашло приют на новой планете и пережило разрушительное вторжение пришельцев, сыворотка, дарующая почти бесконечную жизнь, становится редкостью. Неуловимые воры похищают ценное сырье с особо охраняемых объектов, не оставляя никаких следов. Следователь управления особых вопросов Барон и его напарница Наташа Шелковец назначены раскрыть серию загадочных краж, но чем дальше они продвигаются в расследовании, тем больше понимают, что на карту поставлена судьба всего мира.Четыре государства, мирно существовавшие на четырех материках, сталкиваются с угрозой глобальной дестабилизации. Кто-то ищет секретные военные разработки и организует диверсии на ключевых объектах, ставя под угрозу хрупкий баланс сил. Барону и Наташе предстоит не только разоблачить виновников, но и разобраться в собственных отношениях и моральных дилеммах, когда союзники могут оказаться врагами, а враги — друзьями.

Наташа

Дрон-доставщик постучал в окно. Наташа лежала на диване просторной гостиной и самозабвенно размышляла о чем-то. Стук вернул ее в реальность, а нить мысли оборвалась и угасла.

— Дрон паршивый, из-за тебя я забыла, о чем думала, — вслух проворчала девушка.

Она поднялась с дивана, сделала шаг в сторону окна, за которым сидел и чистил лопасти, словно какой-то голубь чистит перышки, летательный самоуправляемый дрон-курьер, и замерла. Взгляд Наташи провалился в бездну, из которой она тщетно старалась выудить мысль, так интересно крутившуюся у нее в голове мгновение назад. Девушка чувствовала себя ребенком, который пытается ухватить воздушный шарик за ниточку, но ветер увлеченно играет с шаром в свою собственную игру, и нить выскальзывает из ручки малышки в самую последнюю секунду. Новый стук в стекло разрушил хрупкую визуализацию, с помощью которой Наташа надеялась вернуть хотя бы тему размышлений.

— Дурак, — бросила она в дрона и подойдя к окну, открыла створку.

Шум с улицы сразу заполнил комнату и вместе с городским многоголосьем принес утраченную мысль: Осьминожья война. — Точно! Внутренне обрадовалась девушка, провела корпоративной картой по считывателю на условной голове дрона, приняла от него пакеты с едой и начала закрывать окно. Дрон издал свистящий звук. Свист был осуждающим.

— Тебе еще и чаевые подавай? Пропеллер несчастный! — возмутилась Наташа.

Она выбрала на экране робота средний размер курьерских чаевых и еще раз провела картой по считывателю. Дрон радостно бикнул и сорвался с подоконника вниз за новыми заказами.

— Сто серебряных! За что?! Бред какой-то, — причитала Наташа.

Но лучше с ними не шутить, истории про злопамятных роботов все чаще всплывают в новостях, — уже про себя подумала она.

Шелковец несла через всю комнату пакеты с едой, остановившись у журнального столика возле дивана, на котором она лежала минуту назад, девушка произнесла вслух: “Осьминожья война, вот о чем я думала.” и отправилась в душ.

Спустя двадцать минут, Шелковец переоделась в домашнюю прозрачную ночнушку поверх нагого тела, перевела стекла окон в блэкаут режим, включила вечернее приглушенное освещение и, усевшись на диване в гостиной, принялась распаковывать доставку.

Наташа Шелковец — красивая брюнетка невысокого роста. Волосы на работе она обычно собирала в короткий хвост, но дома распускала так, чтобы те щекотали плечи. Не смотря на сочетание азиатских и кавказских черт лица, у Наташи были практически бесцветные серые глаза, миниатюрный нос и аккуратный подбородок. Фигурой она напоминала художественную гимнастку, но походка и движение рук при ходьбе выдавали в ней бойца неких рукопашных видов боевых искусств. Впрочем, понаблюдать за ней какое-то продолжительное время не удавалось никому, потому что капитан Шелковец знала свое дело и прекрасно умела оставаться в тени. Даже ее босс, Барон, не мог удержать подчиненную в поле своего зрения дольше нескольких секунд. Было в ней что-то такое, что заставляет тебя отвлечься, подумать какие-то другие мысли, отвести взгляд, а иной раз девушка вообще могла испариться на ровном месте, будто ее здесь и не было. Поэтому, учитывая легенды о древности взаимоотношений Барона и Наташи, коллеги прозвали ее Бароновой тенью. Которой время от времени, Шелковец успешно становилась.

Но дома, за закрытыми окнами, когда никто не может наблюдать и профессиональный долг на паузе, Наташа хотела быть королевой. От чего она расхаживала по трем, важно заметить, огромным, комнатам своих апартаментов в редких копиях платьев каких-нибудь звезд с важных мероприятий, дорогущих костюмах, выкупленных прямиком с показов мод, абсолютно экстравагантном и вызывающем нижнем белье или нагишом, обвесив себя цепями и драгоценностями, если тому способствовало настроение.

Закинув ноги на диван, а куриную ножку в рот, Наташа мысленно устремилась во времена далекого прошлого: счастливых лет ее детства и мучительных десятков лет войны, которую чудом удалось остановить до полного уничтожения человечества и планеты. Родная — так переселенцы назвали эту планету, потому что она невероятно напоминала им дом, планету Земля, которую сам же человек и довел до опустошения. Наташа родилась на сто восемнадцатом году со Дня Переселения. В тот момент на материке, который назвали американским, шла война. Человеческая. Даже самые лучшие и тщательно отобранные для жизни в новом месте люди, смогли удержаться от кровопролития лишь жалкие сто двенадцать лет. Правнук какого-то важного переселенца, получив немножечко власти усилиями отца, возомнил, что распределение границ и ресурсов в первые десять лет после Переселения было провальным. “Какие-то негодяи”, с его слов, создали заведомо невыгодные условия для сформировавшихся в первом десятилетии государств, а значит “нехило наварились и теперь шикуют”. Он назвал себя Голиафом, совершенно перепутав библейских героев Давида и Голиафа местами, и, как говорится, с шашкой наголо, набросился на названных ими Давидов. Оказалось, что недостаток образования первого столетия со Дня Переселения нехило сказался на образе и качестве мышления тогда молодых и сильных людей. Так что всколыхнулась война, которую Братство Голиафа решило в первую очередь вести среди “шпионов и злодеев” внутри своего же государства. Заинтересованные в подобном кипише люди потянулись на американский континент со всей Родной, лишь бы кулаками помахать, себя показать, да деньжат подзаработать. В сто девятнадцатом году война закончилась, когда отец умника, прикончил его в собственном доме, пригласив на семейный ужин. Он же выложил на всеобщее обозрение первоначальную историю Давида и Голиафа, в которой, как мы знаем, Давид добрый пастух, а Голиаф злодей великан с шестью пальцами на руках. Не смотря на то, что Наташа родилась на материке Европейском, ее с малых лет тренировали и готовили быть сильной, способной постоять за себя и близких из-за этой войны. Девушка изучала боевые искусства, хорошо управлялась с холодным и огнестрельным оружием, собирала и разбирала взрывные устройства, получала образование в области тактики и стратегии и немножко, чисто до кучи, изучала базовые школьные предметы.

Накрутив изрядное количество лапши на палочки, девушка отправила обжигающую порцию в рот и, громко хлюпая, втянула в себя все то, что на палочки не накрутилось. Выдохнув горячий воздух, она закрыла глаза и некоторое время сидела так, давая перцу возможность нанести как можно больше микроповреждений во рту и на языке. Когда от остроты на глаза навернулись слезы, девушка открыла банку сладкой газировки и выпила ее залпом. Зазвонил телефон, звонил Данила, бывший Наташи. У ребят ничего не сложилось из-за работы первого и второго. Если Наташа занималась сложными расследованиями, то Данила был в отряде быстрого реагирования — ОБР. Они были первыми, кто выезжал на вызовы персон и организаций, оплачивающих протекцию Управления. Закончив романтику, парень и девушка сохранили дружеские отношения. Все-таки в современном мире чем дольше живешь, тем сложнее найти того, кому можно доверять. Наташа взяла трубку. Протяжная отрыжка, словно львиный рык, вырвалась в самый неподходящий момент.

— Вот это приветствие, должен ли я ответить чем-то подобным? — рассмеялся Данила на другом конце провода.

— Прости, — смутилась девушка, — ужинаю, опрокинула банку лимонада залпом.

— Приятного, значит.

— Спасибо, ты сам чем занят?

— Совсем ничем. Вторую неделю отдыхаем, книжки читаем, тренируемся, да по базе носимся по приколу. Старший говорит, что это затишье перед бурей, так что ни расслабиться нормально не можем, ни энергию хоть куда-нибудь свою направить.

— Энергии поди много накопилось? — Наташа заговорчески улыбнулась и растянулась на диване.

— Да, порядком. Завтра вот выходной, думаю, куда бы эту энергию направить. — Данила перешел на спокойный басовитый тон.

— Ну приезжай, только напиши заранее, вдруг Барон сорвет куда-нибудь…

На другом конце провода послышалась громкая сирена и неразборчивые крики повелительного тона.

— У нас вызов, позже наберу. — Оборвал разговор парень и положил трубку.

Наташа понимала, что при ее виде деятельности, на размеренную жизнь с семьей и красивым садом на заднем дворе рассчитывать сложно. Но, рассуждая откровенно, она и не хотела себе такой жизни. Дело было даже не в скуке или отсутствии риска. Ее больше пугало время для разговоров с самой собой или с кем-то еще, чем смерть или физические увечья. Сегодня, оставаясь дома одна, она могла думать о работе, периодически видеться и заниматься сексом с Данилой, гулять по городу, в надежде нарваться на неприятности. А жизнь без кипиша заставила бы ее раскопать самые глубокие и самые скрытые мысли, на разбор которых, у девушки так и не хватило духу за почти семьсот лет жизни. Физические увечья исправлять на Родной научились, даже жизнь продлевать почти бесконечно нашли способ, но решать проблемы ментального характера, особенно у долгожителей — стало практически невозможно. Восстанавливающий эффект даже у самой чистой пробы нес с собой побочные. Поэтому современная психология заключается в препаратной блокировке “лишнего” и поощрении перманентной занятости и высоких скоростей жизни.

Наташа набрала чей-то номер в телефоне. Этот кто-то сразу ответил на вызов:

— Шелковец! Ты снова хочешь попасть в Музей Переселения и снова делаешь это ближе к ночи? — неприятный высокий мужской голос буквально дребезжал в динамике.

— Да. Жорочка, сделай мне пропуск на сегодня, пожалуйста. В течение часа буду на месте. — Нарочито вежливо ответила Наташа.

На другом конце раздавались щелчки и аппаратное жужжание. Жорочка закашлялся так, словно собрался выкашлять легкие.

— Бог мой, ты когда последний раз в капсуле был, Сиреневый? — брезгливо поинтересовалась девушка.

— Нормально у меня все. Допуск дал, до девяти утра. — Мужчина сразу повесил трубку.

Через час с небольшим Наташа примчала на своем байке в Музей Переселения. Его построили с целью увековечить историю Переселения. А после победы в Осьминожьей войне, увековечить и эти страницы истории. Наташа приходила в музей несколько раз в месяц. Иногда ей просто было это необходимо, чтобы отвлечься от своих мыслей, но чаще всего она искала информацию по материальному и полному Расщеплению. Уже год группа неизвестных лиц безнаказанно и бесследно ворует дорогое и опасное сырье. Шелковец не верила, что это обычная шайка варщиков восстановки. Слишком качественно они исполняли свою работу. Слишком много разных складов было ограблено. Они не могли иметь в каждой организации своего человека. Где-то глубоко внутри она слышала что-то вроде голоса, что подталкивал ее копать информацию о давно минувших днях. Мысль о связи между ограблениями последнего года и историей становления планеты Родная звучала безумно и нелогично. Даже попытки подвести Барона к этой теме не увенчались успехом. Никто в здравом уме не будет верить в эти сказки про великого Создателя. Но даже скепсис начальника не мог закрыть для девушки эту версию.

Наташа не останавливаясь в залах, посвященных планете Земля, отправилась сразу в залы Нового мира.